если
будет утвержден, то посчитает для себя за честь поехать на Кубу и  выполнить
задание, которое на него возлагается.
   Когда точно подсчитали, что необходимо перебросить  на  Кубу,  было  дано
задание подумать, какое количество кораблей понадобится, чтобы в максимально
короткое время перевезти всю  эту  технику.  Это  было  поручено  работникам
армейского и флотского тыла в Министерстве обороны и  Министерстве  морского
флота. Они должны были  обеспечить  выполнение  операции.  Затем  мы  решили
направить  на  Кубу  нашу  военную   делегацию.   Основная   ее   задача   -
проинформировать Фиделя о наших предложениях и заручиться его согласием. При
наличии его согласия наши люди  должны  были  осмотреть  местность,  выбрать
точки для расположения ракет и изучить места расположения  остальных  войск.
Одним словом, машина завертелась.
   Больше всего нас беспокоило, чтобы наша операция не была  раньше  времени
раскрыта с воздуха. Американцы непрерывно летали над  Кубой.  А  Кубу  можно
разведывать не только прямыми полетами, но и летать параллельно  берегу  над
нейтральными водами, делая снимки почти всей территории острова.  Куба  ведь
длинная и узкая, поэтому можно так летать и фотографировать  ее.  Американцы
проводили наглую политику, бесцеремонно вторгаясь на территорию соседей,  да
и не только соседей. Они летали там, где считали это  выгодным  для  обороны
США, игнорируя суверенитет соседних стран. Нас интересовало, насколько можно
сохранить секретность в таких условиях? Разработали план: что надо  сделать,
чтобы не допустить преждевременного выявления с воздуха наших замыслов.
   Послали туда для переговоров Маршала Советского Союза Бирюзова(24). С ним
я познакомился еще под Сталинградом,  когда  к  нам  после  окружения  войск
Паулюса прибыла в подкрепление 2-я  Гвардейская  армия,  чтобы  организовать
должное  сопротивление,  если  Гитлером  будут  посланы  войска  на  выручку
Паулюса. Эту армию мы тогда поставили на юге, и  правильно  сделали.  Гитлер
как раз с юго-запада и двинул туда группу войск под командованием Манштейна.
Основной нашей силой на том участке фронта  была  как  раз  2-я  Гвардейская
армия. Она приняла на себя основной  удар  врага  и  нанесла  сокрушительный
контрудар Манштейну. Гитлер вынужден был вернуть Манштейна назад, тем  самым
Паулюс был обречен на гибель. Вот  там-то  я  и  познакомился  с  Бирюзовым,
который являлся начальником штаба  2-й  Гвардейской  армии.  Потом  он  стал
начальником штаба Южного фронта, когда я был там членом Военного  совета,  а
Малиновский - командующим войсками. Одним словом, Бирюзова я знал  и  высоко
ценил.
   Когда  мы  договорились  о  необходимости  установки  ракет  с   ядерными
головками на острове Куба и заручились согласием Фиделя Кастро, то  послали,
как я уже сказал, туда военных для продолжения переговоров с Фиделем  и  для
изучения на местности возможностей  расположения  ракетного  вооружения.  Мы
хотели скрытно поставить ракеты, чтобы США через свою агентуру  и  воздушную
разведку не смогли их обнаружить. Это было очень важное  обстоятельство.  То
есть мы хотели сосредоточить ракеты на Кубе тайно от США. Нужно было,  чтобы
США  не  смогли  упредить  нас  и  высадить  прежде  того  свой  десант  под
американским флагом или флагом кубинских контрреволюционеров. Форма не имела
значения,  нас  интересовала  суть:  чтобы   Куба   оставалась   при   своих
революционных завоеваниях и чтобы стала флагманом социалистических стран  на
Американском континенте, вела бы  свое  развитие  под  марксистско-ленинским
знаменем. Вот наше желание.
