▌ыхъЄЁюээр  сшсышюЄхър
┴шсышюЄхър .юЁу.єр
╧юшёъ яю ёрщЄє
╒єфюцхёЄтхээр  ышЄхЁрЄєЁр
   ─Ёрьр
      . ╨рёёърч√ 20-ї уюфют Ёрчэ√ї ртЄюЁют -
╤ЄЁрэшЎ√: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  -
ей в воздухе. - Любезная хозяйка, - сказал сын стекольщика, - вы не можете уверить меня в том, что имеете столь жестокое сердце. Я очень давно в пути, я устал, и вы не можете оставить меня за дверьми вашего почтенного дома. Фрау Шнеллеркопф задумалась. - Хорошо, - сказала она, наконец, я провожу вас в комнату, но только, пожалуйста, с утра примите ваш настоящий вид. - Увы, - отвечал странник, - увы, любезная фрау, вы никогда не увиди- те меня в моем настоящем виде, потому что я имею только один - ненастоя- щий - вид, и в нем я совершенно не поддаюсь описанию. Фрау Шнеллеркопф проводила своего постояльца в отведенную ему комна- ту, пожелала ему доброй ночи и озадаченная этим странным происшествием, вернулась к мужу. Herr Шнеллеркопф крепко спал, но разбуженный женой выслушал ее внима- тельно, сел на постели и сказал с сожалением: "ho". 3. На утро сын стекольщика бродил по городу Геттингену, с печалью глядел вдоль узких улиц и снова говорил сам с собой. - Я ищу осязаемое ничто. Оно не покажется на этой узкой улице. А если бы оно и попалось мне навстречу, я все равно не узнал бы его, потому что я его никогда не видел. Он тихо шел, внимательно разглядывая почтенных бюргеров и полных фрау, что попадались ему навстречу. - Курт, Курт, - снова говорил он, - на что ты тратишь свою злосчаст- ную жизнь? День проходит за днем, минута отлетает за минутой. Тут он наткнулся на седого старика с длинной палкой в руках, который шел по левой стороне улицы, высоко задрав голову и что-то пристально разглядывая на совершенно безоблачном небе. - Невежа, - спокойно сказал старик, не опуская головы, - мерзавец, не уважающий старости и ученых познаний во всех областях науки. - Простите, Herr, - отвечал сын стекольщика, несколько озадаченный, - но вы немного ошиблись в вашем, поразительно полном определении моего ума и характера. Мой характер имеет твердость во всех испытаниях жизни, а что касается ума то он проникает в самую суть человеческого познания. - Не вижу, - сказал старик, еще выше задирая голову, - не вижу, ибо слежу невооруженным глазом за звездой Сириус, совершающей сегодня свой обычный путь по ниспадающей параболе. - Не вижу, - в свою очередь ответил странник, в свою очередь задирая голову, - небо совершенно безоблачно и ясно. - Что ты можешь увидеть, - с презрением отвечал старик - звезду Сири- ус можно увидеть лишь по личному с нею уговору. - Если память мне не изменяет, - сказал сын стекольщика, - то кроме Сириуса по личному уговору можно увидеть Большую Медведицу и Близнецов. - Левая лапа Большой Медведицы не поддается уговору, - с важностью продолжал старик, - что же касается головы и остальных лап, то ты не ошибся. - Я не ошибся и относительно Близнецов? - Что касается Близнецов, то это вопрос чрезвычайно спорный. На соб- рании астрологов в Бренне, Близнецы были признаны достойными уговора. Вообще же говоря, прохожий, ты можешь за мною следовать до вечера. Вече- ром я опущу голову, увижу тебя, и мы подробнее поговорим об этих занима- тельных вопросах. - Я очень боюсь, - отвечал сын стекольщика, - я очень боюсь, любезный астролог, что меня и по уговору нельзя увидеть. Я в этом отношении го- раздо неподатливее левой лапы благородного созвездия. - Пустое, - сказал старик, - в твоей речи я замечаю логическую ошиб- ку. Большая посылка не соответствует выводу. Ты не есть звездное тело. Следовательно, тебя можно увидеть без всякого уговора. - Дорогой астролог, - возразил сын стекольщика, - я советую вам убе- диться в истине моих слов вооруженным глазом. Что же касается вашего предложения пробыть с вами до вечера, то я не вижу в этом прямой необхо- димости. Я буду сейчас смотреть на Сириус, а вы смотрите на