на  дверь  какого-нибудь
трактира, но спалось мне здесь все равно спокойнее. И  хотя  я  проснулся  с
замерзшим кончиком носа, мне не пришлось выкладывать за это три золотых.
   Подъем к перевалу оказался не  столь  мучительным,  как  путешествие  под
снежным бураном, но столь же долгим. Я взобрался на гребень  через  два  дня
после бегства из  Карсонна.  За  это  время  мне  повстречались  три  группы
путников, направлявшихся в Кертис, причем каждая состояла по меньшей мере из
четырех хорошо вооруженных всадников. Один из  таких  отрядов  облегчил  мне
путь, проторив дорогу сквозь небольшой снежный завал.
   Само собой, нас с Гэрлоком никто из них не видел.  Стоило  мне  заслышать
голоса или стук копыт, мы отступали в сторону и становились невидимыми.
   Погода все это время оставалась холодной,  облачной,  с  порывами  ветра,
бросавшими в лицо сухие снежные хлопья. С  самого  перевала  не  открывалось
никакого обзора. Просто до какого-то момента тропа между  скальными  стенами
шла вверх, а потом вниз. И лишь после дня пути под уклон и ночи,  которую  я
провел, дрожа даже в спальном мешке, мне открылся вид  на  равнины  Галлоса.
Дальше, на протяжении почти трех  кай,  тропа  лепилась  к  горному  склону.
Примерно на полпути вниз я  укрыл  Гэрлока  в  придорожной  пещере,  а  сам,
выбравшись на  подходящую  площадку,  обвел  взглядом  расстилавшиеся  внизу
земли.  Обзор  облегчало  то,  что  день,  впервые  после  отъезда,  выдался
по-настоящему солнечным.
   Передо мной расстилался  Галлос.  Грязновато-бурую  равнину  расчерчивали
тонкие,  неровные  серые  линии,  наверняка  представлявшие  собой  каменные
ограды, и гораздо реже - более широкие и кривые ленты дорог.
   Внизу справа, где дорога отделялась от скал и уходила в  лесистые  холмы,
над лощиной поднимались дымки. Надо полагать, там и находилась Пассера.
   Опершись спиной о нагретый солнцем черный гранит, я внимательно перечитал
записку Джастина. До сих пор мне так и не удалось прочесть книгу  полностью,
а горный склон представлялся для этого не самым  подходящим  местом.  Однако
Джастин уже не единожды оказывался прав... Из этого следовало,  что,  прежде
чем продолжить спуск к Пассере, мне  стоит  хорошенько  пораскинуть  мозгами
насчет будущего.
   Помимо элементарного выживания, передо  мной  стояли  две  проблемы.  Обе
разрешимые, но обе требовавшие решения. Во-первых, моя  мошна,  и  с  самого
начала не столь уж тугая, начинала истощаться.
   Во-вторых, я по-прежнему не имел ни  малейшего  представления  о  цели  и
задачах моего путешествия. А это отнюдь не вдохновляло.
   Если  я  буду  прежним  манером  заезжать  в  города  и   нарываться   на
неприятности, то рано или поздно нарвусь либо на арбалетную стрелу, либо  на
ружейную пулю.
   Стоило поразмыслить еще вот  над  чем.  Буря,  настигшая  меня  в  холмах
Кертиса, определенно имела  неестественное  происхождение.  Нет,  совсем  не
естественное.  Кто-то  явно  пытался,  но  так  и  не  смог  обнаружить  мое
местоположение даже с помощью магии.
   Кроме того, существовал еще вопрос с Гэрлоком. Почему,  например,  он  не
подчинялся конюхам, но совершенно не артачился со мной? Случайно  ли  вообще
мы с ним оказались во Фритауне одновременно?
   Я перевел взгляд на золотисто-коричневую шкуру  моего  верного  спутника,
размышляя о том, что менее выносливое животное не смогло  бы  вынести  всего
того, что выпало на нашу с ним долю.
   Вздонув, я потянулся к нему чувствами... и опешил.
   Гэрлок был горным пони,  но  не  совсем  обычным.  Подобно  тому,  как  я
усиливал гармоническое начало в монтгренских  овцах,  кто-то  усилил  его  в
Гэрлоке, да так, что пони просто не  мог  выносить  присутствия  хаоса.  Это
могло объяснить, почему он лягал того  конюха.  Но  в  объяснении  нуждалось
нечто гораздо большее.
   Неужто все это было подстроено и предусмотрено заранее - кем-то, кто  был
куда дальновиднее меня?
