еденный зал. У высоких резных дверей я остановилась, чтобы хоть немного отдышаться и успокоиться.
     Проникнуть в дом - чего я так боялась - оказалось не так уж сложно.
     За пятнадцать золотых меня продали старшему распорядителю дома Самоса, крупного работорговца из Порт-Кара. Сам владелец дома находился в это время где-то в море и возглавлял организованную им экспедицию, целью которой являлись пиратские нападения на купеческие суда и захват невольников.
     Выждав удобный момент, организаторы готовящегося покушения отыскали в одной из пага-таверн города старшего кухонного мастера дома Боска - Публиуса, любителя, кстати сказать, хорошо выпить и поиграть в кости, и весь вечер нашептывали ему о том, что в доме Самоса появилась новая интересная рабыня, прошедшая курс обучения в невольничьей школе в Ко-ро-ба, носящая на теле клеймо Трева, и к тому же очень хорошенькая.
     Публиус, которому, как оказалось, была нужна новая невольница для работы на кухне, заинтересовался этим сообщением. Я думаю, ему не часто доводилось видеть в стенах своей кухни рабыню для наслаждений, прошедшую специальный курс обучения в Ко-ро-ба. Именно это, как я подозреваю, и явилось основной причиной его потребности в новой помощнице.
     Желая угодить находящемуся в отъезде главе дома, в котором он служил, старший распорядитель дома Самоса уступил меня Публиусу за те же деньги - пятнадцать золотых монет, - которые он сам заплатил за мое приобретение. Я, таким образом, послужила своеобразным подарком дому Боска от дома Самоса, поддерживающих между собой дружеские отношения. И Самос, и Боcк являлись, как я узнала впоследствии, самыми авторитетными членами Совета капитанов Порт-Кара - высшего органа городской власти.
     Дом Боска мне сразу понравился. Он был хорошо укрепленным, просторным и чистым. Обращались со мной неплохо, следили за добросовестным выполнением порученной работы.
     Боcк, мой хозяин - крупный, широкоплечий, по-видимому, очень сильный молодой мужчина - не использовал меня в постельных целях. У него была своя женщина, Телима - поразительная, потрясающая воображение горианская красавица, рядом с которой я чувствовала себя всего лишь земной женщиной - неповоротливой и неуклюжей, мужеподобной рабыней.
     В доме проживали и несколько других, не менее привлекательных девушек: темноволосая, очень стройная Мидис - женщина капитана Таба, рослая, со светлыми волосами и небесно-голубыми глазами Тура - женщина широкоплечего гиганта Турнока - крестьянина, непревзойденного мастера в обращении с длинным луком, и, наконец, маленькая хрупкая черноглазая Ула - женщина молчаливого, сдержанного красавца Клинтуса, рыбачившего прежде на острове Кос.
     В одной из комнат дома жила также молоденькая симпатичная девушка Вина, ни на миг не расстававшаяся со стройным юношей, матросом по имени Генрис, по общему утверждению - великолепным мастером меча. Среди остальных девушек выделялась свободная танцовщица Сандра - писаная красавица с тонким, изящным лицом, вызывавшая восхищение у всех мужчин дома Боска своим искусством и зарабатывающая на этом немалые деньги. Грамоте ее обучала другая, проживающая в комнате рядом с ней, также свободная девушка из касты книжников - Лума, управлявшая большинством дел этого громадного торгового дома.
     Судя по количеству хорошеньких невольниц, Боcк, хозяин дома, понимал толк в женской красоте, что вызывало во мне некоторую тревогу. Однако, несмотря на мои опасения, он, повторяю, не звал меня в постель. Все его внимание было отдано Телиме. Я даже не представляю себе, какой нужно быть женщиной, чтобы завоевать привязанность мужчины, окруженного такими девушками. Горианской женщине, стремящейся добиться расположения мужчины столь высокого ранга и желающей удержаться рядом с ним, нужно приложить для этого немало усилий: горианка никогда не сдается без борьбы, а вокруг всегда находится слишком много женщин, стремящихся занять ее место.
     - Неси скорее вино! - крикнул Публиус, выглянув в коридор и увидев меня у дверей обеденного зала.
     Он махнул мне рукой и снова скрылся на кухне.
