ноподобные существа, жившие на одной из планет.
     Эндо рывком освободил волосы и попытался в  развороте  поразить Джоанну
ногой в висок. Но та оказалась проворнее. Блок - атака  - и кулак  Джоанны с
глухим   звуком   снова   врезался   Эндо   в  живот.  Лицо  бедняги   стало
темно-багровым. Джоанна  толкнула  его в  грудь, и  он  свалился  на  землю,
судорожно пытаясь вдохнуть.
     Сокольничий Джоанна стянула с  рук перчатки и, не глядя, бросила  их на
землю.
     - Для таких птенчиков, как вы, они ни к чему, - сказала она с усмешкой.
     Затем  мучительница прошлась  мимо них,  высматривая новую жертву. Сибы
машинально придвинулись  друг к  другу.  Эндо  продолжал корчиться на  земле
между ними и Джоанной.
     Внезапно Джоанна заорала истошным голосом:
     - А ну, все на одного! Ну, трусливые ублюдки - И бросилась на группу.
     Молниеносным ударом в переносицу  она свалила Брета, затем, словно едва
коснувшись  подбородка Тимма, сбила и его, одновременно поразив Орилну ногой
в  то место, которое особо уязвимо у мужчин.  Не будучи мужчиной, Орилна тем
не менее согнулась пополам.
     - Ну что, так и будем тянуть резину, кадеты, а? - крикнула Джоанна.- Не
осточертело? А ну драться, будущие вояки!
     Вызов  приняли Эйден  и  Марта.  Эйден  бросился  на  Джоанну,  провод
отвлекающий маневр.  Поддавшись на его уловку, она подняла руки, ставя блок.
Эйден  же в последний миг перегруппировался и нанес ей удар головой в грудь.
На  самом деле он  метил  в  живот, поэтому, когда его  голова столкнулась с
грудной клеткой  Джоанны,  удар на мгновение оглушил его.  И  тотчас  же, не
давая ей  опомниться,  Марта бросилась с левой  стороны, намереваясь поймать
шею  Джоанны в  захват, но  маневр  не  удался  - та оказалась  поразительно
проворной.  Единственное, что успела Марта - это  провести  болевой  захват.
Заломив руку противницы  в  локте, она попыталась  вывернуть  ее Джоанне  за
спину. Та только расхохоталась.
     - Давай, давай, потаскушка, дергай. Ты в своей сиб-группе так с парнями
заигрываешь, да? Только со мной этот номер не  пройдет. -  И с этими словами
Джоанна  просто напрягла мускулы  и освободила  свою  руку. Затем, не  дава
Марте опомниться, она  резко ударила ее снизу плечом в подбородок. По  тому,
как покачнулась Марта,  по ее  помутившемуся взгляду  успевший прийти в себ
Эйден понял, что в этом поединке на нее рассчитывать уже не стоит. С воплем,
который бы испугал обычного человека, Эйден кинулся на Сокольничего Джоанну.
Однако,  как  и  следовало  ожидать,   крик  не  произвел  на  нее  никакого
впечатления.
     И  вдруг, подпрыгнув и издав по-настоящему жуткий вой, Джоанна  нанесла
Эйдену удар ногой в  лоб.  Он отключился.  Но к этому времени остальные сибы
уже пришли в  себя и разом бросились на Джоанну,  стремясь использовать свое
численное преимущество. Уходя  от ударов,  вынуждая сибов мешать друг другу,
Джоанна разила их направо и налево. Кулаки, локти, колени, ноги, голова  - в
ход шло  все. Несколько минут яростной свалки - и все было  кончено. Джоанна
стояла над корчившимися на земле, стонущими кадетами.
     Она презрительно оглядела их. Жестокие глаза, казалось,  бросали вызов:
"Ну, кто еще осмелится?"
     Осмелился пришедший в себя Эйден.
