трацию хаоса, однако хаоса бесконтрольного там по-прежнему устрашающе много. До сих пор мы отслеживали ситуацию, наблюдая за точками сосредоточения гармонической и хаотической сил, но теперь эта задача затруднена.
     - Славное местечко. Я могу понять, почему Мегере здесь нравилось. - Хелдра отводит взгляд от Восточного океана и добавляет: - Леррис сделал не "что-то", а нечто грандиозное. Такое, отголоски чего я ощущаю до сих пор.
     - И что теперь будет? - спрашивает Марис, заглядывая в окно и рассматривая древнюю Палату Совета.
     Тэлрин пожимает плечами.
     - Полагаю, Берфир уступит источник и прилегающие земли самодержице. А потом, после того как с помощью ракет разгромит Колариса, откажется от своей уступки.
     - Думаешь, ему удастся вернуть земли, попавшие под власть самодержицы? Да и с Коларисом неизвестно как обернется: он и сам может пустить в ход что-нибудь неожиданное. Больно уж ему хочется вернуть долину Охайд.
     Он снова вглядывается сквозь окно в помещение и спрашивает:
     - Это меч Креслина?
     - Да. Ты ведь здесь впервые, не так ли?
     Марис кивает.
     - Говорят, после разгрома Великого Белого Флота Креслин уже никогда не носил клинок. Возможно, это просто легенда... - Хелдра пожимает плечами. - Мне доводилось брать его меч в руки. В нем есть... что-то в нем есть.
     - Возможно. Клинки как раз по твоей части, - отзывается Марис, теребя бороду. - Легенды, они частенько кажутся правдоподобнее истины, в красивую выдумку поверить легче. Взять хоть бы того же Кассия. Ну какой нормальный человек способен поверить в появление прошедшего через разрыв во всемирном переплетении хаоса и гармонии гостя из - как он это называет - из другой вселенной. Гость, однако же, здесь, среди нас. А что, если трюкачество Лерриса приведет к возникновению нового разрыва? Другие гости могут оказаться менее дружелюбными...
     - Ну, такой разрыв запросто не устроишь, это случается крайне редко, - хмыкнул Тэлрин.
     - Так ведь и на Леррисе тьма клином не сошлась. Вспомни Антонина, Герлиса, Саммела, я уж не говорю про Джастина и Тамру.
     - Саммел? - Хелдра берется за дверную ручку. - А что Саммел? Его беда в том, что он ценит знание превыше гармонии. Такого человека нельзя ставить на одну доску с Антонином или Герлисом, созидавшими хаос во имя собственного могущества.
     - И тем не менее он не позволяет о себе забыть, - говорит Тэлрин, входя следом за Хелдрой в Черный Чертог. - У тебя есть вести о черных бойцах?
     - Нет. Это меня слегка беспокоит.
     - Слегка? - хмурится Марис. - А скольких ты отправила?
     - Всего двоих, но с ракетными ружьями. Им не было нужды даже приближаться к нему.
     - Боюсь, мы столкнулись с осложнениями, - мрачно заявляет Тэлрин. - Я по-прежнему ощущаю Саммела.
     - Да, - замечает Марис, - он может доставить нам больше хлопот, чем молодой Леррис. Гораздо больше. А что, если война между Берфиром и Коларисом затянется? И в нее, в той или иной форме, окажутся вовлеченными и Саммел, и Леррис, и Джастин с Тамрой? Что нам тогда делать?
     - Кандар хаотичен испокон веков. Вспомни, что происходило там после падения Фрвена. Джастин уничтожил древнюю белую империю, обратил в пепел и шлак ее столицу, но нас это не коснулось. Ну а уж с нынешними затруднениями мы тем более совладаем. Пусть Берфир с Коларисом доведут свою войну до конца, а уж после того я лично займусь Саммелом, - говорит Хелдра, закрывая наружную дверь и направляясь к черной дубовой двери Палаты Совета. - Меня больше беспокоят машины, новые хаморианские корабли и их сталь, почти не уступающая по прочности черному железу.
     - Ты просто не хочешь признать, что в случае с Саммелом дала маху, - замечает Марис.
     Рука Хелдры ложится на рукоять меча.
     - Шутка, - торопливо говорит Марис. - Я пошутил.