   Мне определенно следовало не просто прочесть  книгу,  но  уразуметь,  как
можно использовать содержащиеся в ней  сведения.  А  для  этого  требовались
время и место, где я мог отсидетъся, не привлекая к себе внимания.  Особенно
с учетом того, что о моем исчезновении из запертой  комнаты  мог  прослышать
Антонин или какой-то другой Белый маг, который за мной охотился.
   Правда, оставалось совершенно неясным, зачем я  этому  магу  понадобился.
Ведь тот же Джастин представлял для него куда большую угрозу.  Да,  пожалуй,
даже  и  Тамра...  Тут  я  покачал  головой.  Куда  же  она  все-таки  могла
подеваться?
   Если я не хотел привлечь к себе внимания, мне  не  стоило  объявляться  в
Пассере. Похоже, в путь через Отроги  здесь  пускались  только  отрядами,  а
одинокого путника сочтут либо чародеем, либо просто вором. А при мне, даже с
учетом последних трат, имелось достаточно монет, чтобы  свидетельствовать  в
пользу последнего предположения.
   По всему выходило,  что  я  должен  постараться  незаметно  добраться  до
Фенарда.  В  достаточно  большом  городе  можно  попробовать   найти   место
подмастерья у столяра. Если мастеру нужен помощник, он  не  станет  задавать
лишних вопросов.
   Я вздохнул. Почему-то чем больше размышляешь,  тем  больше  обнаруживаешь
сложностей.
   Копыта Гэрлока зацокали по камням. Длинный склон вел нас к Пассере,  а  в
конечном счете - к Фенарду.

XXXVIII

   Поигрывая ножом, едущая  верхом  светловолосая  женщина  смотрит  сначала
вперед, а потом на пузатого торговца, шагающего рядом со вьючным мулом.
   - Пока все спокойно.
   Торговец  таращится  на  едущую  впереди  вторую  женщину.  Черноволосая,
постарше первой, она выглядит изящной даже в мешковатой,  выцветшей  голубой
тунике. Под ее седлом покрытый шрамами боевой пони.
   Та оборачивается, ловит  взгляд  торговца  и  с  едва  заметной  усмешкой
касается рукояти клинка. Этот жест и улыбка заставляют купца поежиться.
   - Видишь что-нибудь? - с запинкой спрашивает он.
   - Пожалуй... В нашу сторону движется облачко  пыли.  Но  это  всего  один
всадник, так что все спокойно.
   - Вы собираетесь поступить на военную службу? - скороговоркой  выпаливает
торговец.
   - С чего ты взял? - спрашивает белокурая.
   - Прошел слух, что Кифриен нанимает бойцов, причем мужчин  или  женщин  -
самодержцу без разницы. Были бы умелы.
   - Ну, не знаю... - неопределенно отвечает светловолосая.
   -  Мы  подумаем  об  этом,  когда  доставим  тебя  на  место  и   получим
причитающуюся плату, - со смехом добавляет женщина постарше.
   От ее смешка торговец снова ежится.
   Они едут дальше, но рука черноволосой так и остается на рукояти меча.

XXXIX

   Миновать Пассеру было не так уж трудно, если не считать моста через реку,
при въезде на который стояла охраняемая башня. Башенка,  пожалуй,  задержала
бы  небольшую  шайку  разбойников,  но  вряд  ли   могла   стать   серьезным
препятствием для нескольких десятков хорошо обученных и вооруженных  воинов.
Но я собирался не брать мост штурмом, а незаметно проскользнуть в ворота.  А
вот  ждать,  пока  они  откроются,  пришлось  долго.   Моя   способность   к
невизуальному  восприятию  развилась  достаточно  для  того,  чтобы  я   мог
двигаться за  щитом  невидимости  без  особых  затруднений,  а  цокот  копыт
заглушал шум журчащего под мостом потока. Но все равно было  как-то  неуютно
сознавать, что от мечей стражи меня, в  сущности,  отделяет  лишь  тончайшая
световая завеса.
   Пока мы пересекали мост, я не решался даже вздохнуть.
   Дальше дело пошло легче. Я быстро оставил Пассеру позади. Едва я добрался
до лесистых холмов, как снял защиту.
   С этого момента  мне  предстояло  стать  странствующим  краснодеревщиком,
вынужденным  из-за  смуты  покинуть  Фритаун  с  одной  лишь  лошаденкой   и
несколькими медяками в кармане.
   По мере продвижения в глубь равнины  Галлоса  холмы  понижались,  деревья
редели, а воздух становился теплее. Каменные ограды у дороги уступили  место
дощатым, а там и штакетным заборчикам, казавшимся  слишком  хлипкими,  чтобы
удержать крупный скот или устоять на сильном ветру.
