▌ыхъЄЁюээр  сшсышюЄхър
┴шсышюЄхър .юЁу.єр
╧юшёъ яю ёрщЄє
╒єфюцхёЄтхээр  ышЄхЁрЄєЁр
   ─Ёрьр
      . ╨рёёърч√ 20-ї уюфют Ёрчэ√ї ртЄюЁют -
╤ЄЁрэшЎ√: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  -
ий, Кнорре - ездили на фронт в поездах, заведывали банями, летучками. Летучки стояли в фольварках - все было хозяйственно: денщики, повара, кони. Помещики управляли, ездили с докладами, катались верхом, играли в преферанс - были осени прозрачные, в перелесках буко- вых; зимы теплые - под треск печурок; впереди на взгорье лежали окопы: заброшенные, с водою; тяжелое чрево висело над леском, в корзиночке си- дел человечек, наблюдал. С фронта приезжали в Москву: на неделю - пожить, встряхнуться, ще- гольнуть выправкой, обветренным лицом. В клубе, между столиков с ужинаю- щими, между розовых лысин, розовых плеч, проходили щеголевато. Медынцев, Знаменский вместе с Мэри, Виргинией Кнорре, полнобедрой, бездетной; из клуба ехали: везла Мэри. На извозчиках спускались бульварами: бульвары подсыхали: в сухих ветках, под ветром мартовским. На Трубной, голой, блистающей, свернули в переулок, ехали мимо лавок татарских; у ворот, кисло пахнущих, вылезли, пробирались по грязи, по черной лестнице со спичками взбирались долго: на четвертом этаже отворил китаец, Мэри узнал - впустил. В конце коридора, в большой комнате, на полу, на грязных тю- фяках, лежали, улыбались блаженно, томились, втягивали серый дым опия: Крушинский, другие - знакомые по вернисажам, ресторанам, премьерам. Комета всплыла без четверти час ночи, марта 27-го: жемчужно-алая, об- висшая хвостом, стала: над окопами, полями. Солдаты вылезли, глядели, крестились. Комета стояла до утра, пока ободняло; в сиреневом тумане та- яла, меркла, исчезла. Ко дворцу депутаты спешили: подходили с портфеля- ми; под'езжали на извозчиках. В кулуарах, залах двухсветных совещались, гудели, постановляли требовать, - автомобиль министра, зелено-серый, сворачивал от Аничкова моста: в портфеле министра лежала бумага - депу- таты распускались, во дворце будет летний ремонт, реставрация. В новой премьере Зоя Ярцева играла, о ней снова писали, - бледная от весны, мучительно-близкая, отчужденная, изменчивая, актера Русланова терзала, приближала, отталкивала: ночи безумия, страсти сменялись днями враждебными, отчужденными. Русланов терзался, сгорал, ревновал. На пятой неделе поста он шел с ней вдоль по Пречистенскому; деревья набухали поч- ками; лед прошел. Измученный, неверящий, он смотрел сбоку на легкий про- филь, улыбку, к кому-то обращенную: любовь, ненависть, ревность вскипали в нем. У Храма Спасителя, возле каменной набережной, спросил ее, кого она любит. Зоя, усмехаясь, ответила - не его, кого - не знает сама. Он схватил ее в два прыжка, ударил ножом в бок: Зоя рванулась, крикнула, опустилась, крикнула, что любит другого. Минуту он стоял, смотрел вслед, затем нагнал ее в два прыжка, ударил ножом в бок: Зоя рванулась, кракну- ла, опустилась. Встав на колени, он целовал ей руки, мертвеющее лицо, молил о прощении, - бок ее теплел, намокал. Через день в часовне она ле- жала - белая, с точеным носом, все узнавшая; из газет пришли фотографы, шипели магнием, щелкали затворами. В газетах писалось об убийстве сенса- ционном. Рязанские, самарские сидели в окопах, забытые, голодные; министра