ощутил странный наркотический запах.
     Я выхватил меч, но Миск мягко схватил меня  за  руку  и  не  позволил
наброситься на золотого жука и убить его.
     - Нет, - сказал он.
     Жук подполз ближе,  и  я  увидел,  что  его  грива  развевается,  как
подводное растение, захваченное течением.
     - Ты должен сопротивляться, - сказал я Миску.
     - Я умру, - ответил Миск, - не отравляй мне эту радость.
     Куск сделал шаг к жуку.
     - Ты должен бороться до конца! - крикнул я.
     - Это конец, - послышалось из переводчика  Миска.  -  Я  старался.  А
теперь я устал. Прости меня, Тарл Кабот.
     - Так хочет умереть наш отец? - спросил Ал-Ка у Куска.
     - Вы не понимаете, дети мои, - ответил Куск, - что значит золотой жук
для царей-жрецов.
     -  Мне  кажется,  я  понимаю,  -  воскликнул  я,  -  но   вы   должны
сопротивляться!
     - Неужели ты хочешь, чтобы мы погибли, занятые  бесполезной  работой,
умерли глупцами, лишенными последних радостей  золотого  жука?  -  спросил
Миск.
     - Да! - воскликнул я.
     - Так не поступают цари-жрецы.
     - Так пусть отныне они так поступают! - крикнул я.
     Миск распрямился, его антенны развевались, все тело дрожало.
     Он стоял дрожа, в облаке пыли, среди падающих  обломков.  Смотрел  на
собравшихся вокруг людей, на приближающегося золотого жука.
     - Прогони его, - послышалось из транслятора Миска.
     С криком радости я устремился к золотому жуку, и Вика, Ал-Ка, Ба-Та и
их женщины присоединились ко мне; мы пинали жука, толкали его, отскакивали
от его трубчатых челюстей, бросали в него камни и наконец отогнали.
     Потом вернулись к Миску и Куску, которые стояли, соединив антенны.
     - Отведите нас к установке мулов, - сказал Миск.
     - Я вам покажу, - воскликнул Ал-Ка.
     Миск снова повернулся ко мне.
     - Я желаю тебе добра, Тарл Кабот, человек, - сказал он.
     - Подожди, - ответил я, - я пойду с вами.
     - Ты ничем не можешь помочь, - сказал он. Антенны  Миска  наклонились
ко мне. - Стой на ветру и снова взгляни на небо и солнце.
     Я поднял руки, и Миск осторожно коснулся моих ладоней антеннами.
     - Желаю тебе добра, Миск, царь-жрец, - сказал я.
     Миск повернулся и ушел в сопровождении Куска и остальных.
     Мы с Викой остались одни  в  разрушающемся  комплексе.  На  мгновение
показалось, что вся крыша над нами раскололась и обвисла.
     Я схватил Вику на руки и побежал.
     С невероятной легкостью мы как будто плыли по направлению к  туннелю,
и, оглянувшись, я увидел, что крыша медленно  обваливается,  как  каменный
снегопад.
     Я ощущал изменение в силе тяжести  планеты.  Может  быть,  скоро  она
расколется, превратится в пылевой  пояс  в  нашей  системе,  а  пояс  этот
изогнется и гигантской спиралью,  как  падающая  птица,  ринется  в  недра
пылающего солнца.
     Вика у меня на руках потеряла сознание.
     Я бежал по туннелям, не представляя себе, что делать дальше.
     И оказался в первом комплексе, из которого впервые бросил  взгляд  на
рой царей-жрецов.
     Двигаясь как во сне, касаясь пола через тридцать-сорок  ярдов,  я  по
рампе поднимался к лифту.
     И увидел только темную открытую шахту.
     Дверь была сломана, и в шахте валялся мусор. Висячих тросов не  было,
и в полусотне футов ниже я видел разбитую крышу лифта.
     Похоже, мы застряли в рое. И тут я увидел в пятидесяти ярдах еще одну
дверь, только меньшую.
     Одним медленным долгим прыжком я оказался у этой двери и нажал кнопку
сбоку от нее.
     Дверь открылась, я влетел внутрь и нажал самую верхнюю кнопку в ряду.
     Дверь закрылась, и лифт быстро пошел вверх.
     Когда она снова открылась, я увидел зал царей-жрецов,  хотя  огромный
купол над ним теперь был разбит и части его упали на пол.
