ользования   группы.   Я
спрашиваю, можешь ли ты выработать  программу действий и  положить ее мне на
стол через, скажем, семьдесят часов?
     -- Но, генерал...
     -- Никаких "но". Когда  становишься лидером, то обнаруживаешь, что все,
до чего ты дотрагиваешься, становится политическим.
     -- Политическим? Но при чем здесь политика? -- Грейсон  всегда чихал на
политику,  всегда  нервничал,  когда сталкивался  с системой,  производившей
больше слов и бумажной канители, чем дела.
     -- Я не знаю, осознаешь ли ты это, но ты и твоя группа являются как раз
сейчас объектом для множества дискуссий.
     Грейсон покачал головой.
     -- Я был слишком занят.
     -- Полагаю, что так. Но есть люди, именующие себя Группой Мира, и у них
есть поддержка  в министерстве, совете... Так вот, эти люди  доказывают, что
мы должны пойти на соглашение с бандитами.
     -- На соглашение!
     -- Не брызгай слюной, парень,-- сказал Алел,-- испортишь мебель.
     Варней метнул недоброжелательный взгляд на Адела.
     -- Генерал, если не возражаете, можете оставить нас на минуту одних?
     Челюсть  генерала службы охраны  приняла бульдожье выражение,  но через
мгновение он расслабился, встал и кивнул Станнику и Варнею.
     -- Очень хорошо. Все это в  конце концов чепуха... вы понимаете это или
нет? Станник, вам из всех остальных  положено знать лучше. Вы были  офицером
перед  тем,  как  стали  политиком!  Группа  должна  находиться  под единым,
унифицированным руководством,  и  именно служба охраны обладает политическим
чутьем, чтобы направлять их операции.
     Когда Адел их покинул, Грейсон заметил:
     -- Он не любит меня, так ведь?
     Варней, дернув уголком рта, пожал плечами.
     -- Он авторитетный человек, у него есть  влиятельные друзья. К тому  же
он хочет контролировать твою группу.
     -- Почему?
     --  Потому  что  группа  представляет собой  большую  силу.  Грейсон,
попросил его уйти, чтобы искренне,  не впадая в полемику с генералом Аделом,
сказать  тебе, что в министерстве обороны очень много  споров насчет группы.
Есть фракции, возмущенные присутствием иноземцев в подразделении...
     -- Я иноземец, генерал.
     -- ...и много  тех, кто протестует против использования тобой известных
бандитов. Эта женщина, Калмар... ее присутствие в твоем  штабе вызывает бурю
толков. А еще  я  знаю, что у тебя есть прошение на использование еще одного
захваченного бандита... Энцмана?
     -- Гарик  Энцельман... Он столько же знает о  боевых роботах, сколько и
сержант Калмар. Варней покачал головой.
     -- Знаешь,  что  я  тебе скажу,  Грейсон:  правительство  не собираетс
терпеть  использование военнопленных  на таких  важных  военных  должностях.
Тебе, сынок, нужно смотреть на вещи нашими глазами.
     --  И вам,  несмотря на все мое уважение, нужно смотреть на все  моими!
Калмар  и Энцельман представляют ценные технические  кадры. Они знают машины
как  свои пять  пальцев, не  хуже любого геха! Было бы глупо не использовать
их. Генерал, мне не с кем больше работать!
     --  Ладно, это  возможно...  возможно.  Грейоои,  я  окажу  тебе  любую
поддержку, какая в моих силах, но я пытаюсь тебе доказать, что ты нажил себе
врагов,  сильных врагов, которым хотелось  бы,  чтобы группа  управлялась по
другому... или  была  уничтожена  полностью. С этими иноземцами  ты  заварил
такую кашу во Дворце... Это  дает  оппозиции оружие... Знаешь, что я  имею в
виду?
     --  Генерал пытается  сказать,--  вмешался Станник,--  лишь  одно:  это
означает,  что  на  карту  поставлены  политические карьеры,  люди,  которые
возвысятся или  упадут в  грязь в  зависимости  от  того, преуспеет  ли тво
группа  либо  с  треском  провалится.  Нам  нужно  действовать,  действовать
успешно, причем  быстро, иначе  мы не можем оправдать расходы  или закончить
споры о всей этой иноземной заварушке.
     -- Я  думал, что  за группой стоит  сам король!  Станник улыбнулся,  но
выражение глаз осталось мрачным.
