в 1908 г. я  пас  овец  у  помещика,  генерала
Шаукаса. Какое-то время работал и у помещика Васильченко, который имел  тоже
крупное имение, но находившееся не на высоком уровне. А имение Шаукаса  было
высокопродуктивным хозяйством с высокими урожаями зерновых, сахарной  свеклы
и других культур. Генерал выращивал прекрасных верховых лошадей чистокровной
английской породы,  большое  количество  тонкорунных  овец,  сбывал  шерсть.
Постройки там были капитальные: строили прежде крепостные, труд был даровым.
Стены - из красного кирпича, выглядели, как  крепость.  Механизации  раздачи
кормов и водопоя в кошарах и конюшнях, конечно, еще не имелось, использовали
колодцы. Конюхи или пастухи бадьей вычерпывали оттуда  воду  и  разливали  в
корыта. Но в остальном...
   Говорю об этом, поскольку повидал хорошие помещичьи  хозяйства  и  жалел,
что все это в революцию было разрушено. А могло бы  ведь  пригодиться  нашим
совхозам и колхозам. Когда  я  приезжал  позднее  к  себе  в  Калиновку,  то
обнаружил,  что  остался  только  помещичий  дом-дворец,  остальное  же   по
кирпичикам было разобрано, хозяйство разрушено.  Понимаю,  конечно,  сколько
ненависти накопилось у крестьян, сколько пота они там пролили, сколько крови
высосали из них помещики, сколько спин высекли  кнутами  и  розгами.  Однако
взрыв гнева смел не только тех, которые пороли, но и то, что крестьяне  сами
создали и чем раньше владел их деспот. Богатства, созданные их руками, могли
бы служить людям. Но понимания дела не было проявлено, и по всей России  все
было сметено. Нового  такого  крестьяне  не  построили.  Зато  власть  обрел
трудовой народ.
   Я сделал тут экскурс  на  несколько  десятков  лет  назад,  с  тем  чтобы
сказать, что хорошие постройки видел еще в дореволюционное время. Теперь  же
я сравнивал. Раздача кормов у Гарста механизирована.  Комбинированные  корма
составлялись из различных полезных  компонентов,  сбалансированных  по  всем
элементам. Это необходимо для лучшего питания животных,  чтобы  при  меньшем
количестве кормов получить максимально возможный привес. Такой подход усвоен
всеми фермерами США в их практике. Если  фермер  этого  не  усвоит  и  будет
почесываться, как это делается у нас в деревне еще и  сейчас  в  колхозах  и
совхозах, то такой фермер разорится и вылетит в трубу. Его съедят соперники,
и он не выдержит конкуренции  на  рынке  сбыта.  Вот  большое  экономическое
достижение американских фермеров, да и не только американских.
   Советское руководство было осведомлено о таком ведении хозяйства,  но  не
внедряло его у нас, да и сейчас, к сожалению, не  внедряет.  Мы  тоже  знаем
комбикорм. Но что такое наш комбикорм? Негодное,  прелое,  полугнилое  зерно
или какие-то остатки, как украинцы говорят, - смиття, то есть зерно вместе с
мусором и землей. Такой корм прямо  скармливают  скоту  или  перемалывают  с
другими компонентами.  Еда  получается  малопродуктивной  и  не  может  дать
должного эффекта. А минеральные добавки и  сейчас  очень  редко  кто  у  нас
использует, хотя они апробированы наукой и рекомендованы учеными. В  США  же
все, что выходит из лаборатории  или  из-под  пера  ученого,  что  проверено
экспериментом  и  дало  эффект,  сейчас  же   внедряется.   Там   существуют
специальные организации,  которые  за  особую  плату  дают  рекомендации  по
внедрению хороших новинок на фермах. С фермером заключается договор; колледж
или институт посылает к нему специалиста, который дает указания,  организует
внедрение новинки и наблюдает за ходом  дела,  пока  оно  не  будет  освоено
фермером. Затраты фермера с  лихвой  окупаются  в  результате  использования
новинки в хозяйстве.