     Он вскочил  и,  собрав  все оставшиеся силы, ринулся  на  нее.  Джоанна
выставила вперед руку и легко  отразила его слабую  атаку.  И  все же  Эйден
нашел  в  себе  силы  на  повторный удар.  Джоанна даже не  удосужилась  его
отразить, а просто наотмашь ударила Эйдена тыльной стороной ладони по лицу.
     Два следующих удара в корпус вновь отправили Эйдена на землю.
     Он видел ее глаза. В них по-прежнему горел вызов.
     И Эйден снова  принял  его. С  трудом  поднявшись на ноги,  шатаясь  из
стороны  в  сторону, он сцепил  руки и, кинувшись на Сокольничего,  что есть
силы ударил  ее  по липу,  справа  налево.  Удар,  казалось, удивил Джоанну,
которая  не  сочла нужным  даже  поставить блок.  Она  покачнулась, а  затем
повернулась к Эйдену и  ухмыльнулась. И  хотя  на: ее лице  по-прежнему было
написано  презрение,   а  в  глазах  светилась  жестокость,  ухмылка  у  нее
получилась  довольная.  Для  Эйдена  это  выглядело  даже пугающим.  Джоанна
сделала к нему несколько шагов. Широко, по-дружески  улыбнулась. И протянула
руку.
     -  Вижу,  я  тебе  здорово  не  нравлюсь,   кадет.  Я  восхищена  твоей
настойчивостью.
     Она взяла Эйдена за руку  и удерживала ее  несколько мгновений.  Затем,
отпустив  его  руку,  Джоанна  все с  той  же  дружеской  улыбкой совершенно
неожиданно ударила его в нос другой рукой.  Эйден ощутил, как под ее кулаком
что-то треснуло. Новый удар - в то же место. На этот раз боль была настолько
адской, что он на миг перестал что-либо видеть. Точнее, он стал вдруг видеть
слишком хорошо и все одновременно. Третий удар в нос поверг его на землю.
     Лежа,  Эйден с трудом  поднял глаза, чтобы видеть Джоанну,  стоящую над
ним.
     - Ну что, хватит с тебя, птенчик?
     Он попытался сесть, но она легонько толкнула его назад.  Он  попробовал
было еще раз приподняться, но не смог.
     -  Этот испытание прошел на отлично, - сказала она Сокольничему Эллису,
который подошел  и  посмотрел на распростертого Эйдена.-  Крепкий орешек.  -
Говоря это, она натягивала перчатки  и морщилась.  При  этом Джоанна держала
руку  на  уровне лица,  и лучи солнца ярко  вспыхивали  на  стальных  гранях
звездочек. - Просто  так этот парень не сдается. Ты видел, Эллис. Надо нам с
тобой уважить  кадета. Обеспечим  ему здесь трудности по первому разряду, а,
Эллис?
     Ее комплименты особого удовольствия Эйдену не доставили. Он был уверен,
что ненавидит Сокольничего Джоанну.
     Она еще  что-то  говорила,  но  Эйден ее  уже  не  слышал.  Он  потерял
сознание.
     Похоже, без сознания он  пробыл недолго.  Следующее,  что ему отчетливо
запомнилось,  - как его и  других  сибов поднимают и ставят  на ноги. Теперь
офицеры уже не придуривались, а были сухо-деловиты.
     Эйден  пошарил в карманах  куртки,  желая  чем-нибудь  вытереть  кровь,
сочащуюся  из разбитых губ.  По там ничего не оказалось.  Оставалось  ждать,
когда  кровь  сама  перестанет течь.  Остальные  ребята  из  его  сиб-группы
выглядели не лучше. При малейшем движении их лица кривились от боли.
