север, откуда ему поставляют клыки кайлуаков и женщин. Так вот, лодки Шабы подняли на мачтах щиты с гербом Билы Хурумы.
     - И это явилось гарантией их безопасности?
     - Несколько раз на них все-таки напали, - произнес Самос, - но они уцелели. Как бы то ни было, я уверен, что без покровительства Билы Хурумы, убара Ушинди, им бы не удалось выполнить свою задачу.
     - Выходит, власть Билы Хурумы на северном побережье не безгранична, - сказал я.
     - Естественно, - кивнул Самос. - Об этом красноречиво говорит тот факт, что экспедиция Шабы подверглась нескольким нападениям.
     - Должно быть, это смелый человек, - заметил я.
     - Ему удалось провести шесть лодок и сохранить почти всех людей, - сказал Самос.
     - Даже странно, - произнес я, - что такой человек, как Била Хурума, решил поддержать географическую экспедицию.
     - Он хотел знать, можно ли пройти по суше на северо-запад от Ушинди. Для него это бы означало появление новых рынков, расширение торговли, налаживание торговых путей с юга на север.
     - Кроме того, - добавил я, - подобным образом он избежал бы опасностей плавания по Тассе. Перед ним открылись бы пути к завоеванию целого мира.
     - Правильно, - кивнул Самос. - Ты мыслишь как воин.
     - Но если я правильно понял, исследования Шабы показали, что таких путей не существует?
     - Да, - сказал Самос. - К такому он пришел выводу. Но ты я уверен, знаешь и о других результатах его экспедиции.
     - К западу от озера Ушинди простираются равнины, болота и топи; они подпитывают озеро водой. Шаба сократил отряд до сорока человек, наполовину разгрузил лодки и протащил их через болота. Спустя два месяца он вышел к западному побережью озера Нгао.
     - Правильно, - сказал Самос.
     - Это второе по величине среди экваториальных озер. Такое же, как Ушинди, а может, и больше.
     Я представил, как радовался Шаба и его люди, когда после стольких мучений перед ними открылся вид на озеро Нгао. После этого, измученные и истощенные длительным переходом, они вернулись на восточное побережье озера Ушинди.
     - На этом Шаба не успокоился, - сказал Самос. - Он первым составил точную карту дельты собственно Картиуса. Затем пошел на запад и добрался до шести убаратов, обители Билы Хурумы.
     - Не сомневаюсь, что его приветствовали как героя, - сказал я.
     - Верно, - кивнул Самос. - И он это заслужил.
     - На следующий год, - добавил я, - он организовал еще одну экспедицию, в которой участвовали одиннадцать кораблей и тысяча человек. Финансировал ее, судя по всему, сам Била Хурума. Задача экспедиции состояла в изучении озера Нгао.
     - Правильно.
     - Именно тогда Шаба установил, что озеро Нгао, как ни странно, питается только от одной реки, способной поспорить по ширине и полноводности с самим Воском. Позже эту реку назвали Уа. Для судов она непроходима из-за многочисленных порогов и водопадов.
     - Количество препятствий, равно как состояние каналов и дорог, до сих пор неизвестно, - уточнил Самос.
     - Шаба углубился в реку на сотню пасангов, после чего был вынужден повернуть обратно.
     - Позже он назвал пороги именем Билы Хурумы, - сказал Самос.
     - У него были слишком большие корабли, - заметил я.
     - К тому же их нельзя было разобрать на части. Крутизна реки и враждебность местного населения не позволили ему идти вперед.
     - Экспедиция Шабы вернулась к озеру Нгао, после чего добралась до шести убаратов через болота и топи, прилегающие к озеру Ушинди. Все-таки это замечательный человек, - сказал я.
     - Самый выдающийся географ и исследователь Гора, - добавил Самос. - Человек исключительной порядочности. Ему доверяют.
     - Доверяют? - переспросил я.
     - Шаба - агент Царствующих Жрецов, - промолвил Самос.
     - Не знал.
     - Не сомневаюсь, что ты многих подозревал в том, что они хотя бы временно служили делу Царствующих Жрецов.
     - Я допускал эту мысль, - сказал я.
