ошения. Вдруг  один  из  просителей  отпихнул  палку  стражника,
бросился перед Нараем на  колени,  ловя  подол  советника.  Нарай  ласково
поднял его и забрал жалобу. Стражники уже теснили просителя прочь.
     Нан побледнел и отошел от окна: в подателе жалобы  он  узнал  варвара
Теннака, верного секретаря Андарза.


     Шаваш вернулся во дворец Андарза к  третьей  дневной  страже  и  стал
караулить, когда вернутся любовники. Женщина воротилась через час, а потом
и Иммани просочился через ворота для слуг.  Господин  Андарз  был  еще  во
дворце.
     Шаваш отправился к секретарю Теннаку и  стал  точить  ему  перья.  Он
точил перья и трогал маленький мешочек с талисманом из пепла хомячка Дуни.
Наточив все перья, он сел спиной к стене, вытащил из кармана белую  мятную
конфету и принялся ее есть. Теннак был чем-то так  расстроен  и  озабочен,
что не замечал конфеты. Шаваш закашлялся. Секретарь  обернулся,  всплеснул
руками и спросил:
     - Ты где взял эту еду?
     - А, - сказал Шаваш, - выпала из рукава Иммани.
     Теннак несколько мгновений молчал, потом вырвал  остаток  конфеты  из
рук Шаваша и вскочил.
     - Господин, вы куда? - изумился Шаваш.
     Но Теннак был уже далеко. Он кубарем слетел вниз и побежал к  флигелю
Иммани, - но флигель был  заперт.  Теннак  пустился  на  розыски  завитого
секретаря. Он  обнаружил  Иммани  возле  Белой  Залы  -  тот  важно  давал
инструкции пухленькой служанке. Теннак взял Иммани  за  воротник  и  молча
повернул его к себе.
     - В чем дело, - пискнул секретарь.
     Теннак раскрыл ладонь и показал ему помятую и приклеившуюся к  ладони
конфету. Потом он сжал ладонь в кулак, и в следующее мгновение этот  самый
кулак быстро и страшно въехал Иммани под ребра. Иммани пискнул и  согнулся
напополам: он бы согнулся и ниже, но по  пути  его  лицо  повстречалось  с
услужливо подставленным  коленом  варвара.  Иммани  перестал  сгибаться  и
рухнул бочком на ковер. Пухленькая служанка заверещала. Теннак  потянулся,
подобрал Иммани с полу и занес кулак.
     - Господин Теннак! Это что такое?
     Теннак оглянулся: в проеме двери стоял  господин  Андарз,  а  за  ним
маячил этот подхалим, Нан. Господин Андарз был в придворной одежде, алое с
серебром платье заполонило весь проем.
     - Что вы не поделили с Иммани?
     Теннак надулся и замолчал.
     - Я искал вас по всему дому: я желаю поговорить с вами.
     Теннак встал с Иммани, не удержавшись от искушения легонько пнуть его
напоследок, и поплелся за Андарзом  и  Наном.  Иммани  полежал-полежал,  и
пополз в противоположную сторону.
     К  удивлению  Теннака,  императорский  наставник  направился  в  его,
Теннаков, кабинет. В кабинете было сумрачно и тихо,  -  мальчишка,  Шаваш,
уже успел куда-то сбежать, или схоронился  за  шторами.  Теннак  побыстрее
слизнул с потной ладони конфету и проглотил ее. Нан и Андарз шли впереди и
ничего не заметили.
     Нан запер за Теннаком дверь и уселся прямо на стол, а Андарз  остался
стоять посереди комнаты, в красном, до полу, платье, затканном драконами и
единорогами. Теннак затрепетал. Огромный  варвар  не  имел  ничего  против
настоящих  драконов,  но  всегда   боялся   нарисованных   с   надлежащими
заклинаниями; никогда Андарз не расхаживал по кабинетам рабов в придворном
платье.
     - Из-за чего вы били Иммани? - спросил Нан.
