ную часть территории торгового форта занимали многочисленные складские помещения и гостиницы, предназначенные для отдыха путешественников. Рядом с гостиницами обычно располагались загоны для босков и бараки для рабов. Имелись и навесы для фургонов.
     Каждый форт - как торговый, так и пограничный - обслуживался большим количеством рабов. Это внушало мне некоторые опасения. Я боялась быть проданной в таком захолустье и навсегда там осесть, отрезанной от всякой цивилизации. Мне хотелось жить в большом городе, окруженной роскошью и удовольствиями. Я хотела ходить по улицам Ара.
     Вечером пятого дня пути из Ко-ро-ба мы въехали в ворота одного из таких торговых фортов.
     Внутри его стен невольницам иногда позволяли погулять. Убежать, если у них и появится такое желание, отсюда все равно было невозможно.
     Тарго тоже позволил нам ненадолго оставить фургон и размяться. Почувствовав свободу, я с радостью отправилась погулять по территории форта.
     Завернув за угол нашей гостиницы, я тут же остановилась от удивления.
     - Лана! Лана! - закричала я.
     - Что такое? - спросила она и подбежала ко мне.
     - Смотри! - показала я.
     Вдоль внутренней стены форта был разбит лагерь охотников Марленуса. Они вышли из Ко-ро-ба позже нас, но, очевидно, продвигались быстрее.
     Мы с Ланой в сопровождении остальных девушек побежали посмотреть на охотничьи трофеи. Лана больше всего получала удовольствие, разглядывая сидящих в клетках рабов-мужчин. Мы окружили клетки, и когда мужчины протягивали руки, чтобы нас схватить, со смехом отскакивали в сторону.
     - Пожалуйста, купите меня, хозяин! - смеялась я.
     - Пожалуйста, хозяин! - хохотали девушки. Один из рабов протянул руку к Лане.
     - Дай мне к тебе прикоснуться, - попросил он. Лана вскинула голову.
     - Я не позволяю прикасаться к себе какому-то рабу! - заявила она. - Я буду принадлежать свободному мужчине!
     Она расправила плечи и отошла от клетки соблазнительной походкой рабыни для наслаждений.
     Мужчина в ярости ударил кулаком по толстым прутьям клетки.
     - Я тоже буду принадлежать свободному мужчине, а не рабу, - заметила я не спускавшему с меня глаз пленнику и также продефилировала мимо клетки походкой хорошо тренированной рабыни.
     Пленники разразились ругательствами. Мы им отвечали смехом.
     Потом мы посмотрели клетки с пойманными слинами и пантерами.
     Разбойницы Вьерны, все пятнадцать, сидели в тесной клетке для рабов. Мы бросали в них комья грязи и долго выказывали им всяческое презрение.
     С особым удовольствием я осыпала оскорблениями светловолосую разбойницу, которая в свое время тащила меня за собой по ночному лесу. Я отыскала палку и ткнула разбойницу в спину сквозь прутья клетки. Она огрызалась, как раненое животное, и тоже пыталась дотянуться до меня, но решетка не пускала ее. А я бросала в нее комья грязи и смеялась.
     - Иди сюда! - позвала меня Лана.
     Я подошла к ней и увидела клетку с Вьерной.
     Рядом находилось несколько охотников, но мы с Ланой подумали, что они не станут нам мешать. Так оно и оказалось. Охотники тоже мало интересовались тем, что мы делаем. Это придало нам смелости.
     - Привет, Вьерна! - с вызовом бросила ей я.
     На руках у нее больше не было тяжелых оков, но железные прутья клетки надежно удерживали пленницу. Сама клетка была подвешена на толстом суку дерева. Ее металлическое днище раскачивалось в нескольких дюймах над землей.
     Я встретилась с Вьерной взглядом. Она смотрела твердо и холодно.
     Я бы, конечно, предпочла смотреть на нее сверху вниз, но Вьерна и так была выше меня ростом, а тут еще ее клетка висела довольно высоко над землей.
     - Может быть, ты меня еще помнишь? - поинтересовалась я.
     Вьерна смотрела на меня молча.
     - Это я на улицах Ко-ро-ба первой предложила рабыням отлупить тебя, - поставила я ее в известность. - Это я подтолкнула их к нападению на твою клетку!
     Вьерна молчала.
