в   этом  помещении  проходили   партийные  съезды  и
конференции.)    Слева    от   нас    сидела   Московская    делегация,    а
справа--Ленинградская. Мы занимали центр  зала, а  в этом  центре у Юзовской
делегации  были  первые места.  Вообще  пролетарской Донбасской  организации
принадлежало боевое положение в партийной организации Украины. Секретарем ЦК
КП(б)Украины являлся тогда  Каганович1, председателем Совнаркома -- Чубарь2,
Григорий Иванович  Петровский был  председателем ВУЦИК, Скрыпник3 --  членом
Политбюро;  Шлихтер4  тоже занимал видное положение  в партийной организации
Украины.
     На меня работа конференции произвела исключительно сильное впечатление.
Я увидел руководителей государства и партии. Они были тут же, близко. А жили
мы тогда в Каретном ряду,  в Доме  Советов (так, что ли, он назывался). Жили
довольно просто, нары там были, и мы,  как говорится, впокат на них спали. Я
помню, что  тогда Постышев5, кажется, секретарь Харьковской парторганизации,
приехал  с  женой и тоже так, в ряду, спал вместе с нами,  и  там же, рядом,
спала его жена. Это вызывало шутки в отношении Постышева. Мы  тогда были все
молоды. Постышев пользовался уважением в партийной организации, и моим в том
числе.
     Я  рано  вставал  и  пешком  шел в Кремль,  чтобы прийти раньше  других
делегатов и  занять  выгодное место.  Каждая делегация  имела отведенные  ей
места, а уж  внутри делегации  каждый делегат занимал то место, которое было
свободно. Вот мы  и хотели сохранить за  собой  первые места перед трибуной.
Поэтому надо было  вставать пораньше и бежать туда  без завтрака.  Однажды я
вышел и сел на трамвай,  не зная маршрутных номеров, а трамвай, оказывается,
не  туда  шел, куда  мне нужно,  и  он меня завез неизвестно  куда. Тогда  я
отказался  от  услуг  транспорта  и  стал  ходить пешком.  Приходилось  рано
вставать и бежать, но  зато  я приметил  путь,  как  добраться безошибочно в
Кремль с тем, чтобы занять в зале место поближе.
     Потом  начали  делегации фотографироваться.  Уже тут,  на  конференции,
выделялся Сталин.  Он  был признан первой персоной не только нами,  рядовыми
руководителями партийных организаций. Руководитель нашей областной партийной
организации  Моисеенко обратился с просьбой к Сталину  от Юзовской делегации
сфотографироваться с нами. Нам сказали, что Сталин согласился и что он потом
передаст, когда у него будет такая возможность. Мы ждали. Наконец в одном из
перерывов нам сказали, чтобы  мы собрались в Екатерининском зале, там  будем
фотографироваться  всей  делегацией.  Мы  все,  конечно,  собрались.  Пришел
Сталин. Стали рассаживаться, расселись. Сталин сел, как  мы его  и  просили,
посередине.
     Почему я об этом фотографировании вспоминаю?  Фотограф возился у своего
аппарата. Это  был  Петров6,  крупный  специалист  своего  дела,  много  лет
работавший  в  Кремле. Его  знали все партийные работники, которые бывали на
съездах  и на конференциях. Петров как фотограф  начал указывать,  как  кому
нужно  голову  повернуть, куда  кому смотреть.  Вдруг  --  реплика  Сталина:
"Товарищ  Петров  командовать  любит, а  у нас  командовать  нельзя,  нельзя
командовать!". Этот  инцидент  на меня  и на моих друзей  произвел (мы потом
обменивались  мнениями)  хорошее  впечатление.  Нам   казалось,  что  Сталин
действительно является демократичным человеком, что его такое замечание было
не случайным и  что эта  шутка органично  присуща натуре  Сталина. Потом, во
время работы конференции,  выступление Сталина,  его реплики тоже говорили в
его  пользу. Я все  больше  и больше проникался  глубоким  уважением к  этой
личности.
