ю  превратила  в  груду  пепла   кровожадного
императора  и его не менее кровожадную жену, не причинив  ни
малейшего  вреда их окружению. После этого, прямо  на  месте
событий, в Колизее, состоялось первое массовое крещение, а в
течение  следующих  нескольких дней в новую  веру  обратился
весь   Рим,   благодаря   чему  стал  столицей   вселенского
христианства, оставив за Иерусалимом статус главной святыни.
       Происшедшее  со  львами  и  Нероном  можно  было   бы
квалифицировать как деш„вый трюк последователей Иисуса, если
бы не одно "но". В цирке Колизея присутствовало свыше сорока
Властелинов,  просто  любопытных зевак,  и  все  они  дружно
утверждали,   что  никто  из  кандидатов   в   мученики   не
предпринимал  никаких  действий, не  пытался  манипулировать
силами, и вообще не наблюдалось никакого вмешательства сил -
львы  стали  покорными как бы сами по себе, а молния,  метко
поразившая   Нерона  с  женой,  была  вызвана  естественными
причинами,  только и того, что ударила в нужное  время  и  в
нужное  место. Правда, свидетельства очевидцев  нельзя  было
назвать полностью объективными, поскольку они, все как один,
тут же приняли христианство. Хотя, с другой стороны, не чудо
ли,  что  более сорока Властелинов из разных Домов и  разных
возрастов,  объедин„нные  только  лишь  любопытством,  столь
дружно  уверовали в божественность Иисуса? Мало того  -  они
безоговорочно  признали верховенство апостолов  во  главе  с
Симоном-Петром!
      Да и сам факт появления Дома Теллуса иначе, как чудом,
назвать  нельзя. Он был единственным за всю  историю  Домов,
который   образовался  на  пустом  месте,   пут„м   массовой
иммиграции Властелинов, принявших христианство. П„тр, первый
епископ Римский, претенциозно назвал новорожденный Дом Домом
Господним,  а мир - Истинной Земл„й, мотивируя сво„  решение
тем,  что  этот мир ближе всех остальных к Богу,  и  не  зря
Иисус  выбрал  именно  его, чтобы принять  здесь  смерть  во
искупление грехов человеческих. С Петром был солидарен и его
извечный  оппонент,  соперник  в  любви  к  Учителю,  Иоанн:
"Истинно  говорю вам: это есть Истинная Земля, это есть  Дом
Господень". Членам других Домов такая терминология  пришлась
явно  не  по душе; их главы сговорились между собой  и  дали
новому   Дому,  "выскочке"  по  их  выражению,   нейтральное
название  -  Дом  Теллуса,  а мир  решили  именовать  Земл„й
Иисуса.  Постепенно сложился исторический компромисс  -  Дом
Теллуса  на  Истинной  Земле,  -  который  был  окончательно
узаконен  свыше тр„х тысяч лет назад при подписании Договора
о взаимопризнании культов.
       В   настоящий   момент   насчитывалось   уже   четыре
христианских Дома (три в Экваторе и один в Срединных  мирах)
и  все  они  входили  в  пят„рку самых либеральных  Домов  -
христианство, пережив бурный период агрессивной нетерпимости
и  убедившись  в  своей силе, стало наиболее толерантной  из
существующих религий. (Пятым был Дом Сумерек,  но  он  не  в
сч„т.  Как  таковой  религии там нет и  никогда  не  было  -
Сумеречные просто почитают своих выдающихся предков, которых
наделяют  божественными чертами. И коль скоро на  то  пошло,
живой  и  вполне земной дед Янус для них больший  авторитет,
чем все боги вместе взятые.)
      Я  прибыл в Истинный Рим по поручению отца и  Амадиса,
чтобы  от  их имени поздравить светского и духовного  владык
дружественного Дома, императора и вселенского  архиепископа,
с  праздником. С шестнадцати лет я регулярно исполнял  такие
поручения,   это   было   одной  из  моих   немногочисленных
обязанностей  как первого принца Света, и, к слову  сказать,
обязанностью  приятной. Мне нравилось, когда меня  принимали
со   всеми   королевскими  почестями,  это   льстило   моему
тщеславию.
