думаю, меньше, чем многие из моих коллег, - сказал я. - Поскольку мои занятия носят сугубо коммерческий характер, я бы только приветствовал заключение нами мира с Тиросом и Косом. Мне кажется вполне правдоподобным, что эти две державы действительно устали от войны, как нам здесь говорит Самос. Если все обстоит именно так, они, вероятно, могли бы принять предложенный нами почетный мир. Заключение мирного договора, смею заметить, открыло бы для наших кораблей не только порты Тироса и Коса, но и их союзников. Таким образом, мир, уважаемые капитаны, может оказаться для нас очень выгодным, - я перевел взгляд на Самоса. - Если, конечно, он будет предложен нами искренне и условия его будут соблюдаться.
     Самос бросил на меня странный взгляд.
     - Предложение мира будет искренним, - сказал он.
     Я был поражен.
     Капитаны начали вполголоса обмениваться мнениями.
     - Боcк хороню говорил о преимуществах, которые принесет нам заключение мира, - сказал Самос. - Давайте хорошенько поразмыслим над его словами. Думаю, не многие из нас больше любят кровь, чем золото.
     Шутка вызвала дружный смех.
     - Если мирный договор будет заключен, - поставил вопрос Самос, - кто из вас не будет соблюдать его условия?
     Он внимательно осмотрел зал.
     К моему удивлению, противников мира не нашлось.
     Тогда мне показалась возможность заключения мира между тремя нашими сильнейшими на Тассе морскими державами такой простой и вполне реальной. Неожиданно для себя я поверил Самосу. Мне передалось всеобщее настроение, рождавшее мысль о том, что если мира на Тассе удастся добиться, Порт-Кар будет его поддерживать.
     Война между нами длилась так долго.
     Смеха в зале слышно не было.
     Я застыл в своем широком капитанском кресле, не сводя глаз с Самоса и не переставая удивляться ему. Странный он человек, человек-хищник, ларл. Я не мог разгадать его намерений.
     - Но наше предложение мира, - неожиданно заметил Самос, - конечно, будет отвергнуто.
     Капитаны переглянулись; на их лицах появились кривые ухмылки.
     Я снова находился в Порт-Каре.
     - Для осуществления нашей идеи, - продолжал развивать свои мысли Самос, - нам необходим посланник мира, который бы отправился на Кос, где именно сейчас находятся убары Тироса и Коса.
     Я его уже почти не слушал.
     - Это должен быть человек рангом не ниже капитана, который входил бы в состав членов городского Совета, чтобы подлинность его заявлений не могла вызвать сомнений.
     С этим нельзя было не согласиться.
     - Это должен быть человек дела, пользующийся весом и хорошей репутацией среди членов Совета.
     Я поскреб пальцем пепел в застывшей восковой лужице - все, что осталось от сожженной мной на свече записки. Воск затвердел и стал желтоватого цвета. Солнце уже взошло, я чувствовал себя уставшим.
     - К тому же, - говорил Самос, - это должен быть человек, не боящийся выражать свое мнение, умеющий говорить, достойный быть представителем Совета.
     Самос, похоже, тоже устал, и голос у него был утомленный.
     - А кроме того, - продолжал Самос, - этот человек должен быть неизвестен на Тиросе и Косе, чтобы не вызывать у них раздражения, не являться их заклятым врагом.
     Сонливость тут же оставила меня.
     Я все понял.
     Да, Самос вовсе не глуп, усмехнулся я. Он, имеющий такой вес в Совете, мог без проблем освободиться от моего присутствия, назначив меня послом.
     - И такой человек есть, - подвел итог Самос. - Это Боcк - тот, кто прибыл в Порт-Кар из дельты Воска. Пусть он и будет посланником мира на Тиросе и Косе. Я предлагаю назначить Боcка!
     Наступило молчание.
     Меня порадовала реакция зала. До сих пор я не отдавал себе отчета, насколько ценит меня Совет капитанов.
     Антистен, первый в списке капитанов, первым и нарушил молчание.
     - Я не думаю, что это обязательно должен быть капитан, - сказал он. - Отправка с подобной миссией капитана равнозначна приговору eго к пожизненному пребыванию на рабской cкамье где-нибудь на галерах Тироса или Коса. По залу прошел гул одобрения.
