натного рода.
     - Три шнура! - восхищенно проговорила женщина в брючном костюме.
     - Да, - в замешательстве откликнулась судебный исполнитель. Три пурпурных шнура, самый высокий ранг... Несомненно, род молодого офицера был не менее знатным, чем род самого императора! Невозможно поверить, чтобы такой человек оказался на борту обычного круизного корабля!
     На глазах нескольких зрителей выступили слезы. Молодой офицер жестом поблагодарил зрителей, и, отдавая дань традиции, лично поприветствовал капитана, а затем уселся рядом с ним.
     В это время из двери напротив главного входа появился Палендий с четырьмя парами гладиаторов - это были мощные мужчины в кожаных повязках, со стянутыми сзади волосами и блестящими от масла телами.
     - Вот это парад! - прошептал младший офицер.
     Гладиаторы, четверо из которых было вооружено тупыми копьями, а остальные - деревянными мечами, начали разминаться на арене.
     Кое-кто из женщин подавил невольный вздох, видя вздымающиеся мускулы, движения крепких бедер. Конечно, им и раньше приходилось видеть бойцов, но теперешнее зрелище казалось ни с чем не сравнимым.
     Судебный исполнитель высматривала гладиатора, который был телохранителем Палендия и вчера стоял справа от хозяина. Его нигде не было.
     Но вскоре он вместе с товарищем прошел между трибунами, спокойно разглядывая толпу. Судебный исполнитель сидела очень прямо в своей униформе и "балдахине", всем своим видом показывая, что она не замечает гладиатора, сосредоточив свое внимание на арене. Значит, он смотрел на нее, как на обычную рабыню? Так пусть поймет, что она неизмеримо выше его, что она патрицианка с Тереннии!
     Разумеется, один раз ей пришлось обернуться, чтобы убедиться в его внимании, и, как следовало ожидать, их взгляды встретились. Вспыхнув, женщина отвернулась.
     Хорошо хоть, что она надела униформу и "балдахин"! Но она знала, что под этой одеждой у нее находится особое белье, о котором мы уже упоминали. Внешне это белье выглядело вполне безобидно, но только не для женщины с Тереннии: для нее этот поступок был дерзким и совершенно неприличным. Оно мягко и соблазнительно касалось ее кожи - такое возмутительно непристойное белье могла бы надеть только рабыня. Судебный исполнитель чувствовала, как ее грудь облегают мягкие, шелковистые ленты, она ощущала, как тонкая ткань прижимается к ее телу внизу с нежной интимностью чужой и - настолько возбуждающим было это прикосновение. Эти две вещи, лифчик и трусики, как можно предположить, были куплены на корабле. Судебному исполнителю понадобилось набраться смелости для такой покупки. Вправду ли продавщица с любопытством взглянула на нее или ей это только показалось? Кроме нее, о покупке никто не знал. Носила ли сама продавщица такое белье? Может, в выражении ее лица или в голосе было что-то странное, подозрительное? (Интересно, что было на продавщице под верхней одеждой?). Конечно, это ее тайна, тайна от всего мира. Она никогда не осмелится показаться в таком виде Туво Авзонию, да и он не пустит женщину в таком белье к себе в постель. Это все равно, что спать с закованной в цепи пленницей.
     Гладиатор не мог знать, что надето под ее униформой и "балдахином". Но сама женщина знала и горячо пожалела об этом.
     О, она десятки раз снимала и надевала белье у себя в каюте, иногда даже отваживаясь взглянуть на себя в зеркало, но так и не привыкла к собственному виду. В самом деле, это гибкое, стройное, грациозное создание не могло быть ею. Она решила не надевать белья, но когда уже приготовилась снять его в последний раз, то внезапно поняла, что если она хочет занять место в зале, ей надо поторопиться. Поколебавшись, она надела поверх тонкой ткани униформу и "балдахин" и поспешила в зал.
     Как красив был гладиатор, каким сильным и рослым он казался по сравнению с ней!
     Судебный исполнитель выпрямилась. Теперь она была даже рада чувствовать на себе белье - его никто не видел, но оно было таким удобным! Вот хорошая причина, чтобы постоянно носить его. Никто даже не подумает, что она способна на такое.