   Итак,  мы  послали  туда  Бирюзова  с  соответствующим   штатом   штабных
работников ракетных войск, чтобы они смогли оценить, как  лучше  расположить
ракеты. Они приехали оттуда и доложили нам, что, по  их  мнению,  размещение
ракет можно скрыть. Тут проявились невысокие качества этих разведчиков:  они
наивно считали, что пальмы будут маскировать установку ракет.  Дело  в  том,
что мы имели в виду  установку  ракет  только  в  наземном  варианте.  Чтобы
сделать для них шахты и лучше замаскировать, а самое главное -  повысить  их
устойчивость в боевом  отношении,  чтобы  взрыв  бомбы  вблизи  поставленной
ракеты не разрушил бы ее, такого мы, конечно, и в мыслях не имели. Для этого
требовалось большое время, а времени у нас не было. Поэтому решили  провести
работу в два этапа. Сначала поставить ракеты  в  наземном  варианте.  Это  -
простая вещь, потому что все оборудование уже было  изготовлено.  Надо  было
только перевезти ракеты  и  средства  установки,  а  там  их,  буквально  за
несколько дней, можно будет поставить. Даже сами ракетные команды могли  это
сделать.
   И вот привезли посланцы такие ободряющие впечатления,  что  тогда  же  мы
приняли решение о реализации замысла. Большую работу возложили  на  министра
морского  флота.  Он  блестяще  справился  с  этой   задачей.   Нужно   было
мобилизовать флот, и только  собственный,  советский  флот.  У  нас  имелись
обязательства, как внутренние, так и договорные, по торговым  соглашениям  о
перевозке грузов. Нужно было помимо этого выделить флот,  который  обеспечил
бы своевременную перевозку ракет. Установили сроки (сейчас не помню, какие),
то были максимально короткие сроки. Следовало договориться и с  иностранными
судовладельцами, чтобы частично зафрахтовать их корабли для перевозки  наших
обычных грузов.  В  общем,  сложная  работа,  и  эта  работа  была  блестяще
выполнена. Все мы заслуженно хвалили за нее министра морского флота(25).
   Наши  грузы  потекли   на   Кубу.   Корабли   шли   без   военно-морского
сопровождения. Все размещалось на тех же кораблях. Когда грузили ракеты,  то
грузилась и  команда  в  штатском,  никто  в  военной  форме  туда  нами  не
посылался. Еще раньше  мы  послали  на  Кубу  войска,  которые  должны  были
охранять ракеты, когда они будут поставлены. Эти войска  встречали  грузы  и
разгружали их в особых портах, в которые не  допускали  никаких  посторонних
глаз. Там должны были находиться только глаза советских людей.  Мы  об  этом
заранее договорились с  Кастро,  потому  что  боялись,  что  среди  кубинцев
существует много ненадежных людей. В обычных портах, где скапливается  много
народа,  американские  разведчики,  безусловно,  наблюдают  за   приходящими
грузами. Поэтому первый же корабль был бы засечен и  было  бы  расшифровано,
какие прибыли грузы. Мы этого не  хотели,  и  все  делалось  нашими  людьми.
Установка ракет на месте проводилась тоже нашими людьми. Охрана  в  районах,
где устанавливались ракеты, тоже состояла  из  наших  людей.  Одним  словом,
максимально хотели обезопасить себя от утечки информации, чтобы она не стала
достоянием американской разведки.
   По-моему, на первом этапе мы с поставленной задачей  справились.  США  не
знали, что мы завозим на Кубу ракеты(26). Потом это стало  трудно  скрывать.
Регулярно потянулись гуськом корабль за кораблем, и эти корабли не  заходили
в обычные порты, разгружались скрытно.  Естественно,  разведка  должна  была
сразу же засечь ненормальные явления с транспортировкой и разгрузкой грузов.
Если  такая  секретность  соблюдается,  следовательно,  тут  какие-то  особо
секретные,  военные  грузы.  Американцы  стали  усиленно   работать,   чтобы
выяснить, какие это грузы. Когда ракеты встали на место, уже не представляло
особой трудности узнать, что там были за грузы. Когда мы получили  снимки  с
воздуха, которые были опубликованы американской печатью, то явно было видно,
что стоят ракеты класса "земля - земля", то есть для удара с  Кубы  по  США.
Американцы правильно расшифровали их. Пресловутые пальмы ничего не прикрыли,
и наши "разведчики" постыдно оскандалились.
