, устроившегося в экипаже, им предстояло всю дорогу мокнуть и мерзнуть.
     Экипаж тронулся, и нога, несмотря на рессоры, тут же отозвалась болью. Хотелось бы знать, когда я смогу наконец сесть верхом на бедолагу Гэрлока. Как выяснилось, мой пони тоже получил ожоги, но когда я вчера днем наведался к нему, он выглядел совсем неплохо и явно шел на поправку.
     Карета остановилась у парадного входа в резиденцию самодержицы, где я увидел Джиллу. Ее плечо так и оставалось в лубках.
     - Привет, Мастер Гармонии.
     - Извини, - пробормотал я, взглянув на незажившее плечо.
     - Да ладно, какие извинения, - отозвалась она, когда мы уже вошли в холл и страж в зеленом затворил за нами дверь. - Мне, можно сказать, повезло. Я осталась жива, получу годовое жалование, а рука, как сказал Джастин, будет действовать. Только тяжести поднимать не смогу. Кому досталось, так это тебе. Когда тебя вынесли из долины, ты выглядел хуже мертвеца.
     - И чувствовал себя ничуть не лучше, - ответил я, не сдержав ухмылки.
     - Ага, а уж обжарен был почище большинства отбивных, какие мне доводилось есть. - Она помолчала. - Посол задерживается, но командующая сказала, что до прибытия всех прочих ты можешь посидеть в уголке палаты аудиенций.
     - Ладно, - промолвил я и, опираясь на посох, заковылял в указанном направлении.
     Со времени моего прибытия в Кандар это был уже третий посох. Нормальному человеку посох служит всю жизнь, мне же за не столь уж долгий срок понадобился третий.
     - Где тут можно повесить плащ?
     - В зале есть альков, там в стену вбиты крюки.
     - Ты движешься ненамного быстрее меня. Славная мы с тобой пара, хоть куда.
     - Ты ее любишь, верно?
     Вопрос застал меня врасплох.
     - Кого?
     - Командующую. Ты любишь ее. Я слышала: ты лежал на повозке и бредил. Бормотал, что должен остановить белого мага и не позволить ударить по ее отряду ракетами. А она, она тоже тебя любит. Весь путь назад ехала рядом с твоей повозкой. Все приказы отдавала с седла, а от тебя не отходила ни на шаг.
     Я снял плащ и шагнул к алькову.
     - Давай мне, повешу.
     Возражать я не стал.
     - Вот почему, - продолжила Джилла по возвращении, - все готовы отдать за нее жизнь.
     - Отдать жизнь? Потому что она любит меня? - услышанное показалось мне полной бессмыслицей.
     Джилла покачала головой.
     - Потому что вы так сильно любите друг друга и при этом, каждый по-своему, сражаетесь, не щадя себя. Вы можете потерять друг друга, то есть больше, чем любой из нас. И при этом и ты, и она родом издалека, но рискуете жизнью, защищая нашу землю. Как можно не следовать за такими вождями?
     Мне оставалось лишь покачать головой. Местами это звучало вполне разумно, но в чем-то отдавало безумием. Хотя бы потому, что если кто-то сходит с ума от любви, этот кто-то явно не годится в вожди. Я, правда, никаким вождем и не был, но вот Кристал являлась прирожденным лидером. Как, впрочем, и Тамра.
     - Я никакой не вождь.
     - Еще какой вождь, просто сам того не осознаешь. Кто возглавил наступление?
     Я промолчал. По моему разумению, этот поступок характеризовал меня не как вождя, а как безумца.
     Джилла распахнула двойные двери, и я, войдя внутрь, постарался хромать не так сильно. В помещении, вероятно потому, что на улице из-за дождя было сумрачно и в тянувшиеся вдоль стены стрельчатые окна проникало недостаточно света, горели масляные лампы. В палате, насчитывавшей от входа до балдахина за троном самодержицы не менее шестидесяти локтей, никого, кроме нас, не было.
     Стены зала были обшиты деревом, пол выложен плитами полированного зеленого мрамора, поверх которых от входа тянулась и взбегала по четырем ступеням помоста того же цвета ковровая дорожка. Сверху помост, высота которого не превышала двух локтей, устилал такой же зеленый ковер, а на нем красовался трон. Сработанный из окрашенного в зеленый цвет легкого дерева, белого дуба или молодой вишни, трон отличался богатством отделки, хотя не был особо массивным и величественным. На сиденье лежала зеленая подушка, рядом с вычурной резьбой казавшаяся очень скромной.
