так бывало и тогда, когда они бывали вместе за пределами спальни.
   Не раз Виктор ловил себя на том, что говорит или делает что-то такое,
что  бывало между его родителями в  семейном кругу.  Он  удивлялся,  как
много живет в  нем от отца и  матери,  и в то же время видел,  насколько
стал самостоятельной личностью. Он понял, какого поведения хочет от себя
добиться,  и сделал многое,  чтобы изменить себя к лучшему -  ради Оми и
ради дела своей жизни.
   Кто-то хлопнул его по спине. Виктор моргнул и очнулся от мечтаний.
   - Прости, Кай, ты что-то сказал?
   Друг улыбнулся:
   - Я должен был сам понять. Мне знаком этот остекленевший взгляд.
   Принц покраснел,  радуясь, что в зале совещаний никого не было, кроме
него и Кая.
   - Я в таком плохом состоянии?
   - Я видал и похуже. Виктор прищурился:
   - Кажется,  я  вспоминаю,  как ты страдал по одной женщине в  Военной
Академии Нового Авалона, когда я туда перевелся.
   - Верно.  Венди Сильвестр.  -  Кай  медленно кивнул.  -  Она сейчас в
Тяжелой Гвардии Дэвиона.
   Виктор задумался, потом тоже кивнул:
   - Венди Карнер. Несколько лет назад она вышла замуж.
   Кай улыбнулся:
   - Да, и можешь себе представить - за поэта.
   - Тебе это кажется забавным?
   - Да  нет,  я  думаю,  это отражает перемены в  ее  мышлении.  Ломает
семейную традицию,  как и твой выбор возлюбленной.  - Кай пожал плечами,
но улыбаться не перестал. - Я за нее рад так же, как за тебя.
   - Отлично.  - Виктор нахмурился и опустил глаза. - Тогда, может быть,
ты согласишься сделать мне одолжение?
   - Скажи только какое.
   Виктор пожевал губу и вновь поднял глаза.
   - Ты, Морган и вообще почти все в экспедиционном корпусе расстались с
любимыми.  Мне никогда этого делать не приходилось. Не было никого, кого
я любил бы по-настоящему, и теперь я не знаю, что сказать.
   - Понимаю.  Штампы  вроде  "завтра я  могу  погибнуть" верны,  но  им
недостает  искренности.  Все  остальное  преуменьшает опасность,  а  это
фальшиво и опошляет страх, который будет испытывать остающийся дома.
   - Ты явно это обдумывал.
   - Дейдра большая реалистка,  так  что,  общаясь с  ней,  лучше  всего
смотреть правде в глаза.  - Кай положил руки Виктору на плечи и поглядел
прямо в глаза.  -  Важно одно: поделись с нею тем, что у тебя на сердце.
Помни,  что у  тебя может не быть другой возможности сказать ей,  что ты
чувствуешь,  а то,  что ты сейчас скажешь,  - может быть, последнее, что
она о тебе запомнит. И еще важнее: твои слова будут поддерживать ее в те
долгие ночи,  когда  она  будет  гадать,  жив  ли  ты  или  погибаешь на
каком-нибудь безвоздушном планетоиде.
   - Ты мудрый человек, Кай Аллард-Ляо.
   - Знаешь,  Виктор,  на самом деле нет. - Кай улыбнулся. - Будь я мудр
по-настоящему,  я  бы давно уже придумал способ решить вопрос с Кланами,
чтобы нам никогда не надо было расставаться с любимыми.

x x x

   В этот вечер Оми ждала Виктора в саду дворца, и вся сцена была залита
живым светом сотен свечей.  Виктор удивился, увидев ее в саду, поскольку
это место было связано с мучительными воспоминаниями.
   Счастье, которое мы узнали, родилось в других местах этого дворца.
   Она повернулась к  нему,  услышав хруст его шагов по  гравию,  и  так
небрежно смахнула слезу, что Виктор еле заметил это движение.