   Кроме того, на Кубу приехало довольно много войск. Хотя эти войска  и  не
появлялись в населенных пунктах, но все  же  налицо  люди,  и  в  населенной
местности. Куба ведь не пустыня,  не  джунгли,  а  обжитой  остров.  Видимо,
присутствие наших войск не было секретом для  населения  Кубы,  и  это  тоже
демаскировало нашу работу. Но самое главное, поток кораблей. Кроме ракет  мы
послали туда довольно значительное количество танков, ракеты класса "земля -
воздух" и для усиления ракетной  техники  самолеты  Ил-28.  То  были  старые
бомбардировщики. Мы уже давно сняли их с производства и постепенно снимали с
вооружения. Они считались нами непригодными. Но мы считали, что  в  условиях
Кубы, в условиях простой обороны, они смогут сыграть  свою  роль.  Их  можно
использовать для береговой охраны. Эти самолеты  обладали  довольно  большой
скоростью, что-то около 900 километров в час,  и  несли  приличную  бомбовую
нагрузку. Одним словом, в целом то были хорошие  самолеты.  Но  мы  их  туда
послали немного, лишь несколько штук.
   Мы послали туда также катера, вооруженные ракетами, тоже сильное  оружие.
Потом ракеты береговой охраны. Фактически  береговую  артиллерию,  но  более
сильную, более прицельную, поражающую цель с одного выстрела: ракеты  класса
"земля - корабль". С ними тоже прибыли наши команды.  Естественно,  на  Кубе
скопилось большое количество наших  людей.  Очень  сложно  было  переправить
атомные заряды. Они шли не вместе с ракетами, потому что атомные заряды, как
заявили нам атомщики, нуждаются в особых  условиях  транспортировки.  Мы  их
отправили на последнем этапе операции. Наш замысел был  уже  раскрыт,  и  мы
боялись, не проявит ли дерзости военно-морской флот США,  не  сможет  ли  он
остановить наши корабли и  разоблачить  нас?  Мы  даже  думали  сопровождать
корабли, перевозящие атомные заряды, подводными лодками, но все же  в  конце
концов от этого отказались: посчитали, что корабли пойдут под нашим  флагом,
а  этот  флаг  гарантирует  их  неприкосновенность.   Действительно,   такую
неприкосновенность американцы соблюдали все время.  Но  в  тот  день,  когда
атмосфера накалилась  донельзя,  я  каждый  час  ожидал,  что  они  захватят
корабли. Не захватили. Иногда говорят, что  сначала  нужно  было  установить
зенитные  ракеты,  закрыть  воздушное  пространство  Кубы,  а  затем  ввезти
баллистические ракеты.  Это  бессмысленно.  Сколько  нужно  ракет  "земля  -
воздух", чтобы прикрыть тысячекилометровый остров,  вытянутый  колбасой?  На
это сил не хватит. Потом выпалишь, и все снова открыто. "Земля -  воздух"  -
ракеты, которые для ПВО хороши, но у них очень  маленький  радиус  действия.
Можно подходить с моря и стрелять по этим батареям  (я  уж  не  говорю  -  с
воздуха). Это ничего не давало.
   Когда американцы разгадали наш замысел и  узнали,  что  мы  устанавливаем
ракетную технику на Кубе, поднялся невероятный шум в печати.  Сразу  подняла
шум республиканская печать, заговорили деятели республиканской партии, потом
к ним присоединились демократы. Они стали требовать от своего  правительства
решительных действий, чтобы не допустить установки  ракетно-ядерного  оружия
на Кубе, дабы русские не угрожали США с Кубы.
   Приводились и прочие аргументы. Я не буду их сейчас повторять, потому что
для этого я должен был бы  вернуться  к  печати  того  времени,  а  я  такой
возможности не имею. Накал дискуссии был очень высокий. Нас запугивали,  что
США не потерпят этого  и  будут  вынуждены  вмешаться,  применить  оружие  и
использовать свое военное превосходство в сравнении с Кубой.
   Надо иметь в виду, что мы были очень уязвимы на Кубе в военном отношении,
особенно в то время. Флот у нас был тогда еще не такой, как сейчас. Мы тогда
почти не имели подводных лодок с атомными двигателями, да и вообще 11  тысяч
километров удаления - это такое расстояние, с которым надо считаться.  Кроме
того, подплыв наших подводных лодок к острову  Куба,  как  нам  докладывали,
затруднен. Там множество островов, подводных  мелей,  рифов,  где  подводным
лодкам трудно проходить. Им надо было плыть в довольно  узком  пространстве,
так что американцы могли, имея сильный надводный и  подводный  флот,  хорошо
организовать контроль. Это не такое простое  дело,  вести  военное  сражение
против США у берегов Кубы. Да мы, собственно говоря, никогда этой цели и  не
ставили, потому что такая цель просто была чужда нам.  Ведь  цель  установки
ракет с ядерным оружием, как я уже говорил, заключалась не  в  нападении  на
США, а исключительно ради обороны Кубы. Мы хотели, чтобы США  не  напали  на
Кубу, вот и все.