XXXVI

     К северо-западу от Ренклаара, Хидлен (Кандар)

     Первые ракеты пролетают над шеренгами наступающих под белыми и сине-зелеными стягами Фритауна солдат. Некоторые бойцы поднимают головы, но большинство продолжает подниматься по пологому склону к неглубоким траншеям хидленцев.
     Следующий залп оказывается точнее. Одна ракета врезается в землю менее чем в дюжине локтей перед левым флангом атакующих. Раздается взрыв, двое солдат падают на месте. Один обращается в пылающий факел, а несколько других катятся по земле, пытаясь сбить пламя с загоревшейся одежды.
     Прежде чем наступающие успевают восстановить строй, раздается третий залп. На сей раз ракеты взрываются в самой гуще войск, и склон усеивают облаченные в сине-зеленые мундиры тела. Все горит: и трупы, и приземистый кустарник, и пожухлая трава. Струйки черного, белого и серого дыма, переплетаясь, поднимаются в небо.
     После четвертого залпа горнисты трубят отступление. Войска Фритауна сначала отходят шагом, а потом и вовсе устремляются в бегство, однако их настигает еще один залп.
     - Лучники! - командует Берфир.
     Вдогонку разбитому воинству по дуге летят стрелы. Их тяжелые наконечники пробивают тонкие кольчуги и вонзаются в плоть.
     Снова звучит труба, и с противоположного холма устремляется в атаку конница: добрая дюжина взводов в красно-золотых мундирах Инноты.
     - Ракеты! По коннице - ракетами! - кричит Берфир.
     Впрочем, командир ракетной батареи уже развернул часть повозок с малиновой полосой в сторону копьеносцев. Оставшиеся вновь стреляют по отступающим. За ракетным огненным шквалом следует смертоносный дождь стрел. На обгорелом склоне остается более двухсот мертвых тел.
     Берфир выжидает, когда атакующая с левого фланга кавалерия окажется на досягаемом расстоянии, после чего кивает.
     Тяжелые ракеты взрываются в самой гуще всадников. Железные осколки косят людей и коней, а чудом уцелевших побивает град стрел. Вернуться к фритаунским позициям невредимыми удается разве что полувзводу.
     Берфир подает знак командиру батареи, и бойцы ракетных расчетов устанавливают пусковые трубы под более высоким углом. Ракеты взмывают в небо и, описав широкую дугу, взрываются на противоположном холме, там, где укрепился противник. Залп следует за залпом. Клубы дыма поднимаются к небу, сливаясь с низкими темными облаками.
     Разбитый враг покидает позиции: белые и сине-зеленые знамена скрываются за дальним холмом. Берфир ухмыляется.
     - На сей раз мы им здорово всыпали, - хрипло говорит командир ракетчиков.
     - На сей раз да, Нуал, - устаю говорит герцог, и ухмылка его тает. - Благодаря ракетам. Но кто знает, чем они встретят нас в другой раз?
     - Думаешь, что они в скором времени тоже обзаведутся ракетами?
     Берфир смотрит на восток, в сторону Фритауна, хотя отсюда до порта у Великой Серой гавани добрых сто кай.
     - Может, ракетами, может, еще чем. Коларис наверняка что-нибудь придумает. Как всегда.
     - Гнусный ублюдок, вот он кто.
     - В наше время все такие, - вздыхает герцог и выпрямляется. - Вели перезарядить пусковые установки.

XXXVII

     Проникающий в окно гостевых покоев самодержицы свет зимнего солнца почти не греет, и мне остается лишь порадоваться тому, что меня укрыли стеганым одеялом. Одно плохо: оно давит на обожженную, слишком чувствительную ногу. При всех моих навыках обращения с гармонией трудно заставить себя согреться, когда малейшее содрогание посылает по всему телу волны нестерпимой боли. Причем чем больнее мне, тем сильнее меня бьет дрожь, а при каждом содрогании боль усиливается еще пуще.
     Я лежал на большой удобной кровати с совсем неплохо сработанной из темного вишневого дерева передней спинкой. Платяной шкаф, прикроватная тумбочка, на которой стояла лампа, и маленький столик были изготовлены из того же материала и той же рукой. Правда, кем изготовлены, я сказать не мог. Дядюшка Сардит, надо думать, узнал бы мастера по изделиям, но у меня не было его опыта.
