▌ыхъЄЁюээр  сшсышюЄхър
┴шсышюЄхър .юЁу.єр
╧юшёъ яю ёрщЄє
╒єфюцхёЄтхээр  ышЄхЁрЄєЁр
   ─Ёрьр
      . ╨рёёърч√ 20-ї уюфют Ёрчэ√ї ртЄюЁют -
╤ЄЁрэшЎ√: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  -
судна, - он ответил, прочитав: - "в бумаге написано - "на берега Новой Земли", - а здесь не берег, а губа", - и его, сумасшедшего, теперь везли, чтобы отдать в больницу. - (гибели экспедиции Николая Кремнева посвящена эта повесть; Кремнев возвращался с "Мурманском"). Начальник обдумывал, как записать все это в экспедиционное донесение. Самоедин пел: Начальник сидит, сидит, Хмурый, хмурый - - В бухте была зеленая вода, за бухтой в море синели льды. Берег уходил во мглу; снег на горах, сливаясь с облаками, был сер, и черною грязью вдали казались еще не заметенные снегом горные обвалы и обрывы. Самоедс- кого становища в тумане не было видно. Была абсолютная тишина. Пришел матрос, сказал: - "Вода взята, ушел последний вельбот, капитан скомандо- вал в машину нагонять пары. Капитан спрашивает, давать второй свисток, чтобы все были на борту?" - "Давайте", - ответил начальник. Самоедин на пороге посторонился матросу, матрос весело сказал самоедину: - "Ну, а ты, Обезьян Иваныч, бери ноги в руки, катись на берег, а то увезем в Ев- ропу!.." - помолчал и добавил строго: - "катись, катись, надоел, - сей- час уйдем в море!" - Пароход сипло загудел, надолго, раз и два, - и в горах отдалось сиплое эхо, - вахта пошла на места. Начальник прошел к капитану на мостик. Самоеды - нырками - плавали около парохода. Через полчаса пароход должен был выйти в море, в неделю пути океанами и прос- торами, чтобы через десять дней была Москва: это был последний пароход с Новой Земли, Новая Земля оставалась на год во льдах, холоде и мраке. Экипаж был уже на борту, вельбот поднимали на палубу. И тогда от берега по воде с быстротою полета птицы помчала ела, чело- век из нее кричал, останавливая. Ела ласточкой прильнула к шторм-траппу, и с ловкостью обезьяны на палубу влез самоедин, в малице, в пимах, испу- ганный и запыхавшийся. И на палубе сразу исчезла его ловкость и быстро- та, - он стоял смущенный и растерянный. И те самоеды, что слезли-было с судна, вновь поднялись на него, стали у фальшборта, взволнованные, шум- ливые, враждебные. Тот, что влез первым, - вдруг раскис и заплакал, по-бабьи гугниво. Начальник спросил его: - "В чем дело, чего ты хочешь?" - Тогда зашумели все самоеды, и тогда узналось, что этот самоедин, проз- нав про стоянку судна, приплыл на еле из-за сотни верст, из своего ста- новища, - что в прошлом году он заказал привезти себе из Европы десять семилинейных ламповых стекол - и ему привезли семь десятилинейных, он ждал стекол целый год, - он будет ждать еще год, - но - чтобы обяза- тельно ему их привезли, иначе он не хочет России, она ему не нужна, ему все равно - леший там или царь, ему нужно десять семилинейных, а не семь десятилинейных, - и тогда он отдаст эти семь десятилинейных! - На судне не нашлось семилинейных стекол, но нашлась двухлинейная жестяная лампоч- ка со стеклами, ее отдали самоедину. И еще на складе оказалась коробка с гривенничными компасами, такими, какие матросы любят вдевать в петлицу вместо брелока к часовой цепочке: каждому самоедину был дан такой ком- пас. - Тогда капитан крикнул с мостика, облегченно и с напускною стро- гостью: - "Эй, тылки-вылки, марш с корабля, живо!" - И самоеды с лов- костью обезьян посыпались за борт на свои елы. Третий отревел гудок, загремела лебедка, принимая якорь. Через час земля исчезла во мраке, была уже ночь и в облаках серебрела луна. Здесь был ветер, разводил волну; судно, покряхтывая, ложилось на волны, на бак заплескивалась вода, иногда в такелаже начинал ныть ветер. Судно замерло в ночи. На капитанском мостике в рулевой стояли вахтенный матрос и штурман. На румбе был юг, кругом были холод и мрак. - Через неделю дома! - сказал матрос. Начальник у себя в каюте писал вахтенное донесение. Рядом в каюте младшие сотрудники пели