     - Хорошо, -  сказал командир  Сокольничих Тер Рошах, прохаживаясь перед
строем сибов.  - Вижу, Эллис и Джоанна уже вас кое-чему  научили. Раньше вас
учили  акробатике.  Мы  вас  будем  учить  драться. Боевой  робот  не  умеет
грациозно двигаться, да и прыжки у него неизящные. Так что  не пытайтесь нас
больше  поразить утренней разминкой. Вкалывайте до потери пульса - и, может,
из вас выйдет толк. А балет этот ваш  забудьте. Сокольничие, стройте  их и -
шагом марш.
     Нетерпеливо  подталкивал сибов,  чтобы  те пошевеливались,  Сокольничие
построили их попарно в относительно ровную колонну. Эйдена Джоанна поставила
во главе колонны, рядом с собой.
     - До бараков  еще топать  и топать, птенчик.  И  всю дорогу ты  у  мен
будешь чеканить шаг. А пойдем мы ускоренным маршем, - радостно сообщила она.
     У Эйдена  волосы  встали дыбом  при одной  только  мысли, что  придетс
куда-то ИДТИ, но  когда  Джоанна  пролаяла  сибам  команду,  ему  ничего  не
оставалось,  как сделать шаг, затем другой, изнемогая от ненависти к Джоанне
и стараясь не отстать. Колонна  двинулась. Стоило Эйдену замедлить темп, как
Джоанна награждала его ударом кованого сапога по ноге.
     Когда  колонна  догнала ушедших  вперед остальных новобранцев,  Джоанна
хлопнула Эйдена по спине и сказала проникновенно:
     - Теперь  ты  мой,  кадет.  Можешь  сопротивляться  и,  надеюсь, будешь
сопротивляться.  Только  мне  на   это  наплевать.  Или  ты  станешь  лучшим
командиром боевой  машины из всех  этих сраных  сибов,  или сдохнешь. Скорее
всего сдохнешь. Я позабочусь об этом. Ты проиграл, птенчик.
     Эйден почувствовал, как в нем поднимается волна злобы.
     - Нет, -  яростно выдохнул он.  Она выдернула его из колонны и швырнула
на землю.
     - Не сметь обращаться ко мне или к другому офицеру. Ясно?
     Эйден помнил  об  этом правиле.  Он  сознательно  нарушил его,  ответив
Джоанне. Не глядя на нее, он встал и побежал догонять колонну,  чтобы занять
свое место.
     Марш  и  в  самом  деде  оказался  долгим.  Были  моменты, когда  Эйден
чувствовал,  что не в силах больше сделать ни шагу  - так болели ноги. Но за
каждым шагом  был следующий, затем еще  один. Все его тело заливала сплошна
всепоглощающая  боль.  Ничего  подобного-  в  своей  жизни   Эйдену  еще  не
доводилось испытывать.
     Последний участок пути он  шел  с  закрытыми глазами,  стараясь только,
чтобы ему не наступали на  пятки.  Наконец раздалась команда: "Стой!"  Эйден
открыл  глаза  и  увидел,  что  Джоанна и Эллис  стоят перед  колонной. Лица
офицеров выражали крайнее отвращение. Тер Рошах куда-то исчез.  Эйден не мог
вспомнить, видел  он  командира  во время марша или нет. Он  попытался  было
расслабиться,  но  боль  не  позволяла  ему  этого  сделать.   Сейчас  Эйден
чувствовал каждую  царапину,  каждую  отметину,  оставленную Джоанной на его
теле. Вдобавок  к  этому болели  и те места, которые, по  его разумению, она
никак не могла зацепить в драке.
     Джоанна  стянула  перчатки и  заткнула их за  пояс. Откуда-то  вынырнул
человек  в  потрепанном комбинезоне техника  и  подал ей полотенце.  Джоанна
грубо  вырвала его у бедняги из  рук. Казалось, подобное обращение было  дл
него  привычным  -  по  крайней  мере  воспринял  он  это   как  само  собой
разумеющееся.  Встав  перед  строем  сибов,  Джоанна  демонстративно  начала
вытирать  с себя  пот,  причем делала  она это очень методично и подчеркнуто
медленно. Для начала она протерла лицо, затем долго,  очень  долго растирала
шею, потом настала очередь рук. Сибы стояли, покачиваясь, смотрели и ждали.