     -- Даже король не сможет  контролировать ситуацию, если она  повернетс
против нас.  И --  сынок,  если мы проиграем этот бой, то  и  ты  тоже. Тво
группа не выживет, если правительство срежег дотации.  Да поможет тебе  Бог,
если ты влипнешь. Понял?
     Грейсон не вполне был уверен, что уловил смысл сказанного, но в  словах
Станника сквозила ледяная угроза.
     Мороз кусался,  колючий ветер, словно лезвие, вгрызался в маскировочные
халаты, пробирал до мозга костей. Воздух был настолько  сух, что моментально
слизывал влагу  с обнаженной  кожи, но над  горами  к  северу перемежающиес
вспышки  отдаленных  молний  обнаруживали  набрякшие  снеговые тучи.  Стояла
середина  Второй  Ночи. Треллван  снова  приближался  к солнцу, но это будет
Дальнее Прохождение, когда солнце повиснет высоко в небе над противоположным
полушарием, а Саргад останется в морозных объятиях ночи.
     Вместе с  Дальним  Прохождением  придут  штормы  Второй  Ночи,  а затем
постепенное потепление. Но это случится через стандартную неделю.
     Группа людей, окутанная мглой, скользила вдоль опушенной морозом кромки
периметра маршировочного плаца возле Замка.  Фонари на столбах, выставленных
вдоль  огражденного  периметра,  заливали  железобетонное   полотно  неживым
светом, что  обособляло маячившую черную массу усеченной каменной  пирамиды,
вздымавшейся над ними. В открытой Бухте Ремонта кипела работа. Там двигались
фигуры,  видимые  сквозь  широкие  стеклянные  стены,  подсвеченные  красным
светом.
     Грейсон посигналил сержанту  Рамаге:  "Двигайcя". Он ничего не говорил,
так как поблизости  могли быть звуковые детекторы, оснащенные  компьютерными
фильтрами для устранения шума завывающего  ветра и выделения  шепота. Рамага
кивнул и двинулся вперед осторожными, неровными шагами, рассчитанными на то,
чтобы  сбить  с  толку  сенсоры,   установленные  для  обнаружения  обычного
движения.
     Рот  Грейсона пересох,  и не  только из-за жгучей  сухости  воздуха. Он
осознавал, что никогда прежде так не боялся.
     Он  следовал  плану,  угодному генеральному  штабу Джеверида  и  совету
министров,  выработанному  во  время долгих  заседаний  со  своими  старшими
штабными сержантами -- Лори,  Рамагой и Ларессеном. Когда план одобрили, они
четверо  работали еще  дольше и  упорнее,  чтобы  отобрать и  обучить группу
захвата из пятидесяти человек.
     Объектами  нападения  стали  Замок  и  погруженный в  дремоту "Беркут".
Военная  разведка Саргада  установила, что этот  боевой  робот был поврежден
термитными  гранатами  во время  операции на космодроме, но сейчас уже почти
отремонтирован. Ударная сила Грейсона пробьется в Бухту Приюта,  очистит  ее
огнем из ручного оружия  и  гранатами,  встроит мощные  термитные патроны  в
ключевые узлы на  броне "Беркута" и удалится в темноту. Если повезет, боевой
робот будет  безнадежно угроблен  и сгодится  лишь на запчасти.  Даже  такой
ущерб, который потребовал бы  еще нескольких сотен часов ремонтного времени,
компенсировал  гибель почти любого количества людей  и снаряжения,  и  когда
Грейсон думал об  этом,  он  знал,  что ему  самому  придется возглавить эту
миссию.
     -- Тебе нельзя,--  сказал  Варней.-- Ты один  стоишь целой  группы! Без
твоего специального знания боевых роботов и тактики...
     -- У Лори Калмар  точно  такие же знания,--  возразил он. Это  было  не
совсем   верно,  поскольку   Кай   Гриффит  не  обучал   ее   тактике  малых
подразделений, но сейчас  было не время препираться.-- Она сможет продолжить
мое дело, если я не вернусь.
     --  Ни одна женщина не будет руководить  этим  подразделением, Грейсон.
Особенно иноземка.
     Варней продолжал протестовать,  но  в итоге  Грейсон просто настоял  на
своем.  Если  его  запрут  в  камере  штаб-квартиры  округа,  то  он  вообще
перестанет   работать  и  отстранится  от  руководства  своей  командой.  Он
рассуждал, что своей подготовкой вполне соответствовал миссии, в то же врем
солдаты  начнут  действовать  с  большей  энергией  и энтузиазмом,  если  их
командир в бою будет с ними.