     Я вытащила из-за пазухи красной рабочей туники крохотный пакет и всыпала яд в кувшин с вином. Мне сказали, что яда в пакете достаточно, чтобы предать страшной смерти не менее ста человек.
     Я взболтнула вино в кувшине и спрятала пустой пакет под тунику. Все было готово.
     - Вина! - потребовали из-за двери.
     Я поспешила в обеденный зал и подбежала к длинному столу.
     Я решила налить вина только Боску, и больше никому: я не хотела, чтобы на моей совести лежала еще чья-то смерть.
     На полпути к столу я невольно остановилась. Взгляды присутствующих обратились ко мне.
     "Раск из Трева должен жить!" - убеждала я себя.
     Мне вспомнилось, как Хаакон насмехался над своим пленником, подвергал его унижениям. Отпустит ли на свободу такой человек, как он, своего смертельного врага, Раска из Трева, даже если я выполню все его указания?
     Боюсь, что нет.
     Но я уже сделала выбор. Я вынуждена полагаться на слово Хаакона. Отступать мне некуда. Слишком поздно!
     Я не хотела никого отравлять. Меня, конечно, вряд ли можно назвать примерным человеком, но я вовсе не убийца.
     И тем не менее я должна убить человека!
     Мне вспомнилось, как очень давно, в прошлой жизни, моя мать отравила мою маленькую собачку, разорвавшую ее ночную рубашку. Я была очень привязана к этому, пожалуй, единственному искренне любящему меня крохотному существу, с которым я всегда игралась, когда родители меня наказывали или были слишком заняты, чтобы обращать на меня внимание. Она умерла в темном сыром подвале под лестницей, куда уползла с началом первых судорог. Собака выла и стонала, как ребенок, и укусила меня за руку, когда я, вторя ей и обливаясь горючими слезами, попыталась ее погладить.
     Теперь нечто подобное я собиралась сделать собственными руками.
     - Ну что там, Элеонора? - удивился сидящий во главе стола Боcк. - Я хочу вина! - Он единственный из гориан произносил мое имя так, как оно звучит на Земле.
     Я медленно направилась к нему.
     - Вина! - нетерпеливо потребовал Турнок. Нет, ему вина я не налью.
     - И мне вина! - крикнул Таб.
     Нет, капитан, твой кубок я тоже не стану наполнять.
     Я подошла к Боску. Вот сейчас я налью ему вина, он выпьет, умрет, а меня тут же схватят и еще до наступления ночи подвергнут жесточайшим пыткам или покалечат.
     Он протянул мне свой кубок. Сидевшая рядом с ним Телима не сводила с меня удивленных глаз.
     Я стала наливать вино.
     "Я - из Трева, - вспомнились мне слова Раска. - Не запятнай мою честь...*
     Слезы потекли у меня по щекам.
     - Что с тобой, Элеонора? - спросил Боек. - Что случилось?
     - Ничего, хозяин, все в порядке, - ответила я.
     "Я - из Трева, - настойчиво звучал во мне голос Раска. - Не запятнай мою честь!"
     Черт бы побрал этих мужчин с их войнами, их жестокостью, с их дурацкими представлениями о чести! Вечно нам, женщинам, приходится расплачиваться за их глупости!
     Нет, Раск из Трева никогда не согласился бы заплатить за свою жизнь цену, которую согласилась заплатить я. Но это было не его решение, а мое - мое! - а я слишком его любила, чтобы позволить ему умереть!
     "Не запятнай мою честь!" - приказал он.
     Боcк поднес к губам отравленный кубок.
     Я уронила голову и закрыла глаза.
     - Не пейте вино, хозяин, - пробормотала я. - Оно отравлено...
     Я закрыла лицо руками.
     Вокруг началось что-то страшное! Все всполошились, поднялся невообразимый крик, люди выскочили из-за стола и бросились ко мне. На пол падали перевернутые кубки, блюда с яствами, полилось вино.
     Всех опередил Турнок. Он подскочил ко мне, вырвал из рук кувшин и оттолкнул от стола так, что я растянулась на мозаичных плитках пола.
     - Казнить ее! - слышалось со всех сторон.
     - Пытать!
     - На дыбу!
     Двери распахнулись, и в зал ворвался человек с седыми, коротко подстриженными волосами и серьгами в ушах.