     Закончив  туалет,  Джоанна  швырнула  полотенце на  землю. Будто из-под
земли откуда-то  вынырнул техник, подхватил  полотенце и исчез.  Джоанна тем
временем презрительно оглядывала сибов. На мгновение ее взгляд задержался на
Эйдене, и она слегка кивнула ему.
     До того как Эйден попал в лагерь  на  Железной Твердыне, вся  его жизнь
проходила   в  сиб-группе,  под  опекой  сиб-родителей,  старых   ветеранов,
демобилизованных  по   возрасту  из   боевых  частей.   На  них  возлагалась
обязанность  учить  и  тренировать сибов,  пока  те  были  детьми,  а  потом
подростками.  Сиб-родители  были  суровы, спору  нет, "о по-своему  добры. В
конце концов сибы полюбили их. А вот Сокольничего  Джоанну Эйден полюбить не
сможет никогда, он чувствовал это. Она вызывала у него страх. Никому никогда
раньше  не  удавалось запугать Эйдена, а  вот Сокольничему  Джоанне удалось.
Оглянувшись  на  своих,  Эйден увидел  то же выражение страха  на их  лицах.
Непривычно искаженные, они делали  сибов  еще более похожими друг на друга и
одновременно какими-то чужими, незнакомыми.
     "Железная Твердыня поставила на нас свое клеймо", - подумал Эйден.
     Их сиб-группе был отведен отдельный  барак - сколоченное на скорую руку
дощатое сооружение. Сквозь широкие щели задувал ветер. Каждому было отведено
спальное место. Сокольничие приказали сибам раздеться  и лечь и скомандовали
отбой,  сказав,  что  утром сиб-группе  будет  выдана  униформа  и  начнутс
занятия.  "А  послезавтра,  -  заржал   Сокольничий  Эллис  на  прощание,  -
завтрашний ад покажется вам детским баловством".
     Грубая обувь отлично  выдержала перипетии сегодняшнего дня, чего нельз
было сказать о ногах Эйдена.  Стащив башмаки, он обнаружил, что на  натертых
во  время марша ногах вздулись громадные волдыри. Пальцы были сбиты в кровь.
Раздевшись,  Эйден  рухнул на отведенное ему место,  на  тоненький матрасик,
который, как казалось, был буквально пропитан  страхом и  страданиями многих
поколений  кадетов. В бараке царил жуткий холод. Даже завернувшись с головой
в  тонкое  колючее одеяло из  грубой  шерсти, Эйден никак  не мог согреться.
"Хорошо бы сейчас пойти  к Марте, обнять  ее покрепче, согреться..." - Эйден
провалился в сон, так и не успев додумать соблазнительную мысль до конца.





II

     -  ...И этот  мир  назывался Strana  Mechty.  Так  назвала  его  Катюша
Керенская. Это русское название, потому  что  ее родным языком  был русский.
Класс, как это будет по-нашему?
     Класс оглушительно проорал хором: "Страна Мечты".
     Первое, что восемь  месяцев назад на первом же занятии вдолбил в головы
ученикам  Сокольничий-наставник Дерворт,  как  нужно  отвечать на  вопросы -
громко и хором.
     Эйден сидел, держа спину прямо, на раз и навсегда отведенном ему месте.
Расслабиться или отвлечься  означало  вызвать гнев  Дерворта, чья  указка  с
удовольствием гуляла  по шеям учащихся.  Когда класс  отвечал, Эйден,  как и
все,  багровел от  натуги  и  орал,  выпучив  глаза.  Про себя  он ненавидел
подобный  способ обучения. Кто сказал, что истошный крик и  свирепая гримаса
на лице способствуют лучшему усвоению материала? Вообще, в процессе обучени
здесь,  на Железной  Твердыне, много  странного.  Во-первых -  ответ  хором.