     По причине полной невозможности заняться чем-либо еще я уговорил Кристал принести мне "Начала Гармонии". Правда, глаза при чтении все еще болели, да и многие разделы казались напичканными невыносимой нудятиной. Особенно введение, с переливанием из пустого в порожнее. Лучше бы его поместили в конце книги. Что толку от общих фраз вроде того, что "порядок, являющийся формой гармонии, лежит в основе любого сообщества"? Ага, выходит, ежели живые существа, числом более одного, собираются вместе, им без гармонии никуда! У муравьев в муравейнике порядок, у овец в отаре тоже кое-какой, у гусей в стаде... бывает и у гусей. Ну и чем тогда все они отличаются от людей?
     Дверь открылась, и вошел Джастин.
     - Дай-ка взглянуть, как идет исцеление.
     Сил у меня было, прямо скажу, маловато, однако я сделал все что мог, чтобы подавить инфекцию и способствовать заживлению ран и переломов. Именно способствовать - и Джастин, и "Начала Гармонии" учили, что процесс самоисцеления идет успешнее, если маг не вмешивается в него, а лишь способствует естественному ходу событий.
     Я положил книгу на тумбочку.
     Джастин откинул одеяло и начал с моей руки.
     - Хм, неплохо. Это ненадолго.
     Мне оставалось лишь гадать, что он имеет в виду. Голос его звучал как-то неравномерно - то громче, то тише, но причиной данного эффекта, скорее всего, являлось мое состояние.
     - ...а вот тут случай тяжелый...
     Это он говорил о моей сломанной и обожженной, забинтованной и упрятанной в лубок из дерева и кожи ноге. Затем Джастин осмотрел торс. Учитывая тот факт, что добрая половина моего тела представляла собой сплошной синяк, а одна рука и одна нога оставались неподвижными, это было не так-то просто. Даже самые острожные, легкие прикосновения Джастина мною воспринимались как весьма чувствительные.
     - Жить будешь.
     - И это все, что ты можешь сказать?
     - Леррис, учитывая то, в каком состоянии тебя привезли, это совсем неплохо. Ушибы, ожоги, переломы...
     - Кстати, насчет ожогов. Откуда они взялись? Белый огонь меня вроде бы не задел.
     - Ты сам себя задел, без помощи Герлиса. Знаешь, когда ты превращаешь серный источник в фонтан кипятка и пламени, недолго обжечься и самому.
     - Надо же, источник... вот уж не знал.
     Серый маг глубоко вздохнул.
     - Леррис, ты призвал из недр первозданный хаос и направил его на поверхность. Природный хаос жарче пламени, полыхающего в кузнечном горне. Можно узнать, на что ты рассчитывал?
     - Написанное там, - я указал на "Начала Гармонии", - подсказало мне мысль, что если я подсуну ему мощный поток хаоса, он не удержится от искушения использовать этот хаос против меня. А коль скоро поток окажется столь сильным, что он не сможет с ним совладать, избыток хаоса уничтожит его самого.
     - Так оно и вышло, - Джастин покачал головой. - Правда, заодно это превратило долину в подобие ада демонов света и погубило большую часть хидленского войска. Кифриенцев, находившихся рядом с тобой, ты, как я понимаю, прикрыл магическим шитом. Ну а большинство ваших во главе с Кристал находились далеко от места выброса пламени и не пострадали. Им повезло, и тебе тоже.
     Я пожал плечами, что причинило мне не столь уж сильную боль. Джастин порой прямо-таки выводил из себя. Ну что, с его точки зрения, мне было делать? Позволить Герлису сжечь заживо всех наших, и меня в том числе? До чего он все-таки похож на Тэлрина или моего батюшку: им обоим я тоже не мог угодить, что бы ни делал. Сам-то он во время этой заварушки что делал? Болтался невесть где. Все они, магистры, на один лад скроены. И Тэлрин, и Леннет твердили, что за каждую ошибку нужно платить. Кто бы спорил: проблема лишь в том, что им и в голову не приходило предостеречь от возможности совершить ошибку. В нее тыкали носом, когда уже ничего нельзя было исправить.
     Я нахмурился, прищурился и, припомнив слова Тамры о гармонической связи, попытался прощупать Джастина гармонией. Это стоило мне жестокой рези в глазах, но я не прекращал усилий.
     Просвеченный гармонией Джастин выглядел необычно - так, словно все его тело было сложено из маленьких ячеек хаоса, заключенных в коконы гармонии. И тут Тамра оказалась права, мне удалось уловить нечто, похожее на тончайшую нить гармонии, уходящую куда-то в бесконечность. Неужто у Джастина есть консорт? Неужто он состоит в постоянной связи с женщиной? Как же все-таки мало знал я об этом человеке.