   Помню, как я заметил, что у корыт животными был рассыпан корм, и  заметил
Гарсту, что это нерационально. В ответ  Гарст  пробасил:  "Да,  случаются  и
неизбежные потери". Он понял, что я пошутил, но  все  же  сказал,  что  надо
подумать  об  уменьшении  потерь.  Потом  показал  мне  бычков:  в  отличном
состоянии, прекрасной упитанности, с хорошими привесами. Да иначе и быть  не
могло. Плохие привесы - плохой хозяин, разорение, крах, продажа имущества  с
молотка. Гарст был не таков. Он занимал очень хорошие хозяйственные  позиции
и твердо врос ногами в почву, на которой вел  дело.  Когда  он  показал  мне
силосные башни, то объяснил, что тут налицо вчерашний  день:  башни  уже  не
используются. Я удивился, а Гарст  пояснил,  что  изучил  различные  способы
силосования  и  нашел  более  легкие  и  доступные.  Сейчас  в  США   делают
огороженные цементные площадки или же, используя рельеф местности,  вырубают
коридоры в земле и закладывают силос. Такое  его  приготовление  дешевле,  а
заполнение лучше, облегчается и доставка животным. При силосовании в  башнях
надо высоко транспортировать массу, потом ее  извлекать.  В  траншеях  этого
нет. Мы сначала повторяли опыт американцев в строительстве силосных башен, а
потом тоже от них отказались. То есть копировали. И  правильно  делали,  так
как своего опыта у нас не имелось.
   Я ходил и восхищался. Понравилась мне подача воды с помощью самых простых
средств  механизации:  поставили  насос,  проложили   трубы,   и   вот   вам
механическая подача воды. Пошли мы на поля. Кукуруза у Гарста  была  главной
культурой. Не помню, какие культуры он еще сеял. Лучший  корм  для  крупного
рогатого скота - кукурузный силос. Там хозяйство держалось на  монокультуре,
на кукурузе. Так как я был знаком с кукурузой,  и  в  СССР  имелись  хорошие
примеры ее выращивания, то я знал, как ее лучше сеять и обрабатывать,  чтобы
получать более высокий  урожай.  Мы  в  то  время  пропагандировали  у  себя
квадратно-гнездовой посев кукурузы, тоже выдумку американцев, в  свое  время
практиковавших такой способ.
   Теперь у Гарста я увидел широкорядные посевы, такие,  какие  использовали
до революции наши крестьяне. Я спросил о причине,  и  он  ответил,  что  при
таком способе меньше  трудовых  и  денежных  затрат.  Он  прав.  Если  сеять
квадратно-гнездовым методом, то посевы для уничтожения сорняков и окучивания
растений обрабатывают в  двух  направлениях.  Я  видел  посевы  кукурузы  на
Украине, еще когда работал на заводе, расположенном в деревне. Кукуруза была
главной культурой для кормления скота. Бывало,  едет  украинец  на  базар  в
Юзовку, захватит мешок кукурузы и обязательно корыто в арбу, потом  насыпает
початки в корыто, и лошади грызут кукурузу. Тогда крестьяне обрабатывали  ее
вручную,  поэтому   получали   хорошие   урожаи.   А   если   механизировать
производство, когда ручного труда не хватает (а его всегда надо  экономить),
то более эффективно возделывать кукурузу квадратно-гнездовым методом.  Да  и
другие пропашные культуры тоже.
   Теперь,  когда  появились  химические  средства   борьбы   с   сорняками,
американский фермер получил возможность вернуться  к  широкорядным  посевам,
обрабатывая их только в одном направлении, а сорняки около стебля  уничтожая
гербицидами, то есть химическим ядом. И  я  сказал  Гарсту:  "Вот  наилучшее
размещение  кукурузы,  чтобы  был  один  стебель,  максимум   два".   Ширина
междурядья у нас сложилась в 60 - 70 см,  американцы  же  оставляли  80  см,
стебель от стебля отстоял примерно на 25 - 30 сантиметров. Я увидел,  что  в
некоторых местах росло в гнезде не по два или по три  стебля,  а  до  шести,
происходило взаимное угнетение растений. Того эффекта, который мог быть  при
одном стебле, максимум двух, тут не получишь.  Между  стеблями  должно  быть
больше пространства, а корневой системе надо дать возможность лучше забирать
питательные  вещества  из  почвы  и  обеспечить  хорошее   проветривание   и
освещенность растений. Тогда возникнут благоприятные условия для роста.  Это
относится ко  всем  культурам,  но  особенно  к  кукурузе,  потому  что  она
высокостебельная. Если ее густо  посеять,  то  солнце  не  станет  согревать
почву, кукуруза будет расти, но с плохой отдачей. А  если  вообще  запустить
посевы, то и початков не будет.  Об  этом  я  рассказывал  Гарсту.  "Да,  вы
правильно, придирчиво относитесь к посевам, - сказал он, -  надо  бы  делать
прореживание вручную, но это требует много ручного труда".
