часть империи, - сказал Била Хурума.
     - Нет! - взревел Кису, выхватывая копье. Била Хурума даже не покосился в его сторону.
     - Хорошенькая рабыня, - пробормотал он, глядя на Тенде. - Такую приятно получить в подарок, но при чем тут укрепление политического союза?
     - Она - дочь Аибу, - пояснил Мсалити. - Ее прочили тебе в жены.
     - В жены? - недоверчиво переспросил Била Хурума. - Уж не хочешь ли ты сказать, что эта славная зверушка была когда-то свободной женщиной9
     - Именно, - подтвердил Мсалити.
     - Это верно, милая? - обратился Била Хурума к Тенде.
     - Да, господин.
     - Ты Тенде из Укунгу?
     - Так меня звали раньше. Теперь я рабыня, и меня зовут Тенде. Это имя пришлось по нраву моему господину.
     - Ты когда-то носила одеяния свободной женщины? - спросил убар.
     - Да, господин.
     - Теперь на тебе лохмотья и дешевые бусы.
     - Да, господин.
     - Они тебе к лицу, - усмехнулся Била Хурума.
     - Благодарю тебя, господин.
     - Лохмотья и дешевые безделушки больше идут женщине, чем пышные наряды, верно?
     - Да, господин.
     - Хорошо, что ты стала рабыней, Тенде, - похвалил Била Хурума. - Твое тело вполне достойно этого.
     - Спасибо, господин.
     - Я только одного не понимаю, - продолжил убар.
     - Да, господин? - встрепенулась Тенде.
     - Мои писцы, должно быть, допустили ошибку. Я читал в их докладах, что Тенде из Укунгу холодна и надменна.
     - Они не ошиблись, господин! - улыбнулась рабыня. - Тенде из Укунгу действительно была холодна и надменна.
     - Ты на нее не похожа.
     - Да, господин. Я - просто Тенде, рабыня моего господина Кису.
     - Теперь ты стала пылкой и податливой? - спросил Била Хурума.
     - Да, господин, - потупилась девушка. Била Хурума усмехнулся.
     - Мой господин покорил меня, - сказала Тенде, не поднимая головы.
     - Отлично, - похвалил убар
     Тенде внезапно подняла голову. Большие черные глаза ее блестели от слез.
     - Молю тебя, великий убар, не причиняй зла моему господину Кису!
     - Замолчи, рабыня! - рявкнул Кису.
     - Да, господин. - Она расплакалась.
     - Теперь ты всего-навсего презренная рабыня, Тенде, - процедил Мсалити. - Ты не смеешь обращаться с просьбами к убару. Он может взять тебя, если вдруг ему того захочется, вот и все.
     - Да, господин.
     - У меня сотни рабынь, - сказал Била Хурума, - и многие из них красивее тебя. На живот!
     - Да, господин, - пролепетала Тенде.
     - Ползи назад к своему хозяину, - приказал убар.
     - Да, господин!
     Мы с Кису стояли плечом к плечу перед Билой Хурумой. Кису сжимал в руке копье. Чуть поодаль застыл Айари. Рабыни давным-давно проснулись и вскочили - все, кроме брюнетки, у которой были связаны лодыжки. Тургус тоже лежал на земле, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту.
     - Давай сразимся! - выкрикнул Кису, обращаясь к Биле Хуруме.
     - Мы не ожидали тебя тут увидеть, - сказал я убару.
     - Мне нелегко дался этот поход, - ответил он. - Уцелели всего двести десять человек, три галеры и четыре каноэ.
     - Я отдаю должное твоему искусству полководца и твоей несгибаемой воле, убар, - сказал я.
     - Сразись со мной, убар! - снова крикнул Кису, потрясая копьем.
     - Кто этот человек? - спросил Била Хурума.
     - Это - Кису, мятежник из Укунгу, - сказал Мсалити. - Ты видел его однажды в зале суда. Он стоял перед тобой на коленях, закованный в цепи, - в тот день, когда ты впервые увидел Мвогу, верховного визиря Аибу, вождя Укунгу. Если припомнишь, мой убар, как раз тогда Мвога сказал, что Аибу посылает тебе в подарок свою дочь Тенде.
     - Ах да, припоминаю, - протянул Била Хурума и посмотрел на Кису. - Парень с характером кайлуака?
     - Да, - кивнул Мсалити.
     - Готов ли ты биться со мной? - грозно вопросил Кису.
     - Наша война окончена, - бросил убар. - Ты проиграл.