     - Это мне ты обязана тем, что они швыряли в тебя камнями и палками.
     Каменное выражение на лице Вьерны не изменилось.
     Я все еще держала в руке палку, которой перед этим тыкала в спину светловолосую разбойницу. Теперь я просунула эту палку между прутьями клетки Вьерны и перевернула ею стоящую на полу жестянку с питьевой водой. Вода разлилась по металлическому полу и стала тоненьким ручейком стекать на землю.
     Вьерна не пошевелилась.
     Я обошла клетку с другой стороны, чтобы пленница не могла одновременно следить за мной и за Ланой. Вьерна даже не посмотрела в мою сторону.
     Я снова просунула палку между прутьев, дотянулась ею до лежащих на полу двух спелых плодов ларма и ловко сбросила их на землю. Я подобрала их, один оставила себе, а второй отдала Лане.
     Мы тут же очистили фрукты от кожуры и с аппетитом их съели.
     Вьерна наблюдала за нами, не двигаясь с места.
     Я разозлилась. Без страха приблизившись к клетке вплотную, я ткнула палкой между прутьев Вьерне в спину. Она вздрогнула от боли, но не издала ни звука.
     Лана швырнула в нее камнем. Вьерна увернулась.
     Тогда я принялась раскачивать клетку, резко разворачивая ее то в одну сторону, то в другую. Теперь Вьерне сложнее было увернуться и от моих ударов палкой, и от комков грязи и камней, швыряемых в нее Ланой.
     Мы хорошо повеселились. Лана плевала в пленницу и бросала грязь, а мне удалось нанести ей несколько ударов палкой.
     Охотники спокойно наблюдали за этой сценой, но не прогоняли нас.
     Вволю позабавившись, мы перестали раскачивать клетку.
     Вьерна стояла закрыв глаза, вцепившись руками в толстые прутья. Когда клетка перестала раскачиваться, разбойница судорожно сглотнула и открыла глаза.
     Мы еще несколько минут развлекались тем, что бросали в нее грязь, били палкой и осыпали оскорблениями. Она все принимала молча.
     Я не боялась ее. Я утвердилась в мысли, что вообще никогда ее не боялась!
     Тут мы услышали голос зовущего нас охранника Тарго. Пришло время нам возвращаться в фургон и дать возможность выйти на прогулку группе девушек из второй повозки. Настала их очередь порадоваться кратковременной свободе.
     Я в последний раз ударила Вьерну палкой.
     - Скажешь ты мне что-нибудь наконец? - воскликнула я.
     Меня раздражало, что она не кричала, не рыдала и не просила тющады.
     Охранник позвал нас еще раз.
     - Бежим скорее, - сказала Лана, - а то нас накажут!
     Я снова ударила Вьерну. Удар пришелся ей в плечо.
     - Значит, ты не хочешь мне ничего сказать? - повторила я.
     - У тебя уши проколоты, - тихо произнесла она. Я закричала от гнева и злости, швырнула в нее палку и побежала к фургону.

***

     Я бросила в корзину еще несколько ягод.
     - Юта, - обратилась я к напарнице. Юта обернулась и посмотрела на меня.
     - Поговори с Ингой, - попросила я. - Пусть она не будет со мной такой жестокой. Я вовсе не хочу, обращаясь к рабыням, называть их "госпожами".
     - Почему ты сама с ней не поговоришь? - предложила Юта.
     - Она меня не любит, - ответила я. - Она меня побьет. Юта пожала плечами.
     - Она хорошо к тебе относится, - настаивала я. - Пожалуйста, поговори с ней обо мне. Пусть не заставляет меня называть остальных девушек "госпожами". Они ведь всего лишь рабыни!
     - Мы все здесь рабыни.
     - Пожалуйста, попроси ее!
     - Хорошо, я с ней поговорю.
     Юта отвернулась и снова принялась рвать ягоды с куста. Приближался вечер.
     Мы были в пасанге от наших фургонов. С верхушки пологого холма, на котором мы находились, были видны их обтянутые материей крыши. Скоро можно будет возвращаться, нас накормят ужином.
     Я оглянулась, чтобы посмотреть, не наблюдает ли за мной охранник. Он смотрел в другую сторону.
     Моя корзина была наполнена лишь наполовину.
