час  у  нас  самые  хорошие  отношения  с
финским народом. Я много раз встречался с президентом Финляндии,  сам  ездил
туда. По-разному встречались, и в бане его собственной мылись,  и  пиво  там
пили. Финны обязательно парятся  в  бане,  обязательно  пиво  пьют  и,  если
настроение хорошее, поют песни. И к нам  несколько  раз  приезжал  президент
Кекконен. Я вел с ним переговоры. Они оставили наилучший след. И  сейчас,  я
вижу, Финляндия стремится к дружбе,  хочет  углублять  хорошие  отношения  с
нами, которые были заложены в те годы, когда мы вывели оттуда свои войска.
   Конечно, еще  раньше  мы  подписали  мирный  договор  и  затем  подписали
документ о дружбе и прочее, прочее... Но, знаете, если чужие войска стоят  у
тебя под столицей и сосед требует от представителей  этой  страны  пойти  на
какую-то неприятную акцию, то из-за  слабости  приходится  соглашаться.  Это
свидетельствует не о дружбе, а только о слабости.  Внутренних  симпатий  так
вызвать нельзя. А вот добрыми намерениями можно. Наша доброта  выразилась  в
том, что войска, поставленные туда при Сталине мы  вывели.  Я  уверен,  что,
если и дальше будет проводиться такая политика,  мы  сохраним  финнов  среди
верных  друзей.  А  это  имеет  большое  значение.  Конечно,   Финляндия   -
буржуазная,  капиталистическая  страна.  Но  и   мы   тоже   когда-то   были
буржуазно-помещичьей страной,  а  стали  социалистической.  Мы,  коммунисты,
верим, что весь мир перейдет на наши позиции и начнет строить социализм.
   Когда это произойдет? Предсказать нельзя.  Каждая  страна,  каждый  народ
сделают это в свое время и своими руками. Нельзя социализм навязывать,  надо
помнить  ленинское  положение,  что  революция  не  экспортируется.   Но   и
контрреволюция не должна экспортироваться. На таких позициях  мы  находились
тогда, а я и сейчас глубоко предан этим принципам.  Мне  приятно  вспомнить,
как правильно поступили мы в отношении Финляндии. Мы сделали хорошее дело  и
тем самым развязали себе руки.
   Правда, из капиталистических стран за нами никто  не  последовал.  Но  мы
приобрели многих сторонников в капиталистических странах. Пусть они проводят
политику с позиции силы, однако наши силы возрастают. Добрый  пример  найдет
подражателей и возбудит симпатии. На этом закончу.

   Примечания
   (1) 5 марта 1946 г. лидер консервативной партии  Великобритании  Черчилль
У. произнес в г. Фултоне  (США)  речь  политического  содержания  с  оценкой
тенденций   послевоенного   развития   мира   и   призывом   к   объединению
англосаксонских стран для противостояния коммунистической экспансии.
   (2) Консервативное правительство Идена А., функционировавшее с  6  апреля
1955 г. до 9 января 1957 г.
   (3) Консервативное (с участием национал-либералов и национал-лейбористов)
правительство Болдуина С. функционировало с 7 июня 1935 г. до 28 мая 1937 г.
Однако речь  должна  идти,  по-видимому,  о  правительстве  не  Болдуина,  а
Чемберлена Н. (тот же политический состав, с 28 мая 1937 г. до 10  мая  1940
г. ), из-за разногласий с которым Идеи оставил пост министра иностранных дел
в 1938 г.
   (4) БУЛГАНИН Н. А. возглавлял советское правительство в 1955 - 1958 гг.
   (5) ЭЙЗЕНХАУЭР Д.  Д.  (1890  -  1969)  являлся  в  течение  двух  сроков
президентом США, в 1953 - 1961 гг.
   (6) ФОР Э. с  23  февраля  1955  г.  до  24  января  1956  г.  возглавлял
правительство    партии    радикалов    и     социальных     республиканцев,
Народно-республиканского   движения,   независимых,   крестьянской   группы,
Демократического и социалистического союза Сопротивления, Республиканского и
социального действия.
   (7) Внук основателя финансовой династии Рокфеллеров  (США)  Рокфеллер  И.
О.,  являвшийся   в   1955   г.   специальным   помощником   президента   по
внешнеполитическим вопросам.
   (8)  ДАЛЛЕС  Дж.  Ф.  (1888  -  1959),  являвшийся  в  1953   -   1959гг.
