тированной карьерой и хорошим
будущим.
     -  Сухопутным  рылом?  - сказал он нарочито язвительно.  - Месить грязь
копытами  ходячей  машины?  Во  флоте хоть  есть  где развернуться.  А  ваши
операторы страйдеров годятся разве что для...
     - Малыш, ты слишком увлекаешься виртуальными  драмами,  - оборвала  его
Алессандро.
     - Послушайте, на что я вам сдался?
     - Нет ничего постыдного в  высоком  пункте ТМ, - сказал Фишер, опередив
Алесоандро с ответом. -  Черт, другие психотехнические нарушения куда  хуже.
Технофобия,  например,  -  страх   перед  техническим   развитием  общества.
Техническая депрессия. То есть, когда понимаешь, что ИИ  дал тебе сто  очков
вперед, и тебе никогда не догнать его. По  сравнению с этим техномегаломания
- сущий пустяк.
     - У меня ТМ равняется трем пунктам, - добавила Алессандро и одарила его
холодной улыбкой.  -  Когда манипулируешь шестидесятитонной  махиной ходячей
смерти, нужно думать, что ты бог.
     Все  это бездушное  манипулирование цифрами и  фактами, лишенными живой
плоти,  не имело к Дэву никакого отношения, и не шло ни в какое  сравнение с
тем, о чем он мечтал.
     - Честно  говоря,  сынок,  -  продолжал  Фишер,  -  будь  у  меня  твои
показатели ОПС и  такие же имплантаты, я бы ухватился за эту возможность, не
задумываясь  ни на  минуту.  Флот  не  станет  вторично  рассматривать  твое
заявление. ТМ-рейтинг, равный  четырем, перечеркивает тебе дорогу туда.  Для
управления   их  дорогими   малышами   в   Божественном   Океане  им   нужны
хладнокровные, спокойные люди с устойчивой психикой. Не воины.
     -  Черт  побери,  -  не  выдержала  Алессандро,  -  я  сомневаюсь,  что
техническая  служба встретит  вас  с  распростертыми объятиями, так  что вам
ничего не остается, как выбирать между страйдерами или линейной пехотой.
     Это походило на ночной кошмар или ужас виртуальной драмы, из которой он
не мог выйти, поскольку не знал кодового слова.
     - Какой же это, по вашему, шанс?
     -  Я  бы  сказала, что  никакого. Вы  же говорите, что не  хотите  быть
сухопутным рылом, так?
     -  Но ведь  если  я соглашусь  стать оператором страйдера, мне придется
служить более пяти лет?
     - Да, на два года, - согласился Фишер. - Но подумай о преимуществах...
     Дэв едва слышал, как  Фишер что-то говорил относительно более  высокого
жалования, скорейшего продвижения  по службе, немеркнущей  славы. Фишер  был
прав в одном  - кому охота  быть военнослужащим рядового состава, если  есть
шанс  носить золотые нашивки. Лучше отдавать  приказы, чем  подчиняться  им.
Будучи  оператором страйдера,  он, по  крайней  мере,  будет иметь приличную
бронированную защиту.
     - Кроме того, получив квалификацию младшего офицера, ты сможешь еще раз
попытаться попасть во флот, - сказал Фишер в заключении.
     - Каким же это образом?
     - Снова пройти ОПС.  Твои показатели в  результате тренировок и твердой
дисциплины  могут измениться,  такое случается  и при  перемене взглядов  на
жизнь.   К   тому   же  ты  должен   знать,   нет  ничего   невозможного   в
перепрограммировании собственного программного продукта.
     - Собственного программного продукта?
     Он указал на голову Дэва.
     -   В   отличие  от   имплантированного  цефлинка  твой  мозг  является
органическим продуктом, Собственный  программный продукт - это та программа,
которой управляет  твой  органический  продукт. Знаешь, у большинства  людей
имеется  несколько четко отличающихся друг от друга  собственных программных
продуктов, которые  они запускают  поочередно в разное  время.  Скажем, есть
Камерон, пилот грузового  судна.  Есть  Камерон, любовник,  существующий  во
время  увеселительных  подключений  к  компьютерным  системам. Камерон,  сын
адмирала...