     Усевшись на стоявший за одной из колонн стул, я вытянул больную ногу и спросил:
     - Сколько еще ждать? Скоро начнется церемония?
     - Кто их знает.
     Джилла поморщилась и пожала плечами.
     Заслышав, что открываются двери, я обернулся и увидел облаченных в серое Джастина и Тамру. Уголки рта Джастина были опущены, а глаза пасмурны.
     - Как ты? - спросил он меня, подойдя поближе. - Не вставай, сиди.
     - Это точно, мне лучше посидеть.
     - Тебе вообще не следовало сюда приезжать, - сказал он, одарив свою ученицу сердитым взглядом.
     - Леррис куда крепче, чем ты думаешь, - с улыбкой отозвалась Тамра.
     Он хмыкнул и присмотрелся ко мне.
     - Нам надо будет серьезно поговорить. Но позже, когда ты выздоровеешь.
     Двери в нашем конце палаты распахнулись, впустив полный взвод Наилучших из отряда Елены. Худощавый субофицер расставил по полувзводу с каждой стороны от помоста, дал команду "вольно", кивнул Джастину и Тамре, но ко мне обратился особо.
     - Привет тебе, Мастер Гармонии.
     - Привет и тебе.
     Я встал. Джастин нахмурился, но благодаря посоху мне удалось подняться без особых усилий.
     - Меня зовут Нусерт, господин. Я хотел сказать, что мы все перед тобой в долгу.
     В долгу передо мной? Я попытался не проглотить язык.
     - Спасибо на добром слове, Нусерт, но ты и твои боевые товарищи сделали все возможное. А я вам просто помог.
     - Ты очень любезен, господин. - Он поклонился. - Я должен идти.
     Он пересек палату и занял место на фланге своего строя, ближе всего к двери.
     Мелодично зазвенел колокольчик, и двери снова распахнулись, впустив в палату несколько дюжин придворных и высших чиновников. Некоторые - Лисса, сестра и наследница самодержицы, Зибер, министр общественных работ, казначей Муррис - были мне знакомы. Многих других я видел впервые.
     - Наш черед, - подала знак Тамра.
     С помощью посоха я поднялся с места и медленно заковылял за Тамрой и Джастином. Одолеть ступеньки оказалось нелегко, но благодаря посоху я взобрался-таки на помост, где мы встали в ряд слева и чуть позади от трона.
     - Твое место ближе всех к самодержице, - шепнула Тамра.
     Отворилась маленькая потайная дверь, - до сего момента я ее даже не замечал, - и в помещение вошла Кристал, а за ней Каси. Самодержица была в зеленых шелках и сияющей золотой короне, Кристал в темно-зеленой коже, с неизменным боевым клинком. Правда, поверх рубахи она надела парадный камзол с золотым галуном.
     Я встретился взглядом с Кристал, и она ответила мне быстрой улыбкой. Такой же улыбки я удостоился и от Каси, но едва снова зазвучал колокол, лица обеих женщин обрели суровость, а взоры обратились к главному входу. Каси выпрямилась на троне, Кристал положила руку на рукоять меча.
     - Смирно! - скомандовал Нусерт, и Наилучшие застыли как статуи.
     Запела труба, и широкие звери распахнулись.
     - Почтенный Турма, посол Берфира, герцога Хидленского.
     Турма, широкоплечий, мускулистый мужчина с гривой светлых волос, прошествовал по зеленой ковровой дорожке. В обеих руках, словно обнаженный меч, он держал перед собой свиток. Посла сопровождали три воина в малиновых мундирах.
     Хидленские стражи остановились, почти поравнявшись с Нусертом, а сам посол - лишь перед первой ступенькой помоста, где отвесил поклон настолько низкий, что это могло показаться чрезмерным.
     - Я твой слуга, милостивая госпожа самодержица.
     - Ты учтив сверх меры, - сухо ответила Каси.
     - Ничуть. Я лишь воздаю тебе должное, - возразил Турма, выпрямившись и переведя взгляд на Кристал.