   Но политические деятели США, конечно, могли допустить,  что  мы  имеем  и
крайне агрессивные цели непосредственно в отношении США. А самое главное, им
было выгодно вытеснить нас с Кубы. То, что они давно уже сделали в отношении
Советского Союза, окружив нас своими военными базами, вооружив  их  ракетной
техникой  и  построив  аэродромы,  этого  они  не  принимали  во   внимание.
Империалисты Америки считали, что тут все в порядке вещей, что это их  право
защищаться  от  Советского  Союза  при  своем  удалении  от  него  в  тысячи
километров. Но здесь - Куба, буквально у них под носом. И они как бы  лишали
ее права иметь защиту. Вот их мораль.
   Всякая мораль только  тогда  учитывается  империалистической  буржуазией,
империалистическим лагерем и лишь  тогда  они  придерживаются  морали,  если
мораль подкрепляется силой, возможностью противостоять. Если такой силы нет,
то мораль не принимается во внимание. Американцы опирались не на мораль и не
искали аналогий в оправдание своих акций. Они это делали и продолжают делать
сейчас, но сами никогда за свою историю  не  переживали  подобного,  страшно
были взволнованы и напуганы.
   Поэтому они использовали все средства для того, чтобы ликвидировать  наши
ракеты и устранить угрозу, которую эти ракеты представляли. Причем  довольно
серьезную угрозу.
   Американцы предупредили нас в неофициальном порядке через каналы, которые
у нас тогда имелись с президентом Кеннеди и его доверенными людьми, что  они
знают, что мы устанавливаем на Кубе ракеты. Естественно,  мы  все  отрицали.
Могут сказать, что это - вероломство. К сожалению, в наше время данная форма
дипломатии сохраняется, и  мы  ничего  нового  тут  не  выдумали,  а  только
воспользовались  теми  же  средствами,  которыми  пользуется   противник   в
отношении нас. Они же нас не предупреждали, что ставят свои ракеты в Турции,
что поставили ракеты в  Италии  и  в  других  странах  -  членах  НАТО.  Они
отрицали, что ведут против  нас  разведывательную  работу  и  посылают  свои
самолеты на нашу территорию.
   Когда мы даже сбили один  из  них,  то  они  и  в  этих  условиях  сперва
отрицали, что их самолеты летают над нашей территорией. И  только  когда  мы
предъявили вещественное доказательство - летчика Пауэрса(27) - и приперли их
к стенке, им нечего было сказать, и они вынуждены были признаться.  В  своем
признании они тоже  наделали  невероятные  глупости,  усложнили  собственную
политику.  В  умах  здравомыслящих  людей,  хотя  и  буржуазного  толка,  не
укладывалось,  как  это   в   мирное   время,   когда   имеются   нормальные
дипломатические отношения, одна страна  явочным  порядком  заявила  о  своем
праве вести открытую разведку  территории  другой  страны,  потому  что  это
служит ее интересам. Именно с таким глупым заявлением выступил президент США
Эйзенхауэр,  когда  мы  сообщили,  что  захватили  в  плен  летчика  сбитого
американского самолета.
   Развернулась  большая  дуэль  посредством  печати.  Печать  США  и   наша
публиковали всяческие заявления и прочее! Этот  кризис  как  раз  совпал  со
временем заседания  Генеральной  Ассамблеи  ООН.  Товарищ  Громыко,  который
находился в США, был приглашен государственным секретарем США  Раском,  и  у
них состоялась соответствующая беседа. В  том  не  было  ничего  необычного.
Всегда,  когда  Громыко  бывал  на  заседаниях  Генеральной  Ассамблеи,   он
встречался для бесед с Раском или, ранее, с его предшественниками. Мне потом
Громыко докладывал: "Беседа была любезной, но Раск спрашивал: "Наши  военные
приводят нам данные, доказывающие, что вы ставите на  Кубе  ракеты.  Учтите,
что мы не можем вынести это.  Создается  такое  внутреннее  положение,  мимо
которого  наш  президент  не  сможет  пройти.  Здесь  складывается   опасная
ситуация, и поэтому мы хотели бы, чтобы вы ушли с Кубы".