     - Самос! - встретили его встревоженные крики.
     - Я только что сошел на берег! - сообщил запыхавшийся человек. - Мне стало известно, что без моего ведома в мой дом проникла какая-то женщина. А теперь она у вас. Будьте осторожны!
     Тут он увидел меня. Я стояла на коленях на мраморном полу в центре зала. Руки у меня были связаны, а по бокам находились двое охранников.
     В зал вбежал Публиус. Он был бледен как мел. В руках у него был обнаженный меч.
     Боcк медленно вылил на стол вино из кубка. Кувшин, который я принесла, валялся на полу, а вокруг него расплывалась кроваво-красная лужа смертельно опасного напитка.
     - Продолжайте обедать, - призвал к спокойствию Боcк присутствующих. - А вас, Таб, Турнок, Клинтус, Генрис и Самос, я попрошу пройти в мои апартаменты.
     В руках у Телимы я увидела кинжал. Она, безусловно, тут же вонзит мне его в горло, как только ей удастся ко мне приблизиться.
     - Турнок, развяжи рабыню, - приказал Боcк. Крестьянин снял с меня ремни. Я поднялась с пола.
     - Нам нужно поговорить с тобой, Элеонора, - сказал Боcк и положил руку на плечо Телиме, давая понять, что она тоже может пойти вместе с ним.
     Дрожа от страха, я на негнущихся ногах поплелась за ними вслед.
     В этот вечер мужчины рано покинули дом Боска. Я рассказала им все, что знаю. Я думала, меня тут же вздернут на дыбу и подвергнут нечеловеческим мучениям.
     Когда я закончила говорить, Боcк сказал:
     - Иди на кухню. Там у тебя еще много работы.
     Я вернулась на кухню. Публиус, удивленный не меньше меня, поручил мне вымыть посуду. В эту ночь он приковал меня к стене двойными цепями.
     - Нам не удалось спасти Раска, - сообщил мне Боcк на следующий день.
     Я обреченно уронила голову. Я знала, что этим все и закончится. Слезы потекли у меня по щекам.
     Мой хозяин, Боcк, взглянул на меня и рассмеялся.
     - Нам не удалось его спасти потому, что он убежал сам, - добавил он.
     Я посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
     - Эти парни из Трева - настоящие герои, - заметил он.
     Я слушала его, не веря своим ушам.
     - Ему каким-то образом удалось вырваться на свободу, - продолжал мой хозяин. - Когда мы прибыли на место, он уже убежал.
     - А что с остальными? - спросила я дрожащим голосом.
     - В помещении, которое ты нам описала, мы обнаружили три тела. Труп мужчины с пустыми ножнами от меча принадлежит, очевидно, Хаакону со Скинджера, второй труп - низкорослому, имени которого никто не знает, а третий - какому-то странному косматому чудовищу.
     Я не знала, что мне делать - плакать или смеяться от счастья, а глупые слезы все текли и текли по щекам.
     - Тела были разрублены на части, а отделенные от них головы выставлены на шестах на берегу канала, и на каждом шесте был вырезан знак города Трева.
     Ноги не держали меня; я сползла на пол.
     - Да, эти парни из Трева, - задумчиво протянул Боcк, - настоящие герои.
     По его интонации я поняла, что он находится с жителями Трева во враждебных отношениях.
     - А что будет со мной? - с дрожью в голосе поинтересовалась я.
     - Я сделаю так, что в лагере Теренса, командира отряда наемников из Трева, станет известно о находящейся в моем доме невольнице по имени Эли-нор.
     - Я больше не нужна Раску, - пробормотала я. - Он меня продал.
     Боcк пожал плечами.
     - А Самос, у которого повсюду есть свои люди, сказал мне, что Раск в одиночку пришел в Порт-Кар и здесь его поймали. Как ты думаешь, что он здесь искал?
     - Не знаю, - ответила я.
     - Поговаривают, что он хотел найти девушку по имени Эли-нор.
     - Это невозможно, - возразила я, - потому что, когда меня привезли в Порт-Кар, Раск уже находился в руках у тех людей.