меня. Пос- мотрим, кто из нас скорее что-либо увидит. - Бездельник, - возразил астролог, - не отвлекай скромного ученого, от его высоких занятий. К тому, же если бы даже я и пожелал согласиться с тобой, то я все равно не мог бы опустить головы, потому что у меня за- текла шея. Сын стекольщика прислонил к его глазам руку и сказал, смеясь: "Вот вам ясное доказательство моих слов" - и другой рукой с силой дернул его за бороду. - Парабола! - закричал старик, - ты заставил меня упустить нисхожде- ние! - Я прошу прощения за мой дерзкий поступок, - отвечал сын стекольщи- ка, - но взгляните на меня. Видите вы что-нибудь! - Я ничего не вижу, - возразил астролог с спокойствием, - но не сом- неваюсь, что мог бы увидеть тебя по уговору. Вокруг них собралась толпа. - Астролог Лангшнейдериус, повидимому, сошел с ума, - сказал один бюргер другому и выпучил глаза на астролога, - он стоит посреди улицы и разговаривает сам с собою двумя голосами. - Астролог Лангшнейдериус, повидимому, сошел с ума - сказал второй бюргер третьему и так же выпучил глаза на астролога, - в его руках шляпа и палка, одежда наброшена на плечо, и он говорит сам с собой двумя голо- сами. Но в это время виновники странного приключения последовали далее по Геттингенским улицам. 4. - Если память мне не изменяет, - начал старик, когда они добрались до его дома и уселись в кресла, - то ты ученик знаменитого ученого и фило- софа Гебера. - Старик принимает меня за кого-то другого, - подумал сын стекольщика и сказал: - Точно, Herr Astrolog я ученик Гебера. - Давно-ли ты оставил своего благородного учителя? - продолжал ста- рик. - Недавно, - отвечал странник с некоторым сожаленьем в голосе, - не- давно, всего лишь года два тому назад. - Года два тому назад? - вскрикнул астролог, - это странно. Гебер уже 8 лет как умер. - Я не могу ответить на ваше ошибочное заключение - сказал странник, - потому что вы, несмотря на то, что я оказал вам уважение, которое я питаю ко всем лицам старческого или дряхлого возраста, повернулись спи- ной ко мне и к моему креслу. - Странник, - отвечал астролог и на этот раз действительно повернулся к нему спиной, - тебе должно быть известно, что зрение у астрологов во- обще не отличается остротою. Кроме того, тебе, как ученику Гебера, ведо- мы многие тайны нашей священной науки. Твое исчезновенье есть, конечно, прямое следствие занятий магией и астрологией. - Не совсем, - отвечал сын стекольщика, делаясь вдруг необыкновенно мрачным, - не совсем. Мое исчезновенье есть прямое следствие слишком сильной любви моего отца к своему ремеслу. - Непонятно, - сказал старик, - значит, твоему отцу были известны эти тайны? - Мой отец, - начал сын стекольщика, - был стекольщик. А моя мать, дорогой астролог, была пугливая женщина. Он так любил свое ремесло, что каждую неделю выбивал все окна в нашем маленьком доме, исключительно для того, чтобы вставить новые стекла, а что касается будущего ребенка, то не хотел иметь никакого другого, кроме как в совершенстве похожего на свое ремесло. Не знаю, как это случилось, но родился я, родился сын сте- кольщика, и я родился, увы, совершенно прозрачным. Это обстоятельство однажды заставило моего отца вставить меня в раму. По счастливой случай- ности эта рама находилась в комнате доктора Иоганна Фауста, и вот так я познакомился с знаменитым ученым, который руководил мною во время всей моей дальнейшей жизни. - Фауст? - сказал старик, - не помню. - И он, любопытствуя, научил меня многим наукам. Я брожу по многим городам нашей страны, но через год я должен вернуться в Вюртемберг. До сих пор я не придумал еще каким путем итти мне к моему открытию. - Что же ты ищешь? - Осязаемое ничто. - Осязаемое ничто? - повторил старик, - но что значит осязаемое нич- то, и для чего ты его ищешь? - Я ищу его, - отвечал странник, - для того, чтобы убедиться, что осязаемое ничто ничего не значит. - Известно-ли тебе - с глубоким убежденьем