охоталась, поцеловала Софию и, сняв со своей руки брил-
лиантовое кольцо, надела ей на палец.
   - Это чтоб утешить тебя за брань, - сказала она.  -  А  где  моя  ма-
ленькая обезьянка? Ах! Бог мой! - воскликнула она, глядя на  ребенка.  -
Блондинка, на него похожа! Ну, тем хуже для него! Горе ему! Не  распако-
вывайте столько сундуков, София! О чем вы думаете? Неужели вы  вообрази-
ли, что я здесь останусь? Как бы не так! Вы дура и не знаете, что  такое
жизнь. Я намерена завтра же пуститься в путь. Ах, цыганенок, ты  держишь
ребенка совсем как женщина. Сколько тебе дать за заботы  обо  мне  и  за
труды? Знаешь, София, мне никогда не служили лучше,  никогда  не  ходили
лучше за мной! Ты, значит, из Венеции, дружочек? Приходилось  тебе  слы-
шать мое пение?
   Консуэло ничего не ответила. Впрочем, и ответь она, ее все  равно  не
стали бы слушать. Корилла внушала ей отвращение.  Она  передала  ребенка
только что возвратившейся служанке кабака, по виду очень славной  женщи-
не, затем кликнула Иосифа, и они вместе вернулись в приорию.
   - Я не давал обещания канонику привести вас к нему, - сказал по доро-
ге Иосиф. - Кажется, он сконфужен своим поведением, хотя вид у него  был
очень милостивый и веселый; при всем своем эгоизме он не  злой  человек,
он так искренне радовался, посылая все нужное Корилле.
   - На свете столько черствых и скверных людей, - ответила Консуэло,  -
что люди, слабые духом, внушают скорее жалость, чем отвращение.  Я  хочу
загладить перед бедным каноником свою вину, ведь я так вспылила. Раз Ко-
рилла не умерла и, как говорится, мать и дитя чувствуют себя  хорошо,  а
наш каноник способствовал этому сколько мог, не подвергая опасности свой
драгоценный бенефиции, я хочу отблагодарить его. К тому же у  меня  есть
свои причины остаться в приории до отъезда Кориллы. О них я  скажу  тебе
завтра.
   Бригита отправилась на соседнюю ферму,  и  Консуэло,  приготовившаяся
было бесстрашно выступить против этого цербера, очень обрадовалась,  что
их встретил ласковый, услужливый Андреас.
   - Пожалуйте, пожалуйте, друзья мои! - воскликнул он, проводя их в по-
кои своего хозяина. - Господин каноник в ужасно грустном настроении  ду-
ха, он почти ничего не кушал за завтраком и три раза просыпался во время
полуденного отдыха. Сегодня у него было два больших  огорчения:  погибла
его лучшая волкамерия и он потерял надежду послушать музыку. К  счастью,
вы вернулись, и, значит, одним огорчением стало меньше.
   - Над нами он насмехается или над своим хозяином? - спросила Консуэло
Иосифа.
   - И то и другое, - ответил Гайдн. - Только бы каноник не сердился  на
нас, мы тогда повеселимся на славу.
   Каноник не только на них не сердился,  а,  наоборот,  встретил  их  с
распростертыми объятиями, настоял, чтобы они позавтракали, а потом вмес-
те с ними засел за клавесин. Консуэло заставила его постичь дивные  пре-
людии великого Баха и восхититься ими, а чтобы окончательно привести его
в хорошее расположение духа, пропела лучшие вещи своего  репертуара,  не
стремясь изменить голос и не особенно беспокоясь о том, что он может до-
гадаться о ее поле и возрасте. Каноник был склонен ни о чем  не  догады-
ваться и вовсю наслаждался ее пением. Он действительно был страстным лю-
бителем музыки, и в его восторге было столько  непосредственной  искрен-
ности, что Консуэло невольно пришла в умиление.
   - Ах! Дорогое дитя! Благородное дитя! Счастливое  дитя!  -  восклицал
растроганный каноник со слезами на глазах. -  Ты  превратил  сегодняшний
день в счастливейший день моей жизни! Но что будет со мной теперь?  Нет!
У меня не хватит сил перенести утрату такого наслаждения, и я зачахну от
тоски. Больше я не смогу заниматься музыкой. В душе моей будет жить иде-
ал, и меня загрызет тоска по нему. Я ничего уже теперь не  буду  любить,
даже моих цветов...
   - И будете очень неправы, господин каноник, -  ответила  Консуэло,  -
ваши цветы поют лучше меня.
   - Что ты говоришь? Мои цветы поют? Я никогда не слышал.