государственным  секретарем  США  и   выдвинувший   в   1954   г.   доктрину
"массированного  возмездия"  странам  социалистического  лагеря   в   случае
международных конфликтов военного характера.
   (9) НЕРУ Дж. (1889 - 1964) был в то время премьер-министром  и  министром
иностранных дел Республики Индия.
   (10) Официально подписанный 20 сентября 1955  г.  Договор  об  отношениях
между СССР и ГДР (главное - советские войска  в  ГДР  не  вмешиваются  в  ее
внутреннюю  жизнь)  с  одновременным  обменом  правительственными   письмами
(главное  -  ГДР  сама  охраняет  и  контролирует  свои  границы,  а   также
коммуникации между ФРГ и Западным Берлином).



   ВИЗИТ В ВЕЛИКОБРИТАНИЮ

   Много места занял у меня рассказ о поездке в Женеву  на  встречу  лидеров
четырех держав. Но это была  для  меня  лишь  подготовка  к  изложению  моих
впечатлений о поездке в Лондон. Мы должны были  прибыть  в  Англию,  как  мы
условились с ее правительством, в конце апреля 1956  года(1).  Договорились,
что прибудем к ним на военном корабле, на крейсере.  Мы  хотели  прибыть  на
крейсере потому, что считали, что мы тогда в портовом городе заимеем как  бы
свою временную опорную  базу.  С  другой  стороны,  из  Портсмута,  куда  мы
причалим, мы должны были ехать поездом до Лондона  и  таким  образом  больше
увидеть.
   В состав делегации входили Булганин и я. Хотя Булганин  в  то  время  был
председателем Совета Министров СССР, я был включен в делегацию потому, что у
меня в ходе Женевской встречи лучше складывались отношения с  Иденом.  Когда
мы там беседовали, то он больше адресовался ко мне,  я  же  отвечал  ему  от
имени всей советской делегации на те вопросы, которые он ставил.  Мы  решили
также включить в состав нашей делегации академика  Курчатова(2).  Это  очень
интересный человек, и не только  как  ученый.  Как  человек  он  был  весьма
приятным и остроумным собеседником. Через него мы хотели войти в  контакт  с
учеными Великобритании и достигли этой цели. Он ездил в  английские  научные
учреждения, и это шло на пользу установлению новых контактов.
   Когда мы отправлялись, посольство Великобритании в Москве предложило  нам
захватить с собою британского военного атташе. Мы согласились. Правда, кое у
кого появились возражения: мы  поплывем  на  военном  корабле,  корабль  был
новый, военный  атташе,  безусловно,  заинтересуется  им  и  сможет  открыть
какие-то наши военно-технические  секреты.  Такое  суждение,  конечно,  было
глупостью, навеянной нравами сталинских времен. Итак, мы взяли его с  собою.
Этот военный атташе носил  звание  полковника.  Очень  симпатичный  человек,
сейчас не  помню  его  фамилии.  Держался  он  просто  и  хорошо.  Когда  мы
находились уже в море, то в день моего рождения, 17 апреля, решили  устроить
небольшой торжественный обед. А обедали мы всегда  всей  делегацией.  Решили
пригласить на обед и военного атташе. За обедом, тем более в день  рождения,
естественно, имелась выпивка. А  военный  атташе,  видимо,  обладая  вкусом,
хорошо разбирался в спиртных напитках. Он основательно выпил,  да  так,  что
ему потом было уже не до осмотра корабля. Он еле добрался до своей  каюты  и
проспал путевой день крепким сном.
   Об этом я вспомнил позднее,  когда  беседовал  с  Иденом.  Идеи-то  умеет
шутить и спрашивает меня: "Ну, как там, господин Хрущев, наш военный атташе?
Как он себя  вел  на  корабле?".  Я  отвечал:  "Хорошо  себя  вел.  Достойно
представлял Великобританию". "А как  он  шпионил?  Все  он  осмотрел?".  "У,
невозможный человек! В такие щели залезал,  в  которые  невозможно  пролезть
насекомому. Всюду лазил и все увидел". Идеи смеялся. Я не знаю, знал ли он о
том, что атташе сильно опьянел. Может быть, тот сам доложил  по  начальству.
Во всяком случае, Идеи спросил меня о нем.
   Встретили нас, когда мы  прибыли  в  Портсмут,  с  положенными  воинскими
почестями. Мы прибыли на военном корабле,  в  таком  случае  положен  салют.