   То было не злобное предупреждение, а в какой-то мере просьба не создавать
столь острой ситуации. Потом был обед. За обедом изрядно выпили. Дин Раск во
время  обеда  продолжал  крутиться  вокруг  этой  темы.  Он  допускал  такие
выражения, что они, дескать, на все пойдут и ни перед  чем  не  остановятся;
что у них просто нет другого выхода, и они просят нас  все  учесть,  оценить
соответственно ситуацию и принять меры со своей стороны, чтобы не  допустить
рокового столкновения, которое может состояться, если окажется, что на  Кубе
действительно установлены ракеты, в чем они убеждены. Ну,  тут  шла  обычная
перепалка, когда и тот, и другой собеседник знают, о чем говорят, но  каждый
отстаивает свою точку зрения, ищет моральное и юридическое оправдание  своим
действиям.
   У нас юридических и моральных оснований имелось больше, чем  у  Раска,  в
этом не было сомнения. Ведь в то время уже давно стояли американские  ракеты
с ядерными зарядами и в Турции, и в Италии. Раск понимал это, но  усматривал
разницу в другом, хотя прямо и не говорил об этом. Он  намекал:  "Вы-то  уже
привыкли жить в окружении наших ракет, а мы только что с этим встретились  и
поэтому получили такой шок. И пока мы не  можем  выйти  из  него".  Громыко,
конечно, все отрицал. На то он и дипломат.
   Обо  всем  этом  Громыко  доложил  нам.  Но   мы   продолжали   завершать
транспортировку и установку вооружения, продолжали  делать  свое  дело.  Тут
американцы начали демонстрировать силу. Они сконцентрировали войска у границ
Кубы, открыто мобилизовали резервы, причем довольно солидные резервы.  Стали
концентрировать авиацию у берегов Кубы, стягивать туда военно-морской  флот,
наращивать различные военные силы, угрожая нам параллельно все  время  через
печать. А мы продолжали свое дело.  Продолжали,  основываясь  на  следующем:
во-первых, одно дело - угрожать, другое  дело  -  воевать.  Потом,  с  точки
зрения морального и юридического права, они обвинить нас не могли: мы ничего
не сделали большего,  чем  сделали  США.  Здесь  -  равные  права  и  равные
возможности.
   В иностранной печати ощущался большой накал, мы соответственно  отвечали,
но не так истерично. Истерический же тон был присущ американской  печати,  и
его поддержали союзники по  НАТО.  Мы  довольно  широко  информировали  свою
общественность,  хотя  и  считались  с  тем,   что,   конечно,   перспектива
столкновения вызывала тревогу у нашего народа.
   Особенно  острый  этап  кризиса  длился  шесть-семь  дней.  Чтобы  как-то
смягчить обстановку, я предложил  членам  советского  руководства:  "Сходим,
товарищи, в Большой театр.  Сейчас  в  мире  напряженная  обстановка,  а  мы
появимся в театре. Наш народ и иностранцы будут это  видеть,  и  это  станет
действовать успокаивающе. Если Хрущев и другие лидеры сидят в театре в такое
время, то можно спокойно спать". Но сами-то мы очень тогда беспокоились.  Не
требуется большого ума, чтобы начать войну. Мы не хотели  войны,  не  хотели
сами иметь жертвы и не хотели  наносить  потери  Америке.  А  если  начнется
война? Тогда, как говорится, попал в драку, не жалей волос. Поэтому я  тогда
одну самую тревожную ночь провел даже в Кремле.
   Шел непрерывный обмен письмами с президентом Кеннеди, и я провел  ночь  в
помещении Совета Министров СССР, ожидая,  что  могут  быть  срочно  переданы
тревожные известия,  на  которые  необходимо  немедленно  реагировать.  Были
предупреждены и военные. Мы, насколько возможно,  приготовили  наши  войска.
По-моему, сделали даже какие-то заявления относительно усиления нашей боевой
готовности.  Должен  сейчас  чистосердечно  сказать,  что  это  была  только
демонстрация в печати, чтобы воздействовать н