     - Да нет, это очень даже возможно, - сказал Боек - Я думаю, в лагере Раска кто-то специально распространил слух о том, что ты находишься в Порт-Каре. А согласно планам некоторых моих врагов, было бы предпочтительнее, чтобы тебя еще не было в нашем городе, когда здесь появится Раск. В противном случае он мог бы отыскать и увезти тебя прежде, чем его поймают. - Он окинул меня внимательным взглядом. - Вспомни, не находилась ли ты все это время в таком месте, где они могли бы следить за тобой без риска быть тобой опознанными, пока не придет нужный момент?
     - В течение нескольких месяцев я прислуживала в одной из городских пага-таверн в Аре, - ответила я.
     - Они даже могли видеть, как тебя продавали на невольничьих торгах, - размышлял Боcк. - Ведь это происходило на Курулеанском невольничьем рынке, не так ли?
     - Да, - прошептала я.
     - Это наиболее посещаемое покупателями место. - Он задумчиво посмотрел на меня и с грустью добавил: - Когда-то я наблюдал, как с помоста этого рынка продавали самую красивую в мире женщину...
     - Как ее звали? - спросила я.
     - Велла, - ответил он. - Ее звали Велла...
     Как бы мне хотелось услышать о себе то же самое!
     - Я полагаю, - продолжал Боcк, - что только после того, как Раск из Трева оказался у них в руках, тебя забрали из пага-таверны и доставили сюда, чтобы ты могла увидеть его собственными глазами.
     - Раск продал меня. Я ему больше не нужна. Боcк пожал плечами.
     - Иди на кухню, - сказал он. - Принимайся за работу.
     Я отправилась на кухню, в распоряжение Публиуса. Он был настолько поражен тем, что по незнанию, приобретая меня, едва не послужил причиной развала целого торгового дома, что собирался было оставить службу у Боска. Но тот даже слушать об этом не захотел и убедил Публиуса остаться. "Ну подумай сам: где я еще найду такого кухонного мастера, как ты?" - уговаривал его Боcк и в конце концов уговорил. Публиус остался. Но теперь он меня и близко не подпускал к приготовлению пищи. В течение дня он пристально следил за каждым моим шагом, а на ночь непременно заковывал в цепи.
     Это, однако, не могло испортить моего настроения, поскольку я знала, что Раск жив. К тому же люди, пытавшиеся использовать меня в своих черных целях, уже уничтожены. Это наполняло мое сердце радостью.
     Мне, конечно, было немножко грустно: ведь что ни говори, а Раск продал меня, но я, по крайней мере, успокаивала себя тем, что он жив. Я не особенно поверила в верность рассуждений моего хозяина, Боска, о том, что воин из Трева, тарнсмен, специально пришел в Порт-Кар, чтобы отыскать меня после того, как сам меня продал. Я думаю, информаторы Боска ошибались в своих выводах или были введены в заблуждение.
     Я часто пыталась забыть о Раске из Трева, выбросить из головы воспоминания о нем, но у меня ничего не получалось. Иногда девушки по ночам будили меня, потому что я мешала им спать, бормоча во сне его имя. Раск не хотел видеть меня рядом с собой, но я... я хотела его, я жаждала его прикосновения всем своим измученным сердцем.
     Ну что ж, по крайней мере - он жив. Без него я не смогу быть счастливой. Я всегда буду чувствовать себя одинокой, покинутой, умирать от желания поцеловать его, слышать его слова, прижаться щекой к его плечу. Но главное - он живой, и это не даст мне умереть от безысходной тоски. Как я могу сходить с ума от отчаяния, когда он все так же продолжает ходить по земле - гордый и свободный, дерзкий до безрассудства и умеющий дарить любовь, суровый, беспощадный воин и щедрый хозяин, неизменно окруженный множеством красивейших рабынь?
     - Продайте меня, хозяин, - попросила я как-то Боска, не в силах оставаться в доме, где я едва не совершила тягчайшее преступление. Я хотела уйти отсюда, оказаться в каком-нибудь месте, где меня никто не знает, где я буду обычной рабыней в железном ошейнике - безликой и безымянной, как остальные невольницы.
     - Иди на кухню, - ответил мне Боcк. - У тебя есть там чем заняться.
     И я вернулась на кухню.

***

     Мое повествование подходит к концу.