Во-вторых, если кадету запрещено отвечать офицеру, то групповой ответ класса
наставнику почему-то разрешен. Далее, какой  смысл учиться, если  у  кадетов
нет возможности спрашивать. Почему, если  кадет что-то не понял, он не может
переспросить?  Ведь, если  вдуматься, подобное обучение  обрекает кадета  на
ПОЛНОЕ невежество.
     На первом занятии Дерворт сказал:
     - Думать положено касте ученых. Спрашивать  положено подкасте учителей.
Думать  и  спрашивать  - значит  сомневаться.  Воину  сомнения  ни  к  чему.
Интеллектуальный мусор воину тоже ни к чему.  Офицер может размышлять только
над  стратегией предстоящего  боя.  Иначе  он паршивый воин. Мысли паршивого
воина витают неизвестно где, он проигрывает в Споре Благородных, он медлит с
решением  и,  следовательно,  медлит с  действием.  Дурацкие мысли  тормозят
движение его  пальца к рычажку на пульте управления,  дурацкие мысли  мешают
ему следить за действиями противника, дурацкие мысли мешают ему  перехватить
инициативу  в  Споре  Благородных. На  пустые размышления уходит время.  Зр
потраченное время означает проигранное сражение.
     Возможно, Дерворт прекрасно жил по своим заветам.  Что до Эйдена, он не
мог запретить себе  думать и задавать вопросы.  И  в этом  его решительно не
понимали даже самые близкие люди на свете - сиб-группа.
     - У тебя глаза-перевертыши, - сказала ему
     Марта, когда они были еще совсем  детьми.  Сейчас Эйден  уже не помнил,
из-за  чего она так сказала. Они с Мартой  сидели тогда  на плоской  вершине
скалы,  держались  за  руки  и глядели  вниз,  где  остальные сибы  устроили
сражение на палках.
     - Когда я смотрю в твои  глаза, Эйден, то всегда вижу, что  есть  в них
что-то, глубоко спрятанное внутри. Иногда  они точно  перевертываются, и то,
что было снаружи, уходит вглубь, а то, что ты прячешь, выходит наружу. Глаза
с  секретом. И  сам ты с  секретом.  Ты скрытный. Если за  тобой внимательно
наблюдать, - можно заметить, как  в твоих глазах  иногда мелькают  тщательно
скрываемые мысли.
     - Я думаю, что так у всех. Марта.
     - Нет! Не у всех. Ни у кого в нашей группе больше нет таких глаз.
     - А у тебя самой? Ведь говорят, что мы очень похожи.
     -  Да, похожи. Но у тебя глаза с секретом, а у меня -  нет. Не  веришь?
Посмотри мне в глаза, Эйден, и ты увидишь, что я ничего не скрываю.
     Он кивнул.
     - Да, это так. У тебя открытый взгляд.
     - И сама я открыта. Как и  все  из  нашей группы.  Кроме тебя. Я  люблю
тебя, Эйден.
     - Мы все любим друг друга. Во всех сиб-группах так.
     - Я люблю тебя не так, как всех.
     - Из-за моих глаз-перевертышей?
     - Наверное.
     - Выходит, что у тебя тоже есть тайна от группы?
     - Выходит.
     Он очень хорошо понимал Марту. Но одновременно только и думал,  как  бы
увести разговор  прочь  от скользкой темы. Одной из его самых больших  тайн,
которая, как Эйден надеялся, никогда "не мелькает в глазах", было то, что он
тоже любил Марту, и тоже не так, как  всех.  Он много думал о ней, ему часто
снились сны, где  были только он  и  Марта,  и  никого  больше.  Любой из их
сиб-группы, расскажи Эйден ему о  своем заветном желании, сказал бы, что это
не  по-сибски. Сибскими ли или несибскими были его сны, но они ему частенько
снились,  и  в этих снах  они с  Мартой больше  не принадлежали ни  к  какой
сиб-группе. Ни за что на свете не решился бы Эйден рассказать об этом Марте.