     - Так, - сказал Теннак.
     Андарз подошел к письменному столу, взялся за ящик  и  рванул.  Ящик,
треща и всхлипывая, выпрыгнул  из-под  стола,  бумаги  напуганными  белыми
гусями разлетелись от драконов на платье Андарза. Нан подошел  к  сундуку,
стоящему в углу, и поднял незапертую крышку. В  нос  ему  ударил  какой-то
кислый запах. Нан поворошил бумаги, сложенные в сундуке.
     - Ключ, - сказал Нан, - тут второе дно.
     - Прошу вас, не надо! - взмолился варвар.
     - Вчера вас видели, переодетым, в управе советника Нарая, - вы  лично
подавали ему прошение! - заорал Андарз.
     Глаза Теннака стали серые от ужаса.
     - Умоляю, не открывайте, - прошептал он.
     - Ключ!
     Теннак мертвой рукой подал хозяину ключ. Андарз наклонился к сундуку,
отпер второе дно и стал там шарить. Через мгновение он выпрямился: в руках
его звякнул стеклянный,  трутом  закупоренный  кувшин:  на  донце  кувшина
подыхала странная мышь с синей шелковой ниткой вокруг горла. Андарз  отбил
у кувшина горлышко, вытряс мышь и поднял ее за хвостик.
     - Нитка из одеяния советника Нарая, - прокомментировал Нан.  -  Пункт
сто  восемнадцатый  Иршахчанова  Уложения:  "Тот,   кто,   задумав   путем
колдовства извести человека, берет нитку из его одежды,  и  обвязывает  ее
вокруг живой твари и морит эту тварь голодом или отравой, в  надежде,  что
человек  тоже  помрет,  за  глупость  и  суеверие,  и  греховные  помыслы,
наказывается сорока  ударами  плетей  и  пятью  годами  заключения.  Если,
однако, жертвой был выбран чиновник выше седьмого ранга, наказанием служит
топор и веревка."
     Андарз между тем снял с мыши нитку и положил ее  на  стол.  Приподнял
крышку фарфоровой корзинки на столе, достал несколько  сладких  печений  и
покрошил перед мышью. Ошалевшая мышь стала есть.
     - Все ясно, - сказал Андарз,  -  вы  пробрались  в  управу  советника
Нарая, и, вручая ему прошение, выдернули у него из полы  нитку.  Затем  вы
назвали эту мышь именем Нарая, посадили в банку и  поставили  умирать.  Вы
хоть помните, что колдовство такого рода наказывается смертью через  топор
и веревку?
     - А все-таки беды бы не было, - угрюмо проговорил варвар, -  если  бы
он сдох через эту мышь.
     Говоря это, Теннак искоса наблюдал за господином.  К  его  удивлению,
Андарз  был  как  будто  доволен.  Теннак  вдруг  сообразил,  что   Андарз
подозревал его в не в колдовстве, а в предательстве.
     - Думаете, - сказал Нан, - если бы Нарай вас узнал и послал в усадьбу
стражников, он обвинил бы вас в покушении на  Нарая?  Он  обвинил  бы  вас
покушении на государя! Он бы сказал, что эта мышь изображает  государя,  и
что вы все делали с ведома и позволения Андарза!
     Теннак побледнел.
     - Я считал вас храбрее, господин Теннак, - продолжал Нан. -  Что  это
за бабьи штучки с ядами и мышами? Если  уж  вы  решились  на  такое  дело,
почему вы не зарезали Нарая с кинжалом и без мышей?
     Теннак вздохнул.
     - Я бы так и сделал, - промолвил он, - потому что  тот,  кто  убивает
ядом и колдовством, будет в  следующем  рождении  тараканом,  а  тот,  кто
убивает  мечом,  удостаивается  вполне  пристойной  участи.  Но  потом   я
сообразил, что ничего хорошего из этого не выйдет. После  такого  убийства
трудно ускользнуть незамеченным. Я подумал: "Наверняка  меня  поймают,  и,
когда государь узнает, что я слуга Андарза, он решит, что я действовал  по
приказанию хозяина".