   Сеть мелких, а порой и вовсе высохших каналов расчерчивала широкие сжатые
поля.
   На первом постоялом дворе после Пассеры  я  провел  ночь  в  конюшне,  по
правде сказать, более  чистой,  чем  задрипанная  гостиница.  Комнаты  я  не
просил, но и за стойло с меня содрали пять медяков. Еще в медяк обошелся мне
скудный завтрак.
   Спустя еще день пути я оказался на равнине, совершенно  плоской  и  почти
начисто  лишенной  деревьев.  Эту  широкую  и  безлесную  равнину   примерно
посередине пересекала широкая река Галлос. Через реку  были  перекинуты  два
параллельных каменных моста - каждый для  движения  в  одном  направлении  -
достаточно широких, чтобы по  любому  из  них  могла  проехать  крестьянская
подвода. К концу третьего дня я  снова  оказался  в  холмистой  местности  и
увидел радующие взгляд  деревья.  Правда,  помимо  деревьев  обнаружилась  и
дорожная застава.
   - Куда едешь, парень?
   - В Фенард.
   - Решил наняться в солдаты?
   Я окинул взглядом двоих мускулистых воинов и покачал головой:
   - Боюсь, боец из меня неважный. Мое дело - работа по дереву.
   - А где твои инструменты? - полюбопытствовал узколицый стражник.
   - В том то и беда, господин. Сам-то я из Фритауна, а там - такие  дела...
- я пожал плечами.
   Стражники понимающе переглянулись.
   - А оружие есть?
   - Да вот, нож на поясе. Достаточно, чтобы я мог постоять за себя.
   Вояки, надо отдать им должное, сделали все, чтобы  спрятать  ухмылки.  Ну
что ж, я бы на их месте тоже ухмыльнулся.
   - Имей в виду, если тебе не удастся найти работу, ты должен или  покинуть
Фенард, или поступить в солдаты.
   - Вот как? - переспросил я, стараясь выглядеть озадаченным.
   - Вот так.
   Послышался скрип тележных осей. Позади меня к посту подкатила повозка.
   - Ладно, малый. Езжай.
   Щелчок поводьями - и Гэрлок понес меня вперед и вверх по  склону.  Позади
остались еще три холма и один мост, когда мы остановились у городских ворот.
На северо-западе я приметил отблески  вечернего  солнца  на  пиках  Закатных
Отрогов
   В отличие  от  Джеллико,  городская  стена  Фенарда  (в  которой  имелись
основательные бреши) мало годилась для обороны,  да  и  проверка  в  воротах
представляла  собой  чистейшую  формальность.  Страж,  еще  более  вялый   и
скучающий, чем на дорожном посту, окинул  меня  взглядом  и,  махнув  рукой,
велел проезжать.
   Оказавшись в городе, я остановил круглолицего ухмылявшегося мальчугана  и
спросил его, где находится квартал мастеров по дереву.
   - Это которые бревна пилят? Так все лесопилки у нас за городом,  как  раз
за Лесопильными воротами.
   - Нет, я о столярах, краснодеревщиках.
   - Тех, что мастерят шкафы да стулья?
   - Ну.
   - А это как раз перед воротами. По Рыночной  улице,  почитай,  до  самого
конца. А за медяк я могу отвести тебя  прямиком  в  таверну  "Втулка",  куда
заходят выпить мастера Пэрлот и Джирл. Может статься, они и сейчас там.
   - Для меня это немалый расход, - сказал я, бросая ему медяк. - Но так  уж
и быть, малец, держи.
   Босоногий парнишка ухмыльнулся.
   - Пошли. Двигай свою игрушечную лошадку.
   Конечно, таверну "Втулка" я смог бы найти и сам, а медяк и вправду уже не
был для меня пустяшной тратой. Но - в последнее время я стал  ощущать  такие
вещи острее - парнишка нуждался в этой монетке еще больше.
   На перекрестке безымянного  переулка  и  ведущей  к  Лесопильным  воротам
Рыночной улицы стояло двухэтажное бревенчатое строение. Каменной  была  лишь
каминная труба, хотя стены со стороны улицы покрывала серая штукатурка.  Под
стрехами крыши сидели голуби.
   Дородный лысеющий мужчина в кожаной безрукавке поднимал  длинный  шест  к
единственному на улице масляному фонарю. Как раз в тот момент,  когда  мы  с
Гэрлоком обогнули толкавшего свою тачку жестянщика,  фонарщик  зажег  лампу,
хотя красноватый шар солнца еще не скрылся за горизонтом.