     Телохранитель был теперь недалеко от нее - слева, где между трибунами оставили проход. Их взгляды снова встретились.
     - Где твой ошейник? - спросил он.
     Она смутилась и сделала вид, что не расслышала. Несомненно, он вспомнил об ожерелье, которое она надевала вчера вечером. Оно не подходило к униформе и "балдахину". Кроме того, это было все-таки ожерелье, а не ошейник.
     Ошейники носят только рабы - он должен знать об этом.
     Младший офицер взглянул на гладиатора, но тот так решительно и сурово встретил его взгляд, что офицер поспешил отвернуться.
     Женщина в брючном костюме наклонилась к судебному исполнителю и едва заметно кивнула головой в сторону гладиатора.
     - Он считает вас привлекательной, - доверительно прошептала она.
     - Привлекательной?
     - Да.
     - Я с Тереннии, - ответила судебный исполнитель. - Я даже не понимаю, что это значит.
     - Чрезвычайно привлекательной, - настаивала соседка.
     - Меня это совершенно не интересует.
     - Тогда почему вы покраснели?
     - Я не покраснела, - возразила судебный исполнитель, чувствуя, как горят ее щеки.
     - Он хочет вас.
     - Он просто грубое животное!
     - Он смотрит на вас так, будто вы обычная рабыня, - заметила соседка.
     - Вероятно, желает купить меня, - сухо пошутила судебный исполнитель.
     - Почему бы и нет, если он способен доставить вам удовольствие?
     Судебный исполнитель предпочла не отвечать на это замечание - ее привела в ярость сама мысль о том, что ее могут купить.
     - Вероятно, он просто свяжет вас, заткнет рот и унесет, - улыбнулась соседка.
     - Может быть.
     - Он хочет вас, - настойчивым шепотом повторяла она.
     - Пусть хочет, сколько ему угодно, - ответила судебный исполнитель.
     - Вы не стали бы говорить так, если бы стояли перед ним на коленях, обнаженной, со связанными руками, - возразила соседка.
     - Прошу вас, перестаньте!
     - И вы бы стали его рабыней, - продолжала соседка. Судебный исполнитель вздрогнула. - Вы бы хорошо служили ему - он это понимает.
     В этот момент молодой офицер флота обернулся, и, к удовольствию судебного исполнителя, их взгляды встретились. Это позволило женщине наконец-то избавиться от унизительного смущения, возникшего при разговоре с соседкой. Молодой офицер, несомненно, запомнил ее с прошлого вечера, заметил пурпурную кайму, столь деликатно, но ясно свидетельствующую о ее родовитости. Да, она тоже принадлежала к аристократии! Это давало женщине возможность поставить на место соседку, происходившую из незнатных хонестори. Соседка должна понять, что не имеет права общаться с ней так откровенно и интимно, как будто они равны, и не просто равны - будто они обе стоят обнаженными на невольничьих торгах, дожидаясь, пока их вызовут на помост и купят. Офицер сидел всего в нескольких шагах от нее, в первом ряду, на почетном месте между капитаном и его первым помощником.
     - Слава Империи! - отчетливо произнесла женщина.
     Офицер вновь засмотрелся на упражнения гладиаторов. Соседка судебного исполнителя, женщина в брючном костюме, тактично не обратила внимания на этот эпизод.
     Судебный исполнитель сжалась от унижения и быстро вытерла слезы, выступившие на глазах. Она тоже промолчала.
     Неужели знатный офицер флота мог заподозрить, что надето под ее униформой? Неужели поэтому он и не стал отвечать на приветствие и даже сделал вид, что не узнал ее?
     Она взглянула на гладиатора, по-прежнему стоящего в проходе. На его губах играла легкая, почти незаметная улыбка - улыбка презрения. Судебный исполнитель быстро отвернулась и уставилась на арену, будто заметив там нечто занимательное.
     Еще никогда в своей жизни она не испытывала такого стыда и унижения.
     Дело в том, что в Империи имелись твердые понятия о положениях, рангах и сословной иерархии. Ими было нелегко пренебречь.