   - Комбан-ва, Виктор-сама.
   Он  наклонил голову и  протянул ей безупречную голубую розу,  которую
нашел в имперской столице.
   - Эта роза должна плакать, ибо ее красота бледнеет рядом с твоей.
   Оми улыбнулась, грациозно принимая цветок.
   - Ты бесконечно добр.
   - Мне стыдно,  насколько я отстаю в этом от тебя.  -  Виктор протянул
руку,  предупреждая возражение.  - Я должен что-то тебе сказать и боюсь,
что никогда не  смогу этого сделать,  если ты не дашь мне говорить,  так
что, прошу тебя, выслушай мои слова.
   Оми кивнула и села на побеленную каменную скамью,
   Виктор стал расхаживать по  саду,  но  остановился,  потому что хруст
камешков под ногами напомнил ему лязг разбитой брони шагающих роботов.
   - Оми  Курита,  я  люблю  тебя  так,  как  полагал невозможным вообще
кого-нибудь любить.  Я  хотел бы  быть  поэтом,  чтобы писать сонеты для
тебя,  или художником,  чтобы писать для тебя картины.  Я  воин,  я этим
горжусь,   но  поклясться  ради  тебя  сражать  врагов  -  кажется,  это
неподходящий знак любви,  хотя это именно то,  что я буду делать. Я буду
биться с Кланами,  потому что они желают уничтожить тебя и все, что тебе
дорого. Этого я не допущу.
   Здесь,  в  этом саду,  в ту ночь,  я был готов умереть,  чтобы спасти
тебя.  Когда я лежал там, на полу, и увидел тебя в окровавленном кимоно,
я подумал,  что ты убита,  и обрадовался,  что мы будем вместе в смерти.
Теперь я  знаю,  что ты  значишь для меня больше,  чем сама жизнь,  и  я
никогда бы не хотел разлучаться с тобой. Это не то чтобы мы с тобой были
половинами единого  целого,  потому  что  каждый  из  нас  больше  любой
половины,  а  то,  что  мы  составляем  с  тобой  вместе,  -  это  почти
невероятно.  Я  не  могу  представить себе более совершенной жизни,  чем
жизнь с  тобой.  -  Виктор глотнул,  пытаясь убрать ком из  горла.  -  И
насколько я  не хочу покидать тебя,  настолько я  должен это сделать.  Я
принесу эту  жертву,  потому  что  это  единственный способ сделать так,
чтобы мы никогда не разлучались снова.  Прости меня. Не забывай меня, не
страшись за меня, и я вернусь.
   И снова Оми медленно кивнула, подняла глаза от орошенной слезами розы
и улыбнулась.
   - Я верю тебе,  Виктор, потому что знаю, что ты не солгал бы мне. И я
лишь потому могу отпустить тебя, что знаю: ты вернешься.
   Она показала розой в сторону дворца.
   - Когда  я  увидела,  как  ты  лежишь  там  в  собственной  крови,  я
почувствовала,  как уходит из меня жизнь.  У меня оставалась только одна
причина жить дальше -  проследить,  чтобы жил ты.  Если бы ты умер, я бы
умерла вместе с  тобой,  и  мы были бы едины в  смерти.  -  Оми встала и
развела руки в стороны.  -  В ту ночь я пригласила тебя в этот сад,  ибо
здесь было мое  святилище.  Здесь ты  сохранил мне  жизнь и  рассудок во
время вторжения Кланов на Люсьен.  Здесь,  в ту ночь, ты снова спас меня
от  сил,  желавших моей гибели.  С  тех пор мы оба избегали этого места,
потому что оно приобрело оттенок зла. Сегодня, в канун твоего отъезда на
величайшую войну за всю историю человечества, я попрошу тебя о маленьком
одолжении.
   - Все, что ты попросишь, я сделаю.
   Оми, перебирая пальцами, медленно развязывала пояс своего кимоно.