     Юта оставила свою корзину у себя за спиной и собирала ягоды в ярде от нее. Меня она не видела. Юта вообще была такая глупая! Я осторожно запустила руку в ее кузовок и, зачерпнув пригоршню собранных ею ягод, пересыпала их в свою корзину.
     Никто этого не заметил.
     Я пересыпала себе еще пригоршню, а две ягодки ловко бросила в рот.
     В этот момент мне послышался какой-то подозрительный шум. Я испуганно оглянулась. Юта с охранником тоже одновременно подняли головы. Охранник что-то закричал и, забыв о нас, бросился к виднеющимся вдалеке фургонам.
     Юта заметила опасность раньше меня. Я не могла определить, откуда доносится неясный звук, отдаленно напоминающий глухое щелканье тысяч бичей и шум ветра.
     - Смотри! - закричала Юта. - Тарны!
     На большом расстоянии от нас, высоко в небе я заметила быстро приближающихся к нам тарнсменов. Они летели, выстроившись в сложном боевом порядке. Первый отряд, летевший ближе к земле, состоял из трех небольших, расположенных треугольником групп, одна из которых находилась впереди, а две других - чуть сзади. Над, ним в том же порядке шел второй отряд, над вторым - третий и выше остальных - четвертый. Грохота боевых барабанов не было слышно. Это значило, что приближались не военные тарнсмены, а разбойники.
     - Налетчики! - закричала Юта.
     Я остолбенела от страха. В этот момент самым поразительным мне казалось то, что охранник оставил нас и со всех ног бросился к фургонам. Мы, две рабыни, были совершенно одни!
     - Их здесь, наверное, не меньше сотни, - пробормотала Юта.
     Я подняла голову.
     - Прячься скорее! - закричала Юта и потащила меня в кусты.
     Спрятавшись в густых ветвях, мы с ужасом наблюдали, как передовой отряд разбойников снизился над караваном наших фургонов. Целясь в охранников, они сделали залп из своих арбалетов и убрались прочь, освобождая место следующей группе налетчиков.
     Защитники каравана спешно обрезали упряжь босков и, упираясь плечами в борта фургонов, стаскивали их в квадрат. Они не выстраивали повозки в оборонительный круг, не дающий защиты при нападении с воздуха. Они подтаскивали фургоны один к другому, так что они почти касались бортами, что позволяло охранникам прятаться от стрел нападающих под толстыми днищами и вести стрельбу из узкого пространства между повозками. Со многих фургонов они срывали тенты, и тарнсменам теперь были хорошо видны скованные цепями истерично кричащие девушки. Мужчины пытались спрятаться за тела беззащитных женщин, впрочем, самой ценной добычи для налетчиков.
     - Снимите с них цепи! - закричала Юта, словно кто-то мог ее услышать. - Отпустите их!
     Однако охранники, очевидно, не собирались снимать с девушек цепи до самого последнего момента, надеясь, что все-таки сумеют отбиться от разбойников.
     Это был самый сложный момент в битве. Никто, ни защитники, ни нападавшие не хотели гибели рабынь. И те находились меж двух огней. С земли очень трудно подстрелить тарнсмена. Охранники же прикрывались женщинами, связанными, скованными цепями в фургонах.
     Покружив еще над нашим караваном, отряд тарнсменов стал вновь набирать высоту.
     - Они отступают! - воскликнула я.
     - Нет, - сказала Юта. - Они так просто не отступят. Разбойники что-то задумали...
     И правда, через несколько минут я увидела, как тарнсмены в том же боевом порядке снова начали атаку. Теперь они пошли ва-банк. На головы защитников обрушилась огненная лавина. Обмотанные горящей ветошью стрелы сыпались сплошным потоком. Повозки занялись огнем.
     Чтобы спасти живой товар своего хозяина, защитники бросились снимать цепи с невольниц.
     Девушки с криками принялись забираться под фургоны. До нас доносились их истошные вопли. Многие из них были объяты пламенем.
     Я видела, как один охранник схватил невольницу, волосы которой загорелись, и, навалившись своим телом, прижал ее к земле, чтобы сбить огонь.
     Две девушки, не оглядываясь, убегали прочь от пылающих фургонов. На них никто не обращал внимания.
     Налетчики тем временем спустились на землю, выбрались из седел и с обнаженными мечами бросились на защитников каравана. Завязалась кровавая схватка. Удары мечей доносились даже до вершины холма, на котором испуганно прятались мы с Ютой.
