бдумывает эту возможность.
     Вздохнув, я задул лампу, лег, накрылся одеялом и поцеловал Кристал в щеку.
     - Обними меня. Просто обними, - прошептала Кристал. Моя бесстрашная супруга, возившая сумы с порохом через весь Кифрос, рискуя ежеминутно взлететь на воздух, сражавшаяся в битвах и поединках, искала успокоения в моих объятиях.
     Спустя некоторое время она поежилась и прижалась ко мне теснее.
     - Знаешь, Леррис, порой мне трудно выразить, что я чувствую. Ты здесь, рядом со мной, и ты надежен, как сама Тьма. Ты вникаешь во все, от мирового хаоса до кур, и заботишься обо всех. О Риссе, о Вигиле, обо всех. И взамен не просишь ничего, кроме моей любви, да и той не просишь. Просто надеешься, что я люблю тебя. Я и правда люблю тебя, но порой мне страшно.
     Я промолчал, продолжая держать ее в объятиях.
     - Мне страшно, ибо ты не понимаешь, что все может измениться в одно мгновение. Мы не задумываемся об этом, никогда не задумываемся. У Феррел осталась дочь, Элдра, она недавно вступила в ряды Наилучших. А ведь пока Феррел не погибла, я и не подозревала, что у нее есть дочь. У нас с тобой детей нет, и хотя мне хочется, чтобы когда-нибудь они появились, сейчас не время. Я слишком нужна Каси, да и дома у нас пока нет.
     - В последнее время ремесло меня кормит, - заметил я, хотя мне трудно было судить, в какой мере причиной тому моя репутация, а в какой - положение Кристал. Конечно, таким заказчикам, как Пелтар, до ее чинов дела не было, но вот Зибер - другое дело! Ну а Антона? На сей счет судить было трудно, но в любом случае, стоило мне толком заняться ремеслом, как появлялся какой-нибудь Герлис или, как сейчас, происходило вторжение. Неужто я никогда не смогу спокойно поработать?
     - Едва твои дела выправляются, - промолвила, словно прочтя мои мысли, Кристал, - как случается что-нибудь вроде этой заварухи с Хамором. Неужели это никогда не кончится?
     Ответить мне было нечего. Точнее, ответы, может быть, и имелись, но не такие, какие мне хотелось бы ей дать. Поэтому я молча держал ее в объятиях, стараясь не думать о Хаморе, Саммеле, ценах на контрабандные ружья, необходимости изготовлять порох или о концентрирующемся в недрах Кандара хаосе.

LXVI

     Графиня Монтгренская - худощавая, загорелая женщина с седыми волосами - стояла возле овечьего загона. Ее оберегали двое стражей с ружьями и короткими клинками.
     Джастин отбросил со лба слегка тронутые сединой волосы. Тамра вздохнула, думая о том, как бы не повиснуть на плетне, и отмахнулась от назойливой мухи.
     Блеяли теснившиеся в загоне овцы. В воздухе висел запах шерсти, пыли и навоза.
     Рыжеволосая волшебница чихнула, высморкалась и утерла нос.
     - Что, дело так же плохо, как три года назад? - спросила графиня.
     - Даже хуже, - ответил Джастин. - А может быть, я просто постарел и быстрее устаю.
     Тамра направила свои чувства в загон, ощущая множественные вкрапления хаотической белизны.
     - Что стало с тем учеником, который был здесь с тобой в прошлый раз? - спросила графиня Джастина.
     - Он преуспел, если считать успехом уничтожение трех белых магов. Нынче живет в Кифросе, где считается неплохим столяром.
     Маг огляделся и, удостоверившись, что телохранители не могут их подслушать, осведомился:
     - Что ты собираешься предпринять в отношении Хамора?
     - А что я могу? Моя стража состоит из четырехсот бойцов, и, как любезно указал посол императора, поднапрягшись, я могу собрать со всего Монтгрена еще тысячу новобранцев. Дело упрощает то, - добавила она с горькой улыбкой, - что мои сын и дочь умерли следом за Херрилом и у меня нет прямых наследников. Мой племянник, конечно, не обрадуется, но отнесется ко всему с пониманием.
     - Ты завещаешь графство трону Хамора и станешь править от имени императора?
     - А ты, маг, можешь предложить лучшее решение?
     Джастин медленно покачал головой.