     Благодаря  Гриффиту  Грейсон  чувствовал  себя  экспертом  в  командной
тактике,  но люди  в  его  команде  были по-прежнему  зелеными  юнцами.  Еще
недавно, четыре стандартные недели  назад, большинство  солдат в команде  не
могли, как надо, пользоваться камуфляжем, не могли подкрасться и пристукнуть
вражеского часового, не могли даже  зарядить и выстрелить из автоматического
оружия менее чем за пять секунд. Грейсон штудировал тактику и технику  малых
подразделений в возрасте пятнадцати лет,  и происходило это  под пристальным
вниманием и еще более острым языком Кая Гриффита. Он прикинул  степень риска
разных  вариантов  и в конце решил,  что  игра  стоит свеч.  Шансы  на успех
увеличатся в случае его присутствия и руководства.
     Обучение Грейсона  включало в себя владение широким  диапазоном оружия,
военных искусств, где были представлены несколько очень старых и эффективных
боевых традиций, а также науку двигаться быстро,  бесшумно и точно. Он верил
в свои силы, даже радовался  возможности  проверить их. Тогда  почему он так
нервничает?
     Он облизнул губы. Бой в  Замке испугал Грейсона, но тогда это произошло
из-за смерти отца. Ему было  страшно  во время  уличного сражения, когда  он
вступил в  поединок с  "Шершнем", когда подкрадывался и встал под пулеметами
"Страуса",  но   его  подстегивала  жажда   мести.  Эта  жажда  притупилась,
растворилась в сотне административных дел, требовавших внимания Грейсона. Он
боялся битвы с роботами один на один, но реальный бой боевых машин настолько
походил на  тренажерный, что, за исключением духоты, легко было позабыть обо
всем на свете.
     Но  сейчас  Грейсон Карлайл  лежал на  промерзшей земле  неподалеку  от
зияющего  зева ворот Замка и внутренне содрогался. Все другие  операции были
более  или менее  навязаны ему  необходимостью  момента. Эту миссию  затеяло
высшее командование, и Грейсон еще не  убедился в ее нужности. Еще хуже было
то, что  он вел пятьдесят человек на крепость, предназначенную для отражени
шаттлов, вооруженных лазерными башнями, и набитую тяжелыми боевыми роботами.
     Тот факт,  что отряд,  соразмерный по  силе  с его  группой,  до  этого
захватил  Замок,  нисколько  его  не  утешал.  Та  атака  явилась  полнейшим
сюрпризом, и к  тому же ей  поспособствовал  предатель  внутри стен Замка. У
Грейсона  не  было такого агента, а  также он не мог рассчитывать, что  враг
расслабился.
     Имелось   кое-что   еще,   травмирующее   закоулки  сознания.   Грейсон
беспокоился о том, как они проникнут  в  Замок. Прежде двери  реагировали на
отпечатки его пальцев, но  к этому времени новые оккупанты Замка,  вероятно,
изменили компьютерную систему идентификации. В лучшем случае двери пропустят
его,  одновременно включив  сигнализацию. Они принесли  с собой  взрывчатку,
чтобы проломить дверь, если необходимо.
     Странно, однако двери Бухты Ремонта стояли настежь распахнутыми и слабо
отблескивали, когда внутреннее  тепло Замка проливалось наружу,  в  морозный
воздух. Тогда все просто. Залпом укокошить пару часовых, как раз за  дверью,
затем  стремительный  натиск  --  и дело  сделано.  Грейсон различил  фигуру
"Беркута", распластанную  поверх рабочего  пьедестала  под паутиной  лесов и
тросов.
     Может, отсюда и беспокойство. Слишком просто все  это выглядит. Гриффит
всегда говорил, что  опасность  обычно таится там, где  ее не ожидают. Кака
скрытая  опасность  могла  терзать  его  сознание?  Разумеется, всегда  есть
опасность предательства.  Атака  на  Замок  ясно  это  подтвердила.  Однако,
единственные  люди,  знавшие  о   настоящей  атаке,  были  из  высших  слоев
министерства обороны, и их, объединяло желание способствовать победе группы.
На  мгновение он  вспомнил о Стефане  и  других агентах бандитов,  шныряющих
среди его  собственных  людей, но затем  отбросил эту  мысль. То, что Стефан
только  один покусился на  жизнь Грейсона, наводило на мысль,  что  в городе
очень мало таких агентов. Нет, большинство шпионов могло относиться к службе
охраны или к милиции.