     Я нашел лифт, которым пользовался Парп, врач из Трева, мой  хозяин  в
первые часы пребывания в рое царей-жрецов. Я вспомнил, что Парп  вместе  с
Куском отказался  подвергать  меня  имплантации  и  вступил  в  подпольную
организацию сопротивления Сарму. Когда он в  первый  раз  разговаривал  со
мной, как я теперь понял, он находился  под  контролем  царей-жрецов,  его
контрольная сеть была активирована и  слова  и  действия  диктовались,  по
крайней мере  в  основном,  из  смотровой  комнаты,  но  теперь  смотровая
комната, подобно большей части роя, разрушена, и даже  если  бы  она  была
цела, теперь некому  активировать  сеть.  Отныне  Парп  будет  собственным
хозяином.
     Вика по-прежнему без сознания лежала у меня на руках, и я укутал ее в
полы одежды, чтобы защитить лицо, глаза и горло от пыли.
     Я направился к трону царей-жрецов.
     - Приветствую тебя, Кабот, - произнес голос.
     Я поднял голову и увидел Парпа,  который  спокойно  сидел  на  троне,
попыхивая трубкой.
     - Ты не должен здесь оставаться, -  сказал  я  ему,  с  беспокойством
поглядывая на обломки купола.
     - Мне некуда идти, - ответил Парп, удовлетворенно пыхтя  трубкой.  Он
откинулся назад. Клуб дыма вырвался из трубки, но не поплыл,  а  буквально
устремился вверх. - Хочу насладиться последними затяжками, - сказал  Парп.
Он благосклонно взглянул на меня, проплыл две  или  три  ступени  и  встал
рядом. Поднял край покрова, который я натянул на лицо Вики.
     - Она прекрасна, - сказал Парп. - Очень похожа на мать.
     - Да, - согласился я.
     - Хотел бы я знать ее получше. - Парп улыбнулся. - Я недостойный отец
для такой девушки.
     - Ты очень хороший и храбрый человек, - возразил я.
     - Я маленький, некрасивый и слабый, - ответил он, - и  правильно  моя
дочь меня презирала.
     - Я думаю, сейчас она бы не стала тебя презирать.
     Он улыбнулся и снова закрыл ее лицо.
     - Не говори ей, что я ее видел. Пусть забудет глупого Парпа.
     Как мячик, он подпрыгнул, взлетел вверх  и  снова  уселся  на  троне.
Ударил по ручкам трона и от этого движения чуть не полетел вверх.
     - Зачем ты сюда вернулся? - спросил я.
     - Чтобы еще раз посидеть на троне царей-жрецов, - с усмешкой  ответил
Парп.
     - Но зачем?
     - Может, тщеславие, - сказал Парп. -  А  может,  воспоминания.  -  Он
снова хихикнул, и глаза его с усмешкой устремились на меня. -  Но  главным
образом, потому что я считаю это самым удобным сидением во всем Сардаре.
     Я рассмеялся.
     Потом посмотрел на него.
     - Ты ведь с Земли?
     - Очень, очень давно, - ответил он. - Так и не привык сидеть на полу.
- Он снова захихикал. - Колени не сгибаются.
     - Ты англичанин.
     - Да, - с улыбкой сказал он.
     - Привезен в путешествии приобретения?
     - Конечно.
     Парп с раздражением рассматривал свою трубку. Она погасла.  Он  начал
рыться в мешочке с табаком, который висел у него на поясе.
     - И как давно? - спросил я.
     Он начал набивать трубку табаком. С уменьшением тяготения  это  стало
нелегкой задачей.
     - А что ты об этом знаешь? - спросил Парп, не глядя на меня.
     - Я знаю о стабилизирующей сыворотке.
     Парп посмотрел на меня, придерживая пальцем табак в трубке, чтобы  он
не улетел.
     - Триста лет, - сказал он и снова обратил все внимание на трубку.
     Он пытался затолкать в нее табак, но  получалось  плохо,  потому  что
маленькие  коричневые  частички  все  время  отделялись  и  всплывали  над
трубкой. Наконец ему удалось набить достаточно,  чтобы  они  держали  друг
друга, и он пустил струю пламени из серебряной зажигалки.
     - Где ты взял табак и трубку? - спросил я, потому что на Горе  ничего
подобного нет.
     - Как ты понимаешь, - ответил Парп, -  эту  привычку  я  приобрел  на
Земле,  и  так  как  я  несколько  раз  в  качестве  агента   царей-жрецов
возвращался на Землю, мне удавалось  потакать  ей.  С  другой  стороны,  в
последнее время я стал  выращивать  собственный  табак  внизу  в  рое  под
лампами.
     Пол у меня под ногами подскочил.  Трон  накренился,  потом  встал  на
место.
