о
предстояло по очереди. А тут,  в  переулке,  оставив  двоих  сторожить  на
всякий случай...
   Бандиты больше не таились: один встал у дальнего  выхода  из  переулка,
четверо остальных приближались сзади.
   Мима пихнул  Орб  в  простенок  между  домами,  где  валялись  какие-то
поломанные корзины и клети.
   - Прячься! - приказал он, причем в минуту опасности заикание  полностью
покинуло его. Орб, увидев людей с жестокими лицами, испугалась и сразу  же
подчинилась.
   Мима встал перед клетьми, выхватив из кучи доску с торчащим гвоздем,  и
повернулся лицом к тхагам. Они окружили Миму, посмеиваясь над  его  убогим
оружием. У бандитов были ножи разной длины, а главарь  поигрывал  короткой
саблей.
   Мима прикусил язык. Специально. Мгновенно он  ощутил  вкус  крови.  Его
глаза остекленели, дыхание участилось, а темная кожа побледнела.
   - Глядите, он зябнет! - воскликнул один из тхагов на местном наречии.
   -  Прикидывается  берсеркером  [древнескандинавский   витязь;   вообще:
неистовый человек, яростно сражающийся воин (ист.)], - беззаботно  заметил
второй.
   Из языка Мимы продолжала течь кровь. Его начинала  бить  дрожь.  Сквозь
сухие губы со свистом вырывалось дыхание.
   - Ладно, я приведу его в чувство, - сказал главарь, выступая  вперед  и
замахиваясь саблей. - Посмотрите, он дрожит как лист!
   На губах Мимы показалась тонкая полоска красноватой пены.
   - Эй, не знаю... - с беспокойством начал было третий тхаг.
   Мима шевельнулся. Доска упала.
   Главарь не успел даже ничего увидеть, как сабля была мастерски выбита у
него из рук. Затем клинок стал бешено вращаться, ударив ближайшего  справа
тхага. У бандита на шее пониже левого уха появилась красная  черта,  и  он
рухнул. Сабля взвилась над тхагом, стоявшим слева, и рассекла  ему  голову
ото лба до носа.
   Обезоруженный главарь вскрикнул:
   - Да он...
   Но лезвие просвистело с такой силой, что  его  голова,  отделившись  от
шеи, стукнулась о землю раньше, чем упало тело.
   Двое оставшихся бандитов хотели убежать. Одного настиг удар в живот,  а
другому, успевшему повернуться, клинок пробил череп сзади.  Кончик  лезвия
торчал изо лба, когда тот падал.
   Мима оглянулся на  груду  поломанных  корзин,  где  пряталась  Орб.  Он
немного поколебался и снова дотронулся до  своего  колечка.  "Она  вынесет
это?" - Кольцо сжалось два раза. "Как ее лучше уберечь?" - Он  прикинул  в
уме несколько вариантов, и кольцо сжалось. План был готов.
   Мима вытащил шелковый  платок,  которым  обычно  пользовался  во  время
пантомим. Подошел к женщине. Орб опустила голову и вздрагивала, видимо,  в
страхе перед насилием и тем, что должно случиться с ними.
   - На-на-накинь, - выдавил Мима, подавая ей платок.
   Она взглянула вверх:
   - Ты хочешь... закрыть лицо? Но ведь грабителей этим не обманешь!
   Орб не знала, что они мертвы.
   - Бы-бы-быстро, - сказал Мима. - Г-г-глаза тоже.
   Испуганная, ничего не понимая, Орб повязала платком лицо, закрыв глаза.
Мима поднял ее, вывел из-за клетей и провел по переулку.
   Как только они оттуда вышли. Мима снял с Орб повязку.
   - Почему они не погнались  за  нами?  -  спросила  девушка,  совершенно
сбитая с толку.
   Мима пожал плечами, давая понять, что это слишком запутанное дело.  Они
поспешно вернулись домой.
   Во рту у Мимы был неприятный привкус, и вовсе не от крови,  которую  он
себе пустил. Он обманул Орб, что ему категорически  не  нравилось.  Однако
Мима верил кольцу: девушка еще не готова принять правду. Он сделал то, что
необходимо для спасения ее жизни; этого пока было достаточно.



2. ПРИНЦ

   Они возвратились благополучно,  и  Орб  ушла  в  свой  фургончик,  дабы
оправиться от потрясения, перенесенного  во  время  побега.  Мима  занялся
обычной работой, помогая готовиться к вечернему представлению.