     Никогда раньше мы не говорили с Самосом на эту тему. Порой для меня лучше не знать людей, работающих на Царствующих Жрецов. У нас не принято лезть в чужие дела. Это элементарная мера предосторожности. Если кто-то из наших попадется, лучше, чтобы он ничего не знал. Как бы то ни было, большинство работающих на Царствующих Жрецов агентов занимались сбором разведывательных данных и слежкой. Дом Самоса служил их штаб-квартирой. Сюда стекалась вся добытая информация. Здесь же находился аналитический отдел. Обработанная и отфильтрованная информация передавалась дальше, в Сардар.
     - Зачем ты мне это говоришь? - спросил я.
     - Пойдем, - устало произнес Самос и поднялся на ноги. Я пошел следом за ним. У выхода из огромного зала застыли стражники.
     Некоторое время мы шли молча. Миновав несколько залов, Самос спустился по лестнице на другой уровень здания Потянулись бесконечные лестницы и переходы. Иногда попадались надписи и указатели. На толстых стенах появилась влага. Местами нам приходилось ступать не по полу, а по стальным прутьям клеток, в которых томились заключенные; испуганные рабы задирали головы. В одном из кoридоров нам попались две рабыни. Они стояли на коленях на каменном полу и пытались щетками отмыть испачканные плиты. За их работой наблюдал стражник с кнутом в руках. Когда мы поравнялись с рабынями, они распростерлись на полу, после чего возобновили свою работу.
     В пеналах стояла тишина, было время сна. Мы шли мимо клеток для обучения и тренировки невольниц. Кузница была пуста, хотя в жаровне тлели угли. Из нее торчали длинные щипцы. В доме крупного рабовладельца жаровня никогда не затухает - в любую минуту могут привезти новую рабыню. В прилегающей комнате я увидел развешенные по стене ошейники и кандалы для рук и для ног. Подобного добра тоже всегда должно быть в избытке. При этом каждая вещь была на учете, за инвентарем велся строгий контроль. Затем мы миновали комнаты, где хранились невольничьи туники, косметика и украшения. В пеналах, как правило, девушки содержатся обнаженными, но подобная атрибутика обязательно используется в процессе обучения. Далее по коридору размещались кухни и продуктовые склады. Здесь же хранились медицинские препараты.
     Из одного пенала высунулась девичья рука.
     - Господин! - прошептала невольница.
     Мы прошли мимо.
     Были здесь и клетки с рабами-мужчинами. Как правило, ими становились должники, преступники или военнопленные. Рабы стоили недорого, использовали их на самых тяжелых работах.
     Мы продолжали спускаться на нижние уровни дворца. Вонь и сырость, которыми славятся все подвальные помещения, стали невыносимы. Кое-где из стен торчали пылающие факелы. Это позволяло хоть как-то уменьшить влажность. Мы миновали караульное помещение. Там отдыхали вернувшиеся со смены стражники. Мне показалось, что изнутри донеслось треньканье колокольчика и чистый звук зил, как здесь называют цимбалы на пальцах. Прикрытая крошечным кусочком желтого шелка прекрасная рабыня исполняла танец для пятерых охранников. Они медленно приближались, девушка отступала, не прекращая танца, пока не уперлась спиной в стену. Тогда стражники повалили ее на одеяло. Я видел, как она пыталась сопротивляться, но ее укусы больше напоминали страстные поцелуи. Наконец стражники схватили рабыню за кисти рук и за лодыжки, широко раздвинули ей ноги, и старший группы приступил к делу. Девчонка кричала, задыхаясь от наслаждения.
     Вскоре мы опустились на низший уровень. Здесь находилась зона наибольшей безопасности. По трещинам в стене струились едва заметные ручейки воды, кое-где стояли лужи. При нашем появлении метнулся в темноту урт.
     Самос остановился перед тяжелой железной дверью. Узкая стальная панель скользнула в сторону. Самос произнес установленный на вечер пароль, и дверь отворилась. За ней находились двое стражников.
     Мы вошли в узкий и тесный коридор и остановились у восьмой камеры слева. Самос подал знак стражникам. Я заметил, что возле двери лежали обрывки веревок, стальные крючья и крупные куски мяса.
     - Внутри говорить нельзя, - сказал Самос и протянул мне капюшон с прорезанными для глаз дырками.