начал старик, - что я те- перь не только не знаю худ ты, или толст, высок или мал, но даже имеешь ли ты голову на плечах? - Имею, - отвечал сын стекольщика, поднимая руку и ощупывая голову, - имею. Я ее осязаю. - Осязаешь? - Осязаю, - сказал сын стекольщика и задумался надолго. Задумался и старик. Но они ничего не придумали, потому что пятый странник уже держал открытым ящик для кукол. Вечером же старик сказал сыну стекольщика: - В городе Аугсбурге живет некий Амедей Вендт. Явись к нему и скажи, что тебя послал астролог Лангшнейдериус, и он направит твои шаги по отысканию искомого. 5. - В путь, в путь! По дороге ветер. С неба сумерки, и зажигаются звез- ды. - Память мне говорит - будь тверд, - а судьба говорит иное. Так он говорил, повторяя эти слова снова и снова, пока не добрался до города Аугсбурга. Он долго искал Амедея Вендта в этом городе, но не нашел его, да и не мог найти, потому что Амедей Вендт родился ровно через 200 лет, после его путешествия. Тогда он сел на камень и горько заплакал. А на утро он пустился в дальнейший путь. 6. Из Аугсбурга в Ульм, из Ульма в Лейпциг, из Лейпцига в Кенигсберг, из Кенигсберга в Вюртемберг, из Вюртемберга в Шильду, из Шильды в Биле- фельд, из Билефельда в Штетин, из Штетина в Бауцен, из Бауцена в Штетин. А когда он добрался до Свинемюнде, то оттуда прямо в ад, потому что хозяйка гостиницы в Свинемюнде сказала ему, что в аду есть осязаемое ничто. В аду такая мгла, что ее можно схватить руками. Пятый странник захлопнул над ним крышку ящика и молвил. - А вот. Глава IV. Путь шарлатана Гансвурста. 1. Дорога убегала под ногами осла, а он пофыркивал, поплевывал и бодро задирал морду в голубое небо. Шарлатан сидел, подпрыгивая, размахивал одной рукой, а другой придерживал у рта, свою огромную трубку. - Куда я еду? - говорил он с печалью - никто не знает даже моего име- ни, а меня зовут Гансвурст, и я родился на два века позже моего Пи- кельринга. - Дымок вился за его головой, трубка хрипела и плакала, мимо уходили поля и кустарник, и леса, и бесплодные земли. Так он ехал много дней, осел его утомился и утомился он сам, когда однажды, поздней ночью, он добрался до города Данцига. - Отворите, - закричал он, остановившись у дверей гостинницы на самой окраине города - отворите мне, я очень устал, и осел мой тоже устал. А ныне поздняя ночь, и уже пора отдохнуть в теплой постели от тяжелого пу- тешествия. Дверь отворилась, и он был в пущен в гостиницу. По дороге он поцело- вал девушку, отворившую ему дверь, и сказал: - Девушка, я не должен бы был касаться тебя, но я знаю, что у тебя свежие губы, - и, добравшись до постели, тотчас свалился на нее и уснул. Осла же отвели к другим ослам, и он там жевал жвачку и жаловался со- седям на легкомыслие своего господина. 2. Утром шарлатан откинул одеяло, сел на постели и принялся думать. По- том оделся и спустился вниз в общую залу, где топился камин и за столом сидели посетители. Он тоже уселся и попросил себе кофе. Но у него не было, чем распла- титься, и он сказал девушке: - Девушка, известно ли тебе, что у меня нет денег, чтобы заплатить за твое кофе? - Кофе принадлежит моей хозяйке, сударь, - отвечала девушка, - а впрочем, сударь, вы, вероятно, шутите. - А где же находится твоя хозяйка, девушка? - Она еще спит, сударь, ее комната наверху. - Но в это время хозяйка гостиницы, высокая и худая женщина, спусти- лась по лестнице вниз. - Хозяйка, - приветливо сказал шарлатан, - известно ли вам, что у ме- ня нет денег, чтобы заплатить вам за кофе, за ночлег и за корм моего ос- ла? - Ты не уедешь отсюда, пока не заплатишь денег, - отвечала, хмурясь, хозяйка, - или оставишь взамен денег своего осла. - Лучше останусь, - сказал шарлатан. И остался. Так он жил три дня и все думал, а на четвертый снова пришел к ней и сказал: - Хозяйка, я уплачу вам все деньги, но прежде вы должны подарить мне помет всех ослов, что останавливались за