   - Раньше,   чем  ты  освободишь  наши  миры  от  Кланов,  помоги  мне
освободить это место от зловещих воспоминаний, которые не хотят покидать
его.  Когда ты уедешь,  а я буду приходить сюда, я хочу помнить этот сад
как место любви и  жизни,  а  не  ненависти и  смерти.  Люби меня здесь,
Виктор Дэвион,  стань здесь моим святилищем,  и я сохраню память об этом
до твоего возвращения.

XXXI

   Равнина Рагнарока
   Асгард
   Зона оккупации Дымчатых Ягуаров
   27 мая 3059 года

   Коммандант  Венди  Карнер  хоть  и  сидела  в  бронированном  корпусе
"Опустошителя",  остро  чувствовала свою  уязвимость.  Странно,  но  это
чувство не  было связано с  открытой позицией ее батальона в  предгорьях
Убежища Одина,  переходящих в равнины Рагнарока. Батальон боевых роботов
Тяжелой Гвардии Дэвиона занял эту позицию по вполне конкретным причинам,
когда наступила ночь,  и Венди знала, что мудрость - или безумие - этого
решения будет проверена еще до рассвета.
   Чувство  уязвимости,  как  понимала Венди,  порождалось тем,  что  от
робота  исходил  запах  нового.  Она  даже  припомнить не  могла,  чтобы
когда-либо была в роботе,  где пахло новизной.  Начинала обучение она на
агроробо-тах, и во всех последующих роботах, от машин Авалонской Военной
Академии и  до боевых роботов Кланов,  ей приходилось воевать в  машинах
куда  старше  ее  самой.   А  перед  тем  как  ей  выдали  этого  нового
"Опустошителя", она воевала на том самом роботе, который пилотировала ее
мать,  а  до  того  -  бабка во  время службы в  Тяжелой Гвардии.  Венди
понимала,  что новый -  не значит "плохой" и  конструкция у этого робота
удачная, и все равно не могла привыкнуть к своему "Опустошителю".
   Впрочем,   несмотря  на   все   предчувствия,   Венди  нравился  этот
десятиметровый широкоплечий боевой робот.
   Несколько мешало  отсутствие у  него  кистей рук,  но,  поскольку обе
руки-манипуляторы кончались дулами пушек Гаусса,  с  этим дефектом можно
было  мириться.  По  обе  стороны груди  под  самыми средними лазерами у
робота   имелись   протонно-ионные   излучатели.   Два   средних  лазера
монтировались на  голове  и  точно  над  хребтом машины,  что  позволяло
стрелять по находящимся сзади целям. Еще робот обладал мощной броней, то
есть не  только был способен поражать цели на  дальнем расстоянии,  но и
сам мог выдержать интенсивный обстрел.
   Венди была более чем  уверена,  что предстоящая перестрелка не  будет
продолжительной.
   Но недостаток длительности будет искупаться избытком интенсивности.
   Вторжение  на  Асгард  удалось  произвести  с  неожиданной легкостью.
Четвертый  Драгунский полк  Ягуаров  состоял  из  единственного кластера
фронтовых  боевых  роботов  Кланов.   Все  силы  его  состояли  из  штук
шестидесяти  боевых  роботов,  что  примерно  вдвое  превосходило  число
роботов  Тяжелой  Гвардии.  По  всем  признанным критериям это  означало
приблизительное равенство сил.  Правила  военной  науки  требуют,  чтобы
атакующие силы  не  менее чем  втрое превосходили силы  обороны -  тогда
можно достигнуть победы с  приемлемыми потерями.  По этой причине в силы
Звездной  Лига,  развернутые на  Асгарде,  входили  две  боевые  единицы
масштаба полка  -  из  Синдиката и  из  Комстара.  Третий  Прозерпинский
Гусарский  находился  на   острие  атакующих  сил   Синдиката,   и   его
поддерживали  два  батальона  Третьего  Бенджаменского  Регулярного.  Их
включили в  состав сил  атаки,  поскольку именно этот  полк сдал планету
Ягуарам  и  отчаянно рвался  отвоевать обратно  планету  и  свою  честь.