     - Ну так что? - выпалил он на этот раз сердито.
     - У большинства людей эти  программы  имеют  довольно много  общих мест
соприкосновения. Если же такого  соприкосновения не существует, мы  получаем
раздвоение личности, тяжелое психическое заболевание и все такое.  Если поле
соприкосновения слишком велико, мы получаем консервативных упрямцев, которым
трудно   приспосабливаться   к   окружающим   условиям.   Ваши    показатели
свидетельствуют о втором.
     - Он хочет сказать,  Камерон, что  у вас плохое  поведение. Вы упрямы и
твердолобы, но меня это устраивает.
     Он  с  подозрением посмотрел  на  нее,  потом  снова перевел  взгляд на
Фишера.
     - Так значит, я смогу позже перевестись во флот?
     - Возможно, - Фишер пожал плечами. - Мы осуществляем полное подключение
человека к  машине вот  уже  на  протяжении четырех  столетий.  Аппаратное и
программное  обеспечение не  представляют никакой  проблемы. Но  собственный
программный продукт и сегодня для нас загадка. В основном из-за того, что по
этому поводу думаете вы сами.
     В конце концов Дэву  не оставалось ничего другого, как согласиться. Это
был единственный выход.
     Дэв  вернулся в свою казарму  номер три, чтобы  забрать  вещи.  Он  был
благодарен  судьбе,  что  никого  из  его приятелей не  было.  Все  ушли  на
прохождение дальнейшего тестирования. В здании оставался один Кастельяно.
     - НКП?  - спросил он,  поднимаясь с койки. -  Я был прав?  Вижу-вижу по
твоему лицу.
     - Думай, как  знаешь, - сказал Дэв, вкладывая столько презрения  в свои
слова, сколько  мог. Ему очень  хотелось  сохранить хорошую  мину при плохой
игре,  но Кастельяно  обладал  способностью  видеть действительное положение
вещей,  а Дэв  не  желал доставить  парню  удовольствия разглядеть  за ложью
правду. - Они хотят сделать из меня офицера.
     - Ха! Я бы знал об этом! Брось трепаться!
     Если  час назад Дэву  хотелось  набить Кастельяно морду, то сейчас  ему
было  все равно.  Он  все  еще  находился  под  впечатлением той радикальной
перемены, что  наступила в его судьбе.  Слишком уж неожиданным оказался этот
поворот на девяносто градусов.
     - Это лучше, чем быть пушечным мясом, - сказал Дэв.
     - Да уж, - согласился Кастельяно, - но только  до тех пор, пока тебя не
спишут. Когда  ты  не  сможешь справляться  с тем  дерьмом,  в  которое тебя
окунут, они быстренько напялят  на  тебя боевые  доспехи, так что  и  глазом
моргнуть не успеешь.
     Дэв по новому взглянул на Кастелъяно.
     - Так вот, что произошло с тобой, да?
     Тот пожал плечами.
     -  Однажды я опростоволосился, и  они  бросили  меня  в  пехоту.  Шесть
месяцев спустя я увидел,  как  проклятый ксеностолкер схватил моего  лучшего
друга  и на моих глазах, Боже праведный, сожрал его ноги. Тот лежал на земле
и кричал,  чтобы я  пристрелил его,  но я  ничего не мог сделать, я  убегал,
потому что проклятое чудовище тянулось ко мне!
     Кастельяно стоял перед Дэвом, перебирая руками,  дикий взгляд  блуждал,
как  будто  жуткая  сцена  все  еще была  у  него  перед  глазами. Потом  он
расслабился, и  створки  раковины, из которой выглянуло его  "я", которое он
никогда никому не показывал, снова захлопнулись.
     - Ладно. - Голос его теперь звучал почти нежно. - Прости. Не сердись на
меня. И желаю удачи, ладно?
     Прямой как палка, он  повернулся на каблуках и, беззаботно посвистывая,
вышел  из казармы.  Дэв  упаковал  свой  багаж, сделал  отметку об убытии  и
доложил о себе командованию военной подготовкой новобранцев.
     О глазах Кастельяно он старался не думать.