это время в гостинице. - Помет стоит денег, - отвечала хозяйка, - если я отдам тебе его, то к твоему счету придется прибавить несколько талеров. - Хорошо! - вскричал шарлатан, - но вы должны провести меня в стойло. И его провели в стойло. - Ослы! - бодро закричал он, - ослы, помогите бедному страннику, по- могите шарлатану Гансвурсту, у меня к вам нижайшая просьба. Ослы подняли морды и очень дружно закричали в ответ. - Ослы! - продолжал шарлатан. - Видит бог, я всегда любил вас, я всегда заботился о вас, и мой осел не замедлит подтвердить вам это. Я назвал его философом Кунцем - в честь философа Кунца, и вы видите, как он любит своего хозяина. Философ Кунц фыркнул и в знак одобрения трижды поднял и опустил хвост. - Помогите, - продолжал шарлатан, - мне нечем заплатить за ночлег и за корм - хозяйка повесит меня, если я не заплачу ей за ночлег и за корм, а я еще молод и хочу жить. - Испражняйтесь! - вдруг закричал он с отчаянием в голосе, - я уже вижу, что ваш вчерашний помет не оправдал моих ожиданий. Но ослы стояли неподвижно. И только один, самый молодой и глупый, поднял хвост, собираясь исполнить просьбу. - Ну, ну, - говорил шарлатан, - ну, ну, понатужься, дорогой осел, по- моги странствующему шарлатану. И осел понатужился. - Не то, не то, - закричал шарлатан, - не то. Золотом, золотом, не то. Золотом, усеянным драгоценными камнями. И когда он не увидел золота, то сел на землю и горько заплакал. Горожане, девушки и посетители гостиницы стояли за его спиной и пере- говаривались о том, что шут должно быть сошел с ума и может натворить многие беды в гостинице. - Сударь, - сказала давешняя девушка, сжалившись над ним, - сударь, пожалуйте в вашу комнату. Вы должно быть очень устали, сударь, от долго- го путешествия. Тогда он отправился в свою комнату и лег на постель. И вновь прожил в этой гостинице три дня, и его перестали кормить, как других посетителей гостиницы. Однажды вечером девушка пришла к нему и сказала: - Сударь, вам нечем заплатить, но если вы честный человек, то я одол- жу вам деньги. - Девушка, - отвечал шарлатан, - когда-нибудь ты будешь жить в стек- лянном дворце на берегу рая и ангелы будут прислуживать тебе золотыми пальцами. Он крепко поцеловал ее в губы, а потом взял деньги и уплатил их хо- зяйке. На утро же вновь уселся на своего осла и отправился в дальнейший путь. 3. Дорога убегала под ногами осла, а он пофыркивал, поплевывал и бодро задирал морду в голубое небо. - Куда ты ведешь меня, пыльная дорога? - говорил шарлатан - на краях твоих уже нет кустарников и вдали не виднеется леса. Камни и пыль - куда я еду? - В город Ульм, - отвечали камни, а пыль молчала и только кружилась вихрем под острыми копытами осла. - Согласен, - вскричал шарлатан, и к вечеру ворота Ульма раскрылись перед ним. 4. - Ну, - говорил он, проезжая по Ульмским улицам, - ну, умный стран- ник, ну шарлатан Гансвурст, что ты придумаешь в этом городе, чтобы найти золотой помет. Доколе будут продолжаться твои странствия? И он склонялся на шею своего осла в великой печали. Так он доехал до площади, слез с осла, привязал его к фонарю и уселся на крыльцо дома в глубокой задумчивости. - Траузенбах - золотых дел мастер, - сказал над ним чей-то голос. Он поднял голову. - Никого не было вокруг. - Траузенбах, Траузенбах, золотых дел мастер, - настойчиво повторил голос, и тогда он догадался, что это он сам в задумчивости произносил эти слова. - И точно, - сказал он раздумчиво, - в городе Ульме проживает Трау- зенбах. - Осел поднял морду. - Золотых дел мастер! - вскричал шарлатан и снова задумался. Потом весело вскочил, сел на осла и поехал дальше по Ульмским улицам. - Шут, - сказал ему пожилой бюргер, когда он остановился у небольшого домика, с твердым намерением найти в нем Траузенбаха, - шут, ты знаешь, что по закону вольного Ульма в городе может быть только один шут, и что всех прочих повесят на его воротах. - Я кнехт, - с