   - Да потому, что вы их никогда не слушали. А я сегодня  утром  слушал
их, постиг их тайну, уловил их мелодию.
   - Странное ты дитя! Гениальное! - воскликнул каноник, отечески  цело-
мудренно лаская темные кудри Консуэло. - Ты  одет  бедняком,  а  достоин
всяческого поклонения. Но скажи мне, кто ты? Где научился ты  тому,  что
знаешь?
   - Случай, природа, господин каноник.
   - Ох! Ты обманываешь меня, - с лукавым видом сказал каноник, у  кото-
рого всегда было наготове шутливое словцо. - Ты, наверно, сын какого-ни-
будь Кафарелли или Фаринелли! Но послушайте, дети мои, - внезапно  ожив-
ляясь, самым серьезным тоном прибавил он, - я не хочу расставаться с ва-
ми. Я беру на себя заботу о вас, оставайтесь со мной. У меня есть состо-
яние, я поделюсь им с вами. Я стану для вас тем, чем был Гравина для Ме-
тастазио. Это будет моим счастьем, моей славой. Свяжите  свою  судьбу  с
моею, для этого надо только, чтобы вас посвятили в  младшие  клирики.  Я
выхлопочу вам какие-нибудь хорошие бенефиции, а после  моей  смерти  вам
останутся от меня в наследство недурные сбереженьица, которые я вовсе не
намерен оставлять этой злючке Бригите.
   В то время как каноник говорил, вдруг вошла Бригита  и  услышала  его
последние слова.
   - А я не намерена дольше служить вам, - визгливо закричала она, плача
от ярости, - довольно я жертвовала своей молодостью и  своей  репутацией
неблагодарному хозяину!
   - Твоей репутацией? Твоей молодостью? - не смущаясь, насмешливо пере-
бил ее каноник. - Ну, ты себе льстишь, милая старушка, твоя  "молодость"
оберегает твою репутацию!
   - Насмехайтесь, насмехайтесь, - возразила  она.  -  Но  приготовьтесь
распроститься со мной. Я сию же минуту покину дом, где не  могу  устано-
вить никакого порядка, никакой благопристойности. Хотела я помешать  вам
делать безрассудства, расточать ваше имущество, унижать ваш сан, да  ви-
жу, что все это ни к чему. Ваша  бесхарактерность  и  несчастная  звезда
толкают вас к погибели, и первые попавшиеся вам под руку  скоморохи  так
ловко кружат вам голову, что того гляди оберут вас. Давным-давно каноник
Гербер зовет меня к себе служить и предлагает условия гораздо лучше  ва-
ших. Я устала от всего, что здесь вижу. Рассчитайте меня!  Я  больше  ни
одной ночи не проведу под вашей кровлей.
   - Так вот до чего дошло дело, - спокойно проговорил  каноник.  -  Ну,
хорошо, Бригита, ты доставляешь мне большое удовольствие; смотри только,
не передумай! Я никогда никого не выгонял, и мне кажется, служи  у  меня
сам дьявол, я не выставил бы его за дверь, настолько  я  добродушен;  но
если бы дьявол покинул меня, я пожелал бы ему доброго пути и отслужил бы
молебен после его ухода. Ступай же, укладывай свои вещи, Бригита; что до
твоего расчета, то, милая моя, произведи его сама. Бери все, что пожела-
ешь, все, чем я владею, только бы ты поскорее убиралась отсюда!
   - Ах, господин каноник, - проговорил Гайдн, взволнованный этой домаш-
ней сценой, - вы еще пожалеете о старой служанке, ведь она, по-видимому,
очень привязана к вам...
   - Она привязана к моему бенефицию, - ответил каноник, - а я буду  жа-
леть только о ее кофе.
   - Вы привыкнете обходиться без вкусного  кофе,  господин  каноник,  -
твердо заявила строгая Консуэло, - и хорошо сделаете. А ты, Иосиф, молчи
и ничего не говори в ее защиту. Я все ей скажу в лицо,  потому  что  все
это правда. Она злая и вредит своему хозяину.  Сам  он  добрый  человек,
природа сотворила его благородным и великодушным, а из-за  этой  женщины
он делается эгоистом. Она подавляет добрые порывы его души,  и  если  он
оставит ее у себя, то станет сам таким же черствым, таким же бесчеловеч-
ным, как она. Простите, господин каноник, что я так говорю  с  вами.  Вы
столько заставляли меня петь и привели меня своим воодушевлением в такое
восторженное состояние, что я, быть может, немного сам не свой. Если я и
чувствую какое-то опьянение, то это ваша вина. Но смею вас уверить,  что
человек, находящийся в  таком  состоянии,  всегда  говорит  истину,  ибо
опьянение это благородно и будит в нас лучшие чувства. В такие минуты  у
нас что на сердце, то и на языке, и сейчас с вами  говорит  мое  сердце.