ГЛАВА 6


     Теперь  вы,  свежеиспеченные  новобранцы.  Завяжите   ваши   котомки  и
послушайте, что я вам скажу, а я-то уж постараюсь  сделать из вас солдат: да
таких, которые похожи на настоящих.
     "Молодой британский солдат"
     Джозеф Редьярд Киплинг,
     начало XX века

     -  Подровнять носки  по  одной линии! По линии, говорят вам, безмозглые
ослы! Это  такая  длинная,  прямая  белая полосочка,  нарисованная  на полу!
Смотреть  прямо  перед  собой! Сейчас  мы  сделаем  вид,  что  вы,  задницы,
настоящие солдаты и, следовательно, понимаете,  что значит стоять по  стойке
"смирно!"
     Дэв застыл  в строю  вместе с остальными новобранцами.  Ночь показалась
ему  необычно  короткой, потому что кончилась, когда едва  стало рассветать.
Когда  они, пошаркав  изрядно  ногами,  выстроились наконец в одну  шеренгу,
инструктор  строевой  подготовки прошелся перед  строем. Новобранцы  стояли,
высоко  вскинув   головы,  выпрямив  крепкие  спины  и  расправив  плечи,  в
безукоризненно чистой, отутюженной  полевой  форме. На  левой стороне  груди
Дэва красовалось больше нашивок, чем раньше.
     -  Я  ваш  старшина,  меня  зовут  Джон  Рэндольф  Максвелл, -  рявкнул
инструктор. - Но для вас, - запомните это, - я царь и бог! Это ясно?
     В неровном ряду мужчин и женщин, некоторые из которых еще  заправляли в
брюки  штатские  рубашки и  майки,  послышались  робкие  голоса,  выражавшие
согласие.  Вид  у большинства  новобранцев  был отрешенный, запуганный, либо
растерянный.
     - Когда я  вас  спрашиваю,  поняли ли  вы меня, -  продолжил  Максвелл,
сделав многозначительную паузу,  - вы должны ответить: "Так точно, сэр!" Это
понятно?
     - Да, сэр! Так точно, сэр! Есть сэр!
     - Не понял?!
     - Так точно, сэр!
     - Боже милосердный, должно быть у меня вышел из  строя аудиоприемник! Я
так и не услышал, что вы сказали!
     - ТАК ТОЧНО, СЭР!
     Максвелл не отличался крепким телосложением. И роста он был невысокого,
едва  ли  больше  172.  Однако  его  конституция  была  идеальной для работы
оператором боевой машины:  он был маленький, компактный и тощий. Но  в горле
этого малыша, должно  быть, были вмонтированы мощные усилители, поскольку он
без видимых усилий  был  способен  отдавать  такие  громогласные  приказы  и
исторгать  такие  ругательства,  что  намертво  приковывал  к  себе внимание
новобранцев.  Благодаря прекрасному  умению владеть  голосом,  он производил
впечатление  непререкаемого   авторитета   и   властности.  Ритм   его  речи
завораживал, а тщательно продуманное ударение  на  ключевых словах придавали
сказанному  вес  и  значимость.  Дэв  даже иногда задумывался,  искренен  ли
Максвелл в чувствах, которые вкладывает в свои слова, или же он прирожденный
актер.
     - В моем распоряжении  вы будете находиться на протяжении шести недель,
в  течение которых  я  буду  обучать  вас основам  военной  науки и строевой
подготовке. После чего вас ожидают полевые учения  с настоящими действующими
устройствами.  Дамы  и  господа,  в  течение  последующих  шести  недель  вы
научитесь  ненавидеть  меня,  но я  ничего  не имею  против,  поскольку  мне
необходимо отбраковать тех  из вас, кто не  годится  на должность  офицера и
оператора  страйдера. И  меня  ни в  коей  мере  не касается то,  что  будет
вытворять с вами пехота после  того, как вы пройдете у меня курс подготовки.