     - Во всяком случае мой народ не пострадает, как пострадал, когда безумный Корвейл оказал открытое неповиновение Фрвену. На верхушке холма, где высилась его главная башня, растут только чертополох и сорная трава. Что же до магии, - ее глаза сверкнули, - у меня нет никакого желания увидеть Монтгрен подобным Фрвену или мертвым полям. Не говоря уж о том, что едва ли какой-нибудь маг согласится выступить на моей стороне.
     Глаза Тамры сделались суровыми, но когда графиня взглянула на нее, она промолчала.
     - Правление, так же как и занятия магией, налагает определенные обязательства, - сказала графиня и снова повернулась к Джастину. - Завтра займемся загонами за чертой Вергрена.
     Джастин кивнул.
     После того как сопровождаемая охраной правительница удалилась, Тамра обратилась к Джастину.
     - Что там за история с безумным Корвейлом?
     - Так звали герцога, предоставившего убежище Креслину и Мегере, известным тебе Основателям Отшельничьего. Он думал, что сумеет защититься от чародеев, но они выжгли большую часть его пастбищ, погубили большую часть стад и сравняли с землей главную цитадель.
     - А Хамор тоже на это способен?
     - Между огненной стрелой и хорошей пушкой особой разницы нет. Не считая того, что все эти корабли и орудия создают, действуя через Равновесие, больше свободного хаоса, чем мы на Отшельничьем могли даже вообразить...
     - Неужто ты не можешь взять все это под контроль с помощью магии гармонии?
     - Я? Нет, ни в коем случае. А ты не хочешь попробовать? Вспомни, Леррис занимался как раз чем-то подобным.
     - О... А он снова возьмется за это?
     - Ну, зная Лерриса, можно предположить, что возьмется. Но когда это случится, я предпочту оказаться от него подальше.
     - А будет ли у нас с тобой выбор? - не отставала Тамра.
     Джастин пожал плечами.
     - Сейчас во всяком случае нас ждет уйма работы с овцами. Давай-ка за дело.

LXVII

     Кристал уже более восьми дней находилась в Расоре, Вигил занимался домашними делами, а я после упражнений с посохом (у меня стали лучше получаться удары по движущейся цели) только-только заявился в мастерскую и принялся вытирать мягкой тряпицей пыль, от которой с наступлением тепла не стало спасения, как снаружи донесся стук копыт.
     Выйдя на освещенный ясным солнышком двор, где уже начала пробиваться свежая травка, я увидел, что приехал торговец пряностями Даррик. Он был тут же препровожден мною внутрь, где его уже не столь далекий от завершения ларь стоял рядом с другими незаконченными изделиями: столом Антоны и сундуком дочери Пелтара. Поразительно, но стоило мне обзавестись помощником и хоть ненадолго перестать шастать по всему Кандару, как работа пошла очень бойко.
     - Вот, смотри, - я указал заказчику на ларь из светлого дуба, который оставалось только отделать.
     - Это замечательно! - воскликнул Даррик, пробежав пальцами по крышке. Он обошел изделие, оглядел его со всех сторон и с искренним пылом заявил: - Такая чудесная вещь стоит больше, чем ты с меня запросил.
     Он был совершенно прав, но так уж повелось в мире: молодым мастерам обычно недоплачивают, а вот старым нередко переплачивают.
     - Молодой человек, - наставительно молвил Даррик попавшемуся ему на глаза с веником Вигилу, - ежели ты выучишься хотя бы половине того, что умеет твой хозяин, тебе никогда не придется голодать.
     Вигил в ответ смущенно улыбнулся.
     Даррик снова пробежался пальцами по дереву.
     - Рад бы заплатить тебе больше, - сказал он, - но времена нынче нелегкие, и будущее не сулит ничего хорошего.
     Торговец утер лоб, хотя в мастерской было не так уж жарко.
     - Хамор? - спросил я.
     - Да, и цены на пряности. Их привозят из-за моря, на море нынче неспокойно, и цены беспрерывно растут. Я не могу назначать продажную цену ниже покупной и торговать в убыток, а по настоящей цене пряности скоро станут доступны только богатеям. Дорожают даже специи из Сарроннина.
     - А сарроннинские-то с чего? - удивился я, ибо сам три года назад расчистил горные дороги.