     - Ты мог бы оставить его в покое, - указал Джастин. - Мастера хаоса живут недолго: в конечном счете сконцентрированный им хаос развеялся бы сам собой.
     - Когда? После того как Берфир вернулся бы со своими ракетами на юг и захватил Кифрос?
     - Такого бы не случилось.
     У Джастина всегда и на все имелись ответы, только вот его рекомендации требовали терпения, проявлять каковое в условиях беспрестанно воюющего Кандара не так-то просто. Особенно если ты не серый маг, обреченный жить вечно. Последняя мысль заставила мой желудок сжаться в комок: используя хаос, пусть и с помощью гармонии, не становлюсь ли я сам серым магом?
     - Нам есть о чем поговорить, - заявил Джастин, вперив в меня взгляд, - но мы потолкуем потом. Когда ты будешь чувствовать себя лучше и не будешь жалеть себя, а я запасусь терпением и не буду таким усталым.
     Отчего он устал, ему-то вроде бы не пришлось сражаться с хаосом? Я прикрыл болевшие глаза, и его голос стал громче, а потом стих, словно слова куда-то уплыли.
     - Я устал, потому что пытался спасти всех раненых и обожженных солдат. Таких много, просто ты единственный, кому выделили личный лазарет.
     - Прости! - Что я еще мог сказать?
     Он снова покачал головой.
     - Я слишком суров к тебе. Ты сделал все, что мог, да и время для разговоров сейчас не самое подходящее.
     Волосы его заметно тронула седина: видимо, он вымотался настолько, что не мог омолаживать свой организм. Надо же, а я до сего момента этого не замечал! Наверное, Джастин прав, хватит мне жалеть себя и терзаться.
     - Могу я поехать домой?
     Джастин окинул меня пристальным взглядом.
     - Можешь, если кто-нибудь предоставит тебе карету. В фургоне или на телеге будет слишком тряско, а уж о поездке верхом даже на таком коне, как Гэрлок, не может быть и речи. - Он прокашлялся и добавил: - Но, может быть, тебе и вправду лучше уехать. Я свою задачу выполнил и уже не могу сделать для тебя больше, чем ты сам.
     Почему мне лучше уехать, я не понял, но спрашивать не стал, ограничившись кивком.
     - Будет время, обязательно потолкуем, - заверил меня Джастин и, повернувшись, покинул комнату.
     Я взглянул на окно, откуда проникал холодный свет, потом скользнул глазами по обложке "Начал Гармонии".
     Сколько же народу погибло в серной долине? Неужто я действительно погубил их? Было ли это необходимо?
     Потерев лоб ладонью, я ощутил шелушащуюся кожу и короткую щетину, выросшую на месте обгоревших волос. А может быть, меня, пока я оставался без сознания, обрили, чтобы наложить повязку на рану или ожог?
     Вскоре после ухода Джастина ко мне заявилась Кристал с неизменным мечом и в забрызганном грязью одеянии для учебных боев. Вспотевшая, несмотря на холод.
     - Обучала бойцов?
     - Что поделаешь, у нас не хватает наставников. Тамра помогает новичкам освоиться с посохом, но хороших мастеров клинка найти трудно.
     Она наклонилась, поцеловала меня и получила поцелуй в ответ.
     - Ты идешь на поправку.
     - Джастин сказал, жить буду.
     - Некоторое время ни у кого из нас такой уверенности не было.
     Кристал пододвинула к кровати единственный стул и села.
     - Я вообще-то крепкий малый.
     - Не просто крепкий, а настоящий герой. Причем не потому, что одолел белого чародея, а потому что выжил, при таких-то ранах. - Кристал рассмеялась. - Наилучшие видели, каков ты был, когда тебя везли на повозке. Мало кто из них выдержал бы такое. Ты не просто Мастер Гармонии, ты мастер из мастеров, особенно в их глазах. Ты сражался и с магом, и с вражескими бойцами.
     - Знаешь, сам-то я себя героем не чувствую. Здесь только что был Джастин...
     - А, тогда понятно... - Кристал снова рассмеялась, но на сей раз с оттенком горечи. - Меня он спрашивал, было ли это необходимо.
     - Меня тоже. Сколько народу погибло?