     - А кроме того, - продолжал Антистен, - на мой взгляд, это вообще не должен быть человек из Порт-Кара, один из нас, тех, кто носит на воем плече две веревочных петли. Нашими поcланниками вполне могут выступить купцы, путешественники или капитаны других городов, если им за это, конечно, хорошенько заплатить.
     - Пусть так и будет! - раздались голоса в зале. Все посмотрели на меня. Я усмехнулся.
     - Для меня большая честь, что достопочтенный Самос вспомнил обо мне, несомненно, самом младшем и наименее обеспеченном из всех присутствующих здесь капитанов, - сказал я. - Быть поcланником мира - чрезвычайно ответственная обязанность, тем более, когда речь идет о наших вековечных противниках - Тиросе и Косе.
     Капитаны криво усмехнулись, обменялись по-имающими взглядами.
     - Итак, Боcк, вы отклоняете мое предложение? - уточнил Самос.
     - Просто я считаю, - пояснил я, - что это для меня непомерно большая честь. Миссия слишком ответственна, ее должна выполнить знаменитая особа, тот, кто действительно выделяется среди нас и может вести переговоры с убарами Тироса и Коса на равных.
     - У вас есть такая кандидатура? - поинтереcoвался ответственный секретарь.
     - Это - Самос, - ответил я. В зале раздался смех.
     - Я благодарен за выдвижение, - ответил Самос, - но мне едва ли кажется разумным назначать посланником мира того, кто является старшим капитаном Совета, вынуждать его оставить город именно в это трудное для нас время, когда Порт-Каре со дня на день может разгореться война.
     - Он прав, - поддержал Самоса Бежар.
     - Следовательно, вы отклоняете мое предложение? - уточнил я.
     - Да, - ответил Самос, - отклоняю.
     - Давайте не будем посылать капитана, - вмешался Антистен. - Пошлем кого-нибудь из Ара или Тентиса, того, кто мог бы говорить от нашего имени.
     - Антистен - мудрый человек, - сказал я. - Он правильно оценивает связанный с выполнением этого поручения риск. Но многие адресованные нам слова Самоса также звучат справедливо. И главное здесь - это утверждение, что посланник мира действительно должен быть капитаном, иначе очень трудно будет доказать всю серьезность наших намерений, если не Тиросу и Косу, то их союзникам и поддерживающим нейтралитет городам и портам на островах блистательной Тассы, как, впрочем, и остальным городам на континенте, с которыми нам следует улучшать торговые отношения.
     - И кто же из нас поедет? - нетерпеливо поинтересовался Бежар.
     Зал снова утонул в раскатах хохота.
     Когда наступила тишина, я негромко произнес:
     - Могу поехать я, Боcк. Капитаны переглянулись.
     - Значит, ты не отказываешься от моего предложения? - спросил Самос.
     - Нет, просто я считаю, что подобную ответственную миссию следует возложить на человека более достойного.
     - Не принимайте на себя этой миссии, - сказал Антистен.
     - Какой будет цена за выполнение этой задачи? - спросил Самос.
     - Я хочу за это галеру, - ответил я, - корабль-таран тяжелого класса.
     Такого судна у меня еще не было.
     - Считайте, что корабль ваш, - ответил Самос.
     - Если вы, конечно, сможете за ним вернуться, - хмуро добавил сидевший рядом капитан.
     - Не соглашайтесь, - повторил Антистен.
     - Он безусловно вернется, - сказал Самос, - ведь ему будет обеспечена дипломатическая неприкосновенность.
     Капитаны угрюмо молчали.
     Я усмехнулся.
     - Не надо, Боcк, - настаивал Антистен. - Не соглашайтесь, капитан!
     У меня уже созрел в голове план. Без этого я ни за что бы не вызвался. Для меня, как для торговца, была привлекательна сама возможность достижения мира на Тассе. Если бы удалось убедить Кос и Тирос в целесообразности заключения мирного соглашения, а Порт-Кар - в необходимости его соблюдать, это позволило бы мне в короткий срок значительно увеличить собственные богатства. Кос и Тирос уже сами по себе являются важными рынками с практически неограниченным полем деятельности, не говоря уже о городах, выступающих их союзниками. А кроме того, даже если возложенная на меня миссия и обречена на провал, я все равно стану богаче на целую галеру, корабль-таран тяжелого класса - наиболее грозное судно из всех, что бороздят воды блистательной Тассы. Конечно, все это сопряжено с огромным риском, но я приму необходимые меры предосторожности. Уж на Тирос или Кос я бы ни за что не бросился очертя голову.