песни в предчувствии земли, Москвы. - А самое- дин, тот, что год ждал семилинейных стекол, шел в этот час обратно к се- бе в становище. За пазухой у него были лампа и компас, за плечами висела винтовка системы Браунинг. Лед сгруживался у берегов; когда по пути вставали большие ледяные поля, самоедин вылезал на лед, взваливал себе на голову свою елу и шел пешком, - потом опять плыл по воде. О полночь он устроился спать на берегу, на снегу; за пазухой у него было сырое оленье мясо, он поел его; потом лег на снег, поджав под себя ноги, прик- рыв себя елой. Лампочку, чтобы не раздавить, он поставил в сторонку. - И в этот же час - еще за полтысячи верст к северу - на Шпицбергене, на жилом Шпицбергене, в Айс-фиорде, в Коаль-сити, на шахтах - одиночест- вовал инженер Бергринг, директор угольной Коаль-компании. Здесь не было тумана в этот час и была луна. Домик прилепился к горе ласточкиным гнез- дом; вверх уходили горы и шел ледник; гора была под домиком, и там было море, и там, на том берегу залива, были горы, все в снегу, - была луна и казалось, что кругом - не горы, а кусок луны, луна сошла на землю. Была невероятная луна, диаметром в аршин, и блики на воде, на льдах, на снегу казались величиной в самую луну, сотни лун рождались на земле. И над землей в небе стояли зеленоватые столбы из этого мира в бесконечность - столбы северного сияния, они были зелены и безмолвны. Домик был постро- ен, как строят вагоны, из фанеры и толи, привезенных с юга, потому что на Шпицбергене ничего не растет, и он был величиной в русскую теплушку: такая теплушка прилипла к горе. И все же в домике было четыре комнаты, кабинет был завален книгами и там стоял граммофон, а в конторе стоял ра- дио-аппарат, и в каждой комнате было по кафельному маленькому камину. - Человечество не может жить на Шпицбергене - север бьет человека, - но там в горах есть минералогические залежи, там пласты каменного угля идут над поверхностью земли, - и капитализм. - - - - ночь, арктическая ночь. Мир отрезан. Стены промерзли, - мальчик круглые сутки топит камин. За стенами - холод, то, что видно в окно, - никак не земля, а кусок луны в синих ночных снегах, и Полярная звезда прямо над головой. Инженер Бергринг долго слушал граммофон, мальчик при- нес новую бутыль виски, - инженер Бергринг подошел к окну, там луна сош- ла на землю. В это время в канторе радио вспыхнул катодною лампочкой, - оттуда, из тысячи верст, из Европы, зазвучали в ушах таинственные, кос- мические пуанты и черточки: - ч-ч-чч-та-та-тсс... - - Глава первая. "Станция 18. <фи>76°51', <лямбда>41°0 mt, 5 ч. 0 м. 22-VIII. Станция пропущена ввиду большого шторма. Ветер 6 баллов, волнение 9, судно клало на волну на 45°. Станция 19. <фи>77°31', <фи>41°35', 372 mt, 13 час. 0 м. 22-VIII. Подводные скалы с зарослями баланусов, гидроидов, асцидий и мшанок. Тралл Сигсби дважды. Оттертралл. Результаты: очень много Hyperammina subnodosa, Ophiura sorsi, много трубок Maldanidae, Ampharetidae, много Eupagurus pulescens, один экз. sabinea, 7 - carinata. В илу найдено до 20 видов корненожек, кроме Hyperammina преобладает Truncatulina labatula. Обильный мертвый ракушечник, при полном отсутствии живых мол- люсков. Станция 20. <фи>77°55', <лямбда>41°15', 220 mt, 0 ч. 40 м. 23-VIII. Из-за льда драгажных работ не было. Станция 20-bis. <фи>77°50', <лямбда>40°35', 315 mt, 4 ч. 15 м. 23-VIII. Станция была сделана сейчас же по выходе из пловучего льда. Драга с параллельными ножами. Шестифутовый тралл Сигсби. ............... Эти станции - за тысячу верст к северу от полярного круга, в штормах, во льдах, без пресной воды, в холоде - были единственной целью экспеди- ции в Арктику для биолога профессора Николая Кремнева, начальника Русс- кой полярной экспедиции, - для того, чтобы через два года, вернувшись с холодов, в Москве, после суматошного дня, после ульев студенческих ауди- торий, человеческих рек Тверской и лифтов Наркомпроса на Сретенском бульваре - пройти тихим двором старого здания