     Кристал помрачнела.
     - Что, так плохо?
     - Ополченцам пришлось туго. Уцелели только те, кто находился рядом с тобой, около полувзвода. Один из них спятил: называет тебя ужасным чародеем и плачет.
     - Меня? Ужасным чародеем? А как Валдейн? Он спас меня по меньшей мере дважды.
     - У него множество ушибов и глубокая рана. Но выживет, Джастин его спас.
     - Фрейда убита?
     Кристал кивнула.
     - Джилла?
     - У нее раздроблены рука и плечо. Проникающих ран нет. Бойцом ей больше не быть, но рука заживет.
     - Елена?
     - С ней все в порядке. Но я отправила ее в Расор, поручила работу, которую выполняла Субрелла. Килдиси не справилась: я и не рассчитывала, что справится, но пришлось попытаться. Она дружна с Муррис.
     Опять политика.
     - А Шерван? Он погиб? И Пендрил тоже?
     Кристал кивнула.
     Хорошо, ничего не скажешь. Из полудюжины бойцов, которых я лучше всего знал, трое погибли, один тяжело ранен, одна искалечена. В горле моем встал ком, к глазам подступили слезы. А ведь идея казалась совсем неплохой. Но если наш план был хорош, чем бы обернулась попытка осуществить плохой?
     - Леррис, на войне такое случается.
     Да, настоящая война оказалась совсем не похожей на поединок с Антонином. Там были огонь, пепел, противоборство стихий. Не потому ли маги так опасны, что они не видят ни клинков, ни окровавленных тел? Не потому ли, что так далеки от обычных людей?
     Я сглотнул.
     - А что с противником?
     - Еще хуже. Уцелевших насчитали не больше взвода, да и те почти все ранены.
     Я поежился.
     - Думаю, мне пора домой.
     - Зачем? Тебе плохо у самодержицы?
     - Что ты, она очень любезна.
     Каси и вправду не оставила меня вниманием: не раз приходила ко мне и вручила мешочек с золотом, сказав при этом, что сделанное мною невозможно оценить деньгами. Сильно сомневаясь в том, что смогу вернуться к работе в ближайшее время, я принял монеты. Кошель был спрятан под уголком матраца.
     Я отвернулся к окну, откуда по-прежнему лился холодный свет.
     - Что говорит Джастин? - спросила чуть помягче Кристал.
     - Сказал, что ежели удастся раздобыть карету, мне лучше вернуться. Правда, не объяснил, почему.
     Кристал ласково вспушила мои волосы и поцеловала в щеку.
     - Наверное, он считает, что твоя гармонизированная древесина будет способствовать исцелению. Первый кровавый бой, он самый тяжелый.
     - А для тебя он не был тяжелым?
     Она сжала мою здоровую руку.
     - Был, конечно, но я старше тебя и с насилием сталкивалась куда чаще.
     - Ты привыкла к нему?
     - Надеюсь, что нет.
     Я присмотрелся к ее лицу, к тонким, разбегающимся от глаз морщинкам и серебряным прядкам в черных волосах. За ее темными глазами таилась другая тьма, ранее остававшаяся незамеченной. Как и Джастин, она выглядела смертельно усталой.
     Обеими руками, - хотя правая повиновалась мне с трудом, - я сжал ее ладонь и долго держал не отпуская. Кристал ничего больше не говорила, да в этом и не было нужды. Я тоже молчал. А потом, не заметив как, погрузился в сон.

XXXVIII

     Лежа в собственной постели, опершись спиной о сложенные у передней спинки кровати подушки, я читал и пытался прийти в себя после переезда домой из покоев самодержицы. Хотя перевезли меня в экипаже, а сама идея была одобрена Джастином, поездка оказалась более чем утомительной. Все тело ныло, снова стали болеть глаза, и я, провалившись по приезде в тяжелый сон, проснулся совсем недавно.
     И тут заявилась Тамра.
     - Как дела у нашего ученого калеки? - молвила она, усевшись спиной к окну в деревянное кресло. - Все терзаешься?
     На сей раз Тамра повязала голубой шарф, под цвет ее глаз и синевшего за окном неба.
     - Не терзаюсь, а мучаюсь. Все болит, - ответил я, отложив "Начала Гармонии", закрыв глаза и вздохнув.
     Это малость помогло, жаль только, что вздох был не слишком глубоким. Состояние