сменили, ездил к Фаддею Иванычу другой - среброволосый, статный, с носом орлиным; Фаддей Иваныч на бумагах выводил каракули, - над Петербургом, Невой, белыми ночами, дворцами, стражей, министрами, депутатами - стоял конь, поднявшийся на дыбы - медный, с всадником медным, дородным, Россию на финских берегах утвердившим. Казак вихрастый, с папиросных коробок глядел, тоже Россию утверждал. К лету в штабах готовились: развертывали дивизии, гнали поезда - зеленые колонны проходили, залезали в землю. Дождя не было, лето было сушливым - кровь колосьев не выгоняла. III. В улицах мартовских, чернее черни, на машине черной, летящей, адвокат летел в ночь: управлять. Адвокаты управляли, совещались, выпускали возз- вания. Из черной земли, разверзшейся от буханья пушек, неправды, обид, вшей, униженья столетнего, взбухало, разверзлось на Невском, на тали февральской, - черные людишки бежали, падали, ложились за сугробы. У моста над Невой почерневшей, в сале, пристава щеголеватого, в серой ши- нели, стащили с коня, голову проломили, - конные стреляли, из толпы от- ветили, бросали камни. На тали Революция разверзлась, полой водой смывала: сановников, стри- женных под бобрик. В Москве по Гнездниковскому черному проходили ночью: отрядом - городовые с постов снимались, уходили в вечность. Утром по Ар- бату пролетел грузовик, солдаты стояли с штыками, с флагом красным. К вечеру дня другого по Тверской вниз лезла толпа: штатских останавливали, пальто задирали, - под пальто были: синие штаны. Пристава под енотом уз- нали, енота содрали; под енотом был: сам бравый 5-го участка. Баба по- дошла, плюнула в бороду Александра III, лопатой. Шли вниз присягать: портняжки в красных шапках интендантских вприпрыжку - землистые, горохо- волицые. На фронте все сидели, ждали замирения, - адвокаты в Москве совеща- лись, постановляли: войну продолжать. Ночью у памятников митинговали, появлялись таинственные, требовали войну прекратить. Молодые люди, возв- ращавшиеся из клуба, задерживали их, отводили. В черной ночи, вдоль чер- ных бульваров, на которых спало воронье, все тайно шло, - тайно дремали на фронте в окопах, - адвокат летел в ночь на заседание. Санитарный шел экстренным: в санитарном ехали - Мэри, Знаменский, три оратора: на станции ораторы вылезали, говорили речи. Солдаты, в опорках, скуластые, большебородые, окружали; ораторы говорили, что с миром нужно ждать, - поезд шел дальше, наконец, встал; в автомобиле новеньком ехали дальше: по большаку, по проселкам, по апрельской грязи, сохнущей. Солда- ты из мокрых окопов вылезали, слушали хмуро; послушав, лезли назад в окопы, - машина возвращалась в штаб дивизии к завтраку. Нина Рогожина в Москве устраивала: вечер в пользу политических, осво- божденных. Политических - серых, обросших, - проводили вниз по Тверской - публика бросала шапки, дамы кидали цветы. Концерт в пользу политичес- ких состоялся: в голубой зале. Голубая была декорирована мило: красными флажками, - был сперва концерт лучших сил: вино потихоньку - в кувшинах, квасоподобное. Марсельезу заиграли - мужчины в смокингах, дамы с плечами открытыми поднялись; потом рассказчик рассказывал анекдоты, пел бас бе- лосрысый, с вылезающей грудью полированной, цимбалист играл по струнам молоточками. Нина улыбалась