дарственные   убийцы.   Они
организовывали на войну народ, организовывали свои армии и вели их на смерть
ради своих  интересов.  Это  не  те  убийцы,  которые  ночью  с  кинжалом  и
револьвером убьют одного-двух людей, чтобы  ограбить  их.  Нет,  такие  люди
грабили целые народы, наносили вред всему человечеству.  Надо  вести  верную
воспитательную работу в осуждение этого, правильно  ориентировать  молодежь,
воспитывать народ в духе правильного понимания роли личностей в истории,  их
ответственности перед историей и славить не убийц и тиранов,  а  созидателей
мирной жизни.
   Хочу   теперь   рассказать   о   тех   людях,   которые    жили    идеями
марксизма-ленинизма и отдавали все свои силы для утверждения этих идей.  Как
могло случиться, что наши лучшие  люди,  которые  прошли  вместе  с  Лениным
великий  путь  от  создания  партии  большевиков  до  свершения  Октябрьской
революции, погибли как "враги народа", как  враги  партии,  как  враги  идей
социализма и коммунизма"? Неужели Ленин не смог разобраться, когда  подбирал
этих людей и работал с ними? Неужели это  была  ошибка  Ленина?  Конечно,  и
великие люди могут ошибаться. Был у нас в партии провокатор от охранки Роман
Малиновский(3),  человек,  который   тоже   пользовался   доверием   Ленина.
Существовали и другие провокаторы. Но их  подсылали  жандармы.  Люди  же,  о
которых я говорю, прошли путь настоящей борьбы вместе с Лениным  и  показали
себя и до, и после революции  преданными  делу  коммунистической  партии.  И
именно они были замучены, погибли, были уничтожены без суда  и  следствия  в
сталинское время. Некоторых из них вроде бы судили, но это был Шемякин  суд,
который все делал так,  как  ему  было  приказано.  То  был  суд,  творивший
расправу в угоду одной личности.
   Постараюсь объективно осветить этот  сложный  вопрос,  рассказав,  как  я
понимал происходящее и что мне стало  известно  уже  после  смерти  Сталина.
После XX съезда КПСС была создана комиссия,  которая  специально  занималась
изучением этого вопроса. О результатах расследования она докладывала мне как
первому секретарю ЦК партии. Что же выяснилось? Почему Сталин, который  тоже
был близок к Ленину и тоже  вместе  с  Лениным  и  под  руководством  Ленина
занимался подготовкой торжества марксистско-ленинских идей,  оказался  таким
несостоятельным в своих поступках? Как связать одно с  другим?  Может  быть,
Сталин переродился и вообще выступил против  идей  социализма,  а  потому  и
губил его сторонников? Вовсе нет. Сталин оставался в  принципе  верен  идеям
социализма. Но по своему характеру он был диктатором, был человеком, который
не слушал и не хотел слушать никого, кроме самого себя.  Тут  -  особенность
его личности. Если такая особенность присуща маленькому  человеку,  страдают
семья и соседи. Если же она свойственна лицу, занимающему высокое положение,
страдают массы.
   Люди хотели мыслить, обсуждать,  советоваться.  Это  нормально.  Но  если
оказывалось, что их рассуждения не совпадали с пониманием дела Сталиным,  то
начиналась естественная борьба  идей.  При  обычном  состоянии  общественных
отношений идет спор. Но в результате особенностей  характера  Сталина  такие
люди становились личными врагами Сталина, а своих врагов он называл  врагами
социализма. Врагов же надо уничтожать. И он  их  уничтожал.  Некоторые  люди
говорят: "Ведь Сталин выступал за революцию, за коммунизм,  как  же  он  мог
такое   проделать?"   Другие   сомневаются,   что    злоупотребления    были
санкционированы  Сталиным.  Дескать,  в  них  виновны  Ягода,  Ежов,  Берия,
Абакумов и их присные.
   Подобные рассуждения несостоятельны, потому что  ни  Ежов,  ни  Берия  не
толкали сами Сталина на такой путь.  Не  они  подбирали  себе  шефа,  а  шеф
подбирал подручных по своему вкусу. Если бы Сталину не были угодны Ежов  или
Берия, он легко  мог  их  заменить,  это  для  него  не  составляло  никаких
затруднений. Сталину же нужны были и Ягода, и Ежов,  и  Берия,  и  Абакумов,
чтобы спрятать концы в воду; он выдвинул Ежова и уничтожил  Ягоду,  выдвинул
Берию и его руками уничтожил Ежова. Тем самым он считал, что теперь все  его
личное участие в том, что творили эти
   Малюты Скуратовы(4), навсегда  спрятано.  Сначала  все  было  свалено  на
"Ежовщину". На смену пришла "бериевщина", потому что Берия продолжал  то  же
дело и с такой же свирепостью и зверством, как Ежов. Берию Сталин убрать  не
успел. Сам помер.