Когда же я приду в спокойное состояние духа, я буду более почтителен, но
менее искренен. Поверьте, я не гонюсь за вашим состоянием,  я  вовсе  не
желаю его, не нуждаюсь в нем! Когда я захочу, у меня будет больше  ваше-
го, а жизнь артиста подвергнута стольким случайностям, что, пожалуй,  вы
еще меня переживете и, быть может, я впишу вас в свое завещание в благо-
дарность за то, что вы хотели оставить в мою пользу свое. Завтра мы ухо-
дим и, должно быть, больше никогда с вами не увидимся,  но  мы  уйдем  с
сердцем, переполненным радостью, уважением, почтением и благодарностью к
вам, если вы уволите госпожу Бригиту, у которой я прошу извинения за мой
образ мыслей.
   Консуэло говорила с таким жаром, искренность и прямота так явно чита-
лись на ее лице, что слова ее поразили каноника, словно молния.
   - Уходи, Бригита! - сказал он экономке с важным, решительным видом. -
Истина говорит устами младенцев, а разум этого ребенка -  могучая  сила.
Уходи, ибо сегодня утром ты заставила меня совершить дурной  поступок  и
толкнула бы меня на подобные и в дальнейшем, потому что я слаб и  подчас
труслив. Уходи, ибо ты делаешь меня несчастным. Уходи,  -  прибавил  он,
улыбаясь, - ибо ты стала пережаривать мой кофе, а все сливки, в  которые
ты суешь свой нос, скисают.
   Последний упрек оказался для Бригиты чувствительнее  всех  других,  -
уязвленная в самое больное место, гордая  старуха  лишилась  языка.  Она
выпрямилась, кинула на каноника взгляд, исполненный  сострадания,  почти
презрения, и удалилась с видом театральной королевы. Два часа спустя эта
свергнутая королева покинула приорию, предварительно  немножко  пограбив
ее. Каноник сделал вид, что ничего не заметил, и по блаженному выражению
его лица Гайдн понял, что Консуэло оказала ему истинную услугу. Для того
чтобы каноник не испытал ни малейшего сожаления, юная артистка сама при-
готовила ему за обедом кофе по венецианскому способу -  как  хорошо  из-
вестно, лучшему в мире. Андреас тотчас же стал под ее руководством  изу-
чать это искусство, и каноник объявил, что в жизни своей не пробовал ко-
фе вкуснее. После обеда снова занимались музыкой, послав  предварительно
справиться о здоровье Кориллы, которая, как доложили, уже сидела в крес-
ле, присланном ей каноником. Чудесным вечером при луне они гуляли в  са-
ду. Каноник, опираясь на руку Консуэло, не переставал умолять ее принять
священство и стать его приемным сыном.
   - Берегитесь! - сказал ей Иосиф, когда они ушли к себе. - Этот добрый
каноник не на шутку увлекается вами.
   - В дороге ничем не надо смущаться, - отвечала она. -  Я  так  же  не
стану священником, как не стала трубачом. Господин Мейер, граф  Годиц  и
каноник - все они просчитались.


   LXXX

   Консуэло, пожелав Иосифу покойной ночи, удалилась в свою комнату,  не
сговорившись с ним, как он предполагал, о том, чтобы уйти на заре. У нее
были свои причины не спешить, и Гайдн ждал, что она сообщит их ему  нае-
дине; сам же он радовался возможности провести с ней еще несколько часов
в этом красивом доме и пожить благодушной жизнью каноника, которая  была
ему по душе. Консуэло на следующее утро разрешила  себе  поспать  дольше
обычного и появилась только ко второму завтраку  каноника.  Старик  имел
обыкновение вставать рано и после легкой вкусной закуски прогуливался  с
требником в руках по своим садам и оранжереям, оглядывая растения, а по-
том шел немножко вздремнуть перед более плотным холодным завтраком.
   - Наша путешественница чувствует себя хорошо, - объявил каноник своим
юным гостям, как только они появились. - Я послал  Андреаса  приготовить
ей завтрак. Она выразила большую признательность  за  наше  внимание,  и
поскольку она собирается сегодня ехать в Вену (признаюсь, вопреки всяко-
му благоразумию), то просит вас навестить ее, чтобы вознаградить за вашу
сердечную заботу. Итак, дети мои, скорее завтракайте и отправляйтесь ту-
да. Наверное, она готовит вам какойнибудь хороший подарок.