     - По тем же причинам: заморские специи дорожают, и купцы, чтобы не нести убытки, подтягивают цены на местные, насколько возможно. Я сам продаю пряные семена вдвое дороже, чем в прошлом году. Радости мне от этого мало, да куда денешься?
     И это все из-за того, что Хамор контролирует несколько, самое большее пять, портов? А может быть, дело не в портах, а в торговых путях?
     - Дальше будет хуже. Хаморианский флот перехватывает суда, направляющиеся на Отшельничий.
     - Не могут же они перехватывать все корабли!
     - А все и не надо. Кому охота рисковать жизнью, если любой товар, предназначавшийся для Отшельничьего, можно продать Хамору. И не прогадать.
     - Меня удивляет, почему Отшельничий ничего не предпринимает?
     Это и вправду казалось необъяснимым. Отшельничий нуждался в свободной торговле, и отчего Братство не принимало ответных мер, оставалось лишь гадать.
     - Может, еще и предпримет. А нет... - Даррик пожал плечами, и я его понял.
     Он имел в виду, что если Братство не поспешит, любые меры могут оказаться запоздалыми. Впрочем, я понятия не имел, может ли Братство изменить ситуацию, и не был уверен, что хочу это знать.
     - Да, - покачал головой Даррик, - ларь хорош, так хорош, что слов нет, но приехал-то я вовсе не из-за него. Вот, - он вручил мне конверт с черной восковой печатью. - Письмо от твоих родных. Я обещал отдать тебе в руки.
     - Сколько я тебе должен?
     - Ничего. Почта оплачивается отправителем, а не получателем. - Даррик ухмыльнулся. - Да и будь это иначе, я не смог бы взять с тебя денег, взглянув на твою работу. - Он похлопал меня по плечу.
     - Ну ладно, мне пора. Захочешь ответить на это письмо, дай мне знать: я сумею переслать твое послание. Может быть, кружным путем, но устроить это смогу.
     - Спасибо.
     Когда торговец уехал, я вышел из мастерской, поднялся, чтобы остаться в одиночестве, на половину высоты склона холма и вскрыл конверт. Правда, полного одиночества достичь так и не удалось: здоровенный слепень, предвестник жаркого лета, твердо вознамерился составить мне компанию.
     Прихлопнуть его не удалось, так что мне пришлось отпугнуть назойливое насекомое чарами. Лишь после этого я смог погрузиться в чтение.
     "Дорогой Леррис!
     Мы с отцом были очень рады получить твое письмо и узнать, что у тебя все хорошо. Я рассказала Сардиту и Элизабет о твоих успехах в столярном ремесле, но Сардит, похоже, уже был в курсе. Видимо, твое имя уже хорошо известно мастерам-краснодеревщикам: он и раньше уверял нас, что у тебя все в порядке. Дядюшка просил передать, что когда ты покинул Фенард, Перло испытал одновременно и облегчение, и огорчение.
     Корсо и Колдар желают тебе всего наилучшего. Прошлой осенью у них родилась дочка, назвали Бетиной. Твоя тетушка Элизабет, похоже, очень довольна.
     Отец говорит, что времена нынче тревожные, и Отшельничий может оказаться зажатым между хаосом Кандара и насильственной гармонией Хамора..."
     Я покачал головой. Хаос Кандара был и оставался порождением Отшельничьего, и если отец не понимал этого, он... он... у меня просто не находилось слов.
     "...ни то ни другое не будет на пользу Равновесию. Он просил передать тебе, что Равновесие работает двояко, и какое начало возобладает первым, значения не имеет: в итоге все равно установится Равновесие..."
     Эти строки заставили меня нахмуриться: слова отца, пусть даже в пересказе матушки, подозрительно походили на рассуждения Джастина. Впрочем, почему бы и нет? Они же родные братья.
     "...когда придет время, тебе, возможно, потребуется посетить Отшельничий. Но это должно быть твое решение..."
     Конечно, мое, а чье же еще?
     "...урожай фруктов в этом году очень хорош, далее кислуши..."
     Только сейчас я сообразил, что не встречал в Кандаре ни кислуш, ни хризонета. Наверное, эти сорта растений вывели древние Мастера Гармонии еще до Великого Перелома.
     Оставшаяся часть письма содержала рутинные новости. Быстро дочитав, я убрал его в конверт и, придя домой, спрятал в шкатулку для бумаг. Размышляя попутно, отчего меня так огорчили словно бы заимствованные у Джастина мысли отца.