из окошечка мавританского, с плечами брюл- ловскими, в открытом платье. В пользу политических за все страдания - платили щедро: Крушинский блеснул, широко, без надрыва. Земля подсыхала. Апрель над полями мягкой кистью веял: из-под сухих травинок вылезала мелочь зеленая, в оврагах - подснежники. Над усадьбами помещичьими - пепелищами - трубы торчали в небо: мужики, догромив, гото- вились - принять великий дар по праву испокону веков - всю землю черную, родную, расейскую - на вечное владение мужицкое. Барина Скородумова, над 3 тысячами десятинами коптевшего, гильзы набивавшего, выжидавшего мар- товский ток, - в самый ток, когда ходили с мукою любовною, пыжась, тете- рева вокруг тетеревих и топтали их с яростью, - в самый ток барина Ско- родумова справили: на телеге с чемоданом с наклейками заграничными тряс- ся, - дым над усадьбой стоял черный; над пепелищами, гнездами поме- щичьими, Русью помещичьей стоял дым черный. Зори были кровавы, журавли прилетели, кричали трубным звуком. Под зарею кровавою, в зори росные - солдаты все сидели: ждали мира, отпуска, дома. Мир обещали, отпуска тоже - пока велели сидеть. Солдаты из окопов повылезли, с неприятелем мири- лись, заявили - сидеть больше не будут, воевать не хотят. По Арбату проходили с музыкой, под солнцем, с черепами на рукавах: драться, усмирять; на штыках были цветы. Женщины смотрели вслед: воинам, - были грустны на свидании. Батальон смерти в 3 часа утра готовился: к атаке. Пехотный полк должен был поддержать, развить наступление. В ба- тальоне юноши бессонными глазами встречали: первое мреянье, зарю, чешую облаков перламутровых, утренник. Когда чешую смело, небо проступило го- лубоватое, батальон вылез, начал перебежку. Спереди полыхнуло, в воздухе визжало, разорвалось сзади. Под противный стук пулеметов батальон пробе- гал, ложился, стрелял, - третью цепь: пехотный полк - погнали. Полк из окопов не вылез, решил обсудить на митинге. Офицера кричавшего, вынувше- го револьвер, сзади по затылку прикладом ударили, - офицер клонился, па- дал. С ревом первая цепь бежала на окопы, таяла, - с боков, спереди сту- чало противно, смертно. Полк постановил: в наступление не итти, из око- пов не вылезать. Юнкера Роговина, студента 2-го курса естественного, бе- жавшего со штыком на перевес, по глазам вдруг хлестнуло, - бежал дальше, земля вдруг пошла под откос, небо ложилось внизу - он раскатился с отко- са, упал, схватился за глаза: глаза видели ладонь в земле, близко, со всеми линиями, - ладонью коснулся темени, ладонь стала алая, липкая, все вытирал о землю - и глаза липкое заливало. Пехотный полк шел через день без пути - по домам, шалый, дикий, вши- вый, ободранный. Небо было июньское, линючее: под небом бледно-синим выцветшим, кротким, как глаз детский - все были правы. Полк окружили к ночи, зачинщиков схватили: татарина Гассана-Мухмета Агишева, рядового Скобелева. Татарина допрашивали: он ли убил офицера, приказывавшего итти в наступление. Татарин, три года сидевший в окопах, трахомный, краснове- кий, дергал носиком, отвечал: - Моя мало ударил... по затылкам ударил, - об'яснял, что итти в наступление нельзя, когда весь полк против и когда об'явлено замирение: офицер горячился, грозил револьвером, ругал всех - он его стукнул. Рядовой