   С чего же все началось? Почему Сталин вообще встал на этот путь?  Ведь  в
первые годы после смерти  Ленина  Сталин  пользовался  в  своей  борьбе  еще
партийными методами. Да, шла  борьба,  существовала  оппозиция,  проводились
дискуссии, велись диспуты. Они проходили жестко,  но  укладывались  в  нормы
партийной жизни. Членам партии давалась  возможность  разобраться  в  разных
точках зрения, выслушать ту и другую сторону,  того  или  другого  вождя,  и
каждый член партии мог определить  свое  отношение  к  ним.  В  этих  спорах
побеждал Сталин, и партия его поддерживала. Конечно, люди,  которые  терпели
поражение, озлоблялись и были недовольны Сталиным.
   И вот мы дожили  до  созыва  XVII  партийного  съезда.  Я  помню  его.  Я
участвовал во всех партийных конференциях и партийных съездах, начиная с XIV
партконференции (за исключением XVI съезда,  на  котором  я  не  был  избран
делегатом, ибо учился в  Промышленной  академии,  но  присутствовал  на  его
заседаниях). Перед XVII съездом развернулась дискуссия, в ходе которой,  как
всегда,  внутри  партии  обсуждались   тезисы   отчетного   доклада,   чтобы
подготовить членов партии к правильному пониманию  решений,  которые  должны
быть приняты на съезде. Тот съезд был особым съездом в  том  смысле,  что  к
1934 г. уже не было  никаких  оппозиционных  течений  в  партии(5).  Вопросы
индустриализации и коллективизации сельского хозяйства  уже  были  не  темой
дискуссии, а основой практической деятельности партии и народа. Поэтому  сам
съезд протекал очень хорошо.
   Когда выдвигались  кандидаты  в  члены  ЦК,  моя  кандидатура  тоже  была
предложена. Я переживал особое чувство, когда  шло  голосование,  и  я  тоже
наряду с другими получил бюллетень выборщика. Помню,  как  Каганович  сказал
мне, что следует проголосовать против некоторых кандидатов,  выставленных  в
состав ЦК. Он назвал, кажется, Молотова, Ворошилова и еще кого-то и объяснил
это тем, что какие-то делегаты могут проголосовать против  Сталина,  поэтому
надо, чтобы не получилось, будто другие люди  соберут  больше  голосов,  чем
Сталин. Чтобы всех в какой-то степени уравнять, надо проголосовать и  против
них. Мне трудно сказать, поручил ли Сталин такое Кагановичу или же Каганович
действовал по собственному разумению.
   Когда я получше узнал Кагановича, то потом думал, что тот мог сделать это
и из собственных интересов: если  другие  не  получат  больше  голосов,  чем
Сталин, это во всех отношениях полезно Кагановичу, так как  они  не  получат
больше голосов, чем сам Каганович. Были розданы бюллетени, все разошлись  по
уголкам зала, просматривали списки и вычеркивали, кого хотели. Но  некоторые
шли прямо к урнам для голосования  и  сразу  опускали  бюллетени.  Я  видел,
Сталин демонстративно подошел к урне и с ходу опустил туда бюллетень. Он  на
него даже не посмотрел. Удивительного тут ничего нет, потому что списки  еще
раньше были не только просмотрены Сталиным, но  и  одобрены  им.  Зачем  ему
тратить время и еще раз просматривать их? Ведь имелись люди, которые следили
за тем, чтобы, кроме намеченных, никто не попал в списки.
   Кончился  перерыв.  Счетная  комиссия  завершила  свое  дело.   Собралось
заседание,  чтобы  заслушать  ее  отчет  о  результатах  выборов.  Это  была
торжественная и напряженная минута. Я даже не знаю, чего  там  было  больше:
торжественности или волнения, особенно для тех, кто был  выдвинут  в  состав
руководящих органов. Может быть, я передаю лишь собственное  настроение,  но
думаю, что другие тоже волновались. Председатель счетной  комиссии  попросил
убрать карандаши и блокноты и ничего не записывать,  а  только  слушать.  Он
объявил, что на съезде присутствует столько-то делегатов и что столько-то из
них  приняло  участие  в  голосовании.  После  этого  начал  перечислять  по
алфавиту, кто и сколько получил голосов "за". Дошли до Сталина. Я  прикинул:
он недополучил шесть голосов. Подошла очередь моей фамилии. Объявили. Вышло,
что я тоже недополучил шесть голосов. То есть шесть делегатов вычеркнули мою
фамилию. Я шутил сам с собой:  тебе  дали  шесть  и  Сталину  -  тоже  шесть
червяков (как говорили тогда).