     - Вигил... давай взглянем на этот кедр. Работу над сундуком для приданого мы начнем с внутреннего каркаса...
     Парнишка взялся за дело, но слишком поспешно: ошибка, в пору ученичества у дядюшки Сардита частенько совершавшаяся и мною.
     Когда я возился с уголками внутренней рамы, скрип фургона возвестил о прибытии Риссы. Со двора донесся ее голос.
     - Никаких кур, мастер Леррис, так ты говоришь? Значит, никакой курятины, никаких бульонов. Яйца, - Рисса подняла лукошко, - она еще продает, но чтобы курочку, так ни в какую. Я уж и серебреник давала, но Брин согласна отдать три за золотой. Это ж надо так заломить! Где такое видано? Я не спятила, чтобы покупать кур на золотые, тем паче не посоветовавшись с тобой.
     - Три курицы на золотой? - переспросил я, высунувшись из мастерской.
     - Цены нынче растут, как на дрожжах. Люди боятся императора.
     Меня это более чем удивляло: даже в случае безвременной кончины Каси войска Хамора смогли бы добраться до Кифриена не раньше чем через год. Кто знает, что может случиться за целый год?
     - Это безумие. В пределах шестисот кай от нас нет ни одного хаморианского солдата.
     - Солдат, мастер Леррис, может, и нет, но люди напуганы, а напуганные люди думают не головой, а сердцем. Ежели не ногами, как Брин. Старая Брин ведь что удумала: распродам, говорит, всех своих несушек, да поеду к Тиглиту.
     - Что еще за Тиглит?
     - Это ее старшенький, живет в торговом селении близ Верхней реки, отсюда в сторону Закатных Отрогов. Местечко, куда степняки съезжаются к зиме на торг. На эти пастушьи равнины едва ли позарятся даже хаморианцы. Но тьма с ними, с хаморианцами: главное, что она уезжает и мы теперь останемся без яиц.
     Я сдался.
     - Сколько, по-твоему, кур нам нужно?
     - Ежели замахнуться на пару несушек да молодого петушка, Брин, пожалуй, уступила бы их за золотой.
     - Будь по-твоему. Сейчас дам тебе монеты. Только не пускай кур в мастерскую.
     - Я только что от Брин. Мне что, ехать к ней снова?
     - Ты уже год требуешь, чтобы я купил кур, а теперь, после того как убедила меня, что мы вот-вот останемся еще и без яиц...
     - Мастер Леррис... вас, волшебников, не поймешь.
     Отправившись в спальню, я вытащил кошель. Денег в нем было достаточно, так что не пришлось залезать в потайной сейф, вделанный в стену кладовки при мастерской.
     - Вот тебе золотой и три серебреника. Но серебреники постарайся сберечь.
     - Да уж постараюсь.
     Она укатила к юго-западной дороге, а я вернулся в мастерскую.
     Вигил отложил нож.
     - Ну-ка, приятель, давай взглянем, что ты написал о вишне.
     Подмастерье принес шкатулку и показал мне записи.
     - Так... так... а почему ты не записал, что она хрупкая?
     - Хрруп-ппкая?
     - Принеси-ка мне вишневую щепочку.
     Паренек потащился к ящику с обрезками.
     - Возьми нож и попробуй ее разрезать. Нет, не строгай, не под углом. Просто прорежь поперек...
     Бедняга воззрился на меня с неподдельным ужасом: похоже, решил, будто я подбиваю его сломать лезвие.
     - Прорежь поперек волокон, вот так...
     Лишь убедившись, что Вигил понял меня правильно, я вручил ему шкатулку, велев непременно записать усвоенное на сегодняшнем уроке, и отпустил парня на конюшню заниматься обустройством его собственного уголка. Пол, хотя и не обструганный, и выходящая на двор дверь уже имелись; требовалось поставить перегородку. Потом можно будет сделать и окно, но тогда Вигил должен будет купить стекло. Но первым делом ему придется смастерить себе кровать.
     Пока я возился с Пелтаровым сундуком, воротилась Рисса. До шкафа для Зибера руки так и не дошли.
     - Мастер Леррис... - начала Рисса, но ее голос заглушило кудахтанье.
     - Кур ты, как я погляжу, заполучила.
     - Да, мастер Леррис. Правда, один серебреник сверх золотого пришлось потратить, но зато я получила четырех хохлаток и петушка.