   Когда мы ходили по полю, нас  сопровождала  огромная  армия  журналистов,
фотографов и кинооператоров. Они бегали и справа, и слева,  и  навстречу,  и
вслед, так как им требовалось  заснять  нас  в  разных  положениях.  У  меня
сохранилась фотография. Там в объектив попал  маститый  журналист,  господин
Солсбери(12). Он в разное время по-разному освещал жизнь СССР,  но  в  любом
случае правильно понимал необходимость  строить  наши  отношения  на  доброй
основе. Когда мы шли с  Гарстом,  Солсбери  хотел  пробежать  перед  нами  и
сфотографировать нас, но Гарсттак рассердился, что отпечатал  свою  подметку
на заднем месте корреспондента. Это все тоже заснято  и  потом  появилось  в
печати. На этот счет было много шуток и зубоскальства. Вот  какие  возникали
эпизоды. Надо понять Гарста! Видимо, он исходил из соображения, что ферма  -
его, земля - его, он тут хозяин, пригласил к себе в  гости  Хрущева,  а  ему
мешают,  и  он  использовал  свои  законные  права.  На  какого-то   другого
корреспондента он тоже рассердился, схватил  стебель  кукурузы  и  метнул  в
него: что вы мешаете мне? Одним словом, был разъярен. У него никогда не было
прежде и, наверное, никогда не будет после моего посещения такого количества
людей на поле. Тут стряслось нашествие, что для  сельского  хозяйства  очень
вредно. Гарст боялся, что если ему вытопчут посевы  хуже,  чем  им  навредит
саранча, то хозяйство потерпит убытки. Лишние люди раздражали Гарста,  и  он
медведем ревел против всего, что ему мешало.
   Настало время обеда на ферме. Мы с Ниной Петровной осмотрели дом  Гарста.
Дом был хороший, приятный, обычной архитектуры,  никаких  лишних  украшений:
жилой дом богатого, но делового человека, умеющего  считать  деньги.  Я  это
говорю к тому, что если бы он захотел, то по своим  капиталам  мог  бы  себе
позволить и роскошь. Но пустые затраты не свойственны Гарсту. Он не жаден, а
рационален. На то, что необходимо и дает прибыль  хозяйству,  не  жалеет,  а
траты,  которые  не  окупаются,  считает  глупыми.  Хорошо,  если  бы   этим
капиталистическим  принципом  руководствовались  наши  люди,  работающие   в
социалистическом хозяйстве. К сожалению, сейчас, когда я читаю газеты, часто
встречаю сногсшибательные примеры того, как  нерачительные  хозяева  пускают
народные средства в трубу.
   Раньше я представлял себе Гарста скромным в делах человеком. Здесь  же  я
увидел его в натуре, в действии и воспылал к нему  уважением.  Это  уважение
сохраняю и сейчас. Некоторые скажут: "Как же так? Хрущев - коммунист, бывший
пролетарий, столько проработал на партийной и  государственной  работе  -  и
такого  мнения  о  капиталисте,  эксплуататоре?".  Отвечу:  социалистический
способ  ведения  хозяйства  более  прогрессивен,  нет  сомнения.  Но  умение
использовать  накопленный  опыт,  бережливость,  рациональное   расходование
средств  у  капиталистов  развиты  лучше.  Надо  научиться   переносить   на
социалистическую почву все полезные знания, накопленные  капитализмом.  Надо
учиться у капиталистов,  как  призывал  нас  Ленин.  К  сожалению,  мы,  как
попугаи, повторяя слова Ленина, очень  плохо  учимся  на  деле  и  еще  хуже
переносим рациональное в нашу социалистическую действительность. А  если  бы
мы это делали  умело,  то  как  бы  двинулись  вперед!  В  вопросах  оплаты,
нормирования труда, обслуживания трудящихся  мы,  конечно,  не  можем  брать
пример с капиталистических предприятий.  У  нас  создаются  свои  нормы,  на
основе социалистического законодательства. Тем не  менее,  многое  могли  бы
позаимствовать и у своих классовых врагов и в переработанном виде  перенести
их достижения на социалистические предприятия.
   Вернусь к Гарсту. Расположение комнат дома тоже  было  рациональным.  Мне
очень понравилась планировка дома, отвечающего всем современным требованиям.