     В кабинете воцарилась тишина.
     - Так почему, - спросил вдруг Андарз, - ты бросился на Иммани?
     Теннак, свесив голову, молчал.
     - Ты будешь говорить или нет?
     - Он опять надел эту свою красную куртку, - сказал Теннак.  -  Я  ему
говорил, чтобы он не надевал красной куртки, а  то  побью.  Вот  я  его  и
побил.
     Андарз махнул рукой и вышел  из  кабинета.  Узкий  дворик  был  пуст:
только посереди его нагая мраморная девица  лила  из  кувшина  воду,  -  и
налила вокруг себя круглый пруд. Дворик был обращен на юг, и построен так,
чтобы в зимнее время низкое солнце обогревало стены и колоннаду, а  летнее
высокое солнце, наоборот, оставляло его в  тени;  и  лучи,  сверкающие  на
мокрой  зелени   верхних   карнизов,   свидетельствовали   о   неудержимом
наступлении лета.
     - Ну, вы еще чего-то хотите, Нан?
     - Да. Найти лазоревое письмо.
     - Не смейте этого делать, Нан.
     - Почему? Потому что вы думаете, что письмо взял Астак?
     - Забудьте об этом деле, - сказал  Андарз,  -  и  вспомните  о  своей
голове.
     - Почему Астак ненавидит вас?
     Андарз опустил голову.
     - Будьте вы прокляты, Нан, - сказал он. С тех пор, как вы появились в
моем доме, на меня сыплются несчастья.  С  чего  вы  взяли,  что  мой  сын
ненавидит меня?
     - Он не ваш сын, - сказал Нан.
     - Вздор, - с тоской сказал Андарз. - Он мой сын, он похож на меня!
     - Он двигается, как вы, шевелит руками, как вы. Но он не ваш сын.  Он
сын Идайи.
     Андарз широко расставил ладони.
     - Да, он сын Идайи. Теперь, Нан, это уже не имеет значения,  а  тогда
имело. Вы молоды, вы не помните мятежа Харсомы...
     Нан молчал.
     - Идайя был моим  самым  близким  другом.  Он  был  слабый,  грустный
человек, Нан! Он бы никогда не присоединился к  бунтовщикам,  если  бы  не
женщина, на которой он женился, - троюродная сестра Харсомы. Выдра! Дрянь!
Она мутила войска, она сочиняла его манифесты: в них одни  бабьи  выдумки!
Мужчина бы писал про суды и налоги, а эта баба писала,  что  у  государыни
Касии - рыбья чешуя на боках! Это она подбила мужа на мятеж, и Касия имела
жестокость послать меня подавить его! Руш имел на меня зуб и надеялся, что
я перейду на сторону друга.
     - Но вы не перешли на сторону друга.
     Андарз смотрел прямо сквозь Нана.
     - Я не доставил  Рушу  этого  удовольствия...  Когда  я  видел  Идайю
последний раз, он стоял передо мной с веревкой на шее. Он сказал, что ни в
чем меня не винит, и просил сохранить жизнь его ребенку.  Я  удивился:  "У
тебя нет ребенка". Он ответил: "Моя жена  беременна,  а  государыня  Касия
приказала уничтожить всю семью изменника, включая детей в утробе  матери".
Я сказал, что возьму женщину к себе в дом.
     Андарз помолчал.
     - Мне не следовало этого делать,  Нан!  Государыня  чуть  не  казнила
меня, услышав, что я взял в жены родственницу мятежника. А та - сначала та
пыталась стать любимой женой. Потом, когда это не удалось, она стала спать
со всем, что имело  между  ног  эту  скалку.  Я  отобрал  у  нее  ребенка.