     - Развяжи меня! - потребовала Юта.
     Мы были привязаны друг к другу затянутым у нас на шее узким кожаным ремнем. Однако сколько я ни пыталась, я не могла распутать мастерски завязанные охранником узлы. Они словно вросли в мягкую, хорошо выделанную кожу ремня. Ломая ногти, я отчаянно сражалась с узлами, но они ни в какую не желали сдаваться.
     - Развязывай скорее, - торопила меня Юта. - Самой мне их не видно!
     - У меня не получается! - простонала я.
     Юта подтащила меня к себе, чтобы привязь стала короче, схватила ремень и принялась рвать его зубами. Ее усилия также оказались напрасными.
     Слезы отчаяния покатились у меня из глаз. Сквозь их пелену я видела, как спешившиеся тарнсмены теснят между фургонами отчаянно сопротивляющихся охранников.
     Некоторые из налетчиков остались в воздухе и сверху добивали тех, кто пытался спастись бегством.
     Я заметила, как один из тарнсменов поднял закрывающий его лицо тяжелый шлем и вытер лоб платком. Это был предводитель разбойников. Даже с такого расстояния я сразу его узнала.
     - Это Хаакон! - закричала я. - Хаакон со Скинджера!
     - Конечно, Хаакон, - ответила Юта, продолжая рвать зубами кожаный ремень.
     Привстав в стременах сидящей на земле птицы, Хаакон широким жестом указал на объятые пламенем фургоны. По его приказу еще несколько тарнсменов спешились и бросились в бой.
     Разбойников Хаакона было не меньше сотни. А ведь в Ко-ро-ба его сопровождало всего человек сорок. Очевидно, большая часть его отряда вместе с тарнами ждала его где-то за городом. Теперь его войско по численности значительно превосходило отряд охранников Тарго.
     Грохот сражения долетал до вершины нашего холма. Я была напугана. Юта изо всех сил рвала зубами связывающий нас кожаный ремень.
     Внезапно из-под объятых пламенем фургонов одновременно выскочили десятки девушек и стали разбегаться в разные стороны.
     - Они разогнали девушек! - воскликнула Юта и с озлоблением рванула ремень: ей так и не удалось его перегрызть.
     Она обернулась ко мне. Глаза ее пылали.
     - Нам с тобой некуда деться, - сказала она. - Нужно скорее бежать отсюда!
     Я покачала головой. Я была слишком напугана и не знала, что мне делать. Куда мне бежать на этой чужой планете?
     - Бежим же, или я тебя убью! - закричала Юта.
     - Хорошо! - воскликнула я. - Хорошо, Юта!
     Бросив поле брани, большинство тарнсменов снова сели в седла и поднялись в воздух. Им нечего было искать в пылающих фургонах. Их мало интересовало золото Тарго, чтобы заполучить которое им пришлось бы положить не одну свою жизнь. Их главная добыча, ради которой было устроено нападение, разбегалась сейчас по степи.
     Тарго, как человек рациональный, предпочел спасти свою жизнь, своих охранников и золото ценой отпущенных им на свободу невольниц.
     Это была, конечно, чрезвычайная мера, крайне досадная для любого торговца. Стало ясно, что Тарго осознает всю серьезность момента и боевое превосходство налетчиков.
     Нам с Ютой медлить было нельзя.
     - Пойдем, Эли-нор, - потащила она меня за собой. - Скорее!
     Поднимая меня на ноги, она дернула за ремень, и я, спотыкаясь, побрела за ней.
     Прежде чем спуститься с холма, мы еще раз оглянулись. Кружась над самой землей, тарнсмены старались догнать разбегающихся невольниц.
     Вот одна огромная птица настигла бегущую девушку, схватила бедную жертву когтями и тут же стала набирать высоту. Со своего седла наездник нагнулся, крепко ухватил рабыню за волосы и заставил птицу разжать когти. Одной рукой он перекинул пленницу через седло и быстро связал. После этого он снова направил тарна к земле и стал охотиться за следующей невольницей.
     У одного из тарнсменов, я заметила, через седло было перекинуто уже четыре пленницы. Чуть поодаль скользящая над самой землей птица настигла пытавшуюся убежать от нее беспомощную жертву, и девушка тут же покатилась по траве, сбитая с ног мощным ударом широкого крыла. Она не успела опомниться, как спрыгнувший с седла наездник уже прижал ее коленом к земле и принялся ремнем связывать ей руки. Поблизости от него пролетел другой наездник, с диким хохотом преследовавший бегущую перед ним девушку и подгонявший ее ударами своего копья.