     А вот кузен Кевин, мой коллега по должности кронпринца,
видимо,  был  не столь тщеславен. Он с завидным постоянством
уклонялся от своих обязанностей и делал исключение лишь  для
праздника Зимнего Солнцестояния в Царстве Света - то  ли  из
уважения  к родне по отцовской линии, то ли из-за священного
жаркого,  приготовленного из мяса жертвенного быка.  А  если
без  шуток,  то  Кевин  из  кожи вон  лезет,  так  старается
поддерживать хорошие отношения с моим отцом. Не знаю, в  ч„м
тут  дело, но иной раз у меня созда„тся впечатление,  что  в
присутствии  моего  отца  Кевин  вед„т  себя,   как   полный
раскаяния  нашкодивший мальчишка... Впрочем,  возможно,  мне
только  так  кажется. А вот одно не подлежит  сомнению:  мой
дражайший  кузен намерен и дальше эксплуатировать  Солнечные
рудники.  Теперь-то я догадываюсь, что  он  делает  с  таким
невероятным количеством Солнечных Камней. Он просто безумец!
Nпасный маньяк...
      Эта  Пасха  не  была исключением - как обычно,  Кевина
заменял  его брат Шон. И как обычно, делегацию из  Срединных
миров  сопровождала  Дэйра, поскольку  Шон  не  был  адептом
Источника  и  в ближайшее время не собирался им становиться.
Лет  пять  назад  дядя Артур с согласия и одобрения  Хозяйки
предложил ему пройти посвящение, но он отказался. В новейшей
истории Источника это второй случай добровольного отказа  от
принятия  Силы,  порождающей сами Формирующие.  Первой  была
Пенелопа,   которая  откровенно  заявила,  что   е„   пугает
ответственность,  и вообще, ей ни к чему  такое  могущество.
Шон  ничем  не аргументировал свой отказ, он просто  ответил
"нет" и извинился перед отцом, что не оправдал его надежд.
      Лично мне кажется, что Шон решил не рисковать. Он  был
доволен  своей  жизнью,  доволен собой  и  не  хотел  ничего
менять.  Шон  обладал уникальным даром жить в мире  со  всем
миром,  у  него  не было ни одного врага или недоброжелателя
(по крайней мере, я не знаю о существовании таковых), и, как
на  мой взгляд, он единственный из детей Артура и Даны, кого
можно без всяких оговорок назвать нормальным. Остальные  же,
мягко говоря, со странностями. Особенно Кевин.
      Главным увлечением Шона была сравнительная история. Он
занимался  анализом разных исторических  линий,  изучал  так
называемые поворотные точки и каналы воздействия одних миров
на   другие.  Недавно  Шон  предложил  оригинальную   теорию
инверсного    резонансного   эффекта,   который    как    бы
предвосхищает события глобального масштаба. Другие  историки
раскритиковали  его теорию в пух и прах, а доказательства  в
е„  пользу назвали притянутыми за уши. Следует признать, что
они  действительно  были  слабенькими  и  допускали  двоякое
толкование,   однако   я   располагал   таким   убедительным
доказательством правоты Шона, опровергнуть которое или  как-
то    иначе   истолковать   не   представлялось   возможным.
Экспериментируя  с  бластером,  я  установил,  что  уже  при
ускорении  времени с коэффициентом 1,15 он  начинает  давать
сбои   -  то  и  дело  "промахивается",  пытаясь  "ухватить"
Формирующие,  а  наиболее стабильно работает  в  мирах,  где
время  теч„т чуть медленнее Основного Потока, к примеру,  на
той же Земле Юрия Великого. Таким образом, когда родился мой
прапрадед,  король  Артур, в мире Бельфора  ш„л  семнадцатый
век, в самом крайнем случае, был конец пятнадцатого... и тем
не менее там жил свой король Артур! Жил и правил бриттами  в
пятом  столетии  от  Рождества Христова. На  следующий  день
после  освобождения Бельфор заявил, что  понял,  почему  имя
Пендрагон  и словосочетание "красный дракон" показались  ему
знакомыми.  Покопавшись в сво„м покетбуке, он предъявил  мне
один  древний (в его представлении) роман о рыцарях Круглого
Стола;   довольно  подробные  исторические  комментарии   не
оставляли  места  для  сомнений  -  действительно,  один  из
резонансных  двойников короля Артура Пендрагона появился  на
свет  раньше  своего прообраза. Однако я не спешил  радовать
Шона. Судя по всему, не собирался этого делать и Кевин...
       По  своему  обыкновению,  Дэйра  доставила  брата   с
сопровождающими  его  лицами  в  Солнечный   Град,   немного
/.!.+b  +   с  нами о том о с„м и вернулась обратно  (как  и
Кевин, она избегала пышных торжеств, делая исключение только
для своих собственных свадеб). Дальнейший путь мы с Шоном  и
сопровождающими нас лицами проделали вместе и прибыли в  Дом
Теллуса  раньше назначенного срока - в таких  случаях  лучше
поторопиться, чем опоздать. Гостеприимные хозяева предложили
нам  отобедать и передохнуть пару часиков, но мы, я  и  Шон,
предпочли пассивному отдыху активный и решили прогуляться по
предпраздничному Риму, колыбели христианской цивилизации.