   Двое слегка сутулившихся мужчин в темных плащах, оба средних лет, подошли
к низкому порогу со стороны Рыночной улицы.  Один  из  них  открыл  дверь  -
изнутри донеслись смех и обрывки слов.
   "...негодяи...",
   "...держаться подальше..."
   - Вот эта таверна, - указал мой проводник. - Конюшня позади дома.
   - Спасибо. Тебя как звать?
   - Элрином. Нужен буду - так я, почитай, каждый день у восточных ворот.
   Он повернулся и был таков.
   Таверна "Втулка" представляла собой не столько  постоялый  двор,  сколько
питейное заведение, и в тамошней конюшне было всего-то пять стойл,  но  зато
имелся и сеновал. За три медяка мне позволили переночевать там и во  столько
же обошлось стойло для Гэрлока. Конюх торопился вернуться в гостиницу - судя
по мощным рукам  и  увесистой  дубинке,  основное  его  занятие  состояло  в
поддержании порядка в питейном зале. И в том, чтобы набивать брюхо на кухне.
   -  Смотри,  парень,   чтобы   никаких   неприятностей,   -   сказал   мне
конюх-вышибала. - Не забудь запереть своего дикого пони в стойле.
   Я кивнул и принялся  чистить  Гэрлока  щеткой.  Мне  явно  не  мешало  бы
подкрепиться и послушать разговоры в таверне,  но  не  следовало  выказывать
спешки. Задав Гэрлоку корму, я  с  нарочитой  неторопливостью  вошел  внутрь
таверны.
   С полдюжины мужчин - каждый с тяжелой глиняной кружкой -  гомонили,  сидя
за единственным в комнате круглым столом. Освещали помещение четыре  тусклые
настенные лампы. Кухонный чад смешивался с  едким  дымом  горевших  в  очаге
сырых поленьев. А поскольку к этому добавлялись  еще  запахи  кислого  вина,
дешевого пива и  потных  тел,  то  лично  мне  конюшня  представлялась  куда
предпочтительнее.
   Да и общему круглому столу я предпочел маленький столик в углу. Свободный
- как я выяснил, уже усевшись за него - оттого, что был колченогим и шатался
на неровных шероховатых половицах.
   - Вина или пива? - спросила худощавая служанка с буйными черными волосами
и бледным шрамом, пересекавшим правую щеку от уголка рта до уха.
   - А сок есть?
   - Стоит медяк, как и пиво.
   - Его и принеси. А как насчет хлеба и сыра?
   - За медяк получишь два ломтя хлеба и маленький кусочек желтого сыра.  За
два - четыре ломтя и кусочек белого.
   - Два ломтя и желтый, - я положил монеты  на  стол  и  накрыл  их  рукой.
Служанка кивнула и ушла.
   В  это  время  к  шестерым  сидевшим  вокруг  круглого   стола   мужчинам
присоединился седьмой.
   - Привет, Растен! Вечно ты последний.  Ну  как,  забил  твой  подмастерье
лошадь на костный клей?
   - Эй, двойную порцию вина!..
   Девица поставила кружку на мой стол с таким стуком, что сок пролился  мне
на руку, а когда я поднял глаза, она уже вовсю кокетничала с Растеном.  Тот,
похоже, не имел ничего против.
   Двое молодых, чуть старше меня парней,  сидевших  за  соседним  отдельным
столиком, говорили так громко, что  обрывки  их  фраз  были  хорошо  слышны,
несмотря на гомон и гогот компании мужчин постарше.
   "...что скажешь насчет Дестрина? Дочка-то у него..."
   "...девчонка что надо..."
   "...никакого будущего..."
   Завидев служанку, приближавшуюся с хлебом и сыром, я заготовил  медяки  и
вопрос:
   - Кто тут Пэрлот?
   - Вон тот, - она ткнула пальцем в сторону компании за круглым  столом.  -
Седой, худощавый, второй от двери. Еще что-нибудь надо?
   - Пока нет.
   Она вернулась к своему занятию - флиртовать с Растеном.
   Хлеб оказался не слишком свежим, но и не черствым, а вот сыр -  острым  и
вкусным, лучше, чем я ожидал.
   "...скамьи для... они хотели из черного дуба за такую цену!  Можешь  себе
представить?"
   "...в Рассветных Отрогах объявился  еще  один  чародей...  прошел  сквозь
стену..."
   "...пустые россказни... малый смылся, не заплатив..."
   Парни,  сидевшие  ближе  ко  мне,  встали  и  ушли.  Их  места   остались
незанятыми,
   Сидя на уголке лавки,  я  потягивал  сок  и  прислушивался  к  трактирной
разноголосице.
   "...ученичество? С его дочкой? Это тюрьма..."