     - Моя война не окончена до тех пор, пока я в силах держать копье!
     - Кису! - вмешался я. - Перед тобой две сотни аскари!
     - Сразись со мной один на один, если посмеешь! - с - вызовом обратился он к Биле Хуруме, даже не глянув на меня.
     Я снова попытался воззвать к его здравому смыслу:
     - Убары не воюют один на один с простыми солдатами!
     - Но я - мфалме Укунгу!
     - Ты низложен, - сказал я. - Я уважаю тебя, Кису, но с политической точки зрения ты недостойный противник для убара.
     - Тогда назначь меня снова мфалме Укунгу и сразись со мной! - нашел выход Кису.
     - Кису, перестань! - попытался утихомирить его Айари.
     - Видел ли ты Шабу? - спросил меня Била Хурума.
     - Только его галеру - как и ты. Мы давно ищем его.
     - Он не мог уйти далеко, - задумчиво произнес убар.
     - Я тоже на это рассчитываю.
     - Где золотая цепь, которую я тебе подарил? - спросил Била Хурума.
     - В нашем каноэ.
     - Уже нет, - хитро прищурился убар. Он подал знак одному аскари, и тот бросил мне золотое ожерелье. - Я сразу узнал его, - сказал Била Хурума, - и понял, что ты где-то здесь.
     - Благодарю тебя, убар, - улыбнулся я и надел ожерелье.
     - Я вызываю тебя на бой! - не унимался Кису.
     - А я ищу Шабу, - сказал Била Хурума, - и не хочу задерживаться из-за всяких мелочей.
     - Защищайся! - крикнул Кису, потрясая рейдерским копьем.
     - Ну, разве можно сражаться таким неуклюжим оружием? - усмехнулся убар. - Ты видел копья моих воинов?
     - У нас есть и такие! - запальчиво возразил Кису. Действительно, у нас были копья аскари - одно у Айари и еще два в каноэ.
     - А ты умеешь обращаться с ними? - спросил убар. - Это не так-то просто.
     - Не важно! - отрезал Кису. - Я все равно буду драться с тобой!
     - Кису! - попытался урезонить его я. - Ты сильный, отважный, благородный человек. Но Била Хурума - опытный воин. Не упорствуй!
     - Уничтожив Билу Хуруму, я уничтожу империю!
     - Вряд ли. Империя не может пасть от руки одного человека.
     - Я не желаю сражаться с тобой, - сказал убар. - А если ты нападешь на меня, я убью тебя или прикажу убить тебя своим людям.
     - Била Хурума - искусный воин, Кису, - сказал я. - Не упрямься.
     - Что же мне делать? - в отчаянии воскликнул Кису.
     - На твоем месте, - шепнул Айари, - я бы набросился на него, когда он спит, или подлил бы яду в его вино.
     - Но это подло! Я не могу! Что, что мне делать?
     - Брось копье, - посоветовал я.
     Все взгляды были устремлены на Кису. Он в ярости ударил древком копья по камню и низко опустил голову. Плечи его задрожали - Кису, бывший мфалме Укунгу, плакал от бессильного гнева. Тенде подползла к нему и, тоже плача, принялась покрывать поцелуями его ноги.
     - Зачем ты ищешь Шабу? - спросил меня Била Хурума.
     - Думаю, по той же причине, что и ты. Мсалити вздрогнул.
     - Великий убар! - горячо зашептал он. - Наше странствие было трудным и опасным. Эта жалкая горстка людишек - последнее препятствие на твоем пути. Убери его! Прикажи аскари уничтожить проходимцев!
     Била Хурума задумчиво смерил меня взглядом.
     - Била Хурума! - донеслось откуда-то сверху.
     Я обернулся. За спиной у меня, на верхней площадке огромной каменной лестницы, стоял человек. Голубые одежды, когда-то бывшие нарядом писца, превратились в лохмотья, но в голосе и осанке ощущалось достоинство.
     - Я - Била Хурума, - сказал убар.
     - Это мне известно, - сказал писец. - Я хочу знать, есть ли среди вас человек по имени Тэрл Кэбот?
     - Это я, - отозвался я.
     Мсалити встрепенулся. Мое имя явно было ему знакомо. Рука его скользнула к ножнам, но он не осмелился выхватить кинжал.
     - Я отведу тебя к Шабе, - сказал писец.

53

БИТВА. КРОВЬ И СТАЛЬ. МЫ ОСТАЕМСЯ В ЖИВЫХ

     - Я надеялся, что ты придешь, - сказал Шаба. - Когда тебя отправили на канал, я испугался, что это конец. Не могу передать, как я рад, что ты здесь.