      На  улицах  нас многие узнавали и приветствовали,  но,
следует  отдать  теллурианцам должное, никто не  навязывался
нам в собеседники, гиды или попутчики. Мы шли неторопливо  и
говорили  о  всяких пустяках; при этом мне  не  приходилось,
обращаясь  к  Шону, задирать голову. Хотя он тоже  был  выше
меня,  но не настолько, чтобы я чувствовал себя рядом с  ним
недомерком. Шон больше походил на свою мать, чем на отца:  у
него  были вьющиеся рыжие волосы и зел„ные глаза, а его лицо
было  красиво  не суровой, ж„сткой красотой дяди  Артура,  а
мягкой и кроткой - от т„ти Даны. Таким же был и его характер
-  я  бы  назвал его золотым. Будь у Дэйры такой характер...
Впрочем,  тогда  бы  она была идеальной  -  а  ведь  недаром
говорят,  что  идеальная женщина хуже фурии.  Пожалуй,  беда
Дэйры  как раз в том, что она чересчур хороша; мужчины бегут
не  от не„ как таковой, а скорее от собственных недостатков,
которые  становятся слишком уж явными в е„ присутствии.  Для
многих   это   невыносимо.  Даже  не  для  многих,   а   для
подавляющего большинства мужчин.
      -  Твоя  сестр„нка расцвела, - сказал я  Шону.  -  Она
всегда дивно выглядит, но сейчас просто сияет от счастья.
      -  Точно  так же она сияла, когда вы... когда  была  с
тобой,  -  заметил  Шон.  -  Жаль,  что  у  вас  ничего   не
получилось. Боюсь, с Мелом у не„ не всерь„з и не надолго.
     - Можно подумать, что со мной было иначе.
      -  Можно  подумать,  - повторил Шон  с  утвердительной
интонацией. - Тебе никто не говорил, мой дорогой Ромео,  что
ты  разбил  е„ сердце? Если бы с тобой у не„ не было  ничего
серь„зного,  она бы так не переживала из-за вашего  разрыва.
Даже Кевин сказал...
       Он  умолк,  так  и  не  закончив  своей  мысли,  а  я
презрительно фыркнул:
     - Даже Кевин, подумать только! Тоже мне авторитет!
     Шон внимательно посмотрел на меня.
      -  Вот уж не пойму, - проговорил он в задумчивости.  -
Чем тебе так насолил Кевин? Что ты имеешь против него?
      -  Да  ничего  не  имею, - ответил я,  небрежно  пожав
плечами. - Просто он ненормальный.
      -  Ну  и что? Даже если он ненормальный, тебе-то какое
дело?  Его одержимость замужними блондинками, это его личное
горе.  Я  не  думаю, что ты принимаешь близко к сердцу  беды
несчастных обманутых мужей. Здесь что-то другое  -  но  что?
Почему бы тебе не обратиться за помощью к своему отцу?
      Я  энергично  и  слишком  торопливо  замотал  головой.
Обращаться к отцу я не собирался, боясь, как бы он не выудил
из  моего  подсознания нечто такое, чего я упорно  не  хотел
'- bl. Изредка, задумываясь над своим отношением к Кевину, я
приходил  к выводу, что здесь действительно что-то  нечисто.
Антипатию к нему я испытывал, сколько себя помню, и не  имел
ни малейшего желания выяснять е„ истинную причину. Поэтому я
поспешил вернуть наш разговор в прежнее русло:
     - Так что же сказал Кевин?
     - Ты не поверишь, - ухмыльнулся Шон.
      - А вдруг? Пусть я не жалую его, но это ещ„ не значит,
что  считаю  его  способным говорить  обо  мне  одни  только
гадости.
     - Что ж, ладно. Кевин говорил, что вы с Дэйрой идеально
подходите  друг  другу, из вас получилась бы отличная  пара,
если бы не три "но"...
     - Целых три?
     - Да. Во-первых, разница в возрасте.
     - Как и в случае с Мелом, - заметил я.
     - Да, - согласился Шон. - Во-вторых, близкое родство по
обеим линиям.
     - Опять же, как и в случае с Мелом.
     - Да. И в-третьих, ты любишь другую.
     Я вздохнул:
     - Что верно, то верно.
