анцирей.
     - Ближе не подходи, - сказал вождь пигмеев.
     Колонна солдатиков достигала ярда в ширину; длину же ее я не мог оценить даже приблизительно. Она растянулась по джунглям, насколько позволял видеть глаз - возможно, на несколько пасангов. Число солдатиков на марше по самым скромным подсчетам исчисляется десятками миллионов. Когда на пути появляется пища, ширина колонны увеличивается до пятисот футов. Не стоит и думать о том, чтобы перейти вброд эту живую реку. Поток солдатиков оставляет на своем пути лишь кости.
     - Надо идти к голове колонны, - предложил пигмей.
     Держась параллельно колонне, мы несколько часов шли по джунглям. На нашем пути попался ручей. Солдатики пересекли его по живым мостам, построенным из их собственных тел. Колонна неутомимых и безжалостных существ была похожа на огромную черную змею, с шелестом огибающую пальмы и скалы.
     - Они идут и ночью? - спросил я.
     - Обычно - да, - кивнул пигмей. - Даже во сне нужно быть настороже.
     Наконец нам удалось обогнать колонну сотни на четыре ярдов.
     - Дождь собирается, - сказал я, глянув на небо. - Интересно, это их остановит?
     - Не надолго, - ответил пигмей. - Солдатики рассеются, укроются под листьями и ветками, потом командиры соберут их, и колонна снова двинется в путь.
     Не успел он договорить, как небеса раскололись надвое. Сверкнула молния, загремел гром; налетевший ветер понес по небу черные тучи, завыл и загудел в ветвях. Нас накрыла плотная, темно-серебристая пелена тропического ливня.
     - Они охотятся? - обратился я к пигмеям, перекрикивая ветер.
     - Нет! - крикнул в ответ предводитель. - Они питаются падалью!
     - Мы можем повести колонну за собой?
     - Можем. - Он ухмыльнулся и почесал переносицу.
     Затем пигмеи улеглись спать. Я посмотрел в небо, на хлещущие струи дождя и впервые в жизни обрадовался тому, что в пути меня застигла гроза.
     В поселении мамба было светло как днем, раздавался барабанный бой и громкое пение. Жители деревни плясали и веселились вовсю.
     Мы, конечно, не смогли возглавить колонну солдатиков, зато нам удалось указать ей путь.
     Рано утром пигмеи поймали в силки и закололи копьями небольшого тарска.
     - Смотри, - показал мне предводитель, - вот и разведчики.
     Он бросил на землю кусок тарска. Разведчики - примерно пятнадцать - двадцать муравьев-солдатиков, которые опережали колонну ярдов на двести, - двинулись к добыче, настороженно подняв усики.
     Солдатики достигают двух дюймов в длину. Их укус чрезвычайно болезнен, но не ядовит.
     Разведчики плотным кольцом окружили кусок тарска; усики их соприкасались и подрагивали. Затем кольцо в одно мгновение рассыпалось, и солдатики поспешили назад, к колонне.
     - Смотри, - шепнул мне пигмей.
     Я с ужасом наблюдал, как стремительно колонна солдатиков расправляется с еще теплым куском.
     В течение дня мы вели колонну в нужном нам направлении, то и дело подбрасывая ей куски свежего, окровавленного мяса. Пигмеям пришлось здорово потрудиться.
     В поселении мамба было светло как днем, раздавался барабанный бой и громкое пение. Я сразу узнал эту деревню. Именно из нее мы бежали ночью несколько дней назад.
     Далеко за спиной у меня слышался шорох - топот миллиардов крошечных лапок. Я вымазал колья забора кровью тарска.
     - Мы подождем тебя в лесу, - сказал предводитель пигмеев.
     - Хорошо.
     Шорох приближался. Но обитатели деревни не слышали его из-за музыки, пения и барабанного боя.
     Я отступил в сторону. Колонна солдатиков потянулась через забор, точно узкая черная лента, отливающая серебром в лунном свете.
     Я замер, выжидая.
     Я знал, что, оказавшись за забором, узкая лента примется стремительно расширяться, пока не превратится в чудовищное полотнище, которое накроет собою каждый дюйм земли. Солдатики облепят все живое и неживое, жадно поглощая каждую капельку жира и кусочек плоти...
     Услышав первый вопль, я набросил веревочную петлю на один из кольев забора.
     Раздался душераздирающий крик.
     Я вскарабкался на забор. Мимо меня пробежала воющая от боли женщина с ребенком на руках.