     - Дамы и господа! - провозгласил Палендий. - Добро пожаловать на сегодняшнее состязание! Позвольте представить вам особого гостя, почтившего сегодня нас своим присутствием, - продолжал он, указывая на коленопреклоненного пленника в шкурах и цепях. - Ортог, принц Дризриакский, отступник из дома Ортогов.
     Последовал смех и вежливые аплодисменты. Кулаки варвара, притиснутые друг к другу массивными наручниками, сжались в бессильной ярости. Это тоже вызвало взрыв веселья у зрителей.
     Даже человек, не знающий языка Телнарии, слыша напыщенную речь Палендия и видя веселье толпы, не усомнился бы в том, что варвара выставили на посмешище.
     (Читателю будет полезно узнать о некоторых исторических именах, упомянутых здесь. Ортог был принцем племени дризриаков, одного из одиннадцати племен алеманнов. Он откололся от своего дома и претендовал на королевский престол Ортунгена).
     - Он осмелился выступить против Империи, - продолжал Палендий. - А теперь стоит перед нами - униженный, в цепях, беспомощный, как раб!
     Зрители вновь радостно зашумели.
     - Сейчас мы увидим, как он преклоняется перед Империей! - объявил Палендий.
     Однако спина коленопреклоненного осталась совершенно прямой. Палендий в упор взглянул на пленника, но тот не шелохнулся. По кивку капитана Палендий подозвал двух стражников. Общими усилиями им удалось пригнуть голову пленника к песку. Но как только они отпустили его, он снова выпрямился.
     В его глазах светился огонь злости и почти невыносимой ненависти цивилизованным пассажирам "Аларии". Эта ненависть горела, подобно сторожевым кострам у границ Империи.
     - Будь у нас ваше оружие.. - тяжело выдохнул пленник.
     - Такие люди очень опасны, - сказал офицер флота капитану.
     - Да, это бесстрашные и жестокие противники, - кивнул капитан.
     - К счастью, они тратят слишком много времени, сражаясь друг с другом, - заметил первый помощник.
     - Император вынужден подписать закон о всеобщем гражданстве, - вздохнул офицер флота.
     - Да, это непоправимая ошибка, - ответил капитан.
     - Разумеется, - кивнул офицер.
     Все эти намеки останутся туманными, если не упомянуть, что гражданство в Империи доставалось не просто. Оно означало гораздо больше, нежели престиж или социальное положение. Без него нельзя было владеть землей и подавать иск в суд, присутствовать на судебных заседаниях, составлять завещания, распоряжаться собственностью и тому подобное. Продвижение по службе тоже напрямую зависело от гражданства. При приеме на работу в обширных службах гражданство было обязательным условием. Человек без гражданства чувствовал себя немногим лучше животного. Оно означало не просто определенную форму политических и юридических прав, но и признание в обществе. Только постепенно, через столетия и даже тысячелетия гражданство распространилось повсеместно. Вначале им обладали лишь избранные сословия Телнарии, потом - остальная аристократия, затем все население нескольких главных, а позднее и прочих Телнарианских планет. Далее гражданство приобрели жители провинциальных планет. Офицер флота и капитан говорили о военной службе как способе получения гражданства. Служба в регулярной армии продолжалась двадцать лет, отставники обеспечивались пенсиями. Сыновья обычно шли по стопам отцов.
     На планетах, где были введены обязательства, сыновья военных неизбежно становились военными. Служащие регулярных войск получали гражданство после первого года службы, служащие вспомогательных - по окончании девяти лет. Значение гражданства было таким, что энергичные и тщеславные горожане часто рассматривали военную службу как путь получения гражданства даже для своих потомков. Такая политика обеспечивала постоянный приток новобранцев в войска. Следует упомянуть о двух препятствиях: обычно люди понимали, что такой путь отнимет у них много времени и сил. Те, кто жаждал получить гражданство, знал ему цену и не соглашался с легкостью лишиться этой привилегии. Поэтому бывшие военные оставались лояльными по отношению к политике Империи, становясь хорошими гражданами. Теперь понятны опасения офицера и капитана: если гражданство будет официально введено по всей Империи, военная служба лишится всякой притягательности для мужчин. Гражданство обесценится, станет обычным явлением. Конечно, те, кто раньше добивался гражданства с трудом, будут рады принять его в подарок, подобно хлебу и зрелищам в городах. Возбуждение и воинственность этих сословий может представлять силу, которой способны воспользоваться искушенные в таких вопросах политики. "Власть народу" - вечно популярный лозунг тех, кто использует народ ради достижения собственных целей. Теперь нам понятны причины подобного разговора и давления, которому подвергались при подписании закона о гражданстве император и сенат...