Первого московского уни- верситета, войти в зоологический университетский музей и там сесть в своем кабинете - к столу, к микроскопу, к колбам и банкам и к кипе бу- маг. - В кабинете большой стол, большое окно, у окна раковина для промы- вания препаратов, - но кабинет не велик, пол его покрыт глухим ковром, а стен нет, потому что все стены в полках с колбами, баночками, банками, банкищами, а в баночках, банках и банкищах - афиуры, декаподы, асцидии, мшанки, губки, - морское дно, все то, что под водой в морях, - все то, что надо привести в порядок, чтоб открыть, установить еще один закон - один из тех законов, которыми живет мир. Каждый раз, когда надо отпереть дверь, - вспоминается, - и когда дверь открыта, - смотрит из банки осьминог, надо поставить его так, чтобы не подглядывал. - Это пять часов дня. От холодов, от троссов, от цынги - пальцы рук профессора Николая Кремнева узловаты, - впрочем, и весь его облик сказывает в нем больше бродягу и пиратского командора, чем кабинетного человека, - потому что он русский; но часы идут, полки с банками пыльны и - сначала стереть пыль, отогреть вар, раскупорить банку, промыть Decapoda'у - пинцеты, ланцеты, микроскоп - тихо в кабинете: и новые записи в труде, который по-русски начинается так: - "60 станций экспедиции 192* г. охватывают огромный район. Конечно, сами по себе работы экспедиции недостаточны для того, чтобы говорить о фауне и биоцинозах Северных морей во всей полноте, тем более что они еще не обработаны окончательно. Однако на основании их мы можем наметить, хотя бы в целях программных и рабочей гипотезы, некоторые большие "естественные "районы Северных мо- рей" - - - что звучит по-немецки, в другой папке: - Die Expedition im Jahre 192* hat 60 Stationen erforscht. Letztere sind auf der Weite des Weissen-, Barenz- und Karischen Meeres. Das zoologische Material, welches warend dieser Expedition gesammelt wurde, giebt uns das Recht, die eben erwanten Nordische Meere in gewisse Regionen einzuteilen" - - Профессор Кремнев писал свою работу сразу на двух языках, это так: но море Баренца у Земли Франца-Иосифа и Карское море позади Новой Земли, куда раз в пять лет могут зайти суда, невероятную арктику, тысячи верст за полярным кругом - он называл только северными морями, никак не Ледо- витым Океаном, - точно так же, как, когда океан у восьмидесятого градуса бил волной и льдами, когда Кремнева било море и до судорог мучила тошно- та и даже команда балдела от переутомления и моря, Кремнев говорил, не вылезая из своей каюты, не имея сил встать: - "как, разве плохая пого- да?" - и спардек на корабле он называл чердаком, а трюм и жилую палубу - подвалом. - Но он твердо знал прекрасную человеческую волю познавать и волить. И часы в кабинете с микроскопом шли так же медленно и упорно, как они идут на Шпицбергене, и Никитская и Моховая за стенами отмирали на эти часы, безразлично, была ли там осень и фонари ломались в лужах, или шел снег, укравший звуки и такой, от которого Москва уходит на деся- ток градусов к северу и на три столетия назад вглубь веков, Decapoda ус- танавливала законы. - А в девять в дверь стучали, приходил профессор Ва- силий Шеметов, физик, здоровался, говорил всегда одно и то же - "ты ра- ботай, я не помешаю", - но через четверть часа они шли по Моховой в Охотный ряд, в пивную, выпить по кружке пива, поговорить, послушать ру- мын; тогда за окнами шумихою текла река - Тверская, и было видно - осень ли, зима ль, декабрь иль март. ............... В Судовой Роли было записано рукою Кремнева, начальника экспедиции - - "Научное снаряжение экспедиции - - По гидрологии - Батометров разных систем..... 6 шт. Лот с храпом, трубки Бахмана, глубомеры Клаузена, вьюшки Томпсона, шкалы Фореля, диски Секки, аппарат Киппа, и пр., и пр... в достаточном количестве. По биологии - Микроскопов разных...... 