     В деревне царила паника. Обезумевшие люди жгли землю факелами, кололи копьями, срывали с крыш пальмовые листья, пытаясь защититься от вездесущих насекомых, катались по земле...
     Я ощутил жгучую боль в ступне. А муравьи все ползли и ползли через забор. Деревня превратилась в шевелящийся черный ковер.
     Я бросился к хижине, в которой нас поселили в первую ночь, ударом ноги проломил тростниковую стену и ворвался внутрь.
     - Тэрл! - воскликнул Кису.
     Я разрубил его путы, затем освободил Айари, Элис и Тенде.
     Мимо с воплями мчались жители деревни - мужчины, женщины, дети.
     - Муравьи! - закричал Айари.
     Солдатики посыпались на нас сквозь крышу. Элис и Тенде завизжали от боли.
     - Бежим! - приказал я. - Скорей!
     Мы расширили дыру в стене и выбежали наружу, в шуршащую, копошащуюся тьму.
     Ворота были открыты настежь. Люди покидали деревню, бросая все. Одна хижина уже горела.
     - Кису! - крикнул я.
     Кису, казалось, лишился рассудка. Он бросился к костру, пылающему в самом центре дерезни, и, не помня себя от ярости, опрокинул два котла с кипятком. Люди шарахнулись в стороны, вопя от боли и ужаса. Ноги Кису были покрыты муравьями, но он словно не замечал этого. Он сбил с ног какого-то человека и вырвал у него из рук копье.
     - Кису, вернись!
     Я бросился вдогонку. Мимо меня с визгом промчался домашний тарск.
     Кису со звериным неистовством принялся избивать того человека древком копья. Я догадался, что это - вождь мамба. Кису в бешенстве вышиб ему зубы мощным ударом древка, затем пронзил ему живот копьем и начал колоть куда придется. Муравьи облепили Кису с ног до головы, но ему все было нипочем. Он разорвал вождю сухожилия на ногах, впился ему зубами в руку, вырвал кусок мяса и остервенело выплюнул его... Вождь еле слышно стонал, истекая кровью. Кису отшвырнул его пинком ноги и, опомнясь, поспешил ко мне.
     - Скорей, Кису! - крикнул я. - Поторопись.
     Напоследок мы оглянулись. Вождь из последних сил полз к воротам. Но жители деревни захлопнули их, надеясь хоть немного задержать муравьев.

48

У НАС ПОЯВЛЯЮТСЯ ТРОЕ НОВЫХ СПУТНИКОВ, В ТОМ ЧИСЛЕ - ДВЕ РАБЫНИ

     Я пнул ее ногой.
     - Я возьму вот эту.
     Предводитель пигмеев распутал лодыжки светловолосой девушки и снял веревку, которая связывала ошейник с петлей на дереве.
     - Встань, - приказал я.
     Она повиновалась. Гордая предводительница талун стояла передо мной в ошейнике из лозы, со связанными руками и кляпом во рту. Кляп вынимали только для того, чтобы накормить и напоить девушку.
     - Опусти голову, - велел я.
     Она нагнула голову.
     Я подошел к белому мужчине - бывшему пленнику талун. Пигмеи освободили его, прежде чем сжечь лагерь.
     Он стоял на коленях, в ручных и ножных кандалах, соединенных цепями с грубым железным ошейником.
     - Ты был с Шабой.
     - Да. Я сидел на веслах.
     - Кажется, я тебя знаю?
     - Да, - ответил он. - Я - Тургус из Порт-Кара. Из-за тебя меня выгнали из города.
     Я усмехнулся:
     - По-моему, ты сам виноват. Это ведь была твоя идея - ограбить меня?
     Именно этот человек со своей сообщницей по имени Саси напал на меня в Порт-Каре, у канала, ведущего к причалу Красного Урта.
     Он пожал плечами.
     - Я же не знал, что ты из касты воинов.
     - Как ты оказался на реке?
     - Мне было приказано покинуть Порт-Кар до рассвета. Я нанялся матросом на корабль и таким образом оказался в Бази. Оттуда перебрался в Шенди, а там повстречался с агентом Шабы, который тайно подыскивал гребцов для экспедиции в эти края. Он посулил хорошую плату, и я согласился.
     - А где Шаба сейчас?
     - Не знаю даже, жив ли он. От экспедиции остались жалкие крохи. На нас нападали бессчетное количество раз - и с реки и с берега. Туземцы устраивали засады в джунглях, уводили в плен наших людей. У нас кончились все запасы. Один корабль разбился о скалы. Болезни и несчастные случаи преследовали нас...