   - Мы будем завтракать столько времени, сколько вы пожелаете, господин
каноник, - ответила Консуэло, - но к больной не пойдем: мы ей больше  не
нужны, а в подарках ее не нуждаемся.
   - Удивительное дитя! - сказал восхищенный каноник. - Твое романтичес-
кое бескорыстие, твое восторженное  великодушие  до  того  покорили  мое
сердце, что я никогда, кажется, не в силах буду расстаться с тобой!
   Консуэло улыбнулась, и они сели за стол. Завтрак был  превосходный  и
тянулся добрых два часа. Но десерт оказался таким, какого никак не  ожи-
дал каноник.
   - Ваше преподобие, - доложил Андреас, появляясь в  дверях,  -  пришла
тетушка Берта из соседнего кабака и принесла  вам  от  роженицы  большую
корзину.
   - Это серебро, которое я ей посылал. Примите его, Андреас,  это  ваше
дело. Значит, дама решительно уезжает?
   - Она уже уехала, ваше преподобие.
   - Уже! Да она сумасшедшая! Эта сумасбродка хочет убить себя!
   - Нет, господин каноник, - сказала Консуэло, -  она  не  хочет  и  не
убьет себя.
   - Ну, Андреас, что вы стоите с таким торжественным видом? - обратился
каноник к лакею.
   - Дело в том, ваше преподобие, что тетушка Берта не отдает мне корзи-
ну. Она говорит, что передаст ее только вам; ей надо что-то вам сказать.
   - Это щепетильность или жеманство со стороны доверенного лица.  Впус-
тите ее, и покончим с этим.
   Старуху ввели. Сделав несколько глубоких реверансов, она поставила на
стол большую корзину, прикрытую кисеей. Каноник повернулся  к  Берте,  а
Консуэло торопливо протянула к корзине руку.  Немного  приподняв  кисею,
Консуэло поспешно опустила ее и тихо сказала Иосифу:
   - Вот чего я ожидала, вот для чего я осталась! О да! Я была  уверена:
Корилла должна была так поступить!
   Иосиф, не успевший еще разглядеть, что было в корзине,  с  удивлением
смотрел на свою спутницу.
   - Итак, тетушка Берта, вы принесли мне вещи, которые я одолжил  вашей
постоялице? Прекрасно! Прекрасно! Я и не беспокоился о них, и мне  неза-
чем проверять, все ли цело.
   - Ваше преподобие, - ответила старуха, - моя служанка  все  принесла,
все передала вашим служителям, и все действительно в  целости;  на  этот
счет я вполне спокойна. Но меня заставили поклясться, что эту корзину  я
передам только вам в руки, а что в ней находится, вы знаете так же,  как
и я.
   - Пусть меня повесят, если это мне известно,  -  проговорил  каноник,
небрежно протягивая руку к корзине, но рука его тотчас  застыла,  словно
парализованная, а рот так и остался  полуоткрытым  от  удивления,  когда
покрывало как бы само собой зашевелилось, сдвинулось и оттуда показалась
крошечная детская ручонка, инстинктивно порывавшаяся схватить палец  ка-
ноника.
   - Да, ваше преподобие, - доверчиво, с довольным видом заговорила ста-
руха, - вот она - цела и невредима, такая хорошенькая, веселенькая и так
хочет жить!
   Пораженный каноник совсем онемел. Старуха продолжала:
   - Господи, ваше преподобие, да ведь вы же изволили просить  у  матери
разрешения удочерить и воспитать младенца! Бедной даме не  так-то  легко
было на это решиться, но мы сказали ей, что дитя попадает в хорошие  ру-
ки, и она, поручив его провидению, просила нас отнести его вам.  "Скажи-
те, пожалуйста, почтенному канонику, этому святому человеку, -  говорила
она, садясь в экипаж, - что я не стану долго  злоупотреблять  его  мило-
сердным попечением. Скоро я приеду за своей дочуркой и расплачусь с  ним
за все, что он на нее потратит. Раз он во что бы то ни стало  сам  хочет
найти ей хорошую кормилицу, передайте ему от меня этот кошелек с деньга-
ми: я прошу разделить их между кормилицей и  маленьким  музыкантом,  так
чудесно ухаживавшим за мной вчера, если, конечно, он еще не  ушел".  Что
касается меня, она хорошо  мне  заплатила,  ваше  преподобие,  я  ничего
больше не прошу и вполне довольна.