   У труппы было несколько выступлений в разных частях Ахмадабада,  потому
что в этом городе через  каждые  несколько  кварталов  они  оказывались  в
совершенно ином районе, где жили другие зрители. Сборы были  превосходные,
а слух о пении  Орб  распространился  столь  широко,  что  хозяин  получил
приглашение устроить частное представление для знати. Ошеломленный  хозяин
согласился.
   Все были в восторге - все, кроме Мимы. Он с глазу на глаз встретился  с
хозяином.
   - Сэр, я  не  могу  выступать  перед  знатью,  -  с  превеликим  трудом
выговорил он.
   Хозяин выпятил пузо и уставился прямо в глаза Миме.
   - А тебе известно, что ко мне приходила полиция? - сказал он. - В  этом
районе орудовала  шайка  отъявленных  головорезов,  совершившая  множество
грязных убийств. Полиция недавно даже проверяла нашу труппу, но,  конечно,
никаких тхагов здесь не обнаружила.
   Мима кивнул, понимая, куда клонит хозяин. О чем он сумел догадаться?
   -  Похоже,  с  этой  бандой  столкнулась  некая  красивая  женщина,  но
умудрилась сбежать, - продолжал хозяин. - По описанию полицейские  поняли,
что она из этой труппы, поэтому пришли навести справки. И в самом деле, ею
оказалась наша Орб, которая подтвердила, что такая  встреча  действительно
имела место. Пять свирепого вида мужчин, вооруженные кинжалами  и  саблей.
Но вам каким-то образом удалось их разубедить и уйти целыми и невредимыми.
   Мима опять кивнул, впервые порадовавшись, что не в  состоянии  свободно
говорить.
   - Эти пятеро были найдены убитыми в переулке. Их тела очень  напоминают
то, что оставляет после себя воин-берсеркер. Ну, ты знаешь - тот,  кто  от
крови сходит с ума.
   Мима пожал плечами.
   - Но кое-что не сходится, - продолжал  хозяин.  -  Настоящий  берсеркер
прикончил бы и женщину, а потом пошел бы по городу, убивая всех  на  своем
пути, пока его не одолели бы двадцать  вооруженных,  обученных  солдат.  А
этого не произошло.
   Мима ждал.
   - Орб сообщила, что ты заставил ее завязать лицо  платком  и  вывел  из
того переулка.  Она  не  знает,  как  тебе  удалось  уговорить  тхагов  не
преследовать вас. Кроме тебя там больше никого не было.
   Мима снова пожал плечами.
   - Мне раньше никогда не приходилось слышать о временном  берсеркере,  -
сказал хозяин. - Очевидно, и ты таковым не являешься; у тебя даже не  было
оружия. Поэтому я вынужден признать: либо в тот момент в переулке очутился
берсеркер, перерезал  тхагов  и  скончался  от  удачного  ответного  удара
прежде, чем добрался до вас, - что является полной бессмыслицей, поскольку
никакого другого тела обнаружено не было, - либо все это  сделал  некий  в
высшей степени искусный воин, ненавидящий тхагов.
   Очевидно, он обо всем догадался. Рука  Мимы  скользнула  во  внутренний
карман, палец нащупал кольцо. "Пропал?" - подумал он  и  почувствовал  два
сжатия.
   - Ты очень ловко управляешься с кинжалами, - говорил хозяин. - Но я  ни
разу не видел, чтобы ты жонглировал чем-нибудь,  кроме  них.  Поэтому  мне
кажется, что ты никогда раньше не выступал. Просто ты исключительно  умело
владеешь оружием. Я знаю только  одно  сословие,  которое  может  получить
подобного рода подготовку, - это аристократия.
   Мима молчал.
   - А тут ты заявляешь мне, что не можешь выступать перед знатью.  Потому
что тебя узнают?
   Мима кивнул.
   - Так вот, позволь,  я  скажу  тебе  кое-что  о  маскировке,  -  быстро
проговорил хозяин. - Прятаться лучше всего там, где тебя не станут искать.
В этом секрет фокусов - обозначить ложный путь.  Аристократ  меньше  всего
ожидает, что другой аристократ будет скрываться, выступая на  сцене  перед
знатью. Я хочу, чтобы ты показал свой номер; гарантирую, что никто тебя не
разоблачит.
   Мима отрицательно затряс головой.
   - Ах да, твое заикание, - сказал хозяин, словно только что вспомнил.  -
Пожалуй, это действительно может навести на след.  Я  плохо  знаю  здешнее
благородное сословие: слишком много путешествую, чтобы за  всем  уследить.