   Я впервые выдвигался в состав ЦК. По возрасту и по партийному положению я
даже не претендовал на это. Такое выдвижение казалось мне слишком высоким. И
я был очень доволен, что избран в  состав  ЦК,  а  шесть  контрголосов  меня
нисколько не беспокоили, тем более на фоне того,  что  Сталин  тоже  получил
шесть против. Я возмущался лишь тем, что кто-то  голосовал  против  Сталина.
Вот как проходили те выборы. А почему я подробно на них остановился,  станет
яснее из дальнейшего.
   Кончился съезд. Все разъехались по местам и принялись за работу. Работали
мы тогда с огромным энтузиазмом. Каждый (я  сужу  по  себе)  жил  не  личной
жизнью, а жизнью  партии,  интересами  народа.  На  деньги  мы  не  обращали
внимания. Мы смотрели на это  так:  лишь  бы  не  подохнуть  с  голоду.  Все
остальное было подчинено интересам  дела,  а  себе  мы  отказывали  в  самом
необходимом. Сейчас это для некоторых бюрократов, наверное, звучит  странно.
Но это правда. Когда до революции я работал слесарем и зарабатывал свои 40 -
45 рублей в месяц, то был материально лучше  обеспечен,  чем  когда  работал
секретарем Московского  областного  и  городского  комитетов  партии.  Я  не
жалуюсь, а  просто  иллюстрирую,  как  мы  тогда  жили.  Мы  жили  для  дела
революции, ради будущего коммунизма, все и вся было у нас  подчинено  этому.
Нам было трудно. Но мы помнили,  что  первыми  в  мире  строим  социализм  и
поэтому должны затянуть ремешки потуже, с тем чтобы выделить больше  средств
на индустриализацию страны. Иначе главная идея революции погибнет,  и  враги
нас задушат. Какое  же  это  было  прекрасное  время!  Никакие  материальные
трудности не шли ни в какое сравнение с великой  идеей,  которой  мы  честно
служили!
   Мне было особенно приятно работать в условиях Москвы, большого столичного
города. С городским хозяйством я  раньше  не  соприкасался.  Для  меня  было
столько нового и столько интересного и в хозяйстве, и в  людях,  с  которыми
приходилось  общаться,  обсуждать  и  решать  различные  вопросы   жизни   и
перестройки города Москвы. Это была увлекательная работа, и я  отдавался  ей
целиком. Домой приходил ночевать довольно поздно, а уходил очень рано. Но  в
те дни, о которых я рассказываю, обычное их течение было внезапно нарушено в
начале декабря 1934 г., когда раздался телефонный звонок и я  услышал  голос
Кагановича: "Немедленно приезжайте в Кремль и заходите в приемную  Сталина".
Там мне сообщили, что убит  Киров.  Его  убийцами  были  названы  троцкисты,
завербованные иностранной разведкой. Нам было ясно, что Кирова  убили  враги
революции, враги Советского  Союза.  Поэтому  прозвучавший  из  уст  Сталина
призыв к бдительности был для нас естественным.
   Массовые репрессии развернулись вскоре.  Сталин  всех  людей,  с  ним  не
согласных,  назвал  "врагами  народа",  которые-де  хотели  вернуть   старые
порядки, в чем "враги народа" сомкнулись  с  международной  реакцией,  после
чего и погибли несколько сот тысяч честных людей. Тогда каждый жил в страхе.
Каждый ожидал, что вот-вот к нему  постучат  ночью,  и  этот  стук  окажется
роковым.  Не  случайно  Гамарник(6),  когда  к   нему   постучались   ночью,
застрелился.  Потом  его  самоубийство  послужило  для  Сталина   основанием
утверждать, что это был неразоблаченный враг, который  понял,  что  до  него
добрались, и, не желая отдаться в руки правосудия, застрелился. А если бы он
отдался? Его бы все равно пристрелили. Гамарник был умный человек,  понимал,
что его ждет. Его реабилитировали после  XX  съезда  партии,  как  и  многих
других.