Ее бы просто шокировало столь вопиющее противопоставление себя группе" столь
грубое нарушение  кодекса чести сибов. Но  та  близость, которая сейчас есть
между ним, Эйденом, и Мартой, безвозвратно исчезла бы.
     - Мы  не  должны  испытывать  подобных  чувств  друг  к  другу.  Марта.
Сиб-родители говорят, что любовь, даже мимолетная страсть к какому-то ОДНОМУ
человеку пристала лишь вольнорожденным.
     - Я знаю, - ответила она.  - Нам не положено любить кого-то одного. Нам
положено любить всех из нашей группы.
     - Что мы и делаем. Разве не так?
     - Так,  конечно. Но только любить  всех и любить  одного  - это не одно
и...
     - Даже и не заикайся об этом. Марта. Впоследствии они никогда больше не
заговаривали на эту тему, но Эйдена по-прежнему тянуло к Марте больше, чем к
кому бы то ни было из группы. Он часто задавался вопросом: может быть. Марту
тоже мучили подобные  сомнения, противоречащие всем  тем заветам, что вместе
составляли Путь Клана.





III

     По меньшей мере трижды сменялись на Железной  Твердыне  времена года  с
тех  пор, как Эйден очутился здесь. Сейчас стояло лето.  Вместе с остальными
сибами  он  сидел и  слушал, как Дерворт  талдычит  про Исход из  Внутренней
Сферы. Стояла  одуряющая  жара,  а  лекция была  жутко нудная.  При малейшем
движении Эйден  ощущал, как  липнет к  мокрой  от пота коже тесная униформа.
Видимо,  им  всем  нарочно выдали  униформы не  того размера. Наверное,  это
входило в подготовку  будущего воина  - научить его терпеть любые тяготы. На
некоторых униформа висела мешком, что  же  до Эйдена - на  нем она буквально
трещала  по  швам.  За  время  пребывания  в  лагере  он  не только вырос на
несколько  сантиметров,  но  и  возмужал,  раздался  вширь   -   сказывались
ежедневные  изнурительные  тренировки,  частые  и длинные  марш-броски  плюс
тяжелая физическая работа, также входившая в обязанности кадетов.
     Эйден сидел, изнывал от духоты и размышлял, какое из двух зол худшее  -
тесная униформа или необходимость слушать Дерворта.
     А Дерворт тем временем  методично и стандартно излагал  историю  Клана.
Эту историю Эйден слышал множество раз,  начиная, наверное, с колыбели, если
не  с  "канистры"  -  словечко,  бывшее  в  ходу  у   сибов  и  обозначавшее
искусственную матку, в которой и Эйден и прочие сибы проходили эмбриональную
фазу.
     Вот генерал  Александр  Керенский  планирует  и  виртуозно осуществляет
Исход  из  Внутренней   Сферы,  где  подточенная  коррупцией  и  раздираема
гражданскими войнами  неуклонно распадается  некогда  великая Звездная Лига.
Отчаявшись  вернуть  Лиге  былое  политическое  единство, генерал  Александр
Керенский  уводит  свой  народ в  другой сектор  Галактики,  где,  преодолев
множество  трудностей  и подавив целый  ряд  восстаний,  он утверждает  свою
власть на планетах Аркадия, Вавилон, Цирцея, Дагда и Эдем.
     После того как Исход был завершен, перед Александром  Керенским  встала
новая задача: как превратить  армию в общество? И поскольку  любому обществу
нужны не только солдаты, возникла необходимость демобилизации трех четвертей
всего  личного  состава  наземных и военно-морских  вооруженных  сил. Бывшим
солдатам пришлось  осваивать  мирные профессии. Именно эта  демобилизация  и
привела в конце конц