     - И Шаба не повернул назад?
     - Шаба - бесстрашный человек. И великий руководитель.
     Я кивнул. С этим нельзя было не согласиться.
     - Как получилось, что ты отделился от него?
     - Когда Шаба слег от болезни, он объявил по лагерю, что все, кто хочет уйти, вольны это сделать.
     - И ты ушел?
     - Конечно. Было бы безумием продолжать путь по реке Я и еще несколько человек смастерили плоты, чтобы вернуться в Нгао и Ушинди.
     - И что?
     - В первую же ночь на нас напали. Все мои товарищи были убиты, один я спасся и пошел вдоль берега на запад. - Мужчина покосился на талун. Те по-прежнему рядком стояли на коленях, привязанные за ошейники к упавшему дереву. Руки и ноги их были туго связаны, шеи беспомощно вывернуты. - Эти женщины схватили меня и сделали своим рабом. - В подтверждение своих слов он потряс цепями.
     - Наверное, они держали тебя не только для тяжкой работы, но и для собственных удовольствий?
     - Да, время от времени они избивали меня и садились на меня верхом.
     - Снимите с него цепи и кандалы, - приказал я. - Он - мужчина.
     Обыскивая лагерь талун, пигмеи нашли мешочек с ключами. Одним из ключей Айари отомкнул кандалы Тургуса из Порт-Кара.
     - Ты отпускаешь меня? - спросил он недоверчиво.
     - Да, - кивнул я, - ты свободен. Можешь идти, куда хочешь.
     - Я хотел бы остаться.
     - Тогда ударь меня, - сказал я.
     - Что?
     - Ударь меня.
     - Но ты же освободил меня!
     - Бей! - приказал я.
     Он бросился на меня с кулаками. Я блокировал удар и стукнул его в живот, затем в челюсть. Он захрипел и растянулся на земле. Как только он попытался встать, я очередным ударом сбил его с ног. Четыре раза он поднимался и бросался на меня, и четыре раза я опрокидывал его наземь. Наконец он упал и уже не смог подняться на ноги.
     Я помог ему встать.
     - Мы идем вверх по реке, - сказал я.
     - Это безумие, - покачал головой Тургус.
     - Ты можешь идти куда хочешь.
     - Я остаюсь с вами.
     - Перед тобой - Кису. - Я указал на бывшего мфалме Укунгу. - Мы оба, он и я, отдаем тебе приказы, а ты их выполняешь. Усердно и беспрекословно.
     Кису потряс копьем.
     Тургус потер челюсть и ухмыльнулся.
     - Не беспокойтесь. Я буду выполнять ваши приказания.
     - Неподчинение карается смертью, - добавил я.
     - Понимаю.
     - Мы - не такие благородные господа, как Шаба. Тургус улыбнулся
     - На реке Шаба тоже вел себя не слишком благородно.
     Как и мы, Тургус прекрасно понимал, что без железной дисциплины на реке не выжить.
     - Мы прекрасно понимаем друг друга, не так ли?
     - Точно так, капитан.
     - Посмотри на этих женщин, - сказал я, махнув рукой в сторону талун. - Какая из них тебе по нраву?
     - Вон та. - Тургус без колебаний указал на длинноногую темноволосую талуну, помощницу предводительницы. В голосе его звучала угроза.
     - Должно быть, за время рабства ты близко познакомился с ней?
     - Да уж, - скривился он. - Век не забуду.
     - Она твоя, - сказал я.
     По телу девушки пробежала дрожь.
     - Нет! - вскрикнула она. - Не отдавайте меня ему! Пожалуйста!
     - Ты принадлежишь ему, - отрезал я.
     - Но он убьет меня!
     - Если ему того захочется, - пожал я плечами.
     - Пожалуйста, не убивай меня! - взмолилась она, обращаясь к Тургусу. - Я буду выполнять все, все, что ты пожелаешь!
     Тургус и бровью не повел.
     - Я буду самой нежной и преданной рабыней, какую только может пожелать мужчина! Дай мне шанс!
     Он отвязал ее от дерева, снял путы с лодыжек, рывком поставил на ноги и жестко пригнул ей голову. Обе предводительницы талун, блондинка и брюнетка, стояли рядом, глядя в землю, со связанными за спиной руками.