     Варвар Ортог, в ярости напоминающий зверя, попытался встать, но вновь был силой поставлен колени. Он зловеще оглядывал трибуны.
     Женщины вздрагивали.
     - Не бойтесь, милые дамы, - сказал Палендий. - Этот монстр не опасен.
     Варвар рванул цепи. Тревожный шепот прошел по трибунам.
     - Не надо бояться этого зверя! - вновь призвал Палендий. - Вы находитесь под защитой Империи!
     Неожиданно варвар крикнул и, привстав, дернул цепь. Несколько женщин взвизгнули от страха. Стражники заставили варвара встать на колени.
     - Вам незачем тревожиться, прекрасные дамы! Империя, незыблемая и вечная, оградит вас от этого чудовища!
     В глазах женщин оставался ужас. Маленькие соленые ручки прижимались к груди.
     - Он же беспомощен! - объявил Палендий. - Он надежно закован в прочные цепи!
     Варвар захрипел и вновь вскочил. Женщины закричали. Варвара поставили на колени, пинком заставив его прекратить рвать цепь.
     - Вы же видите, что он беспомощен! И он сам это знает, - сказал Палендий.
     Вздох облегчения пронесся по трибунам.
     - Смотрите, он стоит на коленях перед Империей, как и полагается!
     Зрители засмеялись. Варвар в ярости барахтался в песке. По знаку капитана стражники успокоили его парой ударов. По виску варвара побежала струйка крови.
     - Чрезвычайно опасный человек, - восхищенно проговорил офицер флота.
     - Вы правы, - ответил капитан.
     Он кивнул, и двое гладиаторов Палендия с копьями выступили вперед. Они били коленопреклоненного, связанного человека до тех пор, пока он не скорчился на залитом кровью песке.
     Но вот варвар поднял окровавленную, облепленную песком голову и в упор взглянул на офицера и капитана. В его глазах горела дикая ненависть. Офицер флота с пурпурными шнурами у плеча спокойно выдержал этот взгляд. Варвар обвел глазами трибуны и вдруг замер. Он испытующе смотрел на гладиатора, стоящего в проходе, со смесью ненависти и благоговения. Это смутило гладиатора - он еще никогда не видел варваров. В конце концов, совсем недавно он был еще не бойцом, а просто крестьянином из деревни близ фестанга Сим-Гьядини. Изумление пленника при виде гладиатора отметил и молодой офицер флота, который следил за обоими. Он не уловил ничего необычного во внешности гладиатора, ничего, достойного столь трепетного внимания варвара. Заинтересовавшись, молодой офицер обратился к гладиатору:
     - Ты знаешь его?
     - Нет, господин.
     - Вы никогда не встречались?
     - На моей памяти - нет.
     - Пусть начнутся выступления! - воскликнул Палендий и подозвал первую пару гладиаторов с деревянными мечами. Во время выступлений демонстрировались приемы владения мечом, и спустя несколько минут Палендий, шутливо присудил одному из них победу. Вторая пара показала свое умение владеть копьями, и, подобно первой, затеяла притворный бой, который умело рассудил Палендий. Третий бой вновь велся на деревянных мечах, но только теперь они имитировали не короткие, широкие мечи - излюбленное оружие цирковых бойцов - а длинные двуручные резаки, распространенные у некоторых варварских племен. Последнее выступление устроила пара гладиаторов, с оружием, напоминающими длинные киросские копья с обоюдоострым наконечником, которые привозили из галактической системы Лидании. Обе кромки лезвия были окрашены в красный цвет. Именно таким оружием пользовались варвары, и Палендий подробно рассказал о его сильных и слабых сторонах, а также о приемах боя. Конечно, в истории оружия, как и в истории музыкальных инструментов, проходил долгий период развития и отбора. В оружейном ремесле имелись свои хитрости, были признанные мастера. Те, кто не понимает или не принимает всей важности усилий оружейников, их работы мысли, попросту наивны, а такая наивность на арене могла сослужить плохую службу. Игра с оружием трудна и опасна, а также слишком азартна. В таких играх нелегко побеждать.