     Шаба, изможденный и высохший, лежал на кушетке и с трудом шевелил губами. Левая рука его была неподвижна. Болезнь совсем лишила его сил.
     - Тогда сними с меня наручники, - усмехнулся я.
     Писец провел нас через весь город. Мы пробирались сквозь руины огромных зданий, потом долго шли по узким крутым улочкам. Мы с Билой Хурумой шли по пятам за писцом; за нами следовали остальные. Кису вел рабынь, связанных караваном, Тенде шла сама, Айари тащил на веревке Тургуса. Следом шагали аскари.
     Дорога вела нас вверх, становясь все круче. Мы приблизились к развалинам древней крепости. У входа, где когда-то были ворота, всех, кроме меня, попросили подождать. Оказалось, что люди Шабы - их оставалось еще с полсотни - завалили вход камнями так, что сквозь них мог протиснуться только один человек, а сверху соорудили частокол. Меня провели внутрь. Люди с копьями окружили меня, скрутили руки за спиной, защелкнули наручники и лишь тогда подвели к древнему каменному ложу, на котором лежал Шаба - географ Ананго.
     - Шаба умирает, - сказал мне по пути писец. - Не говори с ним долго.
     - Прости, друг мой, - с усилием прохрипел Шаба. - Надеюсь, ты понимаешь, что наручники - необходимая мера предосторожности.
     На шее Шабы на тонкой цепочке висело кольцо - золотое, тяжелое, слишком большое для человеческого пальца. Кольцо с серебряной пластинкой.
     - Не боишься открыто носить кольцо? - усмехнулся я.
     Шаба поднял правую руку. На ней красовалось другое кольцо - выполненное в форме клыка. Я уже видел его в Шенди и знал, что оно наполнено кандой. Крохотная царапина, нанесенная его острием, могла бы мгновенно лишить жизни кайлуака.
     - Ты плохо обо мне думаешь, Тэрл Кэбот? - спросил Шаба.
     - Ты предал Царствующих Жрецов. Ты похитил кольцо из Тахари.
     - Я - писец, ученый. Ты должен понимать, как важно для меня это кольцо.
     - Еще бы, - ухмыльнулся я. - Оно приносит богатство и власть.
     - Ни богатство, ни власть меня не интересуют, - сказал Шаба. Тонкие линии татуировки на смуглом лице изогнулись в улыбке. - Только ты вряд ли в это поверишь.
     - Конечно не поверю!
     - До чего же трудно представителям разных каст понимать друг друга, - вздохнул Шаба.
     - Может быть.
     - Я взял это кольцо по двум причинам. Во-первых, без него я не смог бы пройти по Уа. Я рассчитывал, что кольцо выручит нас при встречах с враждебно настроенными туземцами. Так и вышло. Теперь на реке меня считают чуть ли не волшебником. Если бы не кольцо, ни меня, ни моих людей давным-давно не было бы в живых.
     - Ты должен понимать, что хранить кольцо опасно.
     - Я прекрасно знаю об этом. - Правой рукой он указал на стены древней крепости.
     Я проследил за его жестом и у подножия лестницы увидел неглубокий ров, наполненный озерной водой, где кишмя кишели голубые свиньи. Эта рыба не слишком опасна, когда в одиночку плещется в реке или озере. Но накануне полнолуния большой луны Гора голубые свиньи сбиваются в косяк и становятся чрезвычайно агрессивны и свирепы. Они готовы разорвать на мельчайшие кусочки любое существо, которое окажется рядом. Люди Шабы на веревке спустили в ров ногу тарска. Вода вспенилась, забурлила, и в мгновение ока от тарска не осталось даже костей. Веревку и ту еле успели выдернуть. Через ров был переброшен деревянный наплавной мостик. Ров сам по себе являлся препятствием, но настоящей защитой он мог служить только во время полнолуния, ведь после нереста голубые свиньи успокаиваются и возвращаются в озеро. Я не сомневался, что этот ров издревле служил им местом нереста - они всегда мечут икру в неглубоких водоемах, в лагунах или на речном мелководье.
     Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я вдруг понял, почему Шаба и его люди обосновались именно здесь.
     - Вы ждали нас?
     - Разумеется, - сказал Шаба. - Не знаю, что бы мы делали, не появись вы сегодня.
     - Голубые свиньи... Но это могло защитить вас на четыре-пять дней, не больше!
