╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
к я. Настоящий-то барин с мамзелью в город укатил. А я
сюда. Вот и шкурка евоная. (Сбрасывает шинель. Все смеются.)
В а н ь к а. Хы! Ловко. Наш же брат, Савоська. Ну, в таком разе,
Ванька, сыпь! (Выбегает на средину избы, притопывает и запевает.)
Ну, ребята, пляшите.
Не жалейте лапти-те.
Подхватывай.
(Все начинают плясать. Подвыпившие солдатки со стакашками и картами в
руках. Только Катерина сидит в углу, понуря голову.)
В а н ь к а. Ежли эти стопчите,
Батька новы сплетете!
Подмахивай!
О ф и ц е р (приплясывая). И пить будем, и гулять будем! А смерть
придет - помирать будем!
В а н ь к а. Эй, жги, жги, жги!!
О ф и ц е р. А смерть придет - помирать будем!
(Поднявшийся с кровати Митька-Смерть, подкравшись, хватает офицера.
Офицер и солдаты в страхе отскакивают.)
В а н ь к а. Митька, брось! Не бойсь, ребята. Это наш, Митька-Смерть.
Ну, ребята, пляшите...
М и т ь к а - С м е р т ь (притопывая, пляшет и поет ноющим голосом):
Петьку убили,
Фомку убили.
В а н ь к а. Не мешай! Эй, Митька. Прочь!
М о т р я и д р у г и е. Гляди, гляди!.. Лопата!
(Все устремляются взглядом на окно. Просунувшаяся из окна лопата,
ударяет по куче денег, переворачивается, ударяет другой стороной и скры-
вается.)
В с е. Деньги, деньги!.. Лопата деньги унесла... Держи, лови!..
(Все убегают с криками: "Это мальчишки! Мальчишки, хулиганы... Лови!"
Остаются: старуха, копошится с самоваром у печки. Юзеф читает книгу, Ка-
терина - пригорюнившись в углу, и Ванька.)
В а н ь к а (хватает со стола бутылку и тянет из горлышка, с ужимками
заглядывает в окно и, отрываясь от бутылки, говорит - заговаривает ста-
рухе зубы). А ведь поймают... Вот те Христос, поймают. Гляди, гляди...
Нет, вырвался конешно. Это они медом лопату-то намазили. Знаю!
С т а р у х а (подкравшись к нему, бьет его по спине). Ах ты, мазурик
ты такой! Вино трескать?!
В а н ь к а. Ой, бабка... Это я нечаянно.
С т а р у х а. Нечаянно? (Жадно собирает оставшиеся деньги.) Полбу-
тылки вылакал.
(В сенцах слышны голоса, растворяется дверь, вносят искалеченного Ан-
тона, без рук, без ног. Впереди - урядник, за ним - первый и второй сол-
даты, Петр, Фиска, Палага, Митька-Смерть с ними же.)
М и т ь к а - С м е р т ь. Кочерыжку несут, чурку несут. Молись Богу.
(Что-то заунывно тянет и опять становится возле притолоки, стоит без
движения, смирно.)
У р я д н и к. Сюда давай, сюда.
А н т о н. Ну, вот, православные, и отвоевался. Ни рук, ни ног...
Чурка. И перекреститься нечем.
С т а р у х а (бросаясь к нему). Антонушка, Антонушка, сыночек!
Ой-ой-ой!
А н т о н. Матушка! Матушка!
У р я д н и к. Погоди, бабка Дарья, постой... Надо расписаться в при-
еме. Где жена? Где солдатка? (Антона кладут на кровать.)
Г о л о с а. Нету... Она неграмотная.
У р я д н и к. Кто тут грамотный?
Г о л о с а. Никого нету. Темные все.
У р я д н и к. Кавалеры, а вы? Фамилию можете?
С о л д а т ы. Пока что Бог миловал.
Ю з е ф. Дайте я... Эх вы! Русь! (Расписывается.)
А н т о н. Матушка, матушка, не плачь... Ау, что же. Где жена, где
моя Матренушка?
(Врываются Мотря, сильно подвыпившая, и Настя втаскивают мальчишку с
лопатой.)