Ничего не слышал о заикающемся аристократе, хотя, возможно, это просто моя
неосведомленность. Предположим, мы добавим несколько фраз к пантомиме? Под
маской и гримом твоего рта видно не будет. Если  кто-нибудь  за  сценой  в
определенных местах станет произносить слова так,  чтобы  казалось,  будто
это ты?..
   Мима, почувствовав огромное облегчение, пожал хозяину руку.
   - И тем не менее, хотя мне не надо знать подробностей, -  в  заключение
проговорил хозяин, - думаю, есть один человек, которому  все  должно  быть
открыто. Я ни за что на свете не позволю обижать ее,  а  вы,  аристократы,
известны своим небрежным отношением к романтическим связям.  Мне  кажется,
что покуда дело не зашло слишком далеко...
   Мима утвердительно закивал. Действительно, время пришло.


   Караван пережидал муссонный ливень, обрушившийся  на  северную  окраину
Ахмадабада, а они беседовали. В фургончике Орб  уютно  было  слушать,  как
дождь громко стучит по крыше, поскольку кровля здесь не протекала,  как  у
некоторых других. Сначала  Орб  рассказала  Миме  свою  историю,  так  как
хотела, чтобы он знал о ней. Орб родилась в Ирландии двадцать лет назад  и
воспитывалась вместе с как бы сестрой,  которую  называла  Луна.  Мима  не
очень хорошо понял степень их родства, но  складывалось  впечатление,  что
родители Орб приходились дедушкой и бабушкой  Луне,  и  обе  девочки  были
очень  похожи  на  близняшек.  Луна  рисовала  волшебной  кистью,  которую
получила от Горного Короля, а Орб пела и играла на  арфе,  доставшейся  из
того же источника. Это была  золотая  арфа,  которая  настолько  усиливала
очарование пения, что все слушатели сразу же ощущали его на себе.
   Но что она делала здесь, в Индии? Миме очень хотелось  это  знать.  Ибо
совершенно ясно, что Орб способна очаровывать  слушателей  повсюду  и  нет
никакой нужды скитаться по столь далеким от цивилизации окраинам.
   Так вот, Орб объяснила, что разыскивает песню. Она называлась "Ллано" и
была самой прекрасной песней на Земле, но в высшей степени  неуловимой.  С
одной стороны, петь ее исключительно сложно, и лишь  несколько  человек  в
каждом поколении могли успешно ее исполнить. Орб казалось, что она  сумела
бы достаточно хорошо это сделать, и  ей  хотелось  попробовать.  С  другой
стороны, считалось, будто эта  невыразимо  восхитительная  песня  -  самая
поразительная из доступных человеческому голосу, что также ужасно увлекало
Орб. Однако главным образом девушка верила, что с этой песней  связана  ее
судьба, потому что тот, кто сумеет найти  истоки  песни,  откроет  путь  к
совершенно  новому  воплощению.  Орб,  неудовлетворенная   своим   мирским
существованием, жаждала этого воплощения.
   - Я слышал о ней, - запинаясь, проговорил Мима.
   И рассказал, что исполнение  "Ллано",  как  говорили,  творило  чудеса.
Однажды юная девушка полюбила великого воина, но она  была  более  низкого
происхождения, и воин не знал ее. И вот в один прекрасный день она пропела
ему отрывок из "Ллано", и с этого мгновения он страстно ее полюбил.
   Орб пришла в восторг от этой истории.
   - Но, конечно же, в жизни так не бывает, - с сожалением сказала она.
   - Бывает, - заверил ее Мима.
   Орб понимающе взглянула на него:
   - Я... но ты ведь, конечно, не принц. - Она пыталась смягчить возможную
жестокость положения. - Это, впрочем, не имеет значения. Я... ты  мне  все
больше нравишься. Даже...
   Мима перебил ее, чтобы Орб не сказала того, о чем в  будущем  могла  бы
пожалеть.
   - Й-й-й-я... - но его охватило заикание, и слова никак не складывались.
   Орб положила ладони ему на руки.
   - Неважно, Мима.
   Он помотал головой. Это было важно! Но не выговаривалось.
   Вдруг она просияла.
   - Я слышала, что иногда... Мима, ты умеешь петь?
   - П-п-п-петь? - спросил он растерянно.
   - При пении, насколько я  понимаю,  включаются  другие  участки  мозга.
Поэтому некоторые заики хорошо поют, даже если совсем не  могут  говорить.
Давай попробуй, пой вместе со  мной.  -  И  она  затянула  одну  из  своих
ирландских песен:

   О, Дэнни, мой мальчик, трубят, зовут рога
   В долинах, в ложбинах, на горных склонах...