Скобелев, сероглазый, спокойный, об'явил: солда- ты драться устали, пусть дадут мир настоящий. Гассан-Мухмет ночью лежал у костра, смотрел на огонь, шмургал носи- ком, мурлыкал песню. Пятеро гассанят ждали его за Казанью - все мурлы- кал, пока не уснул. Легкой летней ночью - легкие, теплые сны. За часом тьмы - мреянье перламутровое: ветерок, свист птицы, петух дальний. Пер- ламутрово наливалось, птица пикнула, проснулась, - Гассана-Мухмета толк- нули, велели вставать, повели. Привели к опушке: за опушкой овсы, чуть зыбью тронутые. Гассана-Мухмета поставили к дереву, глаза завязали; Гас- сан-Мухмет узнал: тишину, покой, наконец, - рай татарский разверзся, принял его за все муки трехлетние. В городе знойном, семечками пролущенном, в пыли колкой, митинги чер- нели, раненые в халатах мышиных толпились, - над ранеными, над котелка- ми, над шляпами соломенными воздевали руки, говорили: на скверах, на площадях, на Калужской, на Страстной, на Лефортовском плаце, - мальчишки висли на столбах, картузы сдирали, всем кричали ура. Герои войны георги- евские снимались на бульваре: один сидя, другой стоя, руку положив на плечо - позади были горы холстяные, пейзаж крымский. За летом август, осень зардевала, - поезд санитарный стоял в городиш- ке беленьком: в городишке, с купами, с грушами, с замком магнатским, с речугой под мостом под'емным пересыхающей, - под вечер, по главной, Дво- рянской, прогуливались штабные: шпоры хрустели серебряно, аксельбанты белели. Командующий, с мешками желтыми под глазами, в синих штанах об- висших, шел с палкой на прогулку: позади были донесения, телеграммы, разговоры по прямым проводам, доклады, приказы, происки самолюбия. В парке офицеры со скамеек вскакивали, девицы сидели притихшие. Через око- пы, из окопа в окоп, где солдаты сидели, томились, ждали приказа разой- тись, по городам, с площади на площадь, по митингам, по фабрикам, мас- терским - шла Смута. Воронье осеннее кричало о Смуте, летело низко: пе- ред заморозками, близким сентябрем. Сентябрь оседал туманами, хмарью, - солдаты сидели хмурые, затаенные; затаенное было: в днях сирых, во взгляде черном исподлобья. В ночь на 17-е полк 31-й приказа сняться не выполнил: вышел из око- пов, обложил белый городок, приказал сдаться. К полку примкнула сапер- ная, - дивизион артиллерийский верный, встал на защиту, - занял горку: в семь утра первый снаряд пролетел через город, - 31-й начинал наступле- ние. Санитарный на вокзале выдвинули - в санитарный под прикрытием диви- зиона грузились штабные, - в пять вечера, когда 31-й вошел в город, в штабе бумаги валялись изорванные, все было смято, телефоны сорваны. Са- нитарный с штабными шел, шел, - сивые поля, голые перелески, туманы, пни мимо проходили. В час ночи санитарный пришел на узловую. Паровоз отцепи- ли, сменяли. Узловая была забита солдатами: корявые, вшивые - возвраща- лись в губернии рязанские, вологодские, костромские: садиться на землю народную. Санитарный ночью толкнули, перегнали на пятый запасный; к утру пути были забиты новыми составами: товарными, воинскими. Штабные пошли требовать отправки, - комендант обещал: отправят в два дня. В два, в три, в пять, в восемь поезда не отправили. С оружием, злые, штабные пош- ли: требовать, об'ясняться, приказывать. Вместо коменданта сидел