Сейчас же мы пересели с корабля на поезд и на нем отправились далее. Все это
было для нас необыкновенным. Я, собственно говоря, впервые, если не  считать
поездки в Женеву, официально выехал за границу. Но в Женеву мы прилетели  на
самолете и оттуда улетели самолетом, а сюда мы прибыли на корабле, с корабля
ехали поездом и больше увидели в пути.  Когда  мы  ехали  поездом,  на  меня
произвели большое впечатление строения, которые мы видели в пути. Я  обратил
внимание на то, что  это  были  в  своем  большинстве  небольшие  домики  из
красного кирпича. И в Лондоне, куда мы прибыли, я тоже видел такие. Конечно,
не в центре города. Потом, когда мы  ездили  по  Великобритании,  нас  везде
"преследовали" эти типичные строения. Почему же мне в память врезались  они?
То были домики моего детства.
   Я жил  мальчишкой  в  Донбассе,  где  отец  работал  на  шахте.  Юзовский
металлургический завод принадлежал англичанину
   Юзу(3).  Все  домики,  которые  строил  Юз  для  технического  персонала,
квалифицированных рабочих и мастеров, были как раз такими,  какие  я  увидел
теперь в Великобритании. Когда я ходил на базар в Юзовку, то у нас  бытовало
такое выражение: "Как мы сегодня пойдем? Дорожкой вдоль  английских  красных
домов?" Думаю, что и сейчас эти красные дома остались там и стоят на  дороге
из Юзовки (ныне Донецк) в Мариуполь. Как и  в  Великобритании,  они  заросли
зеленым плющом. Летом видны были только окна, а все стены  покрывала  зелень
плюща. Вот первое яркое впечатление, которое я  приобрел  после  прибытия  в
Великобританию.
   В Лондоне, на  вокзале  Ватерлоо,  нас  встретили  Идеи  и  другие  члены
британского кабинета. Уже не помню,  кто  именно.  После  обычной  церемонии
встречи мы отправились в свою резиденцию, которую  нам  отвели  в  гостинице
"Клэридж". Гостиница была хорошая, услуги - замечательные. Все это было  для
нас внове. Ведь мы никогда так близко  не  общались  ранее  с  иностранцами.
Когда мы подъехали к гостинице, длинный хвост машин не поместился у подъезда
и остановился на каком-то расстоянии от него. Поэтому часть членов делегации
вышла из машин и пошла к гостинице пешком. Лондонцы знали о нашем приезде из
сообщений  печати.  Собрался  народ,  останавливались  прохожие,  появились,
конечно, и  мальчишки.  Особый  интерес  проявили  они  к  бороде  академика
Курчатова: показывали на него пальцами, смеялись, прыгали,  как  это  делают
мальчишки всех стран и народов. Потом, когда мы пришли в гостиницу, Курчатов
хохотал: "Смотрите-ка, какое  впечатление  произвела  на  них  моя  борода!"
Действительно, все показывали на его бороду. Об этом даже в печати написали.
Англичан я тоже встречал бородатых, но у него была особой  формы  борода,  с
проседью, не густая, но довольно представительная.
   Начались беседы с правительством Великобритании. С нами вели переговоры в
основном Идеи, Ллойд и, кажется, Макмиллан(4). Собственно, эти  беседы  были
переливанием из пустого в порожнее, потому что наши  позиции  были  выявлены
еще при встрече в Женеве, так что  нового  эти  беседы  ничего  не  вносили.
Просто мы как бы перебрасывали шары, перекатывали их друг к  другу.  Главным
образом,  вопросы  вращались  вокруг  того  же:  Германия  в  целом  и  ГДР,
разоружение, мирное сосуществование. Эти вопросы очень важны. Но мы  видели,
что Запад не готов к их решению. Западные страны заигрывали  с  нами,  чтобы
несколько приласкать  нас,  мягко  погладить,  дабы  расположить  к  себе  и
вынудить нас пойти на сговор. Сговор в том смысле, что следует  договориться
обо всем на их позициях. Мы, конечно, не могли пойти на это. Так что  надежд
на достижение какой-то договоренности не возникло.