     Я написала его по распоряжению своего хозяина - Боска из Порт-Кара, крупного торговца, некогда принадлежавшего, как я подозреваю, к касте воинов. Я не могу до конца объяснить все происшедшее со мной, но пусть этим занимаются те, кто располагает более полной информацией. Я рассказала все, что знаю, и, как мне кажется, достаточно откровенно - именно так, как приказал мой хозяин. Будучи горианской рабыней, я не осмелилась пойти вопреки его воле - что-либо утаить или покривить душой, да у меня и не было такого желания. К тому же он потребовал от меня рассказать о моих чувствах и переживаниях, по доброте своей, очевидно, считая, что мне это будет приятно и пойдет на пользу. Я постаралась сделать так, как он хотел.
     Сейчас я чувствую себя более спокойной и даже счастливой, хотя иногда все еще прошу своего хозяина продать меня и дать мне возможность покинуть дом, где я едва не совершила чудовищное преступление.
     Мне стало известно, что Раск действительно появился в Порт-Каре, чтобы отыскать меня, и сознание этого наполняет мое сердце невыразимой радостью и одновременно глубокой печалью, поскольку мне не суждено больше его увидеть.
     На площади перед зданием Совета капитанов Раск из Трева встретился с Боском из Порт-Кара и потребовал, чтобы тот отдал меня ему. Боcк, как мне говорили, назначил за меня цену в двадцать золотых монет, чтобы, как подобает торговцу, выручить за меня какую-то прибыль. Однако Раск, по традиции жителей Трева, не покупал женщин. Назначенная за меня цена могла равняться даже наконечнику стрелы или медной монете - он и тогда не стал бы ее платить. Он не покупал женщин. Он брал их силой.
     Но отдать меня Боcк не мог; для него это означало бы отступление от собственных принципов. По утверждениям всех, кто его знал, он был настоящим мастером во владении оружием, а дом его насчитывал несколько сотен верных ему людей, каждый из которых готов был жизнь за него положить.
     Его дом, представляющий собой настоящую крепость, выдержал длительную осаду тысяч захватчиков и расправился с объединенной флотилией островов Тирос и Кос, пытавшихся разрушить Порт-Кар два года назад - двадцать пятого числа месяца секара в 10120 году от основания Ара. Тягаться с таким противником, рассчитывая только на своих тарнсменов, Раск, конечно, не мог и тем более никогда не позволил бы себе подвергать своих людей опасности из-за какой-то рабыни. Это привело бы к началу кровопролитной войны между двумя крупнейшими городами. Повод для ее развязывания был, безусловно, неоправданно мал.
     Я, к сожалению, была в полной безопасности в этом доме - моей тюрьме. Когда Раск потребовал у Боска отдать меня ему, мой хозяин - общепризнанный мастер в искусстве владения оружием и первый меченосец в Порт-Каре - обнажил свой клинок и предложил Раску разрешить этот спорный вопрос с мечом в руках, на площади у здания городского Совета капитанов. Раск побледнел от ярости и, круто развернувшись, зашагал прочь.
     По приказу Боска мне снова разрешили прислуживать за столами в обеденном зале, однако на ночь Публиус непременно приковывает меня цепью к стене. Он хороший кухонный мастер и беззаветно любит своего командира - Боска. Я понимаю его и нисколько не возражаю против предпринимаемых им мер предосторожности.
     Мой рассказ подходит к концу. Каждый вечер к девятнадцати часам я возвращаюсь в комнату для работающих при кухне невольниц, и Публиус надевает на меня цепи. До этого времени, после выполнения моей работы, я практически свободна и могу передвигаться по дому Боска без каких-либо препятствий. Чаще всего я поднимаюсь на стену, ограждающую его владения, с той стороны, где она выходит на заболоченную дельту реки, и подолгу смотрю на залитые лунным светом болота.
     Я вспоминаю о Раске из Трева.

18

ЭПИЛОГ, НАПИСАННЫЙ БОСКОМ ИЗ ПОРТ-КАРА

     Теперь пишу я, Боск из Порт-Кара.
     Я хочу добавить несколько строк к этому повествованию, которое собираюсь передать в Сардар.
     Прошло много времени с тех пор, как я находился на службе у Царствующих Жрецов. Мы с Самосом часто беседовали на эту тему, но я остался непреклонен в своем решении не возвращаться на эту службу. И тем не менее по моей команде полуслепой безумный пр