     Я извлек из трофейного мешка две пары ручных кандалов. Женщины-воительницы всегда имеют при себе подобные орудия на случай, если к ним в руки попадут рабыни. К рабыням талуны особенно жестоки и беспощадны. Они считают, что, отдавшись в рабство мужчине, женщина тем самым предает свой пол. Но я подозреваю, что дело здесь вовсе не в праведном гневе. Талуны отчаянно и злобно завидуют своим порабощенным сестрам, чья жизнь исполнена радости и смысла. Рабыня, с восторгом подчиняющаяся воле господина, являет собой вызов и угрозу хрупким иллюзиям талун. Почему талуны ненавидят рабынь? Да потому что в глубине души каждая талуна мечтает стать рабыней.
     Я защелкнул на запястьях блондинки наручники и только тогда снял с нее путы. Затем я вынул у нее изо рта кляп. Он издавал омерзительный запах. Тем не менее я не выбросил его, а прикрепил к ошейнику. Девушка упала на колени, жадно хватая ртом воздух. Я утер ей губы горстью листьев.
     - Ты хочешь быть рабыней?
     - Нет! - выкрикнула она. - Ни за что!
     - Что ж, - сказал я, - прекрасно. Я передал другую пару наручников Тургусу, и он защелкнул их на запястьях брюнетки. Она в испуге смотрела на него.
     - Ты хочешь быть рабыней? - спросил Тургус.
     - Нет, нет! Никогда!
     - Отлично, - усмехнулся он.
     Я сердечно пожал руку предводителю пигмеев.
     - Удачи тебе!
     - И тебе удачи.
     Мы повернулись и пошли прочь - я, Кису, Айари, Тургус, Дженис, Элис, Тенде.
     - Эй, а что делать с этими? - крикнул нам вдогонку предводитель пигмеев.
     Мы обернулись. Он указывал на длинную шеренгу пленных талун.
     - Что хотите! - махнул я рукой. - Они ваши.
     - А эти? - Он показал на блондинку и брюнетку.
     - Мы их отпустили. Пусть идут на все четыре стороны.
     - Снимите с нас кандалы! - ныла бывшая предводительница талун.
     Обе они, блондинка и брюнетка, плелись за нами до самой реки.
     Мы с Кису и Айари вытащили каноэ из укрытия и поволокли к воде. Дженис, Элис и Тенде шли следом, навьюченные припасами.
     - Ну, пожалуйста! - взмолилась блондинка и повернулась спиной, показывая кандалы.
     - Снимите! - вторила ей брюнетка. Кису и Айари спустили каноэ на воду. Рабыни погрузили наши припасы, заняли свои места и взялись за весла.
     - Освободите нас! - зарыдала блондинка.
     - Это всего-навсего наручники, - сказал я. - Снимите их сами.
     - Мы не сможем! Нам не хватит сил. Мы всего лишь женщины.
     Я равнодушно пожал плечами.
     - Умоляю! - всхлипнула она.
     - Послушай, гордая свободная женщина, - сказал я, - уж не собиралась ли ты всю жизнь безнаказанно творить, что тебе вздумается?
     - Вы не можете оставить нас здесь! - Она в страхе обернулась на лес.
     Мы с Тургусом запрыгнули в каноэ.
     - Пожалуйста! Не бросайте нас! - отчаянно вскрикнула блондинка.
     Я повернулся и посмотрел ей в глаза:
     - Ты проиграла.
     - Но ведь вы можете наказать нас по-другому!
     - Даже не думай об этом! - притворно ужаснулся я. - Как ты можешь! Это так унизительно! Смерть в тысячу раз лучше.
     - Но я молю тебя о таком наказании! - Она упала на колени в прибрежный ил.
     - И я! - последовала ее примеру брюнетка.
     - Говорите ясней. Я что-то плохо понимаю.
     - Мы умоляем тебя взять нас в рабство! - воскликнула блондинка. - Мы хотим стать твоими рабынями!
     - Так станьте ими.
     - Я объявляю себя рабыней, - сказала блондинка, - и всецело подчиняюсь тебе, моему господину. - Она опустила голову в ил.
     - Я объявляю себя рабыней, - сказала брюнетка, обращаясь к Тургусу, - и всецело подчиняюсь тебе, моему господину. - Она тоже низко склонила голову.
     - Подними голову, - приказал я блондинке.
     - Подними голову, - приказал Тургус брюнетке. Девушки в страхе посмотрели на нас.
     - Теперь вы всего-навсего рабыни, - сообщил им я.
     - Да, господин, - сказала блондинка.
     - Да, господин, - сказала брюнетка.
     С этого момента они стали рабынями. Женщина, объявившая себя рабыней, уже не может освободить себя сама. Отпустить ее на волю имеет право только тот, кому она принадлежит, - господин или, в редких случаях, госпожа. С точки зрения закона здесь имеется немало любопытных моментов. Например, в городе, взятом штурмом, рабыни автоматически получают свободу. Фактически, в соответствии с законом о торговле, который регулирует подобные вопросы, эти девушки на какое-то время становятся собственностью победителей. При этом тот же закон гласит, что освободитель не обязан давать девушке свободу, особенно если она хороша собой, - как говорят гориане: "слишком красива, чтобы быть свободной". Зачастую решение этих вопросов замешано на тщеславии. Завоеватели устраивают на улицах города процессию из обнаженных, закованных в ошейники рабынь, среди которых попадаются и женщины побежденного города, еще вчера бывшие свободными, и рабыни.
     Кису и Айари тоже забрались в каноэ.
     - Господа! - взмолились девушки, стоя на коленях на берегу. - Подождите!
     - Вы - рабыни, - ухмыльнулся я. - Почему бы нам не бросить вас здесь?
     Каноэ медленно разворачивалось.
     - Не бросайте нас! - крикнула блондинка. Она вскочила на ноги и, увязая в иле, побежала за лодкой. За ней поспешила брюнетка.
     Блондинка бросилась на борт каноэ. Вода доходила ей до пояса.
     - Пожалуйста! Мы будем делать самую тяжелую работу!
     - Клянемся, господа! - вторила брюнетка. Каноэ продолжало двигаться. Девушки все глубже погружались в воду.
     - Мы будем делать все, что вы прикажете! Мы будем ублажать вас!
     - А ты сумеешь? - усмехнулся я и за ошейник из лозы подтянул блондинку к себе.
     - Да, господин!
     Я втащил ее в лодку и поставил на колени, спиной к себе. Тургус поступил так же с брюнеткой.
     - Откуда ты? - спросил я бывшую предводительницу талун.
     - Мы обе из Турии, я и Фина. - Она указала на брюнетку. - Остальные девушки - тоже с юга, из разных городов.
     - Это вы шпионили за нами ниже по течению?
     - Да, - всхлипнула она. - Мы хотели захватить вас в рабство.
     Я вспомнил, как Айари померещилось, будто он видел в лесу Дженис. Значит, это была талуна.
     - Как вы оказались в джунглях?
     - Мы ушли от своих мужчин - Фина, я и все остальные.
     - А теперь превратились в рабынь.
     - Да, господин.
     - Для вашей шайки это лучшая участь, о которой только можно мечтать.
     - Да, господин. - Она вздрогнула. - Теперь мы все принадлежим мужчинам.
     - Да, - кивнул я.
     - Вы оставили на нас ошейники. Выходит, вы знали, что мы будем молить о порабощении?
     - Конечно, - улыбнулся я.
     - За это тебя ждет суровое наказание.
     - Да, господин, - пролепетала она.
     - Или смерть, - добавил я.
     - Да, господин.
     Мы были уже на середине реки. Внезапно предводительница талун разрыдалась.
     - Я не знаю, что значит быть рабыней! Я не умею...
     - Для начала ты научишься покорности и смирению. - Я отвесил ей подзатыльник, затем резко дернул за волосы, затолкал в рот кляп и снова властно пригнул ее голову. - И еще тебе предстоит научиться понимать, хочет ли твой господин в данный момент слышать твой голос. А пока ты должна спрашивать разрешения открыть рот. Господин может позволить тебе это или запретить, как пожелает.
     Она жалобно закивала.
     Мы продолжали путь на восток.
     Девушку вдруг начала бить крупная дрожь; из глаз ее градом хлынули слезы. Я бережно уложил ее на живот. Вскоре она уснула, измученная выпавшими на ее долю испытаниями.
     Мы дали новым рабыням немного поспать. Примерно через ан мы растолкали их и, держа за волосы и скованные запястья, окунули в реку, чтобы как следует разбудить. Затем привязали их за лодыжки к стойкам каноэ, сняли кандалы и сунули в руки по веслу.
     Дженис, Элис и Тенде без сил повалились на дно лодки и мгновенно уснули. Свежеиспеченные рабыни налегли на весла.

49

НА РЕКЕ ВОТ-ВОТ РАЗРАЗИТСЯ ВОЙНА. ТЕНДЕ НЕ СВЯЗЫВАЮТ НА НОЧЬ

     - Айари! Кису! Вы понимаете язык барабанов?
     - Нет, - ответил Айари.
     - Нет, - ответил Кису.
     - Эти барабаны бьют совсем не так, как в Ушинди и Укунгу, - добавил Айари.
     Два дня наза