Пригрозил разводом. Она заявила: "Я скажу на разводе, что мой  сын  -  сын
Идайи. Понравится тебе, когда ребенка казнят?" Государыня Касия  была  еще
жива. Я приказал зашить тварь в мешок и кинуть в реку. Что я мог  сделать,
Нан?
     Андарз развел руками и тихо прибавил:
     - Теперь вы понимаете, что я не мог сердиться на Астака  из-за  того,
что он сжег это проклятое письмо. В конце концов, я поступил с  его  отцом
хуже.
     Нан тихо кивнул и растаял в зелени, укрывавшей вход.
     Андарз пошел через  дворик  в  жилое  крыло.  Он  был  бледен  больше
обычного, руки его  тряслись.  Он  почувствовал,  что  он  страшно  устал.
Переоделся в домашнее платье, лег на кровать под пологом, закрыл глаза,  и
распорядился:
     - Позовите госпожу Лину.
     Прошел кусочек времени, другой,  третий:  Лина  все  не  шла.  Андарз
подумал, не позвать ли ему Иммани, но потом улыбнулся, встал, и направился
на женскую половину. Служанка у дверей в личные покои госпожи поглядела на
него удивленными глазами. В девичьей было тихо: женщина, верно,  гуляла  в
саду.
     - Велите госпоже Лине возвращаться в  дом,  -  сказал  Андарз,  -  не
оборачиваясь к служанке, - и скажите  Иммани,  чтобы  ждал  меня  потом  в
кабинете.
     Андарз вдруг обернулся. Служанка пучила на него изумленные глаза.
     - Но, господин, - пролепетала она, - вы сами отпустили  госпожу  Лину
на богомолье, и велели господину Иммани ее сопровождать!  Я  сама  видела,
как они выехали из главных ворот, и господин Иммани  вел  в  поводу  рыжую
лошадь госпожи, и с ними была лошадь с вьюком храмовых приношений.
     Андарз оттолкнул служанку и бросился в  спальню.  В  спальне  госпожи
Лины царил страшный  беспорядок:  на  постели  лежал  неувязанный  узел  с
платьями, и  на  черепаховом  столике  громоздились  пустые  коробочки  от
украшений. Андарз все понял и закричал. На крик  и  шум  прибежали  Нан  и
Теннак: императорский наставник катался по полу в разоренной спальне:
     - Найдите их, - заорал он Нану, - я...
     Он не договорил: в руках его была  черная  лаковая  коробочка  из-под
серег, и он вцепился в  эту  коробочку  зубами.  Дерево  треснуло,  Андарз
выплюнул щепки и, рыдая, принялся биться головой о пол спальни,  покрытый,
по счастию, длинношерстым инисским ковром.
     В  это  мгновение  дверь  в  спальню  раскрылась,   кланяясь,   вошел
смотритель кладовой Мань:
     - Там, во дворе, - опять императорский  посланец!  Государь  огорчен,
что господин Андарз покинул его так рано, настоятельно просит вернуться!
     И замер, глядя на Андарза и на разоренную спальню.
     - Пошли, - сказал Нан Теннаку, - они не могли уйти далеко.


     Во дворце  господину  Андарзу  преградил  путь  начальник  внутренней
стражи:
     - Государю хочется побыть одному, - сказал он, - беспокоясь  за  ваше
здоровье, он просит вас возвращаться домой и отобедать.
     Андарз оглянулся: на стене, слева от двери, висела старинная  картина
с  изображением  Бужвы,  играющего  в  сто  полей.  Андарз  снял  с  пояса
письменный прибор, попробовал перо, и начертил на картине несколько строк.
Вечером государь  заметил  надпись  на  картине,  и  заплакал,  закрываясь
рукавом.  "Нарай  говорит  мне,  что  справедливый  властитель  должен  не
обращать внимания на свои чувства, наказывать даже  близкого  друга,  если
тот преступник, но как арестовать Андарза!"