М о т р я. Вот он, змееныш! Это он с лопатой-то!..
Н а с т я. Сколько деньжищ упер.
У р я д н и к (к Мотре). Вот, муж твой. Прими. При бумаге прислан.
А н т о н. Матрена! Жена... Здравствуй!
М о т р я (подходит к кровати и в страхе отступает прочь). Не надо...
Не надо мне такого. Не надо! Берите его от меня. Не надо.
У р я д н и к. Куда это?
М о т р я. Куда хочешь... Кто его изувечил, тому и тащи. По чьему
приказу?
У р я д н и к. По приказу его величества. Я те рот-то заткну!
М о т р я. Пусть царь и забирает. Мне мужика надо, работника...
У р я д н и к. Взять ее!
М о т р я. Бери! Бери! Хоть на плаху... Руби башку! Заодно уж...
У р я д н и к. Эй тащите ее... Кавалеры, подсобляй. (Мотрю хватают.)
Ю з е ф. Будь проклята война. Проклятие!.. Проклятие!..
М о т р я (заламывая руки). Эх, жизнь!
П е т р. Господин урядник. Тащи и его. (Указывая на Юзефа.) Худые ре-
чи говорит.
У р я д н и к. Взять! Кавалеры, подсобляй... Стражников сюда!
Ю з е ф. Бойня это, братоубийство. Мне людей жалко!
(Гурьбой уходят, за ними следом Катерина и старуха.)
К а т е р и н а. Юзеф! Господин урядник!.. Облыжно!.. Тятя врет!..
Юзеф не виноват.
С т а р у х а (с бутылкой). Господин урядник, господин исправник...
Светушка... На-ка, выкушай...
(Изба пуста. Только Антон да Митька-Смерть - не шелохнется. Несколько
мгновений мертвая тишина.)
А н т о н (с кровати). Вот так повоевал. Жена родная отступилась...
Никого нету. Бросили. Куда я теперь? (Пауза. Антон кричит.) Мучители!..
Отдайте мои рученьки! Отдайте мои ноженьки! Эй, кто здесь живой?!
М и т ь к а - С м е р т ь. Я - смерть живая!.. Смерть живая...
А н т о н. Митька, ты?.. Заколи меня, убей меня... Прикончи...
(Плачет горько, катаясь по кровати.)
М и т ь к а - С м е р т ь. Хо-хо-хо!.. Хо-хо-хо!..
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
Изба Петра. На кровати лежит Антон. Возле него плетет лапти Назар. За
столом списывает с книги Катерина. Ванька-Пастух строгает кнутовище.
В а н ь к а. Эх, кнутовище-то какое форсистое. Скоро и Егорьев день.
Пасха на двор глядит.
Н а з а р. А война идет да идет. Слых прошел, что внучатный набор ла-
дят объявить.
К а т е р и н а. Весь народ порешат. С корнем.
В а н ь к а. А вот я не пойду, да и не пойду воевать. Мне и здесь
ладно.
А н т о н. Забреют - пойдешь.
В а н ь к а. Пастухов не бреют. Поп в церкви вычитывал. Говорит:
"пастырь при овцах конешно".
Н а з а р. А Петра все нет да нет. Не глядит, что великий пост, - гу-
ляет.
К а т е р и н а. Дедушка... (Откладывает книгу.)
Н а з а р. Что, матушка? Тошнехонько тебе? Чую, чую.
А н т о н. Спасибо тебе, дедушка Назар. Приютил меня.
Н а з а р. Что ты, парень. Страдания твои не малые. И тебе спасибо.
Ведь ты сколь денег подарил на старость на мою. Добро было бы в Ерусалим
сходить. Сплю и вижу.
А н т о н. А я-то? Бросишь меня - смерть мне.
Н а з а р. Пошто бросать. Бог с тобой. Никуда я не пойду. Просто так,
мысли, думка. Без думки заветной скучно жить, паренек хороший Антонушка.
В злобе погрязнешь, в суете.
А н т о н. Ты свези меня, деда, о Паске на салазках в церковь Богу
попечаловаться.
В а н ь к а. Садись в мешок. Я тебя в мешке снесу.
К а т е р и н а. Зачем так говоришь!