   Но перед тем, как на  XX  съезде  был  поставлен  вопрос  о  реабилитации
невинных и о культе личности Сталина, в Президиуме ЦК прошла большая борьба.
Категорически против постановки такого вопроса  были  Молотов,  Ворошилов  и
Каганович. Это меня не удивляло, потому что эти  люди,  особенно  Молотов  и
Ворошилов, вместе со Сталиным отвечали за все  беззакония.  Я  убежден,  что
Сталин советовался с ними, и они вместе принимали решения. Безусловно, не по
всем кандидатурам, обреченным на уничтожение, у них имелось  единое  мнение.
Но  они  были  едины  в  направленности  самого  мероприятия  -  варварского
уничтожения членов партии. Они  же  были  авторами  лозунгов  о  пресловутой
борьбе с "врагами народа".
   Когда мы создали комиссию,  которая  стала  подробно  изучать  документы,
связанные с репрессиями, обнаружилась среди прочих записка Ежова Молотову. В
ней перечислялись фамилии жен ряда врагов народа, предлагалось выслать их из
Москвы. Молотов наложил резолюцию: "Расстрелять". И  они  были  расстреляны.
Это  же  ужасная  вещь:  даже  НКВД  пишет,  что  их  надо  только  выслать;
следовательно, за ними нет никакого преступления. Этот документ, как  и  ряд
иных, подтверждал, что Молотов наравне  со  Сталиным  полностью  отвечал  за
произвол, за допущенные убийства. Так уничтожались неугодные  Сталину  люди,
честные члены партии, безупречные труженики, прошедшие  школу  революционной
борьбы под руководством Ленина. Это же чистейший произвол. И  это  все  надо
теперь простить и забыть? Никогда!

   Примечания
   (1) Официальные указания из Москвы  по  партийным  и  военным  каналам  о
необходимости вести красноармейцев в бой под  лозунгом  "За  Сталина!"  были
даны в войска после того, как Сталин в своем выступлении  по  радио  3  июля
1941 г. публично призвал "весь  народ  сплотиться  вокруг  партии  Ленина  -
Сталина", хотя и раньше некоторые политработники проявляли такую инициативу,
особенно Мехлис Л. З.
   (2) Первый открытый материал для советских читателей о культе  Чингисхана
на современном Востоке был опубликован в начале 60-х годов, но  без  прямого
упоминания о Мао Цзэдуне.
   (3) МАЛИНОВСКИЙ Р. В. (1876 -  1918)  -  видный  деятель  большевистского
движения, член  ЦК  РСДРП  с  1912  г.,  депутат  IV  Государственной  думы,
добровольно начал давать полиции сведения о социал-демократическом  подполье
с 1907 г., официально был зачислен агентом охранки в 1910 г.
   (4) СКУРАТОВ-БЕЛЬСКИЙ Г. Л. (Малюта) (ум. 1573) - глава опричного террора
при царе Иване IV Грозном.
   (5) Согласно принятой в тогдашней партийной  печати  СССР  точке  зрения,
перед XVII съездом ВКП(б) "в  ней  отсутствовали  какие-либо  фракционные  и
оппозиционные  группировки"  (История  Коммунистической  партии   Советского
Союза, т. 4, кн. 2. М. 1971, с. 261).
   (6) ГАМАРНИК Я. Б. (1894 - 1937) - в ту  пору  начальник  Политуправления
РККА, армейский комиссар 1 ранга, покончил с собой в мае 1937 г.



   ЕЩЕ РАЗ О БЕРИИ

   Я уже  неоднократно  говорил  о  Берии,  но  преимущественно  в  связи  с
какими-то не полностью касавшимися его  событиями  или  в  связи  с  другими
людьми. А сейчас хочу рассказать специально о Берии, его роли и  влиянии  на
жизнь советского общества. В процессе нашего знакомства и  частых  встреч  с
ним постепенно выявлялась и  становилась  для  меня  более  понятной  и  его
политическая физиономия. В первое время нашего знакомства он  производил  на
меня очень хорошее впечатление. Мы с ним на пленумах ЦК всегда сидели рядом,
обменивались мнениями, иной раз шутили, как  бывает  между  людьми,  которые
поддерживают хорошие отношения.