     Он  вытащил  рацию  размером  с кулак,  выдвинул антенну и  поскреб  по
передатчику три  раза,  вот так:  шкряб,  пауза,  шкряб-шкряб. Он  подождал,
напрягая слух.  Пришел ответ: скрип, пауза, скрип, пауза,  скрип-скрип. Если
бы  он  услышал  быструюпоследовательность  скрипа,  это  означало  бы,  что
"Мародер"  не  находится  больше  под  наблюдение сержанта  Ларессена  и  не
патрулирует  периметр  космопорта,   а  направляется  по  дороге  к   Замку.
Полученный  сигнал означал, что  "Мародер"  все  еще там, где он  его  видел
десять часов назад. Он  никак не мог добраться до Замка меньше чем за десять
минут. Это давало Грейсону уйму времени.
     Тактический приемник в  левом  ухе процарапал  еще один код: цап-царап,
цап-царап, цап-царап. Это Рамага с передовой позиции извещал о том, что путь
свободен,  никаких  признаков  западни,  спрятавшихся солдат  или  орудийных
платформ.  Прислушиваясь к  сигналу,  Грейсон  лениво  следил,  как  часовой
поежился, словно пытаясь согреться.
     Врагу  может  взбрести  в голову в  любой  момент закрыть ворота  Бухты
Приюта, и  поэтому группе нужно двигаться  прямо  сейчас. Грейсон переместил
свое  оружие на  лямке  так, что  оно  оказалось на  груди. Это  был пулемет
Ругана, стрелявший круп  ными  пулями, с темпом стрельбы до 1000 выстрелов в
минуту; черный магазин  выступал гораздо ниже рукоятки. Оружие было местного
производства и  не такое надежное,  как  оружие  Федеративного  Содружества,
которым  щеголяли Коммандос  Карлайла. Долгие  часы  на  стрельбище  убедили
Грейсона, что оно сгодится для ползучего рейда. Грейсон помнил, что поставил
селектор на очередь из трех пуль.
     В длинном магазине умещалось 80 безгильзовых пуль, и  они кончились  бы
за пять секунд непрерывной автоматической стрельбы.
     Согласно  плану  выстрелы Грейсона послужат  сигналом  к атаке. Поэтому
именно  он решал, развивать операцию или нет. Сигнал отступления  он передал
бы по тактической рации. Атака должна была начаться со снятия двух часовых.
     Он задержался на мгновение, чтобы успокоить дыхание, смягчить сухость в
горле,  чтобы  подавить страх. Ему наплевать на  победу,  которой  требовало
саргадское правительство. Это будет очередной  удар по людям,  убившим отца,
истребившим  его  друзей.  Он  поднял  громоздкий,  с  глушителем,  автомат,
нацелился и нажал пальцем курок.
     Автомат заурчал, и часовой, стоявший  в семидесяти метрах  от Грейсона,
дернулся  назад, как  кукла  на веревочке.  Грейсон повел  оружие  в сторону
второго  часового, но  было  уже поздно.  В  морозном  воздухе  затрещали  и
завизжали  автоматы.  Вспышка  поразила  другого часового  и  бегущего теха,
развернула их на месте и швырнула о землю. Затем с обеих сторон от  Грейсона
из тени поднялись черные фигуры и ринулись к открытым дверям Бухты.
     Пятьдесят  черных фигур, стреляя на ходу, бежали  через парадный  плац,
залитый  лучами  света. Приглушенные очереди рявкали  и шипели,  разбрасыва
смерть  в  Бухте Приюта, разгоняя  бандитов по укрытиям и  скашивая на месте
зазевавшихся.
     Грейсон перешагнул  через  границу между пара-  а дным плацем и Бухтой.
Знакомая пещера, сумрачная,  освещенная красным  светом,  разинула  пасть, и
проглотила его. Прямо  перед ним находилась десятиметровая фигура сломанного
"Беркута".
     --  Кольер!  --  заорал  он,  махая  рукой.-- Сенкинc и  Бруки!  Дверь!
Команда... вперед!
     Трое солдат  рванулись  к двери,  ведущей в центральный  проход  Замка.
Пятеро   человек  с  тяже  лыми  ранцами  на  плечах   протопали  мимо  него
ивскарабкались на приподнятую площадку, где лежал неподвижный боевой  робот.
Сверху хлестнула огненная струя, и возле  головы Грейсона что-то пронеслось.
Не успел он среагировать, как поблизости раздался хриплый  треск автомата. С
верхней  площадки  лестницы,  зигзагами поднимающейся  к  контрольной  будке
Бухты, отделилась фигура и с тупым  звуком шмякнулась о железобетонный поя в
двадцати метрах внизу.