     - Этого оказалось достаточно, - ответил Шаба. - Вы же пришли!
     - Значит, - сказал я, - за вами гнались кюры.
     - Да, - подтвердил Шаба. - Я так думаю. Конечно, мы не видели их - только следы. Но я боюсь, что они уже здесь, в городе.
     - Твой человек проявил недюжинную храбрость, придя за нами.
     - Это Нгуми, - сказал Шаба. - Он действительно храбрец. Он ведь мог и не вернуться.
     - Не знал, что среди писцов встречаются такие смельчаки.
     - Отважные люди есть во всех кастах, - ответил Шаба.
     - Ты сказал, что похитил кольцо по двум причинам, - напомнил я, - но назвал только одну.
     - Взгляни-ка. - Шаба указал на стол в изголовье ложа. Там оказался кожаный футляр цилиндрической формы и четыре пухлые, потрепанные записные книжки в кожаных переплетах.
     - Вижу.
     - За время путешествия я составил карты Уа и записал все мои наблюдения. Эти карты и записи бесценны, хотя вы, воины, можете этого и не понять.
     - Для географов они действительно представляют ценность, - согласился я.
     - Огромную ценность! И не только для географов, но и для всех цивилизованных людей.
     - Возможно.
     - Эти карты, эти записи, - взволнованно произнес Шаба, - открывают совершенно новый мир. И дело тут, друг мой, не только в примитивной выгоде торговцев, охотников, земледельцев и лекарей! Мои открытия нужны людям, которые жаждут знаний и стремятся разгадать тайны природы. При первом взгляде на эти карты любой, кто что-то смыслит в географии, поймет, что он стоит перед дверью в мир несметных богатств. Это не просто карты и записи - это чудеса и сокровища! И это, - Шаба пристально посмотрел мне в глаза, - вторая причина, по которой я взял кольцо.
     - Не понимаю, - признался я.
     - Я не надеялся уцелеть в этом походе, - сказал Шаба, - не рассчитывал вернуться домой. Но я рад, что добрался сюда и нашел исток Уа.
     - И что же?
     - Я взял кольцо не только затем, чтобы облегчить себе путь, но и для того, чтобы ты - или кто бы то ни было - пустился за мной в погоню. Мне был нужен человек, который донесет мои бумаги до цивилизации.
     - Да ты просто сбежал! - сказал я. - Ты меня испугался. Шаба улыбнулся:
     - Не странный ли маршрут я выбрал для побега? Нет, друг мой, это было не бегство. Это была исследовательская экспедиция.
     - На деньги кюров?
     - На эти деньги я закупил снаряжение и нанял людей. Неужели ты возражаешь против того, чтобы деньги кюров послужили благородному делу?
     - Твоя беспристрастность делает тебе честь, - усмехнулся я.
     - Не думай обо мне слишком плохо, Тэрл, - сказал Шаба. - Такой шанс выпадает раз в жизни. Если бы я сбился с пути, то тем самым сбил бы с пути всю мою касту, а может быть, и все человечество. - Он с грустью посмотрел на меня. - Как, по-твоему, поступили бы с кольцом Царствующие Жрецы? Вдруг оно не имеет для них никакого значения? Но для меня оно бесценно! Подозреваю, что Царствующие Жрецы вообще не позволили бы людям воспользоваться кольцом.
     - Может быть. Их логика остается для меня загадкой.
     - Так или иначе, - продолжил Шаба, - я выкрал кольцо. С его помощью я прошел вверх по Уа до самого ее истока. С его помощью я заставил тебя пуститься за мной в погоню. Ты - тот самый человек, который донесет мои труды до цивилизованного мира.
     Я взглянул на карты и записные книжки.
     - Да, - сказал Шаба, - этим я расплачиваюсь за кражу. Этим - и еще жизнью. - Он помрачнел; лицо его исказилось от боли. - Храни их пуще ока, мой друг.
     - Почему ты сбежал из дворца Билы Хурумы? - спросил я. Шаба и его люди пустились в путь на трех галерах, а Била Хурума снарядил в погоню огромную флотилию.
     - Ему я причинил особенно много зла, - с грустью произнес Шаба. - И все же я думаю, что мой побег спас ему жизнь.
     - Не понимаю, - удивился я. - Каким образом?
     - Била Хурума, мой покровитель и защитник, стоял между мною и Мсалити. Мсалити уже однажды покушался на его жизнь, подкупив Джамбию, охранника. Джамбия погиб от укусов остов, а ты отправился на канал.
     - Да.