другой, хмурый, небритый; выслушал, об'явил - поезд дальше не пойдет, - штабные зашумели, зазвякали, - хмурый показал телеграмму: поезд N 34-а дальше не пропускать. В городе хмурый день, октябрьский, за ночью, хлестаемой из переулков с крыш, с чердаков, - выполз, повис стеганным одеялом над домами мертвы- ми. По коридорам, со стуком, рота за ротой проходили: строились, спуска- лись вниз, расходились: на боевые посты: к Смоленскому, к Зубову, к Красной. В доме розовом тоже писали, проходили - бледные, хмурые, с гла- зами воспаленными; вскакивали, бежали; на автомобилях сквозь ночь ок- тябрьскую, черную, тайную, летели: часовой из тьмы гаркнет - свой ли, чужой, - дальше вдоль бульваров, во тьму: с револьвером в руке. Ночь по- лыхала, рдяное на все небо протягивалось, дрожало зыбко: дом догорал, не тушимый. В черной ночи, в крови, в муке, из годов метельных, войны, вшей, обид, упований, из банкетов, тюрем, выборов, тостов - хмурой крупою предзимней несомый - вставал Октябрь. Адриан Пиотровский. ПАДЕНИЕ ЕЛЕНЫ ЛЭЙ. Драма в 5 действиях. Действующие лица Д ж у л и у с Г е к т о р М а к ф е р с о н (король нефти). Е л е н а (его кузина). Г э з (предводитель рабочих). Б р и к с (агент тайной полиции). Б е н ь я м и н П р и а м у с (президент сената). П у п п у с: Г р о б у с: => Ученые. К у б у с : I-й с е н а т о р. II-й с е н а т о р. Ф л о р а н с а. Б е т с и. Л и з з и. М а р ш а л. Н а ч а л ь н и к п о л и ц и и. Д в а п о л и с м е н а. М е т р д'о т е л ь. Д в а б а н д и т а. Р а б о ч и е, р а б о т н и ц ы, т а н ц о в щ и ц ы. П р о д а в е ц. А к у ш е р к а. С в я щ е н н и к. Ф а б р и к а н т. П р о р о к м и с т и ч е с к о й с е к т ы. П р о д а в ц ы б р о ш ю р. Р а с п о р я д и т е л ь. Д в а г а з е т ч и к а. --------------- Действие I. Картина первая. (Американский город. У входа в митинговый зал. Распорядитель митинга. Две девицы. Шпик. Продавцы брошюр.) П р о д а в ц ы. "Американский город на вулкане" - 3 цента. "Эр- фуртская программа" - 3 цента. "Сенаторы американского города - разбой- ники, воры и лжецы" - 5 центов. Ш п и к. Что такое о сенаторах? П р о д а в е ц. А вам зачем? Разбойники, воры, лжецы. Ш п и к. Сколько? 1-й п р о д а в е ц. 5 центов. 2-й п р о д а в е ц. 5 центов за сенаторов? - 3. П р о д а в ц ы. 2. - Полтора цента за сенаторов американского города с добавлением его полиции и шпиков. Покупаете? Ш п и к. Монета. П р о д а в е ц. С добавлением его полиции и шпиков. 1-я д е в и ц а. Г-н Шпик, скоро начнется митинг? 2-я д е в и ц а. Г-н Шпик, вы не видали моего жениха? Ш п и к. Вашего жениха? 2-я д е в и ц а. Ну, да. Ш п и к. Здесь? 2-я д е в и ц а. Почему бы и нет? Жених мой красный. Ш п и к. Прошу прощения, но я не знал, что у красных бывают невесты и жены. 1-я д е в и ц а. А вы думали - они не умеют целоваться? 2-я д е в и ц а. И не говорят своим милым "моя крошечка"? 1-я д е в и ц а. Нет, пусть это у ваших женщин в Илионе груди высох- нут как автомобильные шины и губы закроются от пресыщения; чтобы Джулли Макферсон, король нефти, проснувшись в постели своего приятеля, закри- чал: "Какая собачья тоска"! Р а с п о р я д и т е л ь. Девушки, вы сделали бы лучше, если бы не стояли здесь, а прошли на митинг. Сейчас приезжает докладчик, товарищ Георг Гэз, кандидат в президенты от рабочей партии Америки. 