     Парпа, казалось,  больше  беспокоит  трубка,  которая  грозила  снова
потухнуть, чем раскалывающийся рядом мир.
     Наконец ему удалось справиться с трубкой.
     - А ты знаешь, - спросил он меня, - что  это  Вика  отогнала  золотых
жуков, когда Сарм послал их на армию Миска?
     - Нет, - ответил я, - не знал.
     - Смелая девочка.
     - Это я знаю, - сказал я. - Действительно  замечательная  и  красивая
женщина.
     Парпу как будто понравились мои слова.
     - Да, я тоже так считаю, - сказал он. И печально добавил: - И мать  у
нее была такая же.
     Вика зашевелилась у меня на руках.
     - Быстрее, - сказал Парп, будто чего-то испугался, - унеси ее отсюда,
пока она не пришла в себя. Она не должна меня видеть!
     - Почему?
     - Потому что она меня презирает, а я не вынесу ее презрения.
     - Думаю, нет.
     - Иди, - просил он, - иди!
     - Покажи мне дорогу.
     Парп торопливо выбил трубку  о  ручку  трона.  Пепел  и  невыкуренные
крошки табака повисли в воздухе, как дым, а потом разлетелись. Парп  сунул
трубку в сумку. Он проплыл с трона на пол  и,  касаясь  поверхности  через
каждые двадцать ярдов, направился к выходу.
     - Иди за мной, - сказал он.
     Держа Вику на руках, я последовал за Парпом, чья одежда вздымалась  и
опадала на ходу, как будто он плывет в воде.
     Скоро мы достигли  стальной  двери,  Парп  повернул  ручку,  и  дверь
поднялась.
     Я увидел, как снаружи два снежных ларла повернулись мордами к  входу.
Цепей на них не было.
     Глаза Парпа расширились от ужаса.
     - Я думал, они уйдут, - сказал он. - Я их  освободил,  чтобы  они  не
погибли в цепях.
     Парп снова повернул ручку, дверь начала опускаться, но один из ларлов
с диким ревом бросился к ней  и  успел  просунуть  половину  тела  и  одну
длинную  когтистую  лапу.  Мы  отскочили.  Дверь  прижала  ларла,  а   он,
испуганный, нажал на нее, и  она  погнулась.  Ларл  попятился,  но  дверь,
несмотря на усилия Парпа, не закрывалась.
     - Ты был добр, - сказал я.
     - Я был дурак, - ответил Парп. - Всегда был!
     - Но ты ведь не мог знать.
     Вика откинула одежду с лица и попыталась встать.
     Я поставил ее, а Парп отвернулся, торопливо закрывая лицо одеждой.
     Я стоял у двери с мечом в  руке,  чтобы  отогнать  ларлов,  если  они
попытаются войти.
     Вика стояла чуть за мной, глядя на заклиненную дверь и на двух зверей
за ней. Но тут она заметила  Парпа,  негромко  вскрикнула,  посмотрела  на
ларлов и снова на Парпа.
     Краем глаза я видел, как она протянула руку и  направилась  к  Парпу.
Отвела его одежду и коснулась лица. Его глаза наполнились слезами.
     - Отец! - заплакала она.
     - Дочь моя! - ответил он и нежно обнял девушку.
     - Я люблю тебя, отец.
     И Парп зарыдал, опустив голову на плечо дочери.
     Один из  ларлов  заревел,  такой  голодный  рев  обычно  предшествует
нападению.
     Я хорошо знал этот звук.
     - Отойди в сторону, - сказал Парп, и я едва узнал его голос.
     Но отошел.
     Парп стоял в дверях, держа в руках крошечный  серебряный  цилиндр.  Я
тысячу раз видел, как он прикуривал от него трубку. Когда-то я принял  его
за оружие.
     Парп повернул зажигалку и  направил  ее  в  грудь  ближайшего  ларла.
Нажал, и неожиданно вылетела струя огня Она отбросила Парпа на пять  футов
назад, а ближайший  ларл  взревел,  дико  взметнул  лапы,  оскалил  клыки,
белоснежная шерсть на груди почернела,  на  том  месте,  где  было  сердце
зверя, образовалась дыра. Ларл дернулся и упал, растянувшись на камне.
     Парп убрал маленькую трубку.
     - Можешь ударить ларла в сердце? - спросил он.
     Для этого нужен исключительно удачный удар мечом.
     - Если будет возможность, - ответил я.
     Второй ларл, разъярившись, присел, готовясь к прыжку.
     - Хорошо, - не мигнув, ответил Парп. - Иди за мной!