     Командующая, стоявшая справа от трона самодержицы, встретила этот взгляд с невозмутимостью опытного бойца. Наконец глубоко посаженные глаза посла обратились ко мне, Джастину и Тамре. Уставились на нас и его стражи.
     - Это твои почтенные советники? - вежливо осведомился он.
     - Безусловно, - в очах Каси зажглись огоньки, - советники и весьма полезные помощники. Позволь представить тебе серых магов Джастина, Тамру и Лерриса. Леррис, как ты наверняка заметил, еще весьма молод, но у серного источника, по моему разумению, проявил себя наилучшим образом.
     Один из посольских стражей, здоровенный малый, на добрых полголовы выше Турмы, уставился на меня в упор. Я встретил его взгляд, уж этому-то больная нога не мешала. Взор стража упал на мой посох. Внезапно лицо его побледнело, ноги подкосились, и он, звеня оружием, повалился на ковер. Я поморщился. Ковер был тонким, а мраморные плиты под ним - твердыми.
     - Самодержица, я протестую, - заговорил посол.
     - С твоим человеком не случится ничего дурного, - заверил его Джастин. - Надо полагать, он просто не ожидал снова увидеть молодого Лерриса.
     Турма склонился над бойцом и, видимо убедившись, что тот дышит, изобразил фальшивую улыбку.
     - Да, такое случается.
     - Несомненно, - кивнула Каси, - Леррис молод, и как многие молодые маги ни в чем не знает меры.
     Мне не оставалось ничего другого, как предоставить говорить Каси. В конце концов она поднаторела в политике и знает, как преподнести тот или иной факт, чтобы добиться Желаемого результата.
     - Его Могущество герцог Берфир уполномочил меня передать, что он желает установления мира и спокойствия на наших границах, - перешел к делу посол.
     - Мира, который продлится до тех пор, пока ему не удастся покончить с Коларисом? - уточнила Каси.
     - Осмелюсь заметить, что данное истолкование намерений Его Могущества является не совсем верным, - витиевато возразил Турма.
     - Мне, безусловно, хотелось бы правильно понять истинные намерения герцога, - отозвалась самодержица. - Возможно, высокочтимый посол, ты предоставишь нам возможность подробно ознакомиться с его предложениями.
     - Несомненно, - ответил Турма и протянул свиток.
     Кристал, приняв документ из рук посла, передала его Каси.
     Пока самодержица читала, в палате царила полная тишина.
     - Его Могущество герцог предлагает щедрое возмещение, - промолвила она по окончании чтения. - Остается лишь пожалеть, что он не проявил осмотрительности и миролюбия прежде: тогда нам вообще не пришлось бы затрагивать вопрос о возмещении.
     Самодержица выразительно посмотрела на меня, и лишь потом ее взор обратился к Турме.
     - Всякий человек может ошибиться, но теперь Его Могущество осознает желательность мира и добрососедства.
     - Мы искренне надеемся, что герцог и в будущем останется приверженцем столь мудрой политики, а потому принимаем его предложения в том виде, в каком они изложены в данной грамоте. Желаем, чтобы о пребывании в Кифросе у тебя остались лишь приятные воспоминания.
     Посол отступил от помоста и пятясь покинул зал. За ним вышли его телохранители; пришедший в себя верзила старался не смотреть в мою сторону. Мне показалось нелепым, что в то время как представляющий особу монарха посол не мог повернуться спиной к трону, простым солдатам это не возбранялось.
     Снова запела труба.
     - Публичная аудиенция завершена! - возгласил Нурсет.
     Едва двери за послом затворились, как придворные - все, кроме Лиссы, а за ними и Наилучшие покинули палату через другой выход. Каси улыбаясь поднялась с трона и подошла к нам с Тамрой.
     - Я едва не расхохоталась, когда тот малый взглянул на Лерриса и бухнулся в обморок, - призналась она. - Кажется, принял душку Лерриса за демона света.
     Джастин криво ухмыльнулся.
     - Дело в том, самодержица, что он увидел вовсе не того юношу, которого видишь ты. Тот бедняга узрел безумца с посохом, обратившего мирную долину в клокочущий серный ад.
     Кристал, стоявшая позади Каси, поспешила приободрить меня нежной улыбкой.
     - Ну что ж, - Каси повернулась к Тамре, - ты оказалась права. Это сработало. Турма и впрямь настроен оставить нас в покое. До поры до времени.