     Андарз, как был в придворной одежде, пошел в кабак к  ворам  и  сидел
там до вечера. Соглядатаи донесли, что он сказал: "В этом кабаке приятней,
чем в том, куда меня не пустили".
     Вернулся домой он поздно.
     - Нан и Теннак еще не возвращались, - спросил он.
     - Нет.
     Андарз сел в кресло в кабинете и  так  сидел,  долго-долго,  пока  за
дверью не послышались осторожные шаги. Андарз оглянулся: на  пороге  стоял
Теннак.
     - Вы поймали их?
     Варвар странно потупился.
     - Нан отыскал женщину, - сказал Теннак.
     - Где она?
     Теннак повернулся и пошел вниз. Андарз побежал за ним.  Они  сошли  в
двор за синими воротами: там стояли три лошади. Через одну из лошадей  был
перекинут какой-то черный сверток. Теннак подошел к лошади, снял  сверток,
и развернул: это была госпожа Лина. Глаза ее были удивленно открыты, и  из
груди ее торчала костяная  головка  ножа.  Теннак  подпихнул  покойницу  и
сказал:
     - Иммани хотелось завладеть драгоценностями женщины,  и  поэтому  они
бежали вместе. Но Иммани, конечно, понимал, что  любовникам  очень  трудно
пропасть вдвоем, особенно после того, как она набила  все  тюки  шелковыми
платьями. Женщина была ему только обузой. И вот он довез ее до  постоялого
двора под названием "Золотой  Трилистник",  служившего  местом  их  частых
свиданий, завел в комнату и убил, и ушел с ее драгоценностями.
     Андарз хотел, казалось, что-то сказать, открыл рот, закрыл его, опять
открыл, и, махнув рукой, побрел к дому.  Теннак,  за  его  спиной,  бросил
женщину на кучу соломы и презрительно стряхнул рукава.


     Пробили уже первую вечернюю стражу, когда Нан  спустился  со  второго
этажа гостиницы,  где  он  и  Теннак  обнаружили  свою  страшную  находку.
Перепуганная хозяйка вилась за ним, совала в  руку  зеленый  конверт.  Нан
взглянул, - в конверте была такая мелочь, что не стоило и мараться.
     - Значит, вышел через полчаса и свернул налево? - сказал Нан.
     Хозяйка кивнула, - чиновник отогнул дверную занавеску и пропал.
     Через полчаса  Нан  стоял  перед  тесаными  воротами  дома  господина
Айр-Незима. Осуйский консул сам вышел навстречу гостю, и провел на высокую
террасу, с  синими  лаковыми  столбиками  и  резными  перилами.  Служанка,
расставив чашки, поспешно  удалилась.  Гость  и  хозяин  поклонились  друг
другу, коснувшись широкими рукавами земли.
     - Господин Айр-Незим, -  сказал  Нан,  -  в  доме  господина  Андарза
сегодня случилось несчастье. Его секретарь, Иммани, скрылся с  его  женой.
Оба преступника доехали до заведения под  названием  "Золотой  Трилистник"
ключ", служащего местом свиданий любовников. Понимая, что ему будет  легче
скрыться одному, Иммани завел женщину в знакомую комнату, убил, и  скрылся
с ее драгоценностями.
     - Какой ужас! - вскричал Айр-Незим.
     - Я бы хотел, чтобы вы помогли в его розыске.
     - Помилуйте, - сказал Айр-Незим, - мы приложим все усилия, чтобы  его
поймать, если он захочет бежать через Осую.
     - Вам не потребуется прилагать много усилий, - промолвил Нан.  -  Вам
потребуется  лишь  задержать  человека  по  имени  Амая.  Это  муж   вашей
племянницы.
     Айр-Незим открыл рот так широко, что туда  вполне  могла  поместиться
небольшая дыня.
     - Не смотрите на меня как на единорога,  -  сказал  Нан,  -  вы  сами
выдали ему документы и вы прекрасно знали, что это - Иммани.