Комстар  дал  278-ю   дивизию,   элитную  часть,   расквартированную  на
Расалхаге.
   В  момент  прибытия сил  Звездной Лига  в  систему  Асгарда Четвертый
Гусарский Кластер Ягуаров стоял в  Вернане,  самом крупном городе южного
континента Асгарда.  Таи-са  Ангус Мактиг хотел связать их  боем  именно
там,  поскольку Третий Регулярный был в  3052 году вытеснен из Вернана в
Убежище  Одина  и  потом  на  равнины.  Ягуары  предупредили  этот  шаг,
оттянувшись из города в  скалистые горы Убежища,  Тогда Мактиг развернул
силы  Гвардии Содружества к  югу  от  горных цепей и  пропустил за  ними
Тяжелую Гвардию Дэвиона,  чтобы она  заняла южный путь отхода с  гор,  а
силы Синдиката ударили на Ягуаров с  востока,  по тем самым дорогам,  по
которым Ягуары гнали Третий Регулярный семь лет тому назад,
   - Молот-один, вызывает Дэниел-семь. Венди щелкнула рычажком:
   - Говорите, Дэниел-семь,
   - Пассивные детекторы обнаружили движение на пути вниз. - Дозорный на
миг замолчал.  - Противник перемещается в сектор двадцать три - тридцать
один.
   - Двадцать три -  тридцать один,  понял вас.  Вы  отлично справились.
Теперь убирайте своих людей у Ягуаров с дороги.
   - Есть,  командир! - Нескрываемое облегчение слышалось в этом ответе.
- Отходим.
   - Понял вас,  седьмой.  И веселее,  там сейчас будет горячо.  - Венди
переключилась  на   тактическую  частоту  батальона.   -   Молот-один  -
батальону.  Приближение противника. Численность и вооружение неизвестны,
но  враг  идет  через  сектор два-три-три-шесть.  Огонь  без  команды не
открывать.
   Нажав  несколько  кнопок  на  консоли  коммуникатора,  Венди  вызвала
полковую артиллерию.
   - Говорит Молот-один.  Прошу заградительный огонь на  сектор двадцать
три -  тридцать шесть, через минуту. Повторяю, через минуту. Второй залп
- через тридцать секунд после первого.
   - Понял вас, Молот-один. Будете в очереди первой.
   Венди снова переключилась на тактическую частоту батальона.
   - Ну, молотки, сейчас мы их поджарим.
   Она глянула на голографический экран сенсора, висящий в воздухе у нее
перед лицом.  На этом экране круговой обзор в триста шестьдесят градусов
сжимался в  дугу  сто  шестьдесят.  Золотистые полоски  по  обе  стороны
изображения обозначали дугу  обстрела для  направленного вперед  оружия.
Венди быстро ввела коэффициент увеличения и  переключила прибор в  режим
сумерек, чтобы максимально воспользоваться светом заходящего солнца.
   Вдали,  далеко за пределами досягаемости ее оружия,  появилась группа
из  восемнадцати боевых роботов.  Они  несли на  себе пятнистую окраску,
излюбленную Дымчатыми Ягуарами,  но  она  почти вся уже облезла с  брони
роботов.  Эти  машины  явно  побывали в  адской битве,  и,  если  верить
полыхавшим у  вершин Убежища Одина вспышкам,  бой  и  сейчас яростно там
кипел.
   Первый батальон не пытался скрывать свое присутствие,  даже вызывающе
выстроился на  холмах на фоне неба,  но,  когда он запитал свои сенсоры,
Ягуары получили недвусмысленное сообщение,  что Гвардейцы не  собираются
торчать  здесь  простыми наблюдателями.  Включить сенсоры -  это  вызов,
подобный тому, который делали древние рыцари Терры, бросая перчатку.