       Мы  немного  помолчали,  продолжая  свой  путь  вдоль
набережной Тибра. Справа от нас проплывали катера  и  лодки,
слева  по  мостовой  проносились автомобили  и  всадники  на
лошадях.  На  машинах  разъезжали  главным  образом  простые
смертные, а Властелины предпочитали лошадей.
     - Как у тебя с Радкой? - спросил Шон.
      Я  снова вздохнул. За неполные две недели, минувшие  с
тех  пор, как Радка ушла из Даж-Дома и стала жить со мной  в
Сумерках  Дианы, Володарь ничуть не смягчился, а наоборот  -
осатанел.  Его  последняя выходка возмутила даже  Зорана  (о
Ладиславе   и  говорить  не  приходится):  своим   последним
распоряжением  старик  обязал всех членов  Дома  употреблять
перед именем Радки слово "блудница".
      -  С  Радкой  вс„  хорошо, но вот е„  родня,  особенно
Володарь...  он совсем из ума выжил! Знаешь,  Шон,  порой  я
думаю, что было бы неплохо, если бы продолжительность  жизни
Властелинов  была  ограничена  годами  этак  пятьюстами,   в
крайнем случае - тысячей, и лишь для самых достойный,  вроде
деда Януса, делались исключения.
     - И кто бы делал эти исключения? - скептически произн„с
Шон.  -  Ты  наивен, Эрик! Кто бы ни делал  эти  исключения,
маразматик Володарь, можно не сомневаться, попал бы в  число
избранных, потому что он глава Дома. И вообще, коль скоро на
то    пошло,   среднестатистический   Властелин   по   своим
нравственным  качествам и умственным  способностям  уступает
среднестатистическому неодар„нному, а те из  нас,  кто,  как
говорится, на уровне, имеют свои причуды - безобидные  и  не
очень.  Но что прикажешь делать - помещать всех ненормальных
и  умственно неполноценных в психушки? Это бессмысленно.  По
большому  сч„ту,  каждый Дом отчасти и есть дурдом.  Дебилы,
которые  к  пятидесяти  годам  не  могут  запомнить  таблицу
умножения; садисты, которые провоцируют войны между простыми
a,%`b-k,(, а потом наслаждаются созерцанием кровавых побоищ;
маньяки-убийцы,  вроде Джека-Потрошителя, и  так  далее.  На
этом   фоне   выглядят   совершенно   невинно   всякие   там
кровосмесительные связи братьев с родными с„страми, т„ток со
своими... - Тут Шон ос„кся и покраснел.
     Последняя его недосказанная фраза относилась к Артуру и
Диане.  Как и Кевин, он резко отрицательно относился к  этой
связи, но по совершенно другим причинам. Если Кевин, души не
чаявший  в  матери,  люто  ненавидел Диану,  разрушительницу
семейного  очага,  то  Шон, который тоже  любил  свою  мать,
вместе  с тем любил и Диану. Он боготворил землю, по которой
она  ходила,  он  был  влюбл„н в не„  без  памяти...  и  без
малейшей  надежды на взаимность. Непреодолимым  препятствием
была  не разница в их возрасте (как я уже говорил, Диана  во
многом  оставалась  подростком) и не близкое  родство  (даже
если  отвлечься  от того, что Диана получила  новое  тело  с
совсем  другим  набором  хромосом, она  была  сестрой  нашей
бабушки  по отцовской линии - а это приравнивалось  к  чисто
двоюродному   родству).  Вся  трагичность  (и   одновременно
комичность)  положения Шона заключалась в том,  что  на  его
пути  к  сердцу  любимой женщины стоял его же  родной  отец,
стоял  несокрушимой  скалой - ибо для Дианы  на  вс„м  белом
свете не существовало другого мужчины, кроме Артура.
      Однако Шон не уподобился Кевину и не стал охотиться на
рыжеволосых  и зеленоглазых любовниц отцов семейств.  Он  не
избегал  ни  общества  Дианы, ни разговоров  о  ней,  прич„м
всегда  был  предельно  корректен и  старался  не  допускать
выпадов  в адрес е„ отношений с отцом, а когда это случалось
(как  вот сейчас), он чувствовал себя неловко, считая  такое
поведение недостойным мужчины.
     Впрочем, нельзя сказать, что Шон смирился с поражением.