     1 КАГАНОВИЧ Л.М. (1893-1991) -- рабочий-кожевник, член РСДРП  с 1911 до
1962 года. До 1917 г. участник подпольной ее деятельности как член партийных
комитетов   Екатеринослава,    Киева,   Мелитополя,   Юзовки,   председатель
нелегального профсоюза кожевников. В 1918-1921 гг. на партийной  и советской
работе  в Москве, Нижнем Новгороде, Воронеже, Ташкенте. С  1924 г. секретарь
ЦК РКП(б), в  1925-1928  гг.  генеральный секретарь  ЦК КП(б)Украины,  затем
вновь  работал  в ЦК ВКП(б).  В 1930  г.  избран первым  секретарем МК и МГК
ВКП(б) и  членом Политбюро ЦК  партии, в 1933 г. заведовал сельхозотделом ЦК
партии, в 1934 г.  -- транспортным, в  1935-1937 гг. нарком путей сообщения,
затем  нарком тяжелой  промышленности, в  1938  г. заместитель  Председателя
Совнаркома СССР, в 1939-1949 гг. нарком нефтяной и топливной промышленности.
С   1942  г.   член   Государственного   комитета   обороны.  После  Великой
Отечественной  войны  занимал  ряд  руководящих партийных и  государственных
должностей на Украине, в Совете Министров СССР и союзных министерствах. Член
ЦК партии в 1924-1957 годах. В 1957 г. входил в так называемую Антипартийную
группу внутри ЦК КПСС. В дальнейшем -- пенсионер.
     2 ЧУБАРЬ В.Я. (1891-1939) -- крестьянин, член РСДРП с 1907 г. С 1911 г.
рабочий, участник  трех  российских  революций, в  1918-1922  гг.  сотрудник
ведущих  хозяйственных ведомств, с 1923 г. Председатель  Совнаркома  УССР  и
заместитель Председателя Совнаркома СССР. С 1934 г. заместитель председателя
Совета  Труда и Обороны СССР, с 1937 г.  народный  комиссар финансов СССР, с
1938 г. 1-й заместитель  Председателя Совнаркома СССР, член ЦК партии с 1922
г., член  Политбюро  ЦК ВКП(б)  с  1935 года.  Необоснованно  репрессирован,
реабилитирован посмертно.
     3  СКРЫПНИК  Н.А.  (1872-1933)  --  служащий,  участник  революционного
движения  с  1897 г.,  член  РСДРП  с 1898  г., в 1917-1933 гг. занимал  ряд
руководящих государственных  постов на Украине,  перед  кончиной заместитель
Председателя  Совнаркома УССР,  член ЦК  ВКП(б) с 1927  года. Окончил  жизнь
самоубийством.
     4 ШЛИХТЕР А.Г. (1868-1940) -- рабочий, участник революционного движения
с  1891 г., член РСДРП с 1898 г., участник трех российских революций, с 1917
г. занимал  ответственные государственные должности,  с 1921 г.  --  высокие
дипломатические  должности,  в  1927-1929  гг.  нарком  земледелия  УССР,  в
1931-1938  гг.  --  вице-президент  Академии  наук  УССР,  кандидат  в члены
Политбюро ЦК КП(б)У в 1926-1937 гг.
     5 ПОСТЫШЕВ П.П. (1887-1939)-- рабочий,  член РСДРП с  1904 г., участник
трех российских революций, в 1917-1922 гг. занимал ряд военных,  партийных и
государственных должностей на Дальнем Востоке, а с  1923  г. --  на Украине,
секретарь ЦК и член Политбюро ЦК КП(б)У в 1926-1930 гг., секретарь ЦК ВКП(б)
в  1930-1933  гг.,  затем  2-й секретарь  ЦК  КП(б)У,  с  1937 г.  секретарь
Куйбышевского обкома ВКП(б), в 1934-1938 гг.  кандидат в члены Политбюро  ЦК
ВКП(б),   член   ЦК  ВКП(б).   Необоснованно  репрессирован,  реабилитирован
посмертно.
     6 ПЕТРОВ Г.Г. (ум. 1962)--один из наиболее популярных правительственных
фотографов той поры.


НЕСКОЛЬКО СЛОВ О НЭПе

     Скажу несколько слов  о нэпе. Я помню то время,  когда после разрухи  и
голода вдруг ожили города, появились продукты, начали падать цены. Это было,
конечно,   отступление.   Но  оно  помогло  нам  оправиться  от  последствий
Гражданской войны, набраться сил. В этом  проявилась  мудрость  В.И. Ленина,
когда  он  в 1921  г.  пошел на такой опасный,  но неизбежный,  необходимый,
смелый,  решительный  и   прозорливый  шаг--переход  к  новой  экономической
политике.   Новая   экономическая   политика  --  это,  так  сказать,  общая
формулировка, а  по существу открывалась  возможность для  оживления частной
собственности  и оживления  кулака, я  уж  не говорю  о середняке.  Поднялся
торговый элемент и даже крепко стал на ноги.