     - Вот именно, до поры до времени, - подчеркнула Кристал. - В конечном счете Берфир почувствует себя достаточно сильным, чтобы выступить против нас, и вот тут-то и всплывет история о трех жутких, смертельно опасных чародеях, один из которых - Леррис - убил посольского стража одним лишь взглядом. Истории, они всегда живут своей жизнью, и чем дольше их пересказывают, тем труднее бывает отличить правду ото лжи.
     Говорила она вроде бы весело, но мне в ее тоне почудился намек на досаду. Вызванную непонятно чем.
     - Я знаю, - кивнула Каси. - Но тем не менее все не так плохо. Нам требовалось выиграть время, и мы этого добились.
     - Надеюсь, цена не оказалась слишком высокой, - заметил Джастин.
     - И я надеюсь, - повторила за ним Лисса, представлявшая собой омоложенную копию своей старшей сестры. Те же высокие скулы и черные волосы, только без намека на седину.
     Мне тоже хотелось на это надеяться, однако сейчас в первую очередь требовалось сесть. Тяжело опираясь на посох, я доковылял до одного из стоявших вдоль стены стульев и уселся, вытянув все еще не сгибавшуюся левую ногу.
     - Как ты себя чувствуешь? - спросил меня Джастин, в то время как Тамра говорила с Кристал и Каси вроде бы о виконте Кертиса. Подробностей было не разобрать: меня в очередной раз подвел слух.
     - Да не очень. Боль волнами накатывает, да и зуд одолевает.
     - Зуд - это хорошо.
     - Знаю. Это признак выздоровления.
     - Вот как, знаешь? Сам сообразил?
     - Насчет Равновесия в организме? Да, сообразил. Мне, знаешь ли, долгое время было нечем заняться, кроме размышлений.
     - Ты можешь завершить исцеление за несколько восьмидневок, но старайся не переборщить с использованием гармонии. Упорядочение допустимо лишь для поддержки естественных процессов, таких как сращивание костей. Избыток гармонии может только навредить.
     И это я уже понял сам. Мне не составило бы труда пало жить на перелом своего рода "силовой лубок" из гармонических нитей, однако кости оказались бы скрепленными, а не сросшимися. Стоило мне устать, и они, скорее всего, разошлись бы при более-менее значительном усилии.
     - Джастин, а тебя-то как угораздило сюда прийти?
     - Это все Тамра, - со смехом ответил он. - Мы с ней побились об заклад: я был уверен, что ей не удастся обрядить тебя в серое.
     Я расхохотался. Что ни говори, а существует магия, и сильная магия, никак не связанная ни с хаосом, ни с гармонией.

XLII

     К востоку от Лаваха, Слиго (Кандар)

     Два человека стоят в маленькой комнате, обогреваемой раскаленными добела угольями.
     - Герцог не успел пустить в ход те приспособления, с устройством которых ты, маг, познакомил нас в прошлом сезоне, - говорит Бегнула, вежливо склоняя голову.
     - Знание - ключ к будущему, - отвечает Саммел, с улыбкой указывая на лежащие на столе свитки. - К своему будущему или к будущему кого-то другого.
     - Ты ведь не хочешь сказать, что намерен передать это знание рыжему демону? Не думай, будто тебе все позволено!
     Бегнула делает шаг вперед, и его рука ложится на рукоять клинка.
     Саммел поднимает указательный палец, и мгновенно возникший над ним огненный шар плывет к Бенгуле.
     - Ты считаешь, что я позволяю себе слишком много? Но как это может быть?
     Бегнула отступает на шаг.
     - Почтенный маг...
     - Не пытайся, господин Бегнула, уверить меня, будто знание не имеет никакого значения. Или будто от него нет толку. Я сделаю все, чтобы это знание, - он указывает на свитки, - распространилось по всему Кандару и не осталось без применения. Слишком долго народы Кандара держали во мраке неведения.
     Маг тихонько смеется и опускает руку.
     - Даже сейчас черные маги делают все, чтобы скрыть от людей это знание. А раз на Отшельничьем считают, что его надо скрывать, стало быть, оно чего-то стоит. Ты знаешь, что это, господин Бегнула? - неожиданно спрашивает Саммел, указывая на висящую на стене трубку.