Н а з а р. А ты, Иванушка, с разбором говори. Другим словом хуже по-
лена ушибешь. Человека жалеть надо. А в такую жизнь-метель - и подавно.
А н т о н. Жизнь-метель, говоришь? Верно, что метель.
Н а з а р. Вихорь... Подхватил этот самый вихорь всю жизнь человечью,
как сена клок, давай крутить! Так по сенинке и развеет... Вот он ви-
хорь-то какой.
(Входит Мотря. Крестится.)
М о т р я. Здрасте-ка. (Идет к кровати мужа, опускается пред ним на
колени.) Антонушка, светик ласковый. Прости. Пойдем жить ко мне.
А н т о н. Убирайся ты вон! Негодная ты баба. Не я тебе нужен -
деньги.
М о т р я. Ради Христа. Ну, смилуйся.
К а т е р и н а. Может, простишь, Антонушка. В горячах она тогда.
А н т о н. Ты не подумала о том, не сам же я себя искалечил-то, не
своей волей.
М о т р я. Ну, а мое сердце-то кто искалечил? Жизнь-то?
Н а з а р. Терпи, Матренушка, терпи. Муж он тебе.
М о т р я. Полно, потерпела. Какой он муж! Ни в живых, ни в мертвых.
Утоплюсь пойду, утоплюсь! (Идет к двери.)
В а н ь к а. Лучше удавись, а то вода шибко холодная, кашлять конешно
станешь.
Н а з а р (идет за нею). Слышь-ка, Матренушка. Слышь-ка, слышь-ка.
Что ты это!
М о т р я (задерживаясь в дверях). А вот на зло! Приду сюда с Юзефом,
да и буду миловаться. Гляди!
Н а з а р. Оставь ты, что ты. Человек чуть жив, а ты...
М о т р я. Да что я хуже, что ли, Катерины-то вашей. Ишь, расселась с
книжкой-то. Первая Юзефу на шею висла.
К а т е р и н а. Не трог меня, Мотря!
М о т р я. Ага, не трог?! Ты с Юзефом, а я с обрубком с моим? Тьфу!
А н т о н. Убирайся ты! Ванюха, двинь ее кнутом!
М о т р я (подскакивая к кровати). Нет, ты сам двинь! Ты сам двинь,
безрукий чорт. На, двинь, двинь! Покарал Бог-то.
Н а з а р. Матренушка, очнись.
М о т р я. Молчи, грабитель! Святоша. Ограбил меня.
Н а з а р. Чего это? Деньги? (Идет к божнице, достает тряпицу.) На,
на, подавись!
А н т о н. Дедушка Назар, что ты делаешь! Мои деньги. Не смей!
Н а з а р. Охальница! Пришла, вспотемила всех.
А н т о н. Где мои рученьки. Задавил бы тебя, змею!
(Входит Юзеф.)
К а т е р и н а. Скажи, Юзеф. Вот на тебя Мотря показывает, что быд-
то...
М о т р я. Да. Всем говорю! И тебе, чурка, объявляю. Юзеф мне замест
мужа доводится.
Ю з е ф. Дура! Ты пьяна.
М о т р я. Не отпирайся, голубчик. Мой полюбовник. Мой.
Ю з е ф. Уходи, сумасшедшая. Тебя в больницу треба!
М о т р я. Ах, ты с Катькой хочешь хороводиться? С Катькой?!
В а н ь к а. Не трог Катерину!
Н а з а р. Замолчь!
М о т р я. Не бывать тому! Я те башку топором снесу. Я руки на себя
наложу. Утоплюсь! Утоплюсь! (Убегает.)
В а н ь к а (за ней). Стой! Ты где топиться-то будешь? Страсть люблю
смотреть, как бабенки мыряют.
Н а з а р (тоже выходит). Вот она жисть-то. Проклятущая жизнь пошла.
К а т е р и н а. Юзеф, голубчик... Спасибо, что пришел. Вот видишь,
какой содом у нас. А тут батюшка придет. Петля.
Ю з е ф (подсаживаясь). Вижу, понимаю. (Опасливо смотрит на кровать.)
К а т е р и н а. Ничего. Он на ухо тугой.