Он  выжидал  - и не прячась где-то в засаде, а  открыто.  Он
довольствовался дружбой Дианы и не требовал от  не„  чего-то
большего, но тем не менее не позволял ей обманываться насч„т
своих  истинных  чувств.  Иногда он  полушутя,  полусерь„зно
говорил  Диане:  "Вот  когда ты  возьм„шься  за  ум,  и  мы,
наконец,   поженимся..."  Спокойная   непоколебимость   Шона
охлаждала  пыл  Артура  и  Дианы гораздо  сильнее,  чем  все
неистовые злобствования его старшего братца.
      - Кстати, как поживает Диана? - спросил я. В случае  с
Шоном это было лучшее продолжение разговора; любые попытки с
моей  стороны  сделать вид, будто ничего не произошло,  лишь
усугубили бы его неловкость.
      -  Нормально, - с л„гкой улыбкой ответил он. -  Сейчас
она больше увлечена новой "тачкой" Бренды, чем отцом. Почаще
бы Кевин делал такие подарки.
     - Так это подарок Кевина?! - воскликнул я.
      Шон  быстро взглянул на меня, озадаченный моей  бурной
реакцией.
     - Ну да. А ты не знал?
      -  Понятия не имел. Думаю, Диана решила лишний раз  не
напоминать   мне  о  Кевине.  Во  время  нашего   последнего
разговора она в основном охала да ахала от восторга.
     - Надо признать, машина первоклассная, - заметил Шон. -
Nсобенно  мне  понравился стереомонитор. Но Бренда  и  Диана
говорят,   что   видеосистема  -  фигня   по   сравнению   с
процессорным блоком. Там столько всего наворочено,  что  они
до сих пор не могут разобраться, как эта штука работает.
     "Ещ„ бы!" - подумал я, а вслух сказал:
     - Небось, они часто грызутся.
     Шон утвердительно кивнул:
      -  Постоянно. До хрипоты спорят о каких-то виртуальных
режимах, суперскалярных потоках, сегментах смещения...  Если
я  их  слушаю больше десяти минут, у меня начинается заворот
мозгов.   Кроме   того,   Диана  недовольна   распределением
машинного  времени,  жалуется на  дискриминацию  со  стороны
Бренды...  -  Тут  он  не  выдержал  и  ухмыльнулся.  -   Ей
достаются, главным образом, ночные часы.
      Вслед  за  ним  улыбнулся  и  я,  а  потом  мы  дружно
рассмеялись.  Вс„-таки  Шон  исключительный  человек.  Я  бы
сказал   -  исключительно  мужественный.  Иногда  я  пытаюсь
представить  себя  на  его  месте,  но  ничего  у  меня   не
получается. Не хватает то ли воображения, то ли смелости,  а
может, и того и другого. Мне даже страшно подумать, что было
бы  со  мной,  если бы мой отец спал с женщиной,  которую  я
люблю.  Наверное, я сош„л бы с ума. Наверняка. Чтобы терпеть
это,  оставаясь в здравом рассудке, нужно обладать не только
железной    волей   и   мужеством,   но   и    неисчерпаемым
жизнелюбием...
      -  Шон,  - произн„с я, вдоволь насмеявшись.  -  Скажи,
только  честно. Случайно не Кевин подкинул тебе идею  насч„т
инверсного резонанса?
     Улыбка мигом сбежала с его лица, и оно помрачнело.
      -  А  что?  -  настороженно осведомился Шон.  -  Кевин
приписывает себе эту заслугу?
     Я отрицательно покачал головой:
     - Вовсе нет. Ничего подобного он не говорил; по крайней
мере,  я  ничего  такого не слышал. Просто я решил  блеснуть
догадливостью, но теперь вижу, что промахнулся.
      -  Отнюдь, - возразил Шон. - В некотором смысле,  твоя
догадка верна... но только в некотором смысле. Однажды Кевин
спросил  у  меня,  как бы между прочим: возможно  ли  такое,
чтобы  резонансный двойник нашего прапрадеда  родился  более
двух  с  половиной  тысяч  лет назад  по  времени  Основного
Потока?  Тогда я поднял его на смех и назвал это  глупостью,
но  позже задумался: а такая ли уж это глупость? Вот  так  и
родилась моя теория. Кевин дал лишь первый толчок, не более.
     - Понятно, - сказал я.
      -  Впрочем, - после короткой паузы задумчиво продолжал
Шон.  -  Я не исключаю того, что Кевин знает гораздо больше,
чем  говорит.  А вдруг в том мире, который он так  тщательно
скрывает от нас, был король Артур, который родился на тысячу
лет раньше нашего предка? Учитывая уровень развития тамошней
науки, это вполне вероятно.
     Если Шон только подозревал, то знал, что так оно и есть
на  самом  деле.  Теперь