     Вика закричала, я  крикнул  Парпу,  чтобы  он  остановился,  но  Парп
бросился вперед, прямо в челюсти второго ларла, тот схватил  его  и  начал
бешено трясти, а я оказался у его лап и ударил ножом между ребер, прямо  в
сердце.
     Полуразорванное тело Парпа, с переломанной шеей, со сломанными руками
и ногами, выпало из челюстей зверя.
     Вика со слезами кинулась к нему.
     Я снова и снова бил мечом, пока ларл не затих.
     Тогда я подошел и встал за Викой.
     Она стояла на коленях у  тела.  Повернулась,  посмотрела  на  меня  и
сказала:
     - Он так боялся ларлов.
     - Я знал  многих  храбрецов,  -  ответил  я,  -  но  такого  храброго
человека, как Парп из Трева, не встречал.
     Она прижалась  к  изуродованному  телу,  шелка  ее  одежды  покрылись
кровью.
     - Мы закроем тело камнями, - сказал я. - И я сниму  шкуры  с  ларлов.
Идти далеко, и нас ожидают холода.
     Она посмотрела на меня полными слез глазами и кивнула.



                               33. ИЗ САРДАРА

     Мы с Викой, одетые в шкуры снежных ларлов, направились  к  воротам  в
мрачной черной ограде, окружающей Сардар. Путешествие было  необычным,  но
недолгим. Мы перепрыгивали через пропасти, почти плыли в холодном воздухе,
и я  говорил  себе,  что  Миск,  его  цари-жрецы  и  люди,  инженеры  роя,
проигрывают битву, которая решает, могут ли цари-жрецы  и  люди,  действуя
вместе, спасти мир, или в конце концов Сарм,  перворожденный,  победит,  и
мир, который я так люблю, превратится в обломки, сгорающие  в  пламенеющем
погребальном костре Солнца.
     Путь от ворот до владений царей-жрецов в Сардаре занял у меня  четыре
дня, а на обратном пути уже на утро второго дня мы с Викой увидели обломки
больших ворот и ограду - теперь упавшие и переломанные бревна.
     Скорость возвращения объяснялась не тем, что мы  спускались,  хотя  и
это сыграло свою роль, а главным образом уменьшением силы тяжести. Я  мог,
держа Вику на руках,  быстро  продвигаться  по  тропе,  которая  в  других
условиях была бы опасной или  совершенно  непроходимой.  Несколько  раз  я
просто прыгал с одного участка тропы на сто футов вниз на другой  участок;
иначе мне пришлось бы пройти между этими пунктами не менее пяти  пасангов.
Иногда я вообще отказывался от тропы и двигался напрямик, от одного  утеса
к другому. Когда на утро второго дня мы увидели  ворота,  ослабление  силы
тяжести достигло максимума.
     - Это конец, Кабот, - сказала Вика.
     - Да, - согласился я, - я тоже так считаю.
     С того места, где мы стояли на тропе, едва держась  на  ногах,  видна
была огромная толпа, из представителей всех каст Гора.  Люди  толпились  у
остатков ограды и со страхом глядели на горы. Впереди в  несколько  рядов,
насколько я  мог  видеть  в  обе  стороны,  стояли  люди  в  белой  одежде
посвященных. Даже с того места, где мы стояли, слышался запах бесчисленных
жертвенных костров, запах горящего мяса босков, тяжелые испарения  ладана,
кипящего в больших котлах, подвешенных на цепях над кострами.  Мы  слышали
непрерывные  гимны,  видели,  как  посвященные  простираются  ниц,  умоляя
царей-жрецов о милости.
     Я снова взял Вику  на  руки  и,  наполовину  идя,  наполовину  плывя,
направился  вниз,  к  развалинам  ворот.  Когда  нас  увидели,   в   толпе
послышались громкие крики, потом все стихло, все смотрели на нас.
     Мне вдруг показалось, что Вика стала тяжелее, и я сказал  себе,  что,
должно быть, начинаю уставать.
     Я прыгнул с тропы на дно небольшого ущелья и сильно ударился ступнями
при приземлении. Очевидно, неверно рассчитал расстояние.
     Теперь нужно прыгнуть на другую сторону,  футов  на  тридцать  вверх.
Нужен всего один прыжок. Но прыгнуть я сумел только на  пятнадцать  футов,
задел ногой камень и услышал, как он с  грохотом  катится  вниз.  Я  снова
прыгнул, вложив на этот раз в прыжок  все  силы,  перепрыгнул  через  край
ущелья футов на десять и приземлился между ущельем и воротами.
     У меня возникла мысль, но я не решался прислушаться к ней.