     В 1925 г. я  столкнулся  с нэпманами.  Тогда  были  арендаторы, которые
держали мельницы.  Произошел такой анекдотичный случай: арендатором мельницы
оказался  человек,  который  отличился во  времена  Гражданской  войны,  был
награжден орденом Красного Знамени...
     На  тему  о  нэпе,  я  помню,  бывали  частые  споры  среди   партийных
руководящих  кадров и  в  волости, и в уезде.  В уезд  нас часто вызывали  и
обязательно,  как  говорили тогда  (да и сейчас говорят), для накачки за то,
что мало  мы  продаем хлеба через  кооперацию,  мало  продаем  мяса и других
продуктов питания. Я как секретарь райкома почти каждый день ходил  на базар
и присматривался. Тогда лозунги  были "Учиться торговать!" и "Кто кого?". Мы
через кооперацию  должны были победить  торговцев  и торговлю взять в  свои,
государственные  руки,  но не  путем  административных мер,  а путем  лучшей
кооперативной торговли. Мы  стремились дешевле продавать, лучше обслуживать,
иметь  более  качественный  товар.  Вот  рычаги,  которыми  мы  должны  были
овладеть.
     Бывало,  иду  по базару, смотрю -- наши  кооперативные лотки торгуют, и
частник рядом  сидит. Мне  всегда  было больно  смотреть, потому что  больше
толпилось людей  у  частных магазинов, а  ведь это были рабочие и  служащие,
других на руднике не было. Почему так получалось?  Мясо у нас было  не хуже.
Частник брал  за  счет лучшей расфасовки, более внимательного  отношения.  К
тому же хозяйка хочет выбрать, хочет немножко поковыряться, посмотреть  то и
другое,  пощупать  руками, вот торговец ее и обхаживал. Кроме  того, частник
уже  имел  своих постоянных покупателей, которым  он давал в  кредит,  а это
имело большое значение. Кооперативы этого не делали.
     Бывало, я, обойдя базар, сейчас же направлял свои стопы в кооператив, в
главный магазин, и там встречался  со своим другом Ваней Косвинским. Он  был
председателем  рабочего  кооператива.  Очень   хороший  товарищ,  коммунист,
отличился во время  гражданской  войны,  воевал  в тылу у  белых, командовал
бронепоездом.  Бронепоезд был примитивный,  рабочие сами сделали его в своих
мастерских. Вот, помню, как только дверь открываю, он сразу: "Ну, что, идешь
опять ругать?". "Да,  иду ругать". --  "Я сам уже ходил, сам смотрел. Что  я
могу сделать? Мы  все  делаем, что, казалось  бы, нужно, а  все-таки  больше
привлекают покупателя частные торговцы".
     Осенью буквально был уже завал товаров и сельскохозяйственных продуктов
-- овощей, арбузов,  дынь и птицы. Дело  в том, что Петрово-Марьинский район
по тому  времени  был крайним юго-западным  районом промышленной Юзовки. Это
был уже, как говорится, край света угольных шахт. Дальше шахт тогда  не было
(теперь   они  и  дальше  шагнули,  к  Днепропетровску).  Поэтому  там  жили
крестьяне.  Села  были богатые,  степные, хорошо  обеспеченные  землей.  Там
имелись  села   и   с  греческим   населением,  очень  крупные.  Греки  были
скотоводами. Они любили и помногу  держали овец. Поэтому у них были баранина
и  брынза, крестьяне привозили на продажу  гусей,  уток и индеек. И  все это
задешево. Стандарт на цены у нас  тогда сохранялся довоенный.  До войны фунт
мяса  стоил  в Юзовке и в окрестностях 15 копеек. 15 копеек стоило мясо  и в
1925 г., и в 1926 году. До 1928 г. имелся избыток мяса.
     Тут  я несколько  отклонился от  темы, но это  отклонение  имеет  к ней
отношение.  В  Петрово-Марьинском  районе  тогда  существовали две  коммуны.
Особенно хорошо  работала  коммуна в Максимилиановке, большом красивом селе.