Моя  работа состоит в том, чтобы выявить среди  вас тех немногих кандидатов,
которые   смогут  стать  более  или  менее  приличными  офицерами  в  полках
страйдеров  Гвардии.  Это  трудная работа, требующая полной  самоотдачи. Мне
вместе  с  вами  придется  перевернуть тонны пустой  породы ради того, чтобы
добыть  несколько граммов золота. Иногда все усилия оказываются затраченными
впустую. Сегодня утром, когда я увидел этот  сброд, несчастных, затравленных
новобранцев, то понял, что, возможно, именно это мне предстоит. Никогда  еще
за все время своей службы я не видел такого сборища недоношенных ублюдков  и
ошибок природы! Офицеры!  Господи Иисусе! Я никогда не представлял себе, что
мы способны дойти до такого убожества!
     Максвелл  продолжал вышагивать вдоль выстроенной в казарме  шеренги. По
обе стороны от двери по стойке "вольно" стояли два  капрала с  бесстрастными
лицами.
     -  Итак,  это - шестьсот сорок  пятая рота  третьего батальона  второго
полка бригады по  подготовке новобранцев Мидгарда, Первой Гвардии Гегемонии.
Ясно?
     - Так точно, сэр!
     - Я бог и царь. Ясно!
     - Так точно, сэр!
     - Моими помощниками здесь являются капрал Винсетти и капрал Делани.  Их
приказам вы должны подчиняться также безоговорочно, как моим. Ясно?
     - Так точно, сэр!
     - Ты! Подлая тварь. Как твое имя?
     - М-м-м, Хал Морли, сэр, - ответил юнец с испуганным  лицом, стоявший в
шеренге через четыре человека слева от Дэва.
     - Никаких М-м-м, хал Морли. Ты сейто, кадет-новобранец Морли. Еще, если
тебе есть что сказать мне, то первое слово, которое я хочу услышать от тебя,
подонок, - это "сэр"! Ясно?
     - Так точно, сэр!
     - Что?
     - Так точно, сэр!
     - Вы все кадеты-новобранцы.  Те из вас, кто владеет нихонго, называются
сейто-ходжохей. "Сейто" значит  "младший офицер". "Кадет-новобранец" значит,
что в один прекрасный день, может  быть, вам представится шанс стать младшим
офицером и  наездником  страйдера, но  только в том случае, если вам удастся
пережить меня! Сегодня вас  здесь тридцать  пять человек.  Будет  нормально,
если до полевых учений доберутся  десять-двенадцать.  Но  после того, как  я
увидел  это  сборище  уродов  с  подпольно  имплантированными  разъемами,  я
полагаю, мне  посчастливится, если до последнего экзамена доберется хотя  бы
один из вас! Ты! Лохматая! Как твое имя?
     - Сэр! Кадет-новобранец Джекобсон, сэр!
     - Почему ты здесь?
     - Сэр, я хочу быть оператором страйдера, сэр!
     - Чушь  собачья! Самое большее, на  что  ты  способна, так  это  водить
автопогрузчики по сходням грузового судна!
     Максвелл резко повернулся и ткнул пальцем в лицо Дэва.
     - Ты! Зачем ты здесь?
     Дэв  судорожно сглотнул и усилием воли заставил себя смотреть  в  стену
прямо перед собой, понимая, что  в  случае, если встретится взглядом  с этим
жилистым  чудовищем  в  военной  форме,  то  непременно  за  этим  последует
нападение.
     - Сэр, я... я не вполне знаю, сэр!
     - Ха! По крайней мере, честно. Ты слишком туп, чтобы понимать, зачем ты
здесь. Все вы  тупоголовые тупицы и не можете знать этого. Итак, я собираюсь
сказать вам, зачем вы очутились здесь! Вы стоите здесь потому, что совершили
в своей  жизни  чудовищную, непростительную  ошибку,  вообразив,  что можете
стать офицерами!  Возможно,  из  вас  и получились бы  солдаты! Возможно, вы
смогли бы  стать военными техникамиВозможно, могли бы  вступить  в проклятый
флот! Нет, вам понадобилось прибыть сюда, чтобы разыгрывать из себя солдат!
     Он остановился, упер  руки в  бока  и для большего эффекта затряс низко
посаженной головой.
     - Возможно,  когда вы вылетите  отсюда, начальство и захочет  подыскать
для вас местечко  в стройбате,  мне на это глубоко плевать. Если вы вылетите
отсюда, вы перестанете волновать меня и станете еще чьим-то ночным кошмаром!