   "...он не против золотой клетки. А ты, Сандер? Согласился бы?"
   "...как же..."
   "...толкуют, стражи прежнего герцога пытались захватить дворец..."
   "...Северный Кифриен..."
   "...пустыня..."
   "...самодержец им покажет..."
   "...а в койку бы ты с ней..."
   "...давай еще по одной..."
   "...а за чей счет?"
   Кухонный чад, едкий дым топившегося сырыми дровами очага и  кислый  запах
низкопробных напитков терзали мое обоняние, но я упорно сидел в своем  углу,
потягивал сок и слушал, время от времени отмахиваясь от  тощей  служанки  со
шрамом, пытавшейся навязать мне новый заказ.
   Пэрлот уже начал было вставать, но передумал и  сел  снова.  Цепляться  к
мастеру-ремесленнику  в  таверне  означало  напрашиваться  на  неприятности,
поэтому я дождался его ухода, после чего направился к Гэрлоку в конюшню.
   Хотя дышалось там легче, чем в таверне, и было теплее, чем  в  Рассветных
Отрогах, сон мой был беспокоен. В голове, словно эхо накрывшей меня в дороге
бури, звучала фраза о "проходящем сквозь стены чародее". Под конец я все  же
заснул, однако встал и умылся еще до прихода конюха.
   Не  зная  точно,  где  находится  лавка  Пэрлота,  он  указал  мне  общее
направление, а я подмазал его еще одним медяком и  попросил  присмотреть  за
Гэрлоком в течение дня.
   - Но смотри парень, только до вечера.
   Под  вывеской  с  надписью  "Мастерская  Пэрлота"  находилась  витрина  с
выставленными в ней шкафчиком с выдвижными ящиками и креслом - и то и другое
из затемненного красного дуба, в  хаморианском  стиле.  Изделия  были  лучше
всего виденного мною после  расставания  с  дядюшкой  Сардитом,  а  шкафчик,
пожалуй, даже удостоился бы его одобрения.
   Поскольку дверь была приоткрыта и на  пороге  никто  не  стоял,  я  вошел
внутрь.
   В  помещении,  за  перегородкой,  мастер  разговаривал   с   учеником   и
подмастерьем или работником - пареньком чуть постарше  меня.  Они  обсуждали
состав масла для отделки.
   - Я сейчас подойду, - промолвил Пэрлот, завидев меня.
   - Прошу не беспокоится, почтеннейший мастер, - отозвался  я,  уважительно
склонив  голову.  Потом,  подойдя  к  задней   стороне   витрины,   принялся
рассматривать шкафчик, сравнивая его по памяти с изделиями дядюшки Сардита.
   - И что ты об этом думаешь? - хрипло спросил ремесленник.
   Я обернулся.
   - Сдается мне, ты кумекаешь в столярном  деле.  И  что  скажешь  об  этой
работе?
   - Отделка безупречна, пропорции - тоже. Поскольку пазы скрыты, я не  могу
судить о качестве креплений, но ни щелей, ни перекосов нигде нет.
   - А что скажешь насчет материала?
   - Работа лучше, чем эта древесина. Для такого изделия  лучше  подошел  бы
черный дуб, но это увеличило бы цену и затруднило продажу.
   Пэрлот кивнул:
   - Ты ищешь работу, парень, это ясно. И дело ты знаешь, но  я  тебе  ничем
помочь не могу, - фраза была  произнесена  скороговоркой,  словно  он  хотел
поскорее отделаться от своих слов. Или от меня.
   - Понятно, - в свою очередь кивнул я.  -  А  не  знаешь  ли  ты  мастера,
который мог бы взять работника или подмастерье?
   Пэрлот потер подбородок:
   - Из толковых... нет. У всех нас больше родни, чем работы. Разве что... -
он рассмеялся. - Ежели у тебя руки так же  сноровисты,  как  язык,  попробуй
обратиться к старому Дестрину. Может, чего и выйдет, хотя...
   Ремесленник пожал плечами.
   - А где его найти?
   - За рыночной площадью, ближе к улице ювелиров.
   - Что, сейчас не лучшие времена для краснодеревщика? - спросил я.
   - Не лучшие, но для хорошего мастера и не худшие. Я, конечно, не  Сардит,
но кое-что у меня выходит ненамного хуже.
   Мне удалось кивнуть вовремя, прежде чем у меня отвисла челюсть.
   - А ты видел его работу, паренек?
   - Да. Видел один комод - из черного дуба.
   - А с чего тебя понесло искать работу?
   - Я ушел из дому почти мальчишкой. Дядюшка учил меня ремеслу, но мне,  по
молодости лет, было скучнов