     Айр-Незим закрыл рот и вытаращился  на  Нана.  Нан  замолчал  и  тоже
вытаращился на Айр-Незима. Айр-Незим покачался в  кресле  и  отодвинул  от
себя чашку хозяина. Нан тоже покачался и отодвинул от себя чашку гостя.
     - Хорошо, господин Нан,  -  вдруг  заговорил  осуйский  консул,  -  я
признаюсь, - Иммани действительно женился на моей племяннице после  смерти
несчастного Рай Ашена. Я не очень одобряю этот выбор, но  я  привык  всеми
силами защищать часть моей  семьи.  Вы  рассказали  мне  очень  некрасивую
историю. Теперь я расскажу эту историю так, как мне  ее  рассказал  только
что Иммани.
     Вот уже месяц, как Иммани просил меня об этом паспорте и о содействии
в бегстве в Осую. Он признался мне во всем, - он сказал, что хозяйка  дома
воспылала к нему похотью. Вы знаете, на что способна  хозяйка  дома,  если
раб отвергнет ее домогательства,  и  на  что  способен  хозяин,  если  раб
уступит им. Господин  Андарз  ревнивый  человек  -  знаете,  как  он  убил
чиновника, которого сам поощрил на блуд с собственной женой?
     Сегодня Иммани прибежал ко мне в ужасе.  Он  был  избит,  как  гнилая
груша. Он сказал, что Андарз застал его на своей супруге,  и  что  женщина
была убита Андарзом на его глазах. После этого Андарз решил,  что  он  уже
убил Иммани, и погнался за какой-то служанкой, а Иммани уполз  в  соседнюю
комнату и убежал.
     Нан слушал молча, поглаживая подбородок.
     - Версия моего зятя, - продолжал Айр-Незим, больше походит на правду,
чем ваша, потому что согласно вашей версии Иммани не только убил  госпожу,
но и сам себя избил чуть не до смерти, и потому  что  мужья  чаще  убивают
жен, чем любовники.
     - Иммани, - сказал Нан, - был избит Теннаком, который  знал  про  его
шашни с госпожой. Так случилось, что я и Андарз оторвали  Теннака  от  его
жертвы и увели для разговора. А Иммани, опасаясь, что Теннак все  выложит,
успел бежать.
     Маленькие глазки Айр-Незима зашныряли.
     - Удивительное дело,  -  сказал  Айр-Незим,  -  двое  взрослых  людей
застают Теннака  за  таким  делом,  и  уводят  его  для  разговора,  столь
обстоятельного, что за это время можно сбежать с женщиной! О  чем  это  вы
говорили, можно узнать?
     Нан помолчал, а потом:
     - Господин Айр-Незим! Иммани  взял  с  собой  драгоценности  госпожи!
Разумеется, он спрятал их где-то по дороге  и  не  принес  к  вам,  но  он
обязательно попытается перевезти их в Осую! Наверняка их можно найти!
     -  Или  подбросить,  -  сказал  Айр-Незим.  -  Если  вы  уже  послали
соглядатая сунуть  драгоценности  где-нибудь  в  дупло  у  реки,  а  потом
обнаружите их, все это будет подтверждать вашу версию?
     - У  господина  Андарза,  -  продолжал  Айр-Незим,  -  сейчас  не  то
положение, что пять лет назад. Тогда он мог убить  и  жену,  и  любовника,
которого сам соблазнил на такое дело.  А  теперь,  убив  жену  в  припадке
безумия, он быстро  сообразил,  что  обвинение  в  женоубийстве  -  не  ко
времени! И кто-то,  -  видимо  вы,  господин  Нан,  -  хладнокровный,  как
черепаха, предложил обвинить в убийстве Иммани, коль скоро тот уже сбежал.
     Нан молчал.
     - Послушайте, Нан! - сказал  Айр-Незим,  -  я  должен  защищать  свою
семью. Я - величайший друг господина Андарза, и если он го