     - Заключенный знает, где он находится?
     - Нет.
     Я натянул капюшон, также поступили Самос и стражники.
     Вначале они посмотрели в глазок, потом распахнули дверь. Стражники опустили висящий на цепях помост. Комната была доверху залита водой. Мы с Самосом ждали снаружи. Помост хлюпнулся в воду, его закрепили при помощи растяжек. Едва он опустился, со всех сторон послышалось шуршание. Мне показалось, что на помост пытаются забраться невидимые в темноте существа весом не более нескольких футов.
     Самос поднял факел. Стражники вышли из камеры. В неровном свете я успел разглядеть, что она имела круглую форму и достигала футов сорока пяти в диаметре. В центре камеры торчал металлический шест диаметром около четырех дюймов, выступающий из воды на добрых четыре фута. На нем была закреплена деревянная платформа, обитая по краям листами железа. От края платформы до воды было восемь или девять дюймов. Один из стражников осторожно ступил на помост и погрузил в воду шест. Судя по всему, глубина воды в камере достигала восьми футов. Второй стражник нацепил на железный крюк огромный кусок мяса и вытянул крюк как можно дальше от покосившегося под их тяжестью помоста.
     В ту же секунду вода забурлила. Брызги долетали даже до меня, хотя я стоял довольно далеко от дверей. Когда стражник вытащил крюк из воды, мяса на нем не было. Крошечный тарларион, похожий на тех, что водятся в болотах к югу от Ара, зацепился за крюк, потом сорвался и шлепнулся в воду. Маленькие тарларионы способны за один миг до костей обглодать кайлуака.
     На платформе дрожала от ужаса девушка. Она стояла на коленях, схватившись двумя руками за шест. На горле ее блестел стальной ошейник.
     Стражники вышли из камеры. Самос осторожно ступил на помост. Надвинув на голову капюшон, я последовал за ним.
     Передний край помоста заканчивался в одном ярде от круглой платформы, на которой находилась невольница. От нижнего края платформы до кишащей тарларионами черной воды было не более нескольких дюймов
     Девушка испуганно смотрела в нашу сторону, моргала и щурилась, пытаясь разглядеть гостей при свете факела. Руки ее отчаянно сжимали торчащий из платформы шест. Даже цепями ее нельзя было приковать к нему сильнее. В свете факела поблескивали глазки, выглядывающиe из воды. Их было не меньше двух или трех сотен.
     Девушка вцепилась в шест еще сильнее.
     - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - забормотала она. В глазах ее блестели слезы.
     Пленница говорила по-английски.
     У нее, так же как и у рабыни Самоса, были светлые волосы и голубые глаза. Судя по всему, она была стройнее Линды. Я отметил хорошие щиколотки - на таких красиво смотрятся кольца. Ее еще не клеймили. Это тоже не ускользнуло от моего взгляда.
     - Пожалуйста, - простонала она.
     Самос жестом показал, что нам пора уходить. Мы выбрались из камеры, и охранники тут же подняли помост к потолку. Самос воткнул факел в кольцо на стене, после чего мы стянули капюшоны.
     - По правде говоря, я ничего не понял, - произнес я.
     - Речь идет об очень серьезных вещах, - покачал головой Самос. - Они меня очень тревожат.
     - Зачем ты показал мне эту девушку?
     - Что ты можешь о ней сказать? - в свою очередь спросил он.
     - Ну, на четыре медных тарска она потянет. Хотя лучше продавать ее в группе. Девушка хороша собой, однако сразу видно, что с ней никто не работал. Лодыжки у нее замечательные.
     - Она говорит на английском, правильно я понял?
     - Да, - сказал я. - Ты хочешь, чтобы я с ней побеседовал?
     - Нет, - покачал головой Самос.
     - Она не знает горианского?
     - Несколько слов.
     Существует много способов проверить, знает ли человек какой-нибудь язык. Достаточно произнести ключевые фразы и понаблюдать за его реакцией. Меняется пульс, диаметр зрачков. Подобные вещи невозможно скрыть.
     - Ну, тогда мне все ясно, - сказал я.
     - Может, поделишься? - насмешливо произнес Самос.