Ю з е ф. Решай. Все приготовил.
К а т е р и н а. Что ж приготовил-то?
Ю з е ф. Паспорт, деньги, место. Одежда есть.
К а т е р и н а. А сердце свое приготовил? А жизнь?
Ю з е ф. Все обдумал. Скажи согласье - и в поход. Забудь все, что
прошло. Начинай жить снова. Ты, Катерина, молодая. Скажи согласье, торо-
пись.
К а т е р и н а. Все готово у тебя. Вот хорошо рассудил. Умно. А у
меня? Нешто сердце мое готово? Этак жизнь переломить. Ведь не лучина...
Ю з е ф. Жизнь один раз дается. Надо делать лучше.
К а т е р и н а. Горшок трещину даст, и то не замажешь, - наипаче
сердце. До самой смерти станешь в тоске ходить. Юзефушка, соколик...
Ю з е ф. Катерина, отрада! Катерина! Ну, оглянись кругом, размысли.
Твоя жизнь - могила.
К а т е р и н а. Боюсь! Юзефушка, боюсь. Просто, как в тумане вся. А
на сердце лед. Холодно как. Зябко как. Юзеф, соколик. Ой, темно, темно
кругом.
Ю з е ф. Решайся, будет свет. Кроволитье кончится - ко мне уйдем, в
мою отчизну. Голубка, Катерина.
К а т е р и н а. Непривычно мне по чужим землям бегать. Уж как не то,
докончу век свой здесь. Как родину брошу? Каждый кустышек, каждая птаха
знакома мне.
Ю з е ф. Эх, Катерина! Затем ли я тебя выучил грамоте? Читал книги,
вразумлял? Скажи, сердце мое, скажи.
К а т е р и н а. Закваска старая осталась. Высоко вознес ты меня, а
крыльев не дал. Чуть нет тебя - и оборвусь. Ой, не смущай ты меня, моло-
дец хороший, Юзефушка.
Ю з е ф. Не дам упасть. (Бьет себя в грудь.) Честь порукой!
К а т е р и н а. Я простая, полудурок. Бросишь.
Ю з е ф. Разве пристало человеку играть чужой жизнью?
К а т е р и н а. Боюсь, Юзефушка, боюсь. Вросла я в землю, как камень
при дороге.
Ю з е ф. Может матерью будешь. Может дитя родишь. Катерина!
К а т е р и н а. Это мой крест, Юзеф.
Ю з е ф. А свекор?
К а т е р и н а. Пусть другим моим крестом будет.
Ю з е ф. А со мной тебе будет счастье, радость.
К а т е р и н а. Нет! Видно Богу нужно, чтоб пострадала я. Не лишай
меня участи моей.
Ю з е ф. Эх, Катерина! Жизнь коротка. Страдать да страдать. Не есть в
том резон. Жизнь - радость!
К а т е р и н а. Да, может и радость, когда в радости родишься, в ра-
дости взростешь! А ежели за свое счастье сгубишь душу, не жди добра.
Ю з е ф (неожиданно встает). Прощай, Катерина...
К а т е р и н а (бросаясь ему в ноги). Ой, не уходи! Не кидай. Как я
без тебя? Ты - защита. Потерпи чуть-чуть. Может, сердце и на другое по-
вернет. Потерпи. Тяжко будет - кликну. Постучусь к тебе. Ох, если б зна-
то, что его нет в живых!
Ю з е ф. Подымись, Катерина, встань. (Подымает.) Святая, светлая ты
вся...
(Входит Ванька-пастух.)
В а н ь к а. Ну, и Мотря! Я ее вот этаким манером боднул в сенцах, а
она мне вот этаким манером, кэ-эк запатретит в морду, да бежать.
Ю з е ф. Куда?
В а н ь к а. Это Мотря-то? Прямо. Я за ней, она от меня. Я за ней, не
отстаю... Да на кнутище наступил - бряк! - так через башку конешно и пе-
рекувылился. Встал - фьють! Нет моей Мотри.
К а т е р и н а. Охота была бежать тебе.
В а н ь к а. Чего это? Бежать-то. Любопытно шибко. Бежит да гайкат,
это Мотря-то: "Вот, говорит, серой кислоты на самогонку у фершала сме-
няю, обопьюсь"... Тут я через башку-то и чебурахнулся, быдто баран.