   Но  здесь была одна проблема:  боевые роботы Кланов могли стрелять на
таком расстоянии. Удар их не будет сильным, но кое-какой вред принесет и
главное -  останется безнаказанным,  поскольку отстреливаться Гвардия не
сможет. Может быть, такое поведение и неспортивно, но Венди давно знала,
что  насчет честной игры на  войне беспокоятся лишь те,  кто  никогда не
видел  боя,   и   таких  бедолаг  прихлопывают,   когда  они  не   могут
отстреливаться.
   Она включила микрофон.
   - Спокойно, ребята. Они до нас доберутся там, где хотим мы.
   Используя дальнобойность своего  оружия,  Ягуары рассыпались цепью  и
открыли  огонь  по  Гвардейцам.  Зеленые  полосы  когерентного света  из
больших лазеров прорезали тьму и  ударили в  корпуса роботов Гвардии.  С
турелей  клановских роботов  взлетели ракеты  дальнего действия,  воздух
наполнился дымом и огнем. Две группы ракет попали в "Опустошитель" Венди
и  разлетелись  на  броне  на  груди  и  на  левой  лодыжке  робота.  Он
содрогнулся, но повреждений практически не получил.
   По  радио послышались доклады о  повреждениях,  но  никто серьезно не
пострадал.  Тяжелая  Гвардия  Дэвиона  воевала на  самых  больших боевых
роботах,  и,  чтобы свалить такого, нужно куда больше одного рассеянного
ракетного залпа.
   Похоже,  что Дымчатые Ягуары держатся своих традиций чести и  бьют по
отдельным целям,  вместо того  чтобы соединить всю  свою  огневую мощь и
свалить кого-нибудь одного из нас.
   Венди даже могла бы счесть такой образ действий благородным,  если бы
он  не  был еще и  глупым и  не  вызывал бы  у  нее скорее жалость,  чем
восхищение.
   Она поймала в  перекрестье прицела коренастого робота,  у которого из
массивных  рук  торчали  металлические когти.  Компьютер  нацеливания не
показал захват  цели,  но  сообщил,  что  взятый в  перекрестье робот  -
"Кодьяк".
   Отлично,  значит, Ягуары воюют на "Кодьяках". У нас будет опыт борьбы
с ними, когда мы пойдем на охоту за Медведями-Призраками.
   Первый залп  заградительного огня  обрушился на  Ягуаров,  когда  они
готовились ко второму дальнему залпу по Гвардейцам. Сначала хлопнули два
слабеньких взрыва,  и  потом весь  сектор залило красно-золотой пеленой.
Казалось, что взорвался сам воздух. Через миг рокочущий рев удара достиг
Гвардейцев, и Венди скривилась.
   Нельзя так  уничтожать людей.  Но  пусть лучше они погибнут так,  чем
придут сюда  и  будут убивать моих солдат.  Такой вариант мне  почему-то
кажется неприемлемым.
   Из кипящего дыма вынырнули уцелевшие роботы Кланов,  Залп проредил их
на треть, выведя из строя более мелкие и уязвимые машины, но тяжелые все
еще перли,  хромая, в бой. И они шли по пологому подъему туда, где ждали
их  Гвардейцы.  Полыхали  в  сумерках выстрелы их  оружия,  и  кошмарные
силуэты роботов вспыхивали на миг и вновь проваливались во тьму.
   - Гвардейцы, огонь!
   Венди опустила прицел на контур "Кодьяка".  Она не знала, тот ли это,
который она уже видела, но ей это было совершенно безразлично. Секунду в
середине экрана пульсировала золотая точка,  потом  Венди дала  залп  из
спаренных пушек Гаусса.