     Она вернула мне оставшиеся серебреники, но я отдал ей один за хлопоты. Стараясь не обращать внимания на истошное кудахтанье.
     - Мастер Леррис, пока я пристрою их в конюшне, но вообще-то потребуется курятник. Коты повсюду шастают, то да се...
     - Понял, Рисса, понял.
     О курятнике до сих пор она не заикалась. Но мне следовало сообразить самому.
     Уже на ночь глядя, поработав над сундуком, исправив недоделки в закутке Вигила, набросав план курятника и наслушавшись восторженных отзывов Риссы о курах, после проглоченного наспех ужина и умывания холодной водой я присел на крыльце и, глядя на звезды, погрузился в раздумья.
     Жизнь разворачивалась как-то неправильно. Я стал старше, но денег, в сравнении с тем временем, когда мне приходилось работать подмастерьем у Дестрина, не прибавилось. Я встретил свою любимую, но чем дальше, тем реже ее видел. Я приобрел известность как мастер, но торговаться, вопреки этому, мне приходилось теперь не реже, а чаще.
     В конце концов пустые раздумья ни к чему не привели. Я устал, от усталости разболелась нога, и мне не осталось ничего другого, кроме как отправиться в пустую спальню и улечься в холодную одинокую постель. Кристал находилась в Расоре, и рассчитывать на ее скорое возвращение не приходилось: она готовила порт к отражению возможного нападения имперского флота.
     Сон не шел, а из-под земли до моего сознания доносился грозный рокот.
     Пока я ворочался и вздыхал, в недрах Кандара шла извечная битва хаоса и гармонии.

LXVIII

     Найлан, Отшельничий остров

     Бывший торговец входит в Палату Совета.
     - Ты выглядишь расстроенным, Марис, - замечает Хелдра, наливая себе зеленого соку и утирая лоб белым платком. - Уфф! Ну и жаркая же нынче весна!
     - Да, настроение у меня не ахти, - признает Марис. - И виной тому не в последнюю очередь нынешняя жарища. Где это видано, в такое-то время года?
     - Нынче везде жарко. Гуннар объясняет это воздействием подземного хаоса, - говорит Тэлрин, трогая пальцами свою кружку.
     Марис поворачивается, подходит к окну и, не вытирая покрытого крупными бусинками пота лба, говорит:
     - Не в одной жаре дело. Военный флот Хамора перехватывает торговцев с Кандара.
     - И что имперцы с ними делают? Едят на завтрак? - ворчливо спрашивает широкоплечий маг.
     - Это серьезно.
     - О да, весьма серьезно, - бормочет Хелдра перед тем, как сделать очередной глоток холодного сока.
     - Они изымают в свою пользу отправляемые в Найлан товары за половину стоимости, а все, за что фрахтовщик отказывается платить, выбрасывают за борт.
     - И чем это грозит? - спрашивает Тэлрин, откидываясь в кресле.
     - Неужто вы оба ничего не понимаете? Хамор получает товары за полцены, а торговцы из Кандара - хоть и небольшие, но верные деньги. Они, конечно, ворчат, но мало кто захочет рисковать лишиться всего, пытаясь нарушить эмбарго и провезти что-то контрабандой.
     - Да, это действительно серьезно, - кивает Тэлрин. - Без шуток.
     - Они потопили "Грестенси".
     - Надо полагать, капитан не захотел, чтобы его груз выбросили в залив, и попытался удрать от них.
     - Корабль и груз составляли все его имущество. Я не понимаю вас, вас обоих. Действительно не понимаю. Всему в конце концов есть пределы.
     - Насколько я могу судить, - говорит Тэлрин, - ты хочешь, чтобы мы заявили, что не намерены больше мириться с таким произволом, и приказали нашему могучему Трио потопить сотню, или сколько их там, бронированных пароходов.
     - А ты хочешь сказать, что мы против них бессильны?
     - Трио ведет патрулирование уже третий месяц. За это время мы потопили четыре их корабля, а они прислали из Хамора в подкрепление четыре десятка. Выводы делай сам.
     - А может быть, - добавляет Хелдра, - ты предлагаешь послать две с лишним тысячи имеющихся в нашем распоряжении морских пехотинцев и вооруженных Братьев против десяти тысяч уже находящихся в Кандаре хаморианских солдат? С мечами из стали - под пули н