     - Э, нет.
     Бегнула отступает еще на шаг и утирает лоб.
     - Жаль. Определенно жаль. Это один из тех инструментов, с помощью которых Отшельничий держит Кандар в невежестве.
     - Но откуда у тебя?..
     - Можно сказать, что это подарок. Правда, не совсем добровольный, но тут уж ничего не поделаешь. С теми, кто утаивает знание или отрицает его ценность, порой случаются неприятности.
     - Ну... да... - Бегнула снова утирает лоб.
     Саммел подбрасывает в очаг еще одно полено, и оно мгновенно вспыхивает ярким пламенем. Выпрямившись, маг с улыбкой смотрит на гостя.
     - Какое знание ты предложишь герцогу на сей раз? - спрашивает тот после затянувшейся паузы.
     - Способ быстрого выявления дислокации противника, причем со значительного расстояния.
     - С помощью одного приспособления?
     - Двух, но одно из них очень простое: трубка да два кусочка прозрачного и тщательно отполированного стекла. Чтобы сделать другое, необходимы шелк или другая тонкая ткань и воск. Эти штуковины дешевле и проще пушек и при этом значительно повышают эффективность любых орудий.
     - Если все так просто, почему такие устройства не использовали раньше?
     - А кто тебе сказал, что их не использовали? - с улыбкой говорит Саммел.
     Взгляд Саммела перебегает на дверь и становится отстраненным, словно его мысли унеслись куда-то далеко. Позади него свет поблескивает на полированной стали.

XLIII

     К тому времени, когда я обрел способность, пусть еще с лубком и прихрамывая, сносно ходить, рука уже зажила полностью, что позволило мне вернуться к работе по дереву. Первым делом я завершил полировку платяного шкафа для самодержицы, чем следовало заняться еще до утомительной поездки за Нижние Отроги. Сейчас меня подгоняла потребность в деньгах, так что, закончив работу, я тут же попросил Кристал известить об этом Каси. Перед тем как отправиться с инспекцией в Расор, Кристал побывала в резиденции самодержицы - и, о чудо, вскоре мне прислали большой фургон и кошель с двадцатью золотыми. Золотые перешли ко мне, а шкаф был погружен на фургон и отбыл в Кифриен. Деньги меня порадовали, хотя я и испытывал некоторую неловкость.
     Теперь появилась возможность заняться Хенсиловыми стульями, хотя это было связано с некоторыми затруднениями. Использовать для обтачивания спиц и ножек станок с ножным приводом возможности не было: я не мог поставить здоровую ногу на педаль, не согнув больную, а этому мешал лубок. Снять его - значило подвергнуть едва сросшиеся кости опасной нагрузке, а переналадка станка под ручное управление требовала времени. Сочтя это неразумным, я сосредоточился на скорейшем исцелении ноги и тех видах работы, при которых мог обойтись руками. Благо таких хватало.
     Как-то раз, решив для разнообразия сменить вид деятельности, я сделал набросок письменного стола для Антоны и отправился на повозке к Фаслику, но у него умерла сестра, и лесопилка была закрыта. Всякое неловкое движение причиняло боль, но у меня не было намерения бездельничать до полного выздоровления. Когда особо прихватывало, я брался за подобранное в первую поездку в Хидлен кедровое полешко. Добиться того, чтобы из дерева проступило лицо, по-прежнему не удавалось, и пока я смог вырезать лишь очертания плаща, скрывавшего его - или ее - фигуру.
     В тот день боль особо не донимала, и я, вытянув ногу, довольно долго сглаживал шероховатости на втором стуле из Хенсилова комплекта, а утомившись от этого занятия, перебрался, хромая, к письменному столу, заказанному Верфелем. Начата работа была давно, но все время откладывалась. С помощью тисков, зажимов и маленькой пилы мне удалось быстро справиться с подгонкой стыков двух ящиков. Задний стык третьего получился не идеальным, но Верфель все равно бы этого не заметил, и, что важнее, он не платил мне за такой уровень совершенства. Однако я все равно испытывай неудовлетворенность и, в конце концов, решил отпилить участок с сучком и сделать вставку. Конечно, это решение представляло собой компромисс, но я утешил себя тем, что заднюю стенку выдвижного ящика все равно никто не увидит.
     "Конечно, дядюшка Са