   Мима с сомнением присоединился к ней:

   Падают листья с осенних кленов.
   Я буду ждать, а ты должен идти на врага.

   Они замолчали, пораженные. Мима не  только  сумел  произнести  все  без
заикания, но пропел куплет чисто и красиво.
   - Да ты можешь стать певцом! - воскликнула Орб.
   - М-м-м-мог бы! - ошеломленно согласился он.
   - Нет, ты пой, - уговаривала она. - Песня тебе не  нужна.  Просто  тяни
ноту, любую.
   - Я могу! - пропел Мима на одной ноте.
   - Теперь ты сможешь сказать все, что пожелаешь! - ликовала Орб.  -  Ой,
Мима, я так рада!
   Она обвила руками его шею и поцеловала.
   Мима не противился, но и не ответил на поцелуй. Сначала ему  предстояло
рассказать свою историю, и он не был уверен, что Орб она понравится.
   - Я не тот, кем кажусь, - пропел он на одном  дыхании,  упиваясь  своей
неожиданно открывшейся способностью  и  одновременно  страшась  того,  что
скажет. - Я принц.
   Орб сразу же посерьезнела.
   - Продолжай, - сказала она с внезапной сдержанностью.
   И  Мима,  распевая,  поведал  следующее.  Он  был  вторым  сыном  Раджи
Гуджарата и воспитывался во  дворце,  где  исполнялся  любой  его  каприз.
Старший брат должен был стать новым раджой,  когда  умрет  их  престарелый
отец. Настоящее имя Мимы являло собой сложную конструкцию,  приблизительно
переводившуюся как "Гордость Княжества". Разумеется,  уныло  объяснил  он,
имя было дано до того, как стало ясно, что у него дефект речи. Конечно же,
никакой гордостью он не был, имя превратилось в издевку,  и  Мима  никогда
его не употреблял. Заточение во дворце служило не  столько  удовлетворению
потребностей Мимы, сколько желанию Раджи скрыть его от людей, так как отец
страшно стыдился своего сына.
   Однако принц есть принц, и делалось все необходимое,  чтобы  он  достиг
мастерства в каждом из придворных искусств. Ибо в  случае,  если  погибнет
старший брат, не оставив потомства, Мима, к ужасу всех посвященных, все же
должен был занять трон. Что из этого может  выйти,  когда  он  даже  не  в
состоянии  отдать   членораздельного   распоряжения,   никто   не   дерзал
вообразить. Посему было крайне важно, чтобы его  брат  женился  как  можно
раньше, дабы по возможности уменьшить вероятность бедствия.
   Старший брат действительно женился рано, но как  жена,  так  и  старшая
наложница  оказались  бесплодными.  Это  стало  еще  одним   затруднением.
Предпринимались разнообразные попытки раздобыть  плодовитую  жену,  однако
подобные дела решались с трудом. А тем  временем  Миме  -  и  княжеству  -
грозила опасность.
   В конце концов Миме все это надоело. Ему хотелось видеть себя на  троне
не больше, чем его отцу. Он желал лишь одного: нормально говорить.  Но  ни
магия, ни наука не могли ему  помочь:  природа  заикания  была  непонятна.
Поэтому Мима бежал.
   Вероятно, легкость, с какой удался его  побег,  пропел  Мима  с  кривой
усмешкой, отражала степень заинтересованности  в  нем  со  стороны  семьи.
Правда, он был тренированным лазутчиком, способным прокрасться мимо стражи
почти как невидимка - талант, весьма полезный  для  раджей,  когда  грозит
бунт, - однако Мима знал, что после его исчезновения были предприняты лишь
самые поверхностные поиски. Истина заключалась в том, что  семья  почитала
за благо от него отделаться. При удачном  стечении  обстоятельств  старший
брат унаследует престол и о заике можно будет забыть.
   Итак, Мима ускользнул из дворца, осмотрительно тратя  деньги,  привыкая
общаться с народом и жить  не  разговаривая.  На  какое-то  время  он  был
полностью поглощен проблемой выживания, однако мало-помалу это становилось
скучным. Прятаться  и  красться  по  улицам  Ахмадабада  было  не  намного
интереснее, чем  принимать  почести  в  качестве  принца.  Он  не  решался
показывать свои  княжеские  умения  из  боязни  быть  узнанным,  а  ничего
простонародного  делать  не  умел.  Мима  слонялся  по  городу  в  поисках
неизвестно  чего.  Волшебный  талисман  помогал  ему  избегать   серьезных
оплошностей.