2-я д е в и ц а. Мы не пойдем на митинг. Мы останемся здесь и будем ждать своих женихов... 1-я д е в и ц а ... и товарища Гэза, кандидата в президенты. Р а с п о р я д и т е л ь. Вы напрасно так говорите. Вы можете услы- шать много полезного о страданиях угнетенного народа и о том, как облег- чить эти страдания, о солидарности рабочих, о стачках, профессиональном страховании и больничных кассах. Ведь вы же работницы? 1-я д е в и ц а. Да. - Нет. Не совсем. Видите ли, я и Лиззи, мы... Р а с п о р я д и т е л ь. Тем более. Разве вы не жертвы современного общества? 2-я д е в и ц а. Да, да. Но знаете, скоро я действительно выйду за- муж, и тогда все пойдет иначе. Р а с п о р я д и т е л ь. Я вам советую уже сейчас послушаться меня. 2-я д е в и ц а. Мы подумаем. Р а с п о р я д и т е л ь. А товарищ Гэз, как я слышал, превосходный оратор. (Входит рабочий.) Р а б о ч и й. Товарищ Гэз не приехал. Поезд с востока пришел уже де- сять минут назад. Я обошел все вагоны, ждал у подъезда, спрашивал у всех, но его нет. Р а с п о р я д и т е л ь. Какая досада! 1-я д е в и ц а. Может быть, он задержался в дороге? 2-я д е в и ц а. Опоздал на поезд? 1-я д е в и ц а. Сошел с ума. 2-я д е в и ц а. Умер? Р а б о ч и й. Во всяком случае ему следовало телеграфировать обо всем этом. Так было бы вежливее. Р а с п о р я д и т е л ь. Какая досада! Придется отменить митинг. А между тем народу собралось, как никогда, и настроение совершенно необы- чайное. (Входит в зал и сейчас же возвращается в большом смущении.) Р а с п о р я д и т е л ь. Невероятно! Невозможно! Р а б о ч и й. Что? Р а с п о р я д и т е л ь. Гэз! Р а б о ч и й. Как он прошел? Что говорит? (Распорядитель делает жест непонимания. Все подошли к дверям. Шпик приготовился записывать речь на манжете. Тишина.) 1-я д е в и ц а. Где он? Покажите мне? Р а с п о р я д и т е л ь. Тсс. Вот у фонаря. 1-я д е в и ц а. Какой красивый! 2-я д е в и ц а. Дьявол! Р а с п о р я д и т е л ь. Тише! (Из зала выходят несколько женщин в большой тревоге. Пантомима. Выхо- дит молодой рабочий.) 2-я д е в и ц а. Питер! П и т е р. Крошечка моя! (Обнимает ее, потом отстраняется.) Прощай! (Сцена темнеет.) Картина вторая. (Митинг. Говорит Георг Гэз). Г э з. Стачка - пустяки. Тарифы - игрушка. Сокращение работ - обман. Все равно за грош или за два, в десять лет или в пятнадцать они высосут из нас силу и мозг. Да, они купили нас и выжимают, как губку, изо дня в день до смерти. Но знайте, этого мало им. Да, они поставили нас у печей, у челноков и молотов. Живыми тисками, приводами, манометрами, - но знайте, этого мало им. Привода разрушаются, и губку можно выжать до конца, а мы - вещи без уничтожения. Мы сами заботимся о том, чтобы господа не остались без жи- вых машин. Мы рожаем им новые и новые - наших детей. (До сих пор слова Гэза покрывались криками невидимой толпы. Сейчас все замолкает. В тишине говорит Гэз.) Подлое лук

╤ЄЁрэшЎ√: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  -


┬ёх ъэшуш эр фрээюь ёрщЄх,  ты ■Єё  ёюсёЄтхээюёЄ№■ хую єтрцрхь√ї ртЄюЁют ш яЁхфэрчэрўхэ√ шёъы■ўшЄхы№эю фы  ючэръюьшЄхы№э√ї Ўхыхщ. ╧ЁюёьрЄЁштр  шыш ёърўштр  ъэшує, ┬√ юс чєхЄхё№ т Єхўхэшш ёєЄюъ єфрышЄ№ хх. ┼ёыш т√ цхырхЄх ўЄюс яЁюшчтхфхэшх с√ыю єфрыхэю яш°шЄх рфьшэшЄЁрЄюЁє