     - Кроме того, - продолжал я диктовать свои условия, - в качестве сопровождения мне потребуются еще пять кораблей-таранов тяжелого или среднего класса, причем команды для них я подберу сам.
     - После завершения вашей миссии эти корабли будут возвращены городу? - спросил Самос.
     - Конечно.
     - Вы их получите.
     Мы обменялись внимательными взглядами. Интересно, неужели Самос действительно считает, что ему так легко удастся избавиться от меня, Боска, осмелившегося бросить вызов старшему из капитанов городского Совета и первому из рабовладельцев Порт-Кара? Если он и в самом деле на это рассчитывает, он очень ошибается. Я усмехнулся. Я и сам не верил, что он может быть настолько наивен.
     - Вам не следует ехать, капитан. Останься, Боcк! - настойчивость Антистена уже походила скорее на просьбу, чем на дружеский совет.
     Я поднялся с кресла.
     - Капитан Антистен, поверьте, я очень признателен вам за заботу, - сказал я и повернулся к остальным членам Совета. - Я думаю, вы вполне можете закончить заседание без меня. Я хотел бы вернуться к себе. Эта ночь оказалась слишком долгой.
     Я подобрал свой плащ, шлем, на котором теперь тоже красовался капитанский гребень из шерсти слипа, и покинул зал заседаний.
     У выхода меня ждали Турнок, Клинтус и еще многие из верных мне людей.

Глава двенадцатая

ЧТО ЗА РЫБА ЛОВИТСЯ В КАНАЛАХ ПОРТ-КАРА

     Подходил к концу вечер третьего дня после неудавшегося переворота, организованного Генрисом Севариусом. Я ждал, когда будут готовы к выходу в море корабли, выделенные для выполнения возложенной на меня миссии.
     Исполняя свои обязанности капитана, я целыми днями кружил по городу в сопровождении Турнока, Клинтуса и небольшого отряда своих людей: до тех пор, пока военное подразделение при Совете капитанов окончательно не сформировано, охрана правопорядка города ложилась на плечи самих капитанов и их людей.
     Еще до окончания экстренного заседания Совета, в ночь после неудавшегося переворота рабы под руководством специалистов Арсенала начали возводить стены вокруг владений Генриса Севариуса. Его причалы все еще были заблокированы с моря принадлежащими городу кораблями.
     Стоя на верхушке недавно возведенной стены, в сотне ярдов от одного из наиболее высоких зданий Севариуса, о котором поговаривали, что это его дворец, мы с Клинтусом, Турноком и группой моих людей при тусклом свете трех горианских лун вели наблюдение за боковыми воротами владений бывшего убара. Пространство вдоль стены шириной ярдов в двадцать было вымощено булыжником и хорошо просматривалось; дальше, огибая владения Севариуса, параллельно стене проходил один из городских каналов. В нашу задачу входило перекрывать доступ осажденным к каналу и лишать их тем самым возможности бегства через городскую сеть каналов к морю.
     Вдруг при слабом свете лун мы увидели, как пять человек, озираясь, вышли из широких, обитых жестью ворот Генриса Севариуса и торопливо направились к каналу. Они волокли за собой большой, туго перевязанный мешок.
     - Остановить людей Севариуса! - приказал я. - Остановить предателей!
     - Быстрее! - закричал один из несущих мешок. Я узнал его голос. Это был Лисьяк, ближайший помощник Клаудиуса и человек, выполнявший поручения и пользовавшийся покровительством Генриса Севариуса. Узнал я и другого, испуганно обернувшегося к нам человека. Им оказался Хенрак, тот самый, что предал своих товарищей по ренсоводческой общине.
     - Скорее! - крикнул я своим людям, и мы с Турноком, Клинтусом и остальными спрыгнули со стены, служившей нам наблюдательным пунктом, поспешив к берегу канала.
     Люди, тащившие мешок, собирались бросить его в воду.
     Турнок на мгновение остановился и натянул тетиву своего лука. Стрела пронзила одного человека насквозь, и он растянулся на земле, конвульсивно содрогаясь всем телом.