Он был удобен для жизни, хотя и не имел излишеств. Внешне,  если  посмотреть
на одежду
   Гарста, скажешь, что она была добротна, но не  кричаща.  Ее  владелец  не
гнался за модой. Этот уравновешенный человек, твердо стоящий на  земле,  вел
большое дело. Не знаю, каковы его капиталы, такого вопроса я не задавал, это
неприлично, тут секрет предпринимателя. В  заимствовании  же  опыта  ведения
хозяйства я был сильно заинтересован. Удивительно все-таки: вот  капиталист,
а мы коммунисты, но он охотно раскрывает  свои  производственные  секреты  и
делится ими. Когда он бывал в Советском Союзе и  в  наших  хозяйствах  видел
что-либо неправильное, то ревностно критиковал это, с гневом набрасывался на
тех, кто плохо работал. Казалось  бы,  капиталист  -  и  хочет  лучшего  для
социализма? Видимо, у него классовые чувства стираются в такой момент, когда
он загорается гневом: не делай так, как нельзя делать! Тут он из капиталиста
превращался просто в хозяина.
   Как-то Гарст оказался в колхозе при  посеве  кукурузы.  Ее  высевали  без
одновременного внесения в почву минеральных удобрений. И  он  набросился  на
колхозников: "Нельзя без минеральных удобрений!". Конечно, для  такого  сева
нужны особые сеялки. В том хозяйстве таких сеялок не  было.  Но  все  равно,
удобрения надо было вносить. Председатель колхоза  объяснил,  что  удобрения
внесены в почву раньше. Гарст сверкнул  глазами  из-под  нависших  бровей  и
смирил свой гнев. Просто не знаю,  что  бы  он  там  сделал,  если  бы  имел
какие-то права! Как человек, привыкший к порядку, увидев безобразие  даже  в
чужом хозяйстве, он забывал все остальное. Для него было главным не  вредить
делу. Такую черту характера я сразу подметил у этого человека и за это очень
уважал и высоко ценил его.
   Когда Гарст с женой показывал нам с Ниной Петровной свой дом,  то  других
гостей туда не пустил. Обед был организован перед домом, в саду  расставлены
столы, и хозяин угощал  только  тех,  кого  считал  именно  гостями:  людей,
которые меня сопровождали и входили  в  состав  делегации,  а  об  остальных
вообще не думал.  Они  выходили  из  положения  сами,  питаясь  в  ресторане
ближайшего городка. Погода солнечная,  в  садике  было  уютно.  Когда  мы  с
Гарстом вышли из дома, к нам подошел Стивенсон,  в  приподнятом  настроении,
хотевший сфотографироваться с нами. Один встал  справа  от  меня,  другой  -
слева, положили мне руки на плечи и в таком непринужденном  виде  позировали
перед  фотографами  и  кинооператорами.  Гарст  хохотал  вовсю,  а  он  умел
хохотать. Человек он мощный, тучный, но приятной наружности. Может быть, это
я его так воспринимал, потому что хорошо к  нему  относился,  и  все  в  нем
казалось мне  приятным.  Может  быть,  другой  человек  воспринимал  бы  его
критически.  Я  же  воспринимал  его  двойственно:  как   человека   и   как
капиталиста. Как капиталист он относился к  моим  классовым  врагам.  Как  к
человеку, с которым я познакомился и был его гостем, я относился  с  большим
уважением, ценил его за знания, за бескорыстное желание поделиться опытом  и
передать  свои  знания  другому,  даже  социалистическому  хозяйству.  Таких
капиталистов найдешь немного.
   Обед же описывать нечего. Американцы умеют хорошо покушать: и принять,  и
угостить. Из каких блюд состоял обед, не помню, но то был не квас с редькой.
Там умеют очень хорошо готовить. Консервированные продукты тоже произвели на
меня хорошее впечатление высокими вкусовыми  качествами.  Хочу  еще  кое-что
надиктовать  о  своих  беседах  с  Гарстом,  о  своих  контактах  с  ним   и
впечатлениях, чтобы было понятно, почему я так расположен к этому  человеку.
Наше знакомство произошло во время его первого приезда в СССР(13).  Настроен
Гарст  был  тогда  высокомерно,  кукурузу  считал  царицей  полей,   главной
культурой для животноводства в виде силоса и в виде зерна. Я и сейчас с  ним
полностью согласен, а он уже тогда был большим пропагандистом этой культуры.