Там  была и партийная организация, как тогда называли--ячейка. Председателем
правления  коммуны являлся Колос1, человек  огромного роста, просто великан,
своей комплекцией как бы соответствовавший фамилии. Он давно  уже умер, да и
тогда это  был  человек в летах.  Очень  порядочный,  хороший коммунист,  по
профессии портной.  Заместителем у него был замечательный крестьянин Емельян
Гомля  или,  как  его  тогда  называли украинцы,  Емелька  Гомля. Этот умный
человек  обладал исключительным чувством юмора. Бывало, когда он выступал  и
критиковал  бюрократические  налеты  советских  учреждений,  так  люди,  как
говорится, животы от смеха надрывали. Он часто бывал на партконференциях, на
окружных съездах. Помню, однажды
     выступал  он и  критиковал руководителей  округа  за то, что  они редко
бывают на селе: "Что же вы? Вот мы  просим, просим, чтобы к нам приезжали из
округа,  но  им,  видно,  плохо село  видно,  потому  что  здесь много  дыма
(металлургический завод и шахты), и  за этим  дымом они  нас  не  видят".  И
другие тому подобные примеры он приводил.
     Их  коммуна хорошо жила.  А это  было не  так  часто в  то  время среди
коммунаров. Большинство коммун имело потребительский характер, и жили они за
счет подачек от государства, сами себя не прокармливали.  А эта  коммуна как
раз жила на  собственные средства. Там  подобрались хорошие  люди  и хорошие
организаторы. Они хорошо обрабатывали землю, честно работали. Трактора у них
не было, да и я сам тогда о тракторе только слышал, что он есть на свете, а,
как говорится, в глаза его не видел. Работали тогда главным образом на волах
и  лошадях.  Обстановка  политическая  тогда была хорошая. Рабочие  понимали
лозунги  партии,  усвоили  их,  а   ведь   это  болезненно   было  --  новую
экономическую политику проводить, и они правильно ее понимали.
     Сталина же широкая публика, выражаясь  языком обывателя,  узнала тогда,
когда  развернулась  жестокая борьба  внутри  партии, борьба  с троцкистской
оппозицией в  1923-1924  годах.* Тогда Сталин и всплыл  как организатор, как
Генеральный  секретарь Центрального  Комитета.  Впрочем,  тогда особая  роль
Сталина слабо воспринималась в  широких партийных кругах, я уж и не говорю о
беспартийных.   В   борьбе   того   времени  особенно  выделялся  Зиновьев2,
председатель  Исполкома  Коминтерна.   Коминтерн  тогда   приобрел   большой
авторитет:  это  была  международная  коммунистическая организация,  которая
держала курс на  мировую революцию. Зиновьев возглавил ее, следовательно, он
и являлся как бы главным в этом движении. Бухарин3 в то время тоже был очень
популярен и очень уважаем.  По-моему,  уже  к тому времени была написана его
книга,  которая  называлась  "Азбука коммунизма". Молодые коммунисты учились
коммунистическому миропониманию прежде всего  по этой  "Азбуке  коммунизма".
Отсюда выросла и популярность Бухарина.
     Лично  я  Бухарина  видел  и слышал, еще когда служил в Красной Армии в
1919 году. Тогда наша часть стояла в Курске, и я не знаю, по какой  причине,
но  в это же время Бухарин с большой группой коммунистов приехал в Курск. Он
выступал на партийном активе губернии. Я тоже был  приглашен  как  секретарь
партийной  ячейки  своей  воинской  части. Там-то я видел и слышал Бухарина.
Бухарин очень всем нравился своим характером, своим демократизмом,  а  в  то
время  это имело большое значение (хотя это и сейчас имеет значение). Да, он
очень нравился всем, а меня он буквально очаровал. Потом я  встретился  и  с
товарищами,  которые  входили  в  его группу. Это были простые коммунисты из
Москвы, моего же уровня  и  политического  развития.  Они  тоже  говорили  о
демократичности  Бухарина, и это особенно подкупало тогда. Они говорили, что
он с ними вместе живет в общежитии, в столовой питается  с  ними  из  одного
котелка, и прочее. Это имело, конечно, большое значение.

     ------------------------------------
     *  Здесь  и  далее автор  пользуется  терминологией,  принятой  тогда и
продолжавшей существовать в пору, когда он записывал свои воспоминания.

     Вспоминается  еще такой  случай.  У  меня  был  приятель  Лев Абрамович
Римский.  С ним я много лет  работал в Донбассе и потом встречался в Москве.
Он  был  приятелем  Тевосяна4: они  вместе  учились в  Горной академии,  оба
окончили ее и сохраняли дружеские отношения. Он  работал в отделе  кадров  в
Наркомате  черной  металлургии, а начинал  свою деятельность комсомольцем  в
Одессе.  Потом  работал  в  Киевском  губкоме   и  в  Сталине  (Юзовка  была
переименована и названа именем Сталина).