   Наконец он увидел Орб и услышал, как  она  играет  и  поет.  Тогда  все
остальное отступило на задний план, став несущественным, а Мима  узрел  во
плоти свой идеал. Поэтому он подошел к ней, с самого  начала  открыв  свой
недостаток, чтобы в дальнейшем она не обманывалась на его  счет,  и  начал
работать в труппе.
   Орб, сначала пораженная, постепенно приходила в себя по мере того,  как
Мима рассказывал.
   - Так ты действительно принц... - промолвила она.
   - Не по собственной воле, - пропел Мима. - Я не желаю ничего,  лишь  бы
оставаться здесь, с тобой.
   -  Но  я  не  всегда  буду  в  этой  труппе,  -  возразила  Орб.  -   Я
присоединилась к ней в Калькутте и покину ее в Карачи, в Синде,  а  оттуда
на корабле поплыву куда-нибудь еще. Я ведь ищу песню, "Ллано".
   - Тогда я последую за тобой, чтобы быть твоим телохранителем.
   Эти слова кое о чем напомнили Орб.
   - Эти тхаги... Ты, принц, должен ненавидеть их.
   - Они - проклятие нашего прекрасного княжества, -  согласился  Мима.  -
Это зараза, которую следует уничтожать повсеместно. И особенно  когда  они
угрожают таким восхитительным женщинам, как ты.
   - Ты... обучен обращению с оружием. Можешь жонглировать пятью кинжалами
и не порезаться. Конечно же, ты мог тогда...
   Это было еще одно, о чем он боялся сказать Орб.
   - Мог убить их, - признал Мима. - Я так  и  сделал...  И  завязал  тебе
глаза, чтобы ты не увидела тел.
   Лицо Орб застыло, и она отвернулась. Мима встал  и  вышел  из  фургона,
понимая, что случилось то, чего он боялся. Орб очаровательная  и  невинная
женщина; физическое насилие вызывало у нее отвращение. Пока она не  готова
понять, для  чего  и  как  принц  овладел  тайным  искусством  становиться
берсеркером и в то же время владеть собой, убивать  быстро,  не  впадая  в
безумие. Тем не менее хозяин был прав: ему следовало обо  всем  рассказать
Орб, прежде чем она начнет разделять его чувство. Мима ни в коем случае не
мог причинить ей вреда, и если интерес Орб к нему вредил ей, то  следовало
от всего отказаться.


   Но через два дня Орб сама подошла к Миме.
   - Прошу простить меня за мое поведение, - сказала  она.  -  Я  понимаю:
если бы ты не сделал этого, тхаги убили  бы  тебя...  и  меня...  а  после
продолжали бы делать то же с другими невинными людьми. Их необходимо  было
уничтожить. Просто мне... Мне трудно привыкнуть  к...  к  таким  вещам.  Я
знаю, Мима, что ты не жестокий человек. Я помню,  как  ты  пытался  увести
меня от беды еще до того, как появились тхаги. А  я  все  мешкала,  хотела
сделать лишнюю покупку. Так что здесь есть и моя вина. Ты извинишь меня?
   - Разумеется, извиняю! - пропел он, чувствуя огромное облегчение.
   Орб вплотную подошла к нему с  явным  намерением  поцеловать.  Но  Мима
уклонился, так как они стояли на виду у всех.
   - Люди смотрят! - сказал он.
   - Ну и пускай смотрят! - воскликнула  Орб.  Она  обвила  его  руками  и
крепко поцеловала.
   Несколько мгновений Мима наслаждался ее поцелуем, испытывая невыразимый
восторг, поскольку Орб была всем, о чем он только мечтал.  Но  он  прервал
поцелуй.
   - Ведь я принц, - напомнил Мима. Впрочем, он понимал, что для  Орб  это
мало что значит; она не очень-то верила в королевское достоинство.
   - По-моему, я полюбила тебя еще до того, как узнала, кто ты, -  сказала
Орб. - Я боялась, что ты преступник  или  изменник,  хотя  на  самом  деле
знала, что это не так. Ты замечательный человек, с которым  обстоятельства
сыграли злую шутку, и теперь, когда я лучше понимаю тебя, мне хочется быть
с тобой. Если понадобится, то я могу остаться здесь, в Индии...
   - Нет-нет! - запел он в ответ.  -  Ты  должна  продолжать  свои  поиски
"Ллано"! Я не могу лишать тебя мечты!
   - Но мне кажется, что я обрела свою мечту в тебе, - ответила Орб.
   - Лишь часть ее, только часть, - настаивал Мима. -  И  этой  частью  ты
можешь владеть, не при