     Остальные поспешно столкнули мешок в воду и тут же бросились назад, к воротам.
     Над самой головой у меня просвистела выпущенная из арбалета стрела.
     Убегавшие были уже у самых ворот. Однако не все они успели спрятаться за безопасными стенами: еще дважды Турнок натягивал тетиву своего лука, и еще двое спасавшихся бегством остались лежать на земле, у самого портала. Скрыться удалось лишь двоим: Лисьяку и Хенраку.
     Я увидел, как по темной поверхности воды к мешку устремились сверкающие серебристой шкурой гибкие тела хищных уртов. Медлить было нельзя.
     - Нож! - скомандовал я, и мне дали нож.
     - Не надо, капитан! - тревожно воскликнул Турнок.
     Я зажал нож в зубах и прыгнул в воду. Когда я подплывал, мешок уже тонул, наполняясь водой. Я подпрыгнул под него, быстро разрезал ножом горловину и нащупал чьи-то связанные веревкой руки. Стрела со свистом вошла в воду у самого моего лица, и вслед за этим раздался пронзительный pванувшегося в сторону смертельно раненого урта. В воде послышался хруст и возня терзаемого хищными зубами тела: урты набросились на раненого собрата.
     С ножом в зубах я извлек из мешка связанного по рукам и ногам человека, стараясь держать его голову над поверхностью воды. Изо рта у него торчал кляп, глаза были выпучены.
     Это оказался юноша лет шестнадцати-семнадцати. Вместе с ним я доплыл до края канала. Один из моих людей лег на живот и, протянув руки, ухватил парня под мышки.
     У меня над головой мелькнула сеть Клинтуса, раздался рассерженный визг отгоняемого урта и затем Клинтус несколько раз ткнул трезубцем в бурлящую вокруг меня черную воду. Вдруг ногу мою словно стальными тисками, утыканными иголками, схватили хищные челюсти. Меня потащило вниз. Я с силой вонзил пальцы в ушные впадины урта и оторвал его голову от своей ноги. Животное рванулось из моих рук, пытаясь вцепиться мне в горло. Я разжал кулак, и, когда оно бросилось на меня, схватил его рукой за шею, сзади, за мощными хищными челюстями. Затем я вытащил зажатый в зубах нож и с остервенением раз десять вонзил его лезвие в извивающееся темно-серое тело.
     - Он уже давно мертв! - крикнул мне Клинтус.
     Я с омерзением отшвырнул от себя тело мертвого урта, и оно тут же исчезло под водой, раздираемое безжалостными зубами его собратьев.
     Рядом со мной на воду упал конец брошенной Клинтусом сети. Я ухватился за нее слабеющими руками. Через минуту меня, дрожащего от холода, захлебывающегося и истекающего кровью, уже вытащили на берег и отвели за окружную стену. Здесь, у разведенного часовыми костра, я снял мокрую одежду и набросил себе на плечи предложенный Турноком плащ. Кто-то протянул мне пагу в кожаной фляге.
     Внезапно мне стало смешно.
     - Что с вами? - спросил один из моих помощников.
     - Радуюсь, что остался жив, - ответил я. Люди вокруг рассмеялись. Турнок дружески хлопнул меня по плечу.
     - Мы тоже рады, капитан.
     - А что у вас с ногой? - спросил кто-то из стоящих на посту наблюдателей.
     - Все в порядке, - отмахнулся я, делая очередной глоток из фляги.
     Оказалось, что я могу опираться на раненую ногу; ни одна из длинных рваных ран не была глубокой. Мой врач быстро их залечит.
     - Где там наш улов? - поинтересовался я.
     - Идите за мной, - улыбнувшись, ответил воин.
     Вместе с несколькими из моих людей мы направились к следующему костру, ярдах в пятидесяти от нашего.
     Там, завернувшись в длинный воинский плащ, прижавшись спиной к стене, сидел у огня юноша. Он уже был развязан и без кляпа. У него были светлые волосы и голубые глаза.
     - Ты кто? - спросил его Турнок. Юноша испуганно опустил голову.
     - Как тебя зовут? - допытывался Клинтус. Юноша не отвечал.
     - Его бы следовало хорошенько взгреть, - недовольным тоном заметил Турнок.