   Из  дул  вырвались два серебристых шара и  ударили в  "Кодьяка".  Оба
сверхзвуковых снаряда поразили робота в  левый бок.  Один стряхнул тонну
брони  с  левой руки,  а  другой превратил броню левой голени в  крошево
хлопьев.  Пораженный робот завертелся влево от  удара,  и  Венди на  миг
показалось, что он сейчас свалится, но пилот оказался искусным и удержал
свою машину на ногах.
   "Кодьяк" ответил залпом  большого лазера,  смонтированного на  груди.
Нежно-зеленый  луч   зашипел,   ударив  в   левую  ногу  "Опустошителя".
Килоджоули энергии выжгли пушистую полосу на броне левого бедра,  но все
равно нога осталась достаточно защищена,  чтобы выдержать еще  несколько
таких ударов.
   А возможности их нанести у тебя не будет.
   "Сокольничий" Фреда Мурэна навел оружие на "Кодьяка". "Сокольничий" с
виду был  как  сломанный,  потому что  его  туловище от  бедер клонилось
вперед,  в отличие от прямой стойки "Кодьяка" или "Опустошителя".  Мурэн
говорил,  что это затрудняет противнику попадание.  Венди же знала,  что
выживание этого  робота  в  гораздо большей степени обеспечивала огневая
мощь, чем низкий профиль.
   Протонно-ионный излучатель, встроенный в левую руку робота, плюнул по
"Кодьяку" неровной струей  голубой  энергии.  Будто  ударом  бича  сбило
броневые плиты с левой руки "Кодьяка",  загорелась трава вокруг, а пушка
Гаусса из  правой руки  "Сокольничего" ударила шаром  прямо  "Кодьяку" в
грудь.  Попав туда,  где у человека была бы грудина, шар превратил броню
робота в щебенку, струей потекшую на землю.
   "Кодьяк",  подошедший уже на расстояние, где можно было задействовать
все  его  оружие,   переключился  на  "Сокольничего".  Венди  сочла  это
бессмысленным, поскольку у "Сокольничего" не было повреждений, а главное
- он с такого расстояния не мог нанести "Кодьяку" такого ущерба,  как ее
"Опустошитель",
   Будто пилот оскорбился,  что  Тед вмешался в  наш бой.  Если так,  то
сейчас он вообще озвереет от обиды.
   "Кодьяк"  открыл  огонь  по   "Сокольничему"  из  всего,   что  могло
действовать  на  такой  дистанции,   и   это  была  весьма  впечатляющая
демонстрация огневой  мощи.  Робот  воздел  оба  кулака,  пуская  в  ход
смонтированные в руках средние лазеры.  Из четырех стволов три ударили в
цель.  Три луча прожгли полосу на броне туловища "Сокольничего" от борта
до  борта.  Лучи,  пущенные левой  рукой,  имели точность семьдесят пять
процентов и смогли испарить броню "Сокольничего" на левой стороне груди,
на  руке и  на  ноге.  Ни  одно из этих попаданий не пробило брони и  не
повредило робота  всерьез,  но  потеря  стольких броневых плит  серьезно
нарушила его равновесие. "Сокольничий" закачался и рухнул на левый бок.
   - Тед,  вставай и  убирайся из боя.  Гвардейцы,  после этого огневого
обмена отходим!
   Венди начала отводить "Опустошителя" назад, но не сводила перекрестья
с  "Кодьяка".  Серебряный шар  правой  пушки  Гаусса  отскочил от  груди
"Кодьяка",   усилив   повреждения,   нанесенные  "Сокольничим".   Второй
серебристый снаряд ударил прямо  в  медвежью лапу  противника,  разметав
броню вьюгой керамического серебра. Но пилот-клановец, несмотря на такие
разрушения, держал машину на ногах и двигался вперед.
   Батальон  Венди  отступал в  полном  порядке.  Быстро  пробежал назад
"Сокольничий" Теда,  и  "Опустошитель" Венди  перевалил через гребень на
противоположный склон холма.  "Сокольничий" на  ее  глазах развернулся и
навел оружие вверх, используя гребе