20 шт. По метеорологии - - Специальное оборудование и приспособления для зимовки во льдах - - Охотничье снаряжение - - - - Экипаж экспедиции - - - - Задание экспедиции - - От второго участника экспедиции, от художника Бориса Лачинова, оста- лась для Москвы только одна запись, которую он не послал: "Слышать, как рождаются айсберги, - как рождаются вот те громадные голубые ледяные горы, которые идут, чтобы убивать и умирать по свинцовым водам и волнам Арктики: это слышать гордо! И это можно слышать только раз в жизни и только одному человеку на десятки миллионов удается услы- хать это. И я не случайно беру глагол слышать: едва ли позволено челове- ку это видеть, как рождаются айсберги, как раскалываются глетчеры, - ибо человек заплатил бы за это жизнью. И это слышал здесь на Шпицбергене, в Стор-фиорде в Валлес-бае, и тогда в том громе в тумане мне показалось, что я слышу, как рождаются миры. - Это - за полторы тысячи верст к севе- ру от полярного круга. - И я могу рассказать о том, что было в Европе, в России в начале Четвертичной эпохи, когда со Скандинавского полуострова ползли на Европу глетчеры, ледники, когда были только вода, небо, камень и льды, и холод, и страшные ветры, такие, которые снежинками носят камни с кулак и с голову человека: я это видел здесь в тысячах верст, - здесь в Арктике я видел страшные льды, льды, льды, тысячи ледяных верст, страшные ледяные просторы, - воду (вот ту, предательски-соленую, неделя- ми плавая по которой, можно умереть от жажды, и такую прозрачную, почти пустую, сквозь которую на десяток саженей видно морское дно), - горы (огромные, скалами базальтов и холода, и ледников идущие из моря и изо льдов), - небо, вот такое, с которого в течение почти полугода не сходит солнце (я видел солнце в полночь!), и которое полгода горит Полярной звездой, - при чем Полярная стоит в зените, - при чем на полгода дня и на полгода ночи - за туманами, метелями, дождями, за всеми стихиями хо- лода, вод и земли, в сущности, надо скинуть со счетов счет на солнце и звезды, оставив счета на извечные мрак, холод, льды и снега. Здесь не живет, не может жить человечество. Мы, покинув "Свердрупа", были у ост- рова Фореланд, здесь мы жили, здесь умерло пять моих спутников: на этом острове - на памяти культурного человечества - до нас обследовала остров только одна экспедиция, Ноторста, в 1896-м году, - здесь нет человека, здесь не может жить человек, - когда Ноторст высаживался на берег, на шлюпку напала стая белых медведей, занесенных сюда льдами и здесь оголо- давших. - Мне - никогда не уйти отсюда. Море, эти десятки дней в безб- режности и мои бреды, мои бредовые яви и явные бредни". - - "Свердруп" вышел из Архангельска 11 августа, - вышел из черных авгус- товских ночей, чтобы под семидесятым градусом прийти в белую арктическую ночь, в многонедельный день, когда небо в полночь темно - ночное небо - только на юге. "Свердруп" стоял у Банковской набережной, потом его отве- ли на рейд; - потом он ходил на Баккарицу за углем, угля взял до отказа, под углем были и палубы, по фальшборты. Экспедиция задержалась на пять дней: Москва не выслала к сроку посуду - колбы, баночки, банки, банкищи, бидоны. Профессор Николай Кремнев, в морских сапогах до паха, в кожаной куртке и в широкой, как зонт, кожаной поморской шляпе, с можжевелевой тростью в руках, с утра и весь день ходил - на телеграф, в губисполком, в северолес, в береговую контору, на таможню, - в половине пятого он обедал в деловом клубе, выпивал три бутылки пива и шел в гавань, кричал в сгустившиеся сумерки: - "Со "Свердрупа", - шлюпку!" - уходил к себе в каюту и сидел там один с бумагами и счетами. Ночами в те дни поднималась луна, большая, как петровский пятачок, - Кремнев выходил на капитанский мостик и тихо разговаривал с вахтенным офицером, рассказывая ему, сколько и каких колб, банок и жбанов необходимо ждать из Москвы. - Часть научных сотрудников была занята уборкой, свинчиванием, прилаживанием для моря инструментария. Физик профессор Шеметов, метеоролог Саговский, врач Андреев и художник Борис Лачинов ездили осматривать Холмогоры и Денисов- ку, где возник Ломоносов, ездили на взморье к Северо-Двинской крепости, построенной Петром I, там в рыбачьем поселке заходили к ссыльным (это случайное обстоятельство надо очень запомнить, ибо оно чрезвычайно важно для повести), - дни стояли пустые, призрачные, солнечные, тихие, - радио приносило вести, что Арктика покойна. - Команда - и верхняя - "рогати- ки", и нижняя - "духи" - все свободное время проводила на берегу, глав- ным образом в пивных. 