А сейчас мы собираемся  проверить, как у вас насчет здоровья. Тем временем я
приложу  все усилия,  чтобы  провалить  вас! Ну-ка, снимите ваши гражданские
тряпки!  Быстро!  Все  до  единойСложите  одежду  перед  собой   аккуратными
стопками,  обувь поставьте сверху! Давайте же, пошевеливайтесь! Быстрее! Все
спять!
     Сначала  нехотя,  а потом, по  мере  того, как  Максвелл продолжал свою
тираду,  все быстрее,  Дэв  сбросил  ботинки,  комбинезон  и  нижнее  белье,
разложив их аккуратно на полу.
     - Я  жду вас, люди! Не смущайтесь! Ни у одного из вас нет такой штучки,
которой я раньше не  видел!  О'кей, лицевой стороной!  Вот  лицевая сторона,
дубина! А теперь  вон в ту дверь, за капралом ВинсеттиПоторапливайтесь, друг
за   другом,   поплотнее,   чтобы  ощущать   мужские   достоинства   соседа.
Кадеты-рекруты женского  пола,  вас это  тоже  касается. Затылок  в затылок,
марш!
     Они вереницей, шаркая босыми ногами,  двинулись  вперед, сопровождаемые
оскорблениями и язвительными замечаниями Максвелла.
     - Только не говорите мне, задницы, что вы чего-то  там стесняетесь! Вот
что  я вам  скажу! Забудьте  о  том, что  вы люди.  Забудьте о том,  что  вы
мужчины! Забудьте о том, что вы женщины. Вы грязные задницы!  И обращаться с
вами я буду  соответствующим образом до тех пор, пока не вышвырну вас отсюда
пинком под зад, или вы не докажете мне обратное. Подтянуться, живее! Вы все!
Так, ребятки, делаем на лице улыбочку!
     Позже Дэв  узнал, что такая  процедура  называется смотром новобранцев.
Бесконечной, на первый взгляд, вереницей тянулись они  по длинному холодному
коридору, переходя из одного  продуваемого  сквозняками помещения  в другое.
Все это, возможно, показалось бы им куда отвратительнее, если бы  они уже не
пережили шок предварительной подготовки  у  старшины, вылившего на них ушаты
отборнейшей  брани. Каждый  из  кандидатов в  офицеры подвергся медицинскому
обследованию,  их просвечивали  сканерами,  брали пробы  на  анализ, кололи,
стучали молоточком и периодически делали инъекции воздуха  в  мышцу плеча  и
ягодиц,  хотя на самом  деле в организм  вводили  не  воздух, а  антигеники,
запрограммированные средства величиной с кровяные тельца, назначение которых
состояло  в том, чтобы выявлять  и уничтожать болезнетворные микроорганизмы,
начиная от мутирующих бактерий и кончая малярийными паразитами.
     После того, как  медицинская братия  покончила с новобранцами, каждого.
из них по  очереди просили подняться на специальную платформу и постоять там
немного, раздвинув руки и ноги, пока лазерный луч не очертит контуры их тел.
По идее, смысл этой процедуры заключался в снятии размеров тела для подгонки
мундиров,  поэтому  Дэв  страшно  удивился,  когда  пятнадцать минут  спустя
облачился в ярко-желтый комбинезон  и застегнул герметичные застежки. Костюм
с гладкой блестящей поверхностью был по крайней мере на целый размер больше,
чем  нужно. Когда  он  вздумал пожаловаться  капралу,  выдавшему  форму,  та
усмехнулась и сказала:
     - Ничего, подрастешь.
     К тому моменту, когда  пришло время завтракать, Дэв уже решил для себя,
что Гвардия ему не нравится!
     После еды, для принятия которой они сначала выстояли в столовой очередь
с подносами  в руках, их маршем  провели в другое  здание.  Здесь им  обрили
головы, что было настоящей  трагедией,  особенно для Джекобсон, подумал Дэв,
когда,  ожидая  своей очереди, смотрел, как падали  на пол золотые  пряди ее
роскошных   волос.  Стриженные   черепа