     Грейсон  обернулся к человеку, который только  что  выстрелил.  Это был
Ларессен.
     --  Спасибо,--  сказал  Грейсон.--  Сержант,  иди  с командой  Демо.  Я
останусь с группой прикрытия.
     Ларессен  кивнул и устремился вверх по лестнице, туда, где команда Демо
пробиралась  к корпусу  боевого  робота.  Грейсон  рысцой  пересек пещеру  и
ринулся к  двери в  проход,  где притаились  трое рядовых.  В дверные  петли
вогнали клинья, чтобы она не закрылась, а на пороге, тупой мордой в коридор,
установили на двух ножках пулемет. Бруки лежал плашмя, приставив  приклад  к
плечу. Остальные прикрывали его автоматическими винтовками.
     -- Ну что, есть что-нибудь?
     -- Нет, сэр.-- Капрал Кольер  был главным в группе прикрытия. Он махнул
рукой в сторону герметической двери.-- Пусть только высунут свой нос оттуда,
а мы уж их прищучим! --  Он помедлил, замявшись, и добавил запоздалое "сэрЮ.
Кольер выглядел моложе, чем  Грейсон, но, кажется, умел обращаться с людьми.
Грейсон похлопал его по плечу, затем повернулся, чтобы уйти.
     С  ремонтной  площадки  обрушился   гром,  раздался  стон  раздираемого
металла;  люди  бросились врассыпную.  Кто-то  завопил.  Грейсон  застыл как
вкопанный,  парализованный  шоком и  нарастающим  ужасом.  "Беркут",  спящий
гигант,  поблескивающий  красным  светом,  ворочался,  вздрагивал,  медленно
поднимаясь  в  вертикальное  положение.  С  внезапно  зашевелившегося  торса
спрыгивали черные фигуры.  Растянувшись на железобетоне, куда его зашвырнуло
движение громадной машины, лежал человек.
     Тщательно  спланированная  и отрепетированная операция  летела к черту.
Один из людей Грейсона стоял на полу Бухты  и разряжал очередь за очередью в
проснувшегося монстра, остальные, разинув рты, стояли, пригвожденные ужасом,
на  месте.  Один отбросил  винтовку и  с воплем  кинулся  бежать,  остальные
последовали его примеру. Но было слишком поздно, ибо двери Бухты закрывались
с глухим скрежетом.
     Этого  не  может быть,  подумал  Грейсон, но наполовину  приподнявшаяс
боевая  машина доказывала обратное. Громадная металлическая  рука  метнулась
через  помещение и  смахнула одинокого солдата, вооруженного  автоматической
винтовкой.
     "Беркут" встал, ужасающе  огромный в  ограниченном  пространстве  Бухты
Приюта. Какой-то  частью ума Грейсон отметил,  что наплечная  пушка  боевого
робота отсутствовала, спинной агрегат, вмещавший пушку и жизнеобеспечивающие
приспособления, отсоединен, а панели на  груди и  ногах  открыты --  все это
производило впечатление  незавершенности  ремонта.  По  машина  двигалась  и
управлялась.  Грейсон  следил,  как  голова  --  крошечная  по  сравнению  с
громоздким торсом -- поворачивалась,  выслеживая сенсорами  группу мечущихс
солдат.  Вытянулась правая  рука,  и средней мощности  лазер, приделанный  к
предплечью,  мигнул  один   раз,  два  --  и  железобетонный   пол   обожгло
высокоэнергетическими  пучками,  а бегущие люди превращались  в  корчащиеся,
визжащие факелы или оставались лежать обугленными и почерневшими грудами.
     Тщательно встроенные взрывчатые заряды  могли бы уничтожить этот боевой
робот, но пока он двигался в боевом режиме, прикрепить  их не представлялось
возможным. Двери Бухты все еще мучительно медленно смыкались.
     -- Бруки! -- заорал Грейсон.-- Уходи!
     Группа  прикрытия  выползла  из  открытой  двери. Гигант  ссутулился  и
развернулся, вероятно  выискивая  источник  голоса, отдающего команды. Лазер
вспыхнул  снова,  и Грейсон нырнул  за  штабеля деревянных  ящиков.  Кольера
изжарило на бегу, его труп стал неузнаваемым, если  бы не полу расплавленный
обломок  пулемета,  все  еще прижатый  к  обугленным тлеющим останкам.  Лучи
хлестали безжалостно. Сенкинс тоже исчез в огне и  черном,  как нефть, дыму,
его винтовка с грохотом пока