9-го пришла посуда, отвал назначен был на 12 часов 10-го, и команда и научные сотрудники всю ночь провели на берегу в при- тонах. Утром "Свердруп" пошел на девиацию, и стал на рейде, - команда возвращалась на четвереньках, и в половине двенадцатого выяснилось, что главный механик захворал белой горячкой, ловил в машинном чертей. Меха- ника ссадили на берег, скулы Кремнева посерели и обтянулись кожей еще крепче, - задержались на сутки, еще сутки команда лежала костьми на спирте. В 3 часа 11-го отгудел последний гудок, таможенный чиновник вру- чил путевые бумаги, взял выписку для береговой конторы, проводил до Чи- жевки. Флаг подняли еще с утра, включили радио, - военный тральщик отса- лютовал - "счастливый путь" - и пьяная вахта долго путалась во флажках, чтобы отсалютовать - "счастливо оставаться". Архангельск ушел за Солом- балу. Новый механик стоял у борта, боцман из шланги поливал ему голову, - боцман мыл палубу, механик плакал о жене, оставленной на берегу. Ра- дист принял первое радио-приветствие из Москвы и весть о том, что у Ка- нина носа шторм в 8 баллов. - "Свердруп" уносил на себе тридцать восемь человеческих жизней, тридцать восемь человеческих воль. Было тридцать семь мужчин и одна женщина, химичка Елизавета Алексеевна, так не похожая на женщину, что матросы очень скоро приладились - и при ней и ее - обк- ладывать "большими" и "малыми" морскими "узлами"; - она была из тех жен- щин, которых родят не матери, а университетские колбы, для коих они и живут; богатырственная, сильнее и выше любого матроса со "Свердрупа", она стояла на спардеке у вельбота и плакала навзрыд, прощаясь с землей, как плачут тюлени. Слезы текли по сизому румянцу щек, точно она вымылась и не утерлась. Кепка съехала на затылок. Около нее стоял метеоролог Са- говский, маленький, как гном, в фетровой шляпе, в демисезонном пальто английского покроя, в желтых ботинках, точно он отправлялся на пикник, - он курил трубку и говорил: - Бросьте, Елизавета Алексеевна! Самое большое проскитаемся год. Вы знаете, если установить причины циклонов и анти-циклонов, которые возни- кают в Арктике, - тогда можно сказать, что вопрос о предсказании погоды почти решен. Если бы мы знали, какое давление сейчас, какая температура, сколько баллов ветра - ну, хотя бы на нашем меридиане под 80-м градусом, мы могли бы знать, какая погода будет в России через две недели. - - Сумерки наползли медленно и безмолвно, на створах вспыхнули огни. "Свердруп" - двухмачтовое, деревянное, парусно-моторное пятисоттонное судно, построенное по планам нансеновского "Фрама" и седовского "Фоки", специально оборудованное, чтобы ходить во льдах - свинчивался, затихал, мылся перед морем. Пьяные ушли по каютам. Мудюгский маяк отгорел сзади, впереди возник Знаменский, - впереди было море. - И тогда "Свердрупу" суждено было еще раз вернуться к земле, к родной земле - последний раз. - Если человеку, живущему на земле, придется ког- да-нибудь услыхать вызов радио - S.O.S., - пусть он знает, что это гиб- нут в море человечьи души, страшно гибнут в этой страшной чаше вод и не- ба, где внизу сотни метров морских мутей и квадрильоны метров вверху - бескон

╤ЄЁрэшЎ√: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  - 138  - 139  -


┬ёх ъэшуш эр фрээюь ёрщЄх,  ты ■Єё  ёюсёЄтхээюёЄ№■ хую єтрцрхь√ї ртЄюЁют ш яЁхфэрчэрўхэ√ шёъы■ўшЄхы№эю фы  ючэръюьшЄхы№э√ї Ўхыхщ. ╧ЁюёьрЄЁштр  шыш ёърўштр  ъэшує, ┬√ юс чєхЄхё№ т Єхўхэшш ёєЄюъ єфрышЄ№ хх. ┼ёыш т√ цхырхЄх ўЄюс яЁюшчтхфхэшх с√ыю єфрыхэю яш°шЄх рфьшэшЄЁрЄюЁє