Некоторые люди в СССР меня не понимали прежде и не понимают теперь.  Есть  и
такие, кто осуждал меня  в  то  время  и  осуждает  сейчас.  Думаю,  что  по
невежеству. Они не понимают, что нет другой культуры, равной  кукурузе,  для
животноводства. Мне могут возразить, что далеко не  всюду.  Да,  но  главное
заключается в людях. В одном и том же климатическом районе у одного человека
кукуруза не растет, а у другого дает по 500 и 1000 центнеров силосной массы.
Если говорить грубо: у умного она с эффектом, а у дурака и овес с ячменем не
вырастут.
   Гарст активно пропагандировал у нас кукурузу.  По-моему,  привез  даже  с
собой образцы. Я сказал ему: "Господин Гарст, вы должны понимать, что у  нас
массовых посевов кукурузы не производится, зоны ее посева  ограничены,  хотя
она должна была распространиться по всему Советскому Союзу,  за  исключением
Севера.  Но  там,  где  растут  пшеница  и  ячмень,  там  и  кукурузу  можно
возделывать на силос при умелом уходе и соответствующем подборе  ее  сортов.
Поэтому я рад вашей пропаганде". И рекомендовал  ему  поехать  в  Одессу,  в
институт имени Лысенко, чтобы посмотреть посевы кукурузы. Там  ею  занимался
академик Ольшанский(14). "Вам расскажут и покажут, как ведется  селекционная
работа и каких результатов добился этот институт. Там создан лучший для  юга
сорт на зерно, Одесская-10 (сокращенно Од-10), королева среди других сортов.
Когда вы увидите, а вы знаете это дело лучше меня, то поймете, что и  мы  не
новички. Но нам надо расти и вширь, и вглубь. Исходные научные знания мы уже
имеем, умеем также создавать гибридные сорта.  Давайте  обменяемся  сортами,
селекционными секретами: мы вам свои, а вы нам - свои".
   Он задумался: "Господин Хрущев, если бы я мог решать один, то  принял  бы
ваше предложение. Но я акционер, поэтому все должно решать  правление.  И  я
заранее могу сказать вам, что правление не согласится, хотя я пошел  бы  вам
навстречу и не держал бы секретов. Когда ваши люди приедут к нам, то  смогут
ознакомиться с делом и все посмотреть. Но исходные данные сортов, из которых
создается гибрид, мы не сможем дать, это  секрет".  Я  возразил:  "Не  знаю,
получу ли я лучший товар, предлагая обмен, чем наши сорта. Думаю,  что  наши
сорта получше". Потом все обратил в  шутку,  ибо  понимал,  что  предъявлять
гостю претензии ни к чему.
   Гарст съездил в Одессу и видел на  корню  Од-10.  Одесситы  подарили  ему
початки. Ольшанский потом рассказывал мне,  что  когда  Гарст  посмотрел  на
посевы разных сортов кукурузы, то сильнейшее впечатление произвела  на  него
именно Од-10. Когда ему подали початок, он его поцеловал и  сказал:  "Хрущев
был прав. Вы можете не покупать семена, сами имеете  селекционеров,  которые
умеют  выращивать  такие  мощные  початки".   Это   была   приятная   оценка
деятельности наших ученых. Я гордился ею и смело смотрел Гарсту в  глаза:  в
выведении сортов кукурузы мы не отстали от Америки, наши сорта  не  хуже,  а
некоторые из них и получше. Но мы отставали в возделывании этой культуры, ее
уборке и  особенно  переработке.  Американцы  делают  из  кукурузного  зерна
невероятные продукты, просто чудеса. А мы  примитивно  размалываем  его  или
используем неразмолотым. В неразмолотом виде кукурузное зерно не отдает всех
своих питательных веществ. Это приводит к перерасходу кормов при выращивании
птицы и крупного рогатого скота.
   Гарст прочел  мне  целую  лекцию  о  сельском  хозяйстве.  Потом  сказал:
"Господин Хрущев, сейчас  американские  фермеры  ведут  сельское  хозяйство,
исходя из данных,  которыми  располагает  наука  стран  Запада.  В  чем  это
выражается? Раньше считалось, что нельзя заниматься монокультурой, что нужен
плодосмен,  многопольное  ведение  хозяйства.  При  многопольном  ведении  с
травопольной системой в основу положен плодосмен с посевом трав - люцерны  и
клевера или тимофеевки с подсевом клевера.