     - До тех пор пока я оставался во дворце, жизнь Билы Хурумы была в опасности. Как только я бежал, Мсалити стало незачем убивать его. Но при этом я знал, что Била Хурума последует за мной.
     - Разумеется. Мсалити пришлось рассказать о кольце убару и вместе с ним отправиться на поиски, в надежде потом самому завладеть кольцом.
     - Не думаю, что Била Хурума преследует меня из-за кольца, - улыбнулся Шаба.
     - А из-за чего еще? Шаба промолчал.
     - Никакая другая причина не заставила бы его прийти сюда, - уверенно продолжил я. - Он же понимает, что могущество кольца сделает его абсолютно непобедимым.
     - Возможно, - усмехнулся Шаба.
     - Скажи, - попросил я, - почему ты считаешь, что причинил зло Биле Хуруме? - Мне это казалось совершенно нереальным. Все равно что сокрушаться о том, что обидел ларла, который идет по твоему следу.
     - Я использовал его в своих собственных целях, - сказал Шаба.
     - В каких?
     Он вытянулся и закрыл глаза. Боль терзала его.
     Я не сводил глаз с кольца.
     Шаба с трудом разлепил веки.
     - Меня не интересуют твои записи и карты, - сказал я. - Я пришел за кольцом. Сними с меня наручники и отдай кольцо.
     Внезапно сверху, с крепостной стены, донесся страшный крик. Рывком обернувшись, я успел заметить, как один из людей Шабы пошатнулся и рухнул вниз, на камни. И тут на фоне ярко-голубого тропического неба возникла огромная косматая фигура кюра. В правой лапе зверь сжимал обагренную кровью пангу. Над стеной показалась верхушка гигантского бревна. По нему карабкался другой кюр. В следующее мгновение он спрыгнул внутрь крепости. Воинственные вопли кюров слышались уже со всех сторон; одна за другой показывались клыкастые морды с горящими глазами...
     Внезапно один из кюров пронзительно вскрикнул - в грудь его вонзилось острое копье аскари. Кису, с рейдерским копьем наперевес, бросился к другому кюру, только что спрыгнувшему со стены.
     - Сними с меня наручники! - завопил я, обращаясь к Нгуми, писцу, который привел нас сюда.
     В крепость прорвались еще с десяток кюров. Для своего веса они были ловки и проворны. Некоторые на мгновение приседали с пангами в зубах и упираясь передними лапами в землю.
     Я заметил, как Мсалити выхватил нож и скользнул куда-то в сторону.
     Аскари бросились вверх по каменным ступенькам. Один из них отбросил от стены бревно, но появившийся кюр страшным ударом огромной панги смел со стены сразу четверых аскари. Я видел, как кюры огромными лапами раздвигают частокол у входа в крепость. Аскари пытались сдержать их натиск. Айари, малыш Айари бросился им на помощь...
     - Да освободите же меня! - взревел я, в ярости пытаясь сбросить наручники.
     Писец растерянно взглянул на Шабу.
     - Освободи его, - слабеющим голосом велел географ. Два кюра с пангами в зубах на четырех лапах двинулись к нам.
     У входа послышались крики. Взглянув туда, я увидел, что частокол вот-вот рухнет. Откуда-то донесся вопль рабыни...
     Нгуми вставил ключ в отверстие наручника и дважды повернул его.
     Я подозревал, что в большинстве своем это были горианские кюры - одичавшие, опустившиеся потомки древних зверей, высаженных с кораблей на планету или спасшихся при крушениях. Но были среди них и корабельные кюры.
     - Скорей! - отчаянно завопил я. В этот момент один из кюров поднял переднюю лапу и указал на нас. Огромные звери двигались с ужасающей прытью. Наконец оба наручника разомкнулись. Я увидел, как кюр с пангой в зубах бросился к Шабе, не сводя глаз с кольца. Второй зверь шел на меня. Я швырнул наручники ему в морду, и один из них угодил прямо в огромный круглый глаз.
     Внезапно кюр, атаковавший Шабу, отшатнулся, изумленно глядя на собственную лапу, на которой выступила бурая кровь. Панга со звоном упала на камни. Шедший на меня зверь принялся с ревом тереть покалеченный глаз. Порезанная пангой пасть кровоточила. Не теряя времени, я бросился к тому месту, где Нгуми оставил мой пояс и ножны с кинжалом, когда надевал на меня наручники. Я еле успел откатиться в сторону - панга, звеня, обрушилась на камень рядом с моей головой. Краем глаза я замет