     Большинство грабителей, я заметила, охотились на девушек не покидая седла. Они набрасывали на свою жертву лассо и, втащив ее тарну на спину, привязывали к луке седла.
     Излюбленное развлечение тарнсменов, насколько мне было известно, состояло в том, чтобы незаметно подобраться к неприятельскому городу, вихрем пролететь над каким-нибудь высоким мостом, схватить проходящую по нему девушку и умчаться с ней прочь под полные бессильной ярости крики горожан. При этом особым шиком среди них считалось сбросить им на головы сорванную с похищенной жертвы одежду. Если это удавалось молодому тарнсмену и похищенная им девушка оказывалась его первой добычей, он непременно привозил ее в родной город и показывал своим родителям и друзьям, а его пленнице предписывалось танцевать перед гостями и прислуживать на вечере, посвященном такому удачливому подвигу.
     Однако обо всем этом гораздо приятнее слышать от окружающих, нежели самой быть в подобной охоте жертвой.
     Вот и сейчас я с ужасом наблюдала за бегущей между пылающими фургонами Реной. Ее настигал быстро снижающий свою птицу тарнсмен.
     Рена обернулась и, увидев своего преследователя, громко закричала. Лицо девушки исказилось от ужаса. Мне невольно передалось ее состояние.
     Громадная птица скользнула у нее над головой. В воздухе мелькнуло брошенное лассо и широким кольцом опустилось девушке на плечи. Через мгновение птица взмыла вверх, и кожаный ремень на теле девушки затянулся. Не удержавшись на ногах, она упала, и ее извивающееся тело оторвалось от земли. Наездник мощными рывками подтащил ее к седлу. Слабые кулачки Рены забарабанили ему по груди. Коротким взмахом ножа тарнсмен перерезал поясок, стягивавший невольничью тунику девушки, и через секунду сорванная с нее рубаха полетела на землю. Наездник спрятал нож и жестом приказал пленнице лечь поперек седла. Охваченная ужасом, девушка повиновалась, и он умелыми движениями стянул ей руки и ноги и привязал к седлу.
     У меня вырвался глухой стон.
     Юта дернула за связывающий нас ремень.
     - Да быстрее же ты! - закричала она. - Быстрее!
     Мы обе ускорили шаг.

13

В СЕДЛЕ НА ТАРНЕ, ПАРЯЩЕМ В НЕБЕ

     Я стояла посередине небольшого быстрого ручья. Вода едва доходила мне до колен. С трудом удерживая равновесие, я внимательно наблюдала за медленно разворачивающей свое плоское, отливающее серебром тело большой рыбиной. Она неторопливо подплыла к изгороди из толстых жердей, воткнутых Ютой в дно ручья, и остановилась, словно удивленная этим неожиданно возникшим у нее на пути препятствием. Я осторожно наклонилась и схватила рыбину за жабры, но ее гибкое тело тут же выскользнуло у меня из рук.
     Я раздосадованно стукнула кулаком по воде.
     Ничего! Ей от меня не уйти!
     Я находилась у входа выстроенной Ютой ловушки. Она представляла собой плотную изгородь из воткнутых в песчаное дно ручья веток, верхние концы которых выступали над поверхностью воды. Вход в ловушку был обращен навстречу течению ручья, что помогало загнать в нее рыбу. Выбраться же рыбе, беря во внимание быстрое течение, было совсем непросто. Мне оставалось только войти в ловушку и вытащить оттуда добычу руками.
     Юта охотилась на берегу, устроив силки из узкого кожаного ремня, которым еще недавно мы с ней были привязаны друг к другу.
     Я снова начала терпеливо прижимать к заграждению пойманную в ловушку рыбу.

***

     Как это ни странно, нам с Ютой удалось убежать. То, что мы находились на некотором расстоянии от фургонов, и вызванная сражением неразбериха помогли нам уйти незамеченными.
     Я тогда, помню, очень испугалась. Я не знала, что нам делать? Куда бежать?
     - Если ты со мной не пойдешь, я тебя убью, - пообещала Юта.
     - Я пойду,