   Чем была интересна нам эта встреча? Происходила в ходе личного знакомства
конкретизация политических позиций. Их тоже, видимо, это интересовало. Кроме
того, Великобритания в то время больше других западных  стран  хотела  иметь
какую-то  договоренность  с  СССР,  чтобы  исключить  возможность   военного
столкновения. К тому же она стремилась  не  допустить  проникновения  нашего
влияния на Запад, а особенно на  Ближний  Восток,  прежде  всего  в  Египет,
Йемен, некоторые другие ближневосточные районы. И англичане подняли вопрос о
том, что следует договориться, чтобы  мы  не  продавали  оружия  африканским
странам. Мы согласились с этим в принципе и сказали, что согласны  подписать
такой договор, но при условии, если англичане тоже  дадут  обязательство  не
продавать и не передавать оружия этим странам. Только при этом  условии,  на
основе взаимности, мы могли найти какое-то решение.  Если  же  англичане  не
могут дать таких заверений, то мы  останемся  при  своем  мнении  и  никаких
обязательств на себя взять тоже не сможем.
   Идеи, как я уже говорил, - человек, весьма располагающий  к  себе.  Своим
тактом и мягкостью он располагает собеседника  к  непринужденной  беседе,  к
доверию. Мы особенно ценили Идена за его позицию перед  войной,  которую  он
занял, когда входил в английское правительство. Он занимал тогда  правильную
позицию, мы это помнили, и это располагало нас к нему.  Наступил  воскресный
день, и Иден пригласил нас на дачу. Я употребил русское название,  а  у  них
это - загородный  дом  премьера  в  Чеккерсе.  Мне  рассказывали  тогда  его
историю: какой-то капиталист  подарил  правительству  загородную  виллу  для
премьер-министра  Великобритании,  и  потом  все  премьеры,  независимо   от
партийной принадлежности, пользовались этим домом.
   Мы приняли приглашение. Иден заранее сказал, что на  встрече  за  городом
будут присутствовать некоторые члены его кабинета.  Когда  мы  с  Булганиным
приехали туда, там уже были Иден с женой, Макмиллан, министр иностранных дел
Ллойд и (забыл его фамилию) один очень влиятельный консерватор. Его  прочили
в будущем в премьер-министры или министры иностранных дел. Он  действительно
стал министром  иностранных  дел  и  в  этом  качестве  приезжал  позднее  в
Советский Союз. Мы  располагали  информацией,  что  этот  человек  негативно
настроен к СССР, антикоммунист, и не  только  потому,  что  является  членом
консервативной партии. Даже среди консерваторов он  был  сверхконсерватором.
Однако при наших встречах и беседах, которые  мы  там  имели,  он  этого  не
показал, вообще внешне не проявлял своей агрессивности, хотя мы чувствовали,
что он питает к нам неприязнь как к представителям Советского Союза.
   Дом на Даунинг-стрит, который занимал  Иден,  выглядел  непрезентабельно:
это особняк из красного кирпича, очень старый,  обветшалый  и  неприглядный.
Забор тоже из красного кирпича,  старый  и  закопченный.  Одним  словом,  не
очень-то привлекательное строение. Загородная резиденция находится не  очень
далеко от Лондона, но местность вокруг была красивая: луг, вдали лесок. Мы с
Булганиным вдвоем перед обедом ходили гулять и  далеко  прошли  по  дорожке.
Окружающая природа напоминает природу наших Орловской и Курской областей,  и
пейзаж такой же. Около дома посажено много цветов. Дома англичане отапливают
каминами, а в каминах сжигают антрацитовый уголь. Поэтому дома  внутри  тоже
припудрены копотью. Когда горит антрацит (а я знал по Донбассу,  что  в  нем
содержится  изрядное  количество  серы),   чувствуется   неприятный   запах,
испытываешь некое удушье.
   За обедом садилась за стол и хозяйка. Мы вели там беглую беседу, поднимая
разные вопросы. Они спрашивали, а мы отвечали, потом  мы  задавали  вопросы.
Ничего особенно примечательного в этих  беседах  тоже  не  было.  Посольство
информировало нас, что жена Идена - это племянница  Черчилля.  Она,  видимо,
унаследовала некоторые  качества  своего  предка  в  питейных  делах,  умеет
выпить. Но я бы не сказал, что мы заметили, будто она  злоупотребляет  этим.
Выпивали там все, а она в компании тоже не отказывалась.
   Когда мы вели политические беседы,  то  основательно  опирались  на  нашу
боевую мощь. Мы  к  тому  времени  уже  имели  современную  бомбардировочную
авиацию.  У  нас  были  бомбардировщики  Ту-16  и  производились  в  большом
количестве реактивные бомбардировщики  Ил-28.  Это  очень  хорошие  самолеты
фронтового  действия.  Вооружение  наше,  как  мы  считали,  было   хорошим.