Встал - фьють - нету Мотри.
Н а з а р (входит). Господи ты батюшка. Поглядите-ка что деется. Сей-
час со станции в больницу четыре воза калек привезли. Быдто телят заре-
занных наложено. Как взглянул я, защемило сердце, а слезы ручьем...
ручьем... Детушки наши все... (Плачет прислонившись головой к печке.)
(Входит старуха Дарья, с ней женщина, крестятся, кланяются.)
С т а р у х а. Нет ли у вас Мотри, али Настасьи, солдаток наших?
В а н ь к а. Была Мотря, да вся вышла.
С т а р у х а. Нет никого дома. Хожу, хожу: тоска. Не знаю, куда го-
ловушку приклонить. (Садится к сыну.) Сыночек мой, Антонушка! Нету брат-
цев твоих, а моих сынков желанных, загубил супостат лихой! Слезы-то все
выплакала. Розума лишилась. Хожу, хожу, нигде спокою нет... Смерть бы!
Ж е н щ и н а. Вот и моего сынка угробили на поганой на войнище. Луч-
ше бы из моей груди сердечушко вынули, легче бы.
Н а з а р. Народу угробят не есть числа. Борони Христос.
(Женщина садится рядом с Дарьей.)
С т а р у х а. Повопить бы нам, Алена... Экая тощища какая лютая.
Н а з а р. Повопите. Что ж. Тоска она тяжельше камня.
С т а р у х а (подшибается рукой и поет жалобно, вопит):
Все орды-то свиховалися,
Короли-то взбунтовалися,
Да о ох, ох-ти мне-е...
Ж е н щ и н а (тоже). Как на полюшке сражоныем
Головами мосты мощены,
Из кровей реки пропущены...
С т а р у х а и ж е н щ и н а (вместе):
Круг сердечушка с ружья палят,
О бока пуля пролятыват,
Над глазами искорь сыплется*1... (Плачут.)
В а н ь к а. А ну вас! Чего вы это...
Ю з е ф. Плачь, матка, плачь... Драгоценны слезы твои, матка ста-
рая... И моя матка, там, далеко, далеко, вот так же грустит обо мне...
Жива ли? Бедная моя матка. Может быть умерла, может ослепла от слез...
(Садится на табуретку и никнет головой.)
(Женщины плачут. К ним подсаживается Катерина.)
В а н ь к а (машет рукой). Ну, распустили мокрую бытность. Не уважаю
я!
Н а з а р. Молод еще ты, паренек. Зелен еще умок твой. Не доходят до
него страданья людские.
А н т о н. А страдают люди вот как. Весь наш полк, почитай, без ног
остался. Пол-армии тогда накрыла мятель. Так под снегом и загибли все. А
кто уполз, ноги потерял, сапоги к живой коже пристыли, так и отдирали с
мясом... Ну, лучше бы в огонь бросили.
К а т е р и н а. Ой, страсти! _______________
*1 По записям в Олонецком крае. В. Ш.
А н т о н. С нами в атаку два сибиряка ходили, братья. В аккурат мед-
веди. Как в гущу врезались, немцу в брюхо штык, да через себя, словно
снопы кидали. Широкую улицу за собой оставили, немец густо шел. После
боя опьянели от крови-то, языка лишились, сидят, трясутся, аж жутко гля-
деть на них.
Н а з а р. А ведь мужики православные. Поди, свои сыновья растут. А
на какой разбой судьба толкнула. Злодеями стали.
А н т о н. А как семнадцатый корпус на воздух весь взлетел, на фугасы
навели. А как три полка ослепли да отравились душным газом... А как...
Ю з е ф (порывисто встает). Довольно! Хватит! Теперь я скажу.
Н а з а р (оставляя лапти). Сказывай, сказывай, милый, у тебя ум гус-
той.
Ю з е ф. Что есть война? Повальное убийство, лютость. Можно ли убить
человека? Нет. Не можно. Закон Божий, закон правды не велит этого.
Нельзя. Грех.
Н а з а р. Неотмолимый грех.