   А потом началось! Но тоже не сразу. Когда Сталин высказал мысль, что надо
заменить наркома внутренних дел Ягоду,  поскольку  тот  не  справляется,  он
назвал взамен Ежова. Ежов был начальником по линии кадров в ЦК партии. Я его
хорошо знал. С 1929 г., когда я поступил учиться в Промышленную академию,  и
особенно после того, как меня избрали там секретарем партийной  организации,
Ежов стал в какой-то степени моим  руководителем,  потому  что  Промышленная
академия находилась в ведомстве отдела кадров ЦК и подчинялась  напрямую  ЦК
через Ежова. Ему я как парторг и докладывал о положении дел  в  Промышленной
академии. Если проходили мобилизации  слушателей  академии  для  посылки  на
места, сбора материалов или проведения какой-нибудь  политической  кампании,
то это делалось ЦК тоже  напрямую  через  меня,  и  никто  (имеются  в  виду
ведомство по делам высшей школы или Московский партийный комитет) не обладал
правом распоряжаться  у  нас,  брать  людей  для  проведения  той  или  иной
политической кампании и  пр.  Все  делалось  только  с  разрешения  ЦК.  Так
создались условия, когда я более или менее часто стал встречаться с  Ежовым.
Он производил на меня хорошее впечатление,  был  внимательным  человеком.  Я
знал, что Ежов - питерский рабочий и с 1917 г. являлся  членом  партии.  Это
считалось высокой маркой - питерский рабочий!
   Когда Ежов был выдвинут в НКВД, я еще не знал глубоких мотивов этой акции
и внутренней аргументации Сталина. Я-то лично неплохо относился к Ягоде и не
видел, не чувствовал прежде какой-то антипартийности в его действиях. Но был
назначен  Ежов,  и  репрессии  еще  больше  усилились.  Началось  буквальное
избиение и военных, и гражданских, и партийных, и хозяйственных  работников.
Наркомат тяжелой  промышленности  возглавлял  Орджоникидзе,  Наркомат  путей
сообщения - Каганович. Там шли повальные аресты людей.  Между  прочим,  Ежов
был в дружеских отношениях с Маленковым и вместе  с  ним  работал.  Так  что
последний не стоял в стороне от "Ежовщины".
   Начало 1938 года... Сталин вызвал меня и предложил поработать на Украине:
сказал, что Косиор там не справляется.  Я  к  Косиору  относился  с  большим
уважением.  Знал  его,  когда  еще  впервые  работал  на  Украине:  он  стал
генеральным секретарем ЦК КП(б)У после Кагановича, в  1928  году.  Каганович
ушел в ЦК ВКП(б), а Косиор пришел на его место. Когда  в  1929  г.  я  подал
заявление с просьбой откомандировать меня на учебу в Промышленную  академию,
то меня принимал по этому вопросу уже Косиор. А  когда  Сталин  сказал  мне,
чтобы я заменил Косиора, на меня это подействовало  плохо.  Я  высоко  ценил
Косиора и считал, что мне заменить его никак невозможно, что я еще не  дорос
до такого уровня. Да и национальный вопрос  тоже  играл  роль.  Я,  конечно,
работал раньше на Украине и даже в Киеве. Правда, тогда  правительство  УССР
находилось еще в Харькове. Но все равно: как  русский  человек  я  испытывал
некоторую неловкость. Ко мне по-доброму относились украинцы, и коммунисты, и
беспартийные, однако я постоянно чувствовал тот свой недостаток, что не  мог
выступать на украинском языке. И я ответил Сталину: "Вряд  ли  целесообразно
посылать туда русского человека". Однако Сталин доказывал, что русский ничем
не хуже поляка. Есть же на Украине поляк Косиор,  почему  должен  быть  хуже
русский?
   Я очень волновался, что не справлюсь.  Но  не  отрицаю,  это  предложение
льстило мне: такой высокий пост мне доверяет Центральный Комитет партии! И я
поехал. Косиор сдал мне дела, я принял. Он уехал и был назначен  к  Молотову
заместителем председателя Совнаркома СССР. Прошло какое-то время, и в  конце
1938 или в начале 1939  г.  вдруг  возник  вопрос  о  назначении  меня  тоже
заместителем у Молотова. Сначала мне  об  этом  позвонил  Молотов,  а  потом
сказал и Сталин, когда я приехал в Москву: "Вот, Молотов  настаивает,  чтобы
взять вас к нему  заместителем.  Видимо,  надо  уступить  Молотову.  Как  вы
смотрите?". Я просил не делать этого: только что прижился в Киеве,  украинцы