     - Обыкновенная девчонка, доставленная на Гор прислужниками кюров. Мясо в ошейнике.
     - Почему ты так решил?
     - А как иначе? - пожал я плечами.
     - Работающие на кюров женщины обычно хорошо говорят по-гориански. Между тем она не так красива, как большинство оставляемых с Земли девушек, - заметил Самос.
     - Нy, это субъективное мнение, - улыбнулся я. - Мне она показалась довольно симпатичной. Другое дело, соответствует ли она рыночным стандартам.
     - Мне кажется, она случайно оказалась рядом с девчонкой, которую присмотрели для продажи в рабство. И сюда попала тоже случайно.
     - Может, и так, - пожал я плечами. - Мне, во всяком случае, показалось, что у нее неплохие задатки.
     - Разве это не верно в отношении большинства женщин? - спросил Самос.
     - Конечно, но есть прирожденные рабыни. Меня всегда восхищала прозорливость агентов кюров, которые занимаются отбором человеческого материала. Похоже, они с первого взгляда способны определить, получится из женщины рабыня или нет.
     - Даже работающие на кюров свободные женщины были отобраны по принципу наибольшего соответствия понятиям рабства, - сказал Самос. - Возьми, к примеру, таких рабынь, как Пепита, Элисия, Арлин.
     - Не сомневаюсь, что их изначально хотели использовать как награду агентам-мужчинам, - сказал я.
     - Теперь они наши, - улыбнулся Самос. - Или тех, кому мы пожелаем их продать.
     - Да, - кивнул я.
     - А что случилось с рабыней по имени Вела?
     - По сути дела, она никогда не была настоящим агентом кюров, - сказал я.
     - Она предала Царствующих Жрецов, - напомнил Самос, - и служила кюрам в Тахари.
     - Это правда, - согласился я.
     - Отдай ее мне, - попросил Самос. - Я свяжу ей руки и ноги и брошу в канал с уртами.
     - Она моя, - возразил я. - И если она заслужила того, чтобы ей связали руки и ноги и бросили в канал с уртами, то сделаю это я сам.
     - Как хочешь, - проворчал Самос.
     - Мне кажется, - сказал я, - что девчонка на платформе с тарларионами была привезена на Гор для продажи рабовладельцам.
     - Твое предположение неверно, - покачал головой Самос. - Нельзя делать серьезные выводы на основании того, что человек не говорит по-гориански.
     - Объясни, - нахмурился я.
     - Согласись, что такую девушку сложно представить на общей цепи на аукционе.
     - Согласен, - произнес я. - Кстати, ее даже не заклеймили. Как правило, рабовладельцы кюров предоставляют это право тем, кто первым купит у них товар.
     - Верное наблюдение, - похвалил Самос.
     - Где ты ее взял?
     - Случайно досталась, - ответил Самос. - Ты что-нибудь слышал про капитана Беджара?
     - Конечно, - сказал я. - Он член Совета Капитанов и был с нами двадцать пятого числа в битве при Се-Каре.
     Это было первое крупное сражение после того, как Совет Капитанов Порт-Кара объявил о своей независимости. Произошло оно в десять тысяч сто двадцатом году с основания Ара. Сейчас шел седьмой год независимости, или 10126 год с основания Ара. В ходе первого сражения за независимость объединенные флоты Коса и Тироса были разбиты войсками Совета Капитанов. В том же самом году Порт-Кар получил свою первую реликвию.
     - В ходе морского сражения Беджар захватил корабль Коса, - сказал Самос.
     Это уже интересно. Кос и Тирос считались союзниками. Первым островом управлял большеглазый Чендар, настоящий морской слин. Вторым командовал жирный Луриус.