     Но тут я посмотрел на развалины ограды и на упавшие ворота, а за ними
- на огни бесчисленных костров, на пар от котлов с ладаном. Теперь дым  не
расплывался и рассеивался. Нет, он стройными столбами поднимался к небу.
     Я закричал от радости.
     - В чем дело, Кабот? - воскликнула Вика.
     - Миск победил! - крикнул я. - Мы выиграли!
     Не задерживаясь, чтобы поставить  ее  на  ноги,  я  длинными  мягкими
прыжками устремился к воротам.
     И только у ворот поставил Вику на землю.
     Передо мной была изумленная толпа.
     Я знал, что никогда в  истории  планеты  человек  не  возвращался  из
Сардара.
     Посвященные, многие сотни, стояли склонившись перед утесами  Сардара.
Я видел их бритые головы, их лица казались черными на  белом  фоне  одежд,
глаза широко раскрыты и полны страха, тела в одежде их касты дрожат.
     Вероятно, они ожидали, что меня у них на  глазах  уничтожит  огненная
смерть.
     За посвященными теснились люди  из  сотен  городов,  объединившись  в
общем страхе и мольбе, обращенной к жителям Сардара. Я  представлял  себе,
какой ужас и смятение привели этих людей, обычно враждующих друг с другом,
сюда, к остаткам ограды, в темную  тень  Сардара:  землетрясения,  цунами,
ураганы  и  атмосферные  вихри,  непонятное   уменьшение   силы   тяжести,
ослабление связи между ними и поверхностью.
     Я посмотрел на испуганные лица посвященных. И подумал, что, возможно,
их  бритые  головы,  традиционный  древний  обычай,   как-то   связаны   с
гигиенической практикой роя.
     Я был доволен тем, что, в отличие от посвященных, люди других каст не
падали ниц. В толпе были жители Ара, Тентиса, Тарна,  узнаваемые  по  двум
желтым полоскам в поясе; из Порт-Кара, из Тора, Коса, Тироса; может  быть,
из Трева, родного города Вики; может быть, даже из погибшего, исчезнувшего
Ко-ро-ба; и в толпе были  представители  всех  каст,  даже  самых  низших,
таких, как крестьяне, седельщики, ткачи, козопасы, поэты  и  торговцы,  но
никто из  них  не  пресмыкался;  как  странно.  Я  знал,  что  посвященные
утверждают, что цари-жрецы любят их, они даже повторяют их внешность; но я
знал также, что цари-жрецы никогда не стали бы пресмыкаться; похоже, что в
своих усилиях походить на богов посвященные ведут себя как рабы.
     Один из посвященных стоял.
     Мне было приятно это видеть.
     Это был высокий человек, плотного сложения, с мягкими чертами лица, с
глубоким низким голосом, который очень  впечатляет  в  храме  посвященных,
построенных так, чтобы такие голоса  оказывали  максимальное  воздействие.
Глаза у него, как я заметил, в противоположность мягкому  лицу,  острые  и
проницательные. Этот человек не дурак. На левой  руке,  полной  и  мягкой,
тяжелое кольцо с большим белым камнем, на камне выгравирован символ Ара. Я
решил - правильно, как выяснилось позже, - что это  верховный  посвященный
Ара, тот самый, кто занял место верховного посвященного,  уничтоженного  у
меня на глазах огненной смертью год назад.
     - Я пришел из жилища царей-жрецов, - сказал я, возвышая голос,  чтобы
меня услышало как можно больше людей. Я  не  хотел  разговаривать  с  этим
человеком наедине; он потом сможет так передать содержание разговора,  как
ему захочется.
     Я заметил, как он украдкой взглянул на дым одного из костров.
     Дым пологой дугой уходил в небо Гора.
     Он знает!
     Он знает, что сила тяготения планеты восстанавливается.
     - Я хочу говорить! - воскликнул я.
     - Подожди, о долгожданный вестник царей-жрецов! - ответил он.
     Я смолк, желая узнать, что ему нужно.
     Человек сделал знак полной  рукой,  и  вперед  вывели  белого  боска,
прекрасного в его длинной  пушистой  шерсти,  с  изогнутыми  полированными
рогами. Пушистая шерсть была расчесана, на рогах висели нити бус.
     Достав из сумки маленький нож, посвященный отрезал у животного  прядь
волос и бросил в костер. Потом сделал знак своему помощнику, и  тот  мечом
разрезал горло животного, боск опустился на колени; кровь из горла собирал
в сосуд третий посвященный.
     Я нетерпеливо ждал. Двое посв