Пополнился у нас и флот. Мы построили несколько новых крейсеров и  эсминцев,
немало подводных лодок. Правда,  по  сравнению  с  Западом  у  нас  их  было
недостаточное количество. Межконтинентальных ракет тогда мы  еще  вообще  не
имели, но ракет с радиусом действия 500 - 1000 км  у  нас  было  достаточное
количество. Поэтому Англию мы могли как бы припугнуть, ведь мы ее  доставали
ракетами. Она находилась на расстоянии, досягаемом для  наших  ракет,  и  мы
ощутимо давали понять, что располагаем  средствами,  которые  могут  нанести
большой урон противнику, если он вздумает напасть на нас. Эти  ракеты  могли
полететь не только на Великобританию, не говоря уже о  Западной  Германии  и
Франции, но и на другие европейские страны, которые входили в НАТО. Они тоже
были под возможным ударом. Это, видимо, беспокоило наших собеседников.
   Я рассказываю здесь это к тому, что за обедом к нам обратилась с вопросом
жена Идена: "Какие у вас ракеты и далеко они могут летать?"  Я  ей  ответил:
"Да, далеко. Наши ракеты не только могут достать Британские  острова,  но  и
полетят дальше". Она прикусила язык. Это  вышло  с  моей  стороны  несколько
грубовато и могло быть расценено как некая угроза. Во  всяком  случае,  мыто
преследовали и такую  цель.  Угрожать  особенно  не  собирались,  но  хотели
показать,  что  приехали  не  как  просители,  а  что  мы  сильная   страна.
Следовательно, с нами надо  договариваться,  а  ультиматум  нам  предъявлять
нельзя, невозможно разговаривать с нами языком ультиматума.
   Идеи сказал, что наутро нас приглашают посетить высшие учебные заведения,
кажется, в Кембридже не то в Оксфорде, а уж оттуда  приехать  в  Чеккерс.  С
нами туда поехал Ллойд. Он заехал за нами. Курчатова там  не  было  с  нами,
зато со мною и Булганиным туда поехал Громыко. В дороге Ллойд вел себя очень
любезно, шутил. Мы сидели втроем в машине. Он  обратился  ко  мне:  "Ко  мне
прилетела и на ухо прошептала птичка, что вы продаете оружие Йемену". Я  ему
ответил: "Тут разные птички летают и разное шепчут. Ко  мне  тоже  подлетела
птичка и прошептала, что вы продаете оружие Египту, Ираку (а тогда  в  Ираке
было реакционное правительство), всем вообще  продаете  оружие,  кто  только
хочет купить его у вас. А если не  хочет,  то  птичка  шепчет,  что  вы  его
навязываете. Так что птички бывают разные".  Он  продолжал:  "Верно,  птички
бывают разные, и нам они шепчут, и вам шепчут". Я сказал: "Вот пусть бы  они
нашептали, чтобы мы взяли взаимное обязательство никому не продавать оружия.
Это было бы полезно для дела мира".
   СССР  действительно  вел  такие  переговоры  с  Йеменом.   Кажется,   эти
переговоры закончились тем,  что  мы  согласились  поставить  ему  некоторое
количество оружия. Тогда к нам приезжал наследный  принц  королевства  Йемен
эль-Бадр(5),  который  позднее  стал  королем  и  воевал  с  республиканским
правительством. Но ранее  он  представлял  прогрессивную  силу,  потому  что
готовился отвоевать у англичан Аден, а мы были заинтересованы в  том,  чтобы
Йемен  стал  полностью   независимым   государством.   Английская   разведка
информировала правильно: птичка верно пошептала правительству Великобритании
на ухо, что мы продаем Йемену оружие, это было правдой.
   Итак, приехали мы в колледж, заведение для  избранных  учащихся,  видимо,
состоятельных студентов. Проректор водил нас по  нему,  показывая  аудитории
этого учебного заведения, большой двор. Зашли мы в какую-то дверь и  увидели
вдруг размалеванный портрет этого самого проректора. Он глянул лишь и сказал
довольно спокойно: "Студенты любят посмеяться над нашим братом", - и  прошел
мимо, а потом рассказывал о всяческих студенческих  проделках,  которые  там
себе позволяют; ничего не поделаешь, молодежь как  молодежь,  от  нее  всего
можно ожидать. Студенты проявл