     Официально Тирос находился в состоянии войны с Порт-Каром. Правда, последние несколько лет больших сражений не было. Кос раздирали внутренние беспорядки на Воске. Там шла отчаянная борьба за сферы влияния, десмотря на то что большинство расположенных вдоль реки городов представляли собой свободные государства, мало кто из них решался на открытое противостояние политике Коса и его главного соперника Ара. Между Косом и Аром шло соперничество за союз с речными городами, который позволял контролировать движение по реке и всю коммерции, регионе. Расположенный в глубине суши Ар не имел собственного флота, не считая небольшой речной флотилии, которая иногда успешно противостояла морским судам Коса - раскинувшаяся на тысячу пасангов дельта Воска была закрыта для крупных кораблей. Там обитают болотные тарларионы и коварные улы, крылатые ящерицы с размахом крыльев в несколько футов. На заросших камышами островах живут камышовые люди, без промаха стреляющие из длинных луков, которые они покупают у крестьян на востоке дельты. Формально они подчиняются болотному убару Хо-Хаку. Как и все гориане, они подозрительно относятся к чужим. Не зря для обозначения чужого и врага используется одно слово. На Воске ситуация еще более усложняется за счет речных пиратов и бесконечного соперничества между выросшими на берегах реки городами..
     - Сражение было нелегким, - сказал Самос, - корабль вместе со всей командой, грузом и пассажирами достался Веджару.
     - Вот оно что! - воскликнул я. - Значит, эта девчонка была среди рабынь на судне!
     Самос улыбнулся. Я тут же сообразил, что погорячился.
     - Конечно, это не был невольничий корабль, - поправился я. - Иначе бы ей выбрили волосы на голове, чтобы не разводить блох. - Я посмотрел на Самоса. - С другой стороны, ее могли держать в клетке на палубе. Так тоже нередко перевозят рабынь. Ночью и в плохую погоду клетки прикрывают брезентом, чтобы не заржавели прутья.
     - Это был не невольничий корабль, - сказал Самос. Я пожал плечами.
     - На ее бедре нет клейма, - заметил я. - Что само по себе любопытно. Кому она принадлежала? На ней был чей-нибудь ошейник?
     - Она была без ошейника, - ответил Самос.
     - Не понимаю, - произнес я. Все выглядело действительно странно.
     - Она была одета как свободная женщина и путешествовала с пассажирами. И лишь когда она попала на корабль Беджара, с нее сорвали одежду и заковали в цепи вместе с остальными захваченными в плен женщинами.
     - Значит, она была пассажиркой, - сказал я.
     - Да, - кивнул Самос. - Она была пассажиркой.
     - И документы у нее были в порядке?
     - Полностью.
     - Любопытно, - покачал я головой.
     - И мне так показалось, - сказал Самос.
     - Как могло получиться, что землянка, не знающая языка, без клейма, свободная, разъезжала по Гору?
     - Мне кажется, тут не обошлось без кюров.
     - Похоже, - пробормотал я.
     - Беджар тоже обратил внимание на то, что девчонку не заклеймили, - продолжал Самос. - Зная, как меня интересуют такие несоответствия, он тут же меня известил. На нее нагянули капюшон и доставили прямо сюда. Из его пеналов.
     - Загадочное дело, - произнес я. - Ты в самом деле не хочешь, чтобы я допросил ее?
     - Нет, - сказал Самос, - во всяком случае, не сейчас...
     - Как знаешь, - пожал я плечами.
     - Присядь, - пригласил Самос и показал на место за низеньким столом, за которым мы только что отужинали.
     Я сел и скрестил ноги, Самос устроился напротив меня.
     - Узнаешь? - спросил Самос и вытащил из кармана кожаный мешочек. В нем хранилось большое кольцо. Слишбольшое для пальца человека. Самос положил кольцо на стол.
     - Конечно. Это кольцо я добыл в Тахари. Оно преломляет лучи света таким образом, что тот, кто его носит, становится невидимым.
     - Вот как? - поднял бровь Самос.
     Я взял кольцо в руки. Это было тяжелое золотое кольцо с серебряной пластиной. С обратной стороны находился полукруглый переключатель. Чтобы до него добраться, кюр поворачивал камень в гнезде. У кюров, как, впрочем, и у людей, доминирующим является левое полушарие мозга; как следствие, почти все они правши. После первого нажатая силовое поле включалось, после второго - выключалось. В период действия поля обладатель кольца мог видать окружающее в смещенном цветовом спектре.
     Я посмотрел на кольцо. То, которое я добыл в Тахари, я давно отдал Самосу, чтобы он отправил его на экспертизу в Сардар. Мне показалось, что подобные изобретения могут заинтересовать Царствующих Жрецов. Странно, что к