   - Ах, вы довольны! - воскликнул трагикомическим тоном каноник.  -  Ну
что ж, я очень рад, но извольте унести обратно и кушелек и эту  обезьян-
ку. Тратьте деньги, воспитывайте ребенка, это меня нисколько не  касает-
ся.
   - Воспитывать ребенка? Вот уж нет! Я слишком стара, ваше  преподобие,
чтобы взять на себя заботу о новорожденной. Она кричит по целым ночам. И
моему бедному старику, хоть он и глух, не очень-то было бы по вкусу  та-
кое соседство.
   - А мне? По-вашему, я должен мириться с этим? Благодарю покорно! Ага!
Вы на это рассчитывали?
   - Но раз ваше преподобие просили его у матери!
   - Я? Просил? Откуда, черт побери, вы это взяли?
   - Но раз ваше преподобие сегодня утром написали...
   - Я писал? Где же мое письмо? Пожалуйста, пусть мне его покажут!
   - Ну, я, конечно, не видала вашего письма, и притом у нас  никто  чи-
тать не умеет. Но господин Андреас приходил к родильнице с  поклоном  от
вашего преподобия, и она нам сказала, будто он передал ей письмо. А  мы,
дураки, и поверили. Да кто бы мог не поверить?!
   - Это гнусная ложь! Только беспутница может пойти на такие  штуки!  -
закричал каноник. - И вы - сообщники этой ведьмы.  Нет!  Нет!  Забирайте
эту мартышку, возвращайте ее матери, оставляйте у себя, делайте как зна-
ете, я умываю руки. Если вы хотите вытянуть у меня  денег,  я  готов  их
дать. Никогда не отказываю в милостыне ни авантюристам, ни плутам -  это
единственный способ избавиться от них. Но взять в  свой  дом  ребенка  -
благодарю покорно! Убирайтесь к черту!
   - Ну, что до этого, - возразила старуха очень решительно, - то  я  ни
за что не возьмусь, не прогневайтесь, ваше преподобие. Я не  соглашалась
смотреть за ребенком. Знаю я, как кончаются такие истории. Вначале  дают
немножко золотых монет и обещают вам с три короба, а там -  поминай  как
звали, и ребенок остается на вашей шее. И никогда из таких детей  ничего
путного не выходит: они лентяи и гордецы уже по самой своей природе.  Не
знаешь, что с ними и делать. Если это мальчики, они становятся  грабите-
лями, а девочки кончают еще хуже. Ой, нет! Нет! Ни я, ни мой  старик  не
хотим брать этого ребенка. Нам сказали, что ваше преподобие просили  его
отдать вашему преподобию, - мы поверили, вот и  все.  Извольте  получить
деньги, и мы в расчете. А что мы ее сообщники,  так  уж  простите,  ваше
преподобие, мы этих штук не знаем. Вы, верно, шутите, коли упрекаете нас
в том, что мы вам его навязываем. Покорная слуга вашего преподобия! Ухо-
жу домой. У нас сейчас паломники, возвращающиеся после исполнения обета,
и они, ей-богу, умирают от жажды.
   Старуха несколько раз поклонилась и уже направилась было к выходу, но
потом вернулась и сказала:
   - Совсем было и забыла: ребенок должен называться вроде бы  Анджелой,
но только по-итальянски. Ох, честное слово, не помню теперь, как это они
мне сказали.
   - Анджолина, Андзолета? - спросила Консуэло.
   - Вот-вот, именно так, - подтвердила старуха и, еще раз  поклонившись
канонику, спокойно удалилась.
   - Ну, как вам нравится эта выходка? - проговорил изумленный  каноник,
обращаясь к своим гостям.
   - Я нахожу, что она достойна той, которая ее  придумала,  -  ответила
Консуэло, вынимая из корзины ребенка, начинавшего уже ворочаться, и  ос-
торожно заставляя его проглотить несколько ложечек теплого  молока,  ос-
тавшегося после завтрака в японской чашке каноника.
   - Что же, эта Корилла какой-то дьявол? - спросил каноник. - Вы раньше
знавали ее?
   - Только по слухам, но теперь я знаком с нею прекрасно, так же как  и
вы, господин каноник.
   - Знакомство, без которого я охотно обошелся бы. Но что нам делать  с
этим несчастным, брошенным ребенком? - прибавил он, с состраданием глядя
на крошку.
   - Отнесу-ка я его к вашей садовнице, - сказала Консуэло.  -  Вчера  я
видел, как она кормила грудью чудесного мальчугана месяцев пяти-шести.
   - Ну, ступайте, -