Ю з е ф. Верно. Ты знаешь. И я. И он (показывает на Антона). И все. И
все шли, все били, кололи, резали, рвали друг другу глотки, вышло? Отче-
го? Слушай! Нам всем, во всех землях сказали: вот идет ваш враг, он за-
берет вашу землю. Идите, как это... Ну, как это... убивайте его. Вот мы
сошлись, как разбойники. Стали отрывать друг другу головы... Ого! Вот я
попал к вам в плен. Что же я враг вам? Что же, злодий?
Г о л о с а. - Что ты! Самый золотой человек.
- Тихий, смирный.
- Самый желанный.
Ю з е ф. Ого! И вы мне не есть враги. Вижу. Как это... Ну, как это...
Тихие, работящие.
Г о л о с а. Истина твоя.
Ю з е ф. Кому нужна война? Мне не нужна. Может, тебе нужна, Антон?
Или тебе, Назар? Может вам, женщины, война треба?
Г о л о с а. Да будет она проклята! Что ты, сударик.
Ю з е ф. Война треба им, владыкам...
С т а р у х а. Видно, хозяин попускает...
Ю з е ф. Какой хозяин?
Н а з а р. Господь.
Ю з е ф (с пафосом). Глупство! Бог не есть зло. Глупство. А вот. Ког-
да придет час, человек узнает, что он есть человек, не скот, не навоз,
не быдло. О-о-о! Тогда... Как это... Ну, как это... Тогда он на весь
мир, от моря до моря крикнет: Не хочу войны! Я есть сущий хозяин над
всей землей, я, народ! И не с кем мне воевать, потому что я - народ. С
кем буду злобствовать, на чью землю зариться, чью отчизну разорять? Ни с
кем. Всякий человек, всякий народ брат мне, и всякому я родной, везде
мне есть приют и место. Потому что я - народ, и весь народ - такой же,
как я!
В а н ь к а (прерывая минутное молчание). Так и есть. Вот, напримери-
ча, быки...
Н а з а р. Постой ты - быки-и... Не твоего ума дело.
Ю з е ф. Поняли ли вы меня?
Г о л о с а. Поняли, поняли. Все верно говоришь.
Ю з е ф. И ты, Иван, понял?
В а н ь к а. Боле половины. Вот скажем, напримерича, быки... Разодра-
лись, скажем, два быка, Афонька с Кузькой, красный да черный, конешно. А
я значит, коровий хозяин, самый главный бычий командер. И вот, скажем,
разодрались быки...
Н а з а р. Да слышали. Мели скорей.
В а н ь к а. А ты не сбивай, сам собьюсь. Вот, напримерича, допустим,
конешно так.
Ю з е ф. До свиданья. Я - марш-марш. Поздно уж.
С т а р у х а. Батюшка Юзефушка, постой меня. Пойдем не то вместях.
Ю з е ф. Я ухожу, старая, от вас. С квартиры вашей. (Идет к двери.)
С т а р у х а (за ним). Пошто? Чего тебе не живется-то? (Уходят.)
(Женщина молча встает, крестится, кланяется и тоже уходит.)
В а н ь к а. А я спать завалюсь. Вот у печки. (Укладывается.)
Н а з а р. Ложись, да и нам пора. (Задергивает занавеску у кровати
Антона.) Спи и ты, сирота... Спи, батюшка.
К а т е р и н а. Я, дедушка, в чистую избу ночевать уйду. Боюсь я
здесь...
Н а з а р. Экая жизнь-то тебе лихая. Власушка наш загиб, царствие не-
бесное покойной его головушке. Петр пьянствует, соромничает, вздыху не
дает тебе... Как и жить, как и жить тебе, молодица... Эх, ты...
К а т е р и н а. Дедушка. Сядь-ка со мной рядком. Что скажу тебе.
Присоветуй.
Н а з а р. Ну, что, беднушка моя? Сказывай. (Садится.)
К а т е р и н а. Дедушка. Вот Юзеф... Люб он тебе?
Н а з а р. С огнем такого поискать.
К а т е р и н а. Стыдобушка говорить-то. А сказать надо. Один ты у
меня на свете самый родной. Полюбил
─Ёрьр