     Мне  пришлось  с  Римским  работать,  когда  после  Петрово-Марьинского
района,  кажется  в 1926  г., я  был  избран заворгом  окружного  партийного
комитета.  Заворг  в  те  времена,  собственно,  являлся  вторым  секретарем
окружного  комитета.  Секретарем  был  Моисеенко,  тогда  имелся  лишь  один
секретарь. Потом шел заведующий  орготделом,  который считался  заместителем
секретаря окружного комитета. Потом  шел  заведующий агитпропом. В мое время
заведовал агитпропом  Сергеев5. Я  не помню его настоящую  фамилию,  он  был
еврей.  Это  был замечательный коммунист, преданный  делу  партии, и хороший
работник. К сожалению, он, как и многие  тысячи ему подобных, погиб во время
террора, который ввел  в партии  Сталин. Римский же был начальником окружной
партийной школы. Я не помню, в каком году, в 1926-м, а может быть, в 1927-м,
слушатели партийной  школы6 поехали  в  Москву во  время  зимнего перерыва в
занятиях  набраться  ума-разума,  посмотреть  столицу,  познакомиться  с  ее
достопримечательностями. Это -- естественное  желание  всех людей Советского
Союза, да и не только Советского Союза, побывать в Москве.
     Римский, как он потом рассказывал, решил позвонить Сталину и попросить,
чтобы  тот  принял  их  делегацию.  Думаю,  что,  наверное, не  весь  состав
партийной школы туда ездил, а какая-то группа,  но большая, видимо,  человек
60. Впрочем, это не столь важно для данного вопроса. Римский рассказывал: "Я
позвонил по телефону,  меня  соединили  со Сталиным (это  на  меня произвело
впечатление  --доступность Сталина),  и я  попросил,  чтобы он  принял  меня
вместе  со слушателями  партийной  школы.  Сталин согласился  и сказал,  что
Римскому  передадут (он записал  адрес), когда он сможет  это  сделать.  Вот
позвонили,  и  они поехали в  Кремль (тогда,  до  1937  г..  Кремль  еще был
доступен людям), они прошли туда через Никольские ворота. Я сейчас не помню,
какими вопросами  заинтересовался Сталин. А привожу этот эпизод  потому, что
мне запомнилось характерное высказывание Сталина, которое мне импонировало и
на меня произвело сильное впечатление".
     Далее Римский рассказывал, как он обратился к Сталину: "Товарищ Сталин,
мы  вот с  бывшей  Юзовки. Сейчас  Юзовка переименована  и  носит  Ваше имя.
Поэтому мы хотели,  чтобы Вы  письмо написали юзовским,  Сталинским рабочим.
Это  произвело  бы  хорошее впечатление на  население  Сталинского  округа".
Сталин ему так ответил: "Я не помещик, а рабочие завода не мои крепостные. Я
им  писать не  буду и  не  люблю, когда это  делают другие".  Лев  Абрамович
Римский был сугубо  партийный  человек, исключительной  чистоты и честности.
Коммунистическая щепетильность до мелочей  пронизывала его сознание, все его
поведение, деятельность и всю  его  жизнь. Вот почему он был приятно поражен
случившимся. Приехав домой, он  рассказал все в окружном  комитете партии, и
это  стало  достоянием всей  округи.  Такая  фраза  Сталина  произвела очень
сильное  впечатление. Этот  случай говорил о демократичности, доступности  и
правильном понимании Сталиным своего места.
     Помню  еще и  такой  эпизод, относящийся тоже  к  тем  временам.  Тогда
разгорелась острая борьба с троцкистами, а потом с зиновьевцами. Я все время
находился на партийной работе,  заведовал  орготделом  в окружном  комитете,
участвовал  в работе XIV партийной конференции и XIV  партийного  съезда, XV
партийной конференции и XV партийного  съезда.  По годам я не сделал  сейчас
выборок,  да это  и не столь существенно:  я ведь говорю  не об  этом,  а  о
личности  Сталина.  Тогда  практиковались  заседания  Политбюро  с  ведением
стенограммы. Все стенографировалось, и эти стенограммы рассылались партийным
организациям.  До  района,  по-моему, они  тоже  доходили,  там  привлекался
партактив, и их зачитывали. И вот, помню, читали мы одну стенограмму. Читали
     усердно, хотели разобраться в сути споров и определить свое отношение к
ним.
     Кажется,  Сталин  спорил  не  то с Троцким7,  не  то с  Зиновьевым. А я
запомнил его выражение, которое мне понравилось: что-то Сталин доказывал, те
с ним не соглашались  и не уступали, дискуссия была очен