     Юноша поднял голову и окинул нас гордым и сердитым взглядом.
     - Ого! - усмехнулся Турнок.
     - Это ваши люди? - обратился ко мне юноша.
     - Мои, - ответил я.
     - А вы кто? - продолжал он допрос.
     - Боcк, - усмехнулся я.
     - Член Совета капитанов?
     - Да.
     Мне показалось, что в его голубых глазах на мгновение мелькнуло испуганное выражение.
     - Так кто ты такой? - поинтересовался я. Он опустил голову.
     - Раб, - ответил он. - Всего лишь только раб.
     - Покажи руки, - потребовал я. Он неохотно протянул свои ладони. Кожа на них была нежной и гладкой.
     - Клеймо на нем есть? - спросил я у воинов.
     - Нет, - ответили они.
     - Как же тебя зовут? Он снова опустил голову.
     - Ну что ж, - сказал я. - Поскольку мы выудили тебя из канала, с этого момента тебя будут звать Фиш . И раз уж ты раб, на тебя наденут ошейник, поставят на тело клеймо и отведут в мои владения.
     Мальчишка, казалось, едва сдерживался от переполняющей его ярости.
     Я подал знак, и мои люди увели его. Со мной остались только Клинтус и Турнок.
     Этот мальчишка, подумалось мне, может оказаться для меня весьма полезным. Попадись он в руки кого-либо из Совета капитанов, его несомненно подвергли бы пыткам и публичной казни или, в лучшем случае, отправили на галеры. В моих же владениях его настоящее имя можно будет сохранить в тайне. В свое время я найду ему применение. Ясно одно: я ничего бы не выиграл, передав его Совету.
     - Кто этот мальчишка? - спросил Турнок, провожая глазами тающую в темноте завернутую в плащ хрупкую фигуру юноши.
     - Конечно, Генрис Севариус, - ответил я.

Глава тринадцатая

БОСК СТАНОВИТСЯ ПИРАТОМ

     - Перекрасьте мои корабли в зеленый цвет, - приказал я.
     Близилась к концу Пятая переходная стрелка; прошло уже четыре месяца после неудавшейся попытки переворота от имени Генриса Севариуса.
     К этому времени флаг Боска, пирата, развевающийся за кормой моего судна, уже наводил ужас на каждого, кто бороздил воды блистательной Тассы.
     Сейчас я расскажу о том, как это начиналось.
     Четыре месяца назад на своем самом быстроходном корабле-таране, в сопровождении еще двух собственных боевых судов и пяти кораблей-таранов тяжелого класса, переданных мне для выполнения возложенной на меня миссии, я направился к окруженной мощными заградительными сооружениями гавани Телнуса, являющегося главным городом Коса. На острове есть еще три города - Селнар, Темос и Джад, но Телнус самый крупный из них.
     На берегу я нанял баркас, а свою шлюпку отправил обратно на корабль.
     Перед тронами убаров Тироса и Коса я должен буду предстать в одиночество.
     Таково было мое желание, и это являлось частью разработанного мной плана.
     Я до сих пор хорошо помню, как стоял перед ними в тронном зале дворца.
     Насколько смог подробно, я изложил убарам Тироса и Коса основной смысл предложения Совeта капитанов Порт-Кара и раскрыл перед ними перспективы торговли и мирного сотрудничества между двумя их крупнейшими государствами блистательной Тассы и несправедливо пользующимся дурной славой Порт-Каром, стоящим в дельте реки Воск.
     Пока я говорил, убар Коса - Луриус из Джада и убар Тироса - Чембар из Кастры, по прозвищу Морской Слин, сидели на тронах молча. Они не задали ни одного вопроса; они просто слушали меня.
     Следует сказать, что столицей Тироса является Кастра; другой единственный действительно крупный город носит название Тентиум.
     В стороне, под шелковым покрывалом, в богатых одеждах, украшенных драгоценными камнями, со свитой Чембара, сидела дочь убара Тироса Вивина. На Косе она оказалась вовсе не случайно. Ее доставили сюда специально для того, чтобы Луриус мог полюбоваться на нее и, если найдет ее приятной, оставить ее в качестве свободной спутницы, или официальной жены. Таким образом, она должна была стать связующим звеном между двумя островами.