гордостью сказал Гансвурст, - я не шут. Я кнехт золо- тых дел мастера Траузенбаха. - Ты - кнехт Траузенбаха, - с изумлением переспросил бюргер, - я очень хорошо знаю каждого из кнехтов Траузенбаха и могу поклясться, что не встречал тебя среди них. - Пустое, - отвечал шарлатан, - пустое. И он поворотил осла. - Подожди, - крикнул бюргер, - там ты не найдешь дома Траузенбаха, а что ты чужестранец, я вижу по твоему ослу. Зайди-ка в этот дом, не най- дешь ли ты там того, кого ищешь? Когда же шарлатан в'ехал в ворота и слез с осла, бюргер позвал дочку и спросил у нее: - Дочка, видела ли ты когда-нибудь этого человека среди моих кнехтов? Девушка близко подошла к шарлатану. - Мейстер, - сказал он, оборотясь к бюргеру, - простите мне, что я, только надеясь стать вашим кнехтом, уже назвал себя этим почетным име- нем. - Хорошо, хорошо, - отвечал мейстер, - заходи, заходи в дом. Шарлатан вошел в дом. 5. На утро мейстер обратился к нему с такими словами: - ты хочешь быть моим кнехтом, а у кого ты работал до сих пор. - У Агриппы, - отвечал шарлатан, - у философа Кунца и у Никласгау- зенского проповедника. - Как? - удивился мейстер, - я не знаю этих имен! - Это были славные мастера, - промолвил Гансвурст, - они научили меня многому в нашем благородном мастерстве. - Наше ремесло воистину благородно, - отвечал мейстер, а наш цех - это самый богатый цех в городе Ульме. Ты же славный парень, чужестранец, и ты будешь у меня первым кнехтом. Так Гансвурст стал кнехтом у золотых дел мастера. Он работал три или четыре дня, а потом явился к мейстеру и сказал: - Мейстер я сыт и мой осел тоже сыт. - Очень рад за вас обоих, - отвечал мейстер. - Однако, - продолжал шарлатан, - чтобы стать мастером, нужно рабо- тать 9 лет кнехтом. - Так, - отвечал Траузенбах, - 8 лет или 9 лет по соглашению. - По соглашению, - сказал шарлатан, - или 5 лет или 4 года. - Точно, - отвечал мейстер, - если одарить своего мейстера, то и меньше 8 лет. - По соглашению - или два года, или даже один год, по соглашению, мейстер. - Точно, - повторил Траузенбах, - все зависит от того, как одарить своего мейстера. Потом они помолчали немного. Кнехту не дают золота для работы, - думал шарлатан, - а если он сде- лает меня подмастерьем, то я утащу золото и накормлю им своего осла". Он теребил свой клок в раздумьи и тяжком молчании. - Имеешь ты чем одарить? - спросил Траузенбах. - Имею, - отвечал Гансвурст, - мы можем заверить обязательство в ма- гистрате. И они заверили обязательство в магистрате на 50 талеров. Он сделался подмастерьем, а чтобы стать мастером, должен был выполнить образцовую работу. 6. На другой день мейстер передал ему золото в своей мастерской. - Ты сделаешь кольцо, - сказал он, - кольцо, а на нем герб свободного города Ульма: два орла, а между ними знамя, а на знамени - Stadt ohne FreihIit, Leib ohne Leben. - Хорошо - отвечал шарлатан - я сделаю это, нибудь я странник Ганс- вурст. На другой день с утра он отправился к своему ослу. - Философ Кунц, - сказал он, - я придумал знатный способ вернуть себе власть синей, белой, красной, голубой и зеленой магии. Я размельчил зо- лото в тончайший порошок - и ты с'ешь его с хлебом, а в помете твоем я найду это золото. Осел глядел на него жалобными глазами. А он смешал мякиш хлеба с зо- лотым порошком и заставил своего философа с'есть эту смесь. И осел с'ел. - Мейстер, - сказал Гансвурст, возвращаясь к Траузенбаху - к вечеру я отдам вам ваши 50 талеров и потом я подарю вам еще 50 талеров и ваших кнехтов я одарю, как граф, или как купец, который может купит целый Ульм

╤ЄЁрэшЎ√: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  -


┬ёх ъэшуш эр фрээюь ёрщЄх,  ты ■Єё  ёюсёЄтхээюёЄ№■ хую єтрцрхь√ї ртЄюЁют ш яЁхфэрчэрўхэ√ шёъы■ўшЄхы№эю фы  ючэръюьшЄхы№э√ї Ўхыхщ. ╧ЁюёьрЄЁштр  шыш ёърўштр  ъэшує, ┬√ юс чєхЄхё№ т Єхўхэшш ёєЄюъ єфрышЄ№ хх. ┼ёыш т√ цхырхЄх ўЄюс яЁюшчтхфхэшх с√ыю єфрыхэю яш°шЄх рфьшэшЄЁрЄюЁє