     Время от времени молодой офицер флота задумчиво посматривал то на варвара, то на гладиатора, который стоял близ выхода на арену, наблюдая за выступлениями.
     Офицер с любопытством размышлял о том, что заметил раньше - о реакции варвара при появлении гладиатора. Однако гладиатор был всего-навсего простолюдином, слугой Палендия. Маловероятно, чтобы пути этих людей пересекались.
     Варвар не замечал ни взглядов офицера флота, ни изумления гладиатора. Окровавленный, изможденный, он смотрел на гладиатора с неким удивлением, трепетом и боязнью. С другой стороны, гладиатор не отрывал глаз от поединков, подмечая промахи и удачи соперников и то, как они подтверждали намерение нанести удар, при выпаде решительно притоптывая ногой по песку.
     - Кончено! - объявил Палендий, хлопнув бойца из последней пары по спине. Этот боец нерешительно стоял над своим противником, держа тупой, красный наконечник копья в дюйме от его горла. Победитель отступил в сторону, вытер пот со лба, усмехнулся и поклонился толпе. Его противник поднялся, подобрал свое сломанное копье и побрел прочь.
     Послышались аплодисменты.
     - А теперь - главное представление вечера! - объявил Палендий.
     Зрители на трибунах оживились. Палендий важно повернулся к варвару и приказал:
     - Встань!
     Тот с трудом поднялся на ноги и зашатался.
     - Освободите его! - Палендий величественным жестом указал на оковы варвара, который не выразил ни малейшего удивления.
     - Нет! - испуганно закричала одна из зрительниц.
     - Пусть останется в цепях! - подхватила другая.
     Но к ужасу многих зрителей - как можно догадаться, в их числе были не только женщины - один из стражников наклонился и открыл замки на ножных кандалах варвара.
     - Видишь револьвер? Знаешь, что он может сделать? - спросил стражник, поднося оружие к лицу пленника.
     Варвар не удостоил его ответом, но, несомненно, он был с ним знаком.
     - Уберите наручники, - приказал Палендий.
     - Не надо! - закричала женщина.
     Но стражник, который понимал, что этого требует программа развлечений, отпер наручники. Варвар оказался на свободе, но под дулами револьверов.
     - Теперь посмотрим, на что ты способен, - проговорил Палендий.
     - Он не должен добраться до Митона, - объяснил младший офицер женщине в брючном костюме. Та ответила укоризненным взглядом. - Конечно, он получит шанс, - поправился младший офицер.
     - Так кто будет сражаться с тобой? - спросил Палендий.
     Варвар повернулся к молодому офицеру флота и указал на него пальцем.
     - Он!
     - Увы, это невозможно! - развел руками Палендий.
     - Так они собираются натравить на этого несчастного варвара профессиональных убийц, гладиаторов? - сердито воскликнула женщина.
     - Его всегда успеют распять на воротах столицы Митона или уморить в клетке, а потом швырнуть труп в мусорную кучу, - пожал плечами офицер.
     - Значит, так Империя поступает со своими противниками? - изумилась женщина.
     - С варварами, - поправил офицер, - и они поступают с нами так же, впрочем, как и друг с другом.
     - Понятно...
     - Вы не знаете, что это за чудовища, - настаивал офицер. - Они не ведают милосердия.
     - Вы говорите так, как будто мы сейчас воюем, - возразила женщина.
     - Мы всегда воюем, - кивнул офицер.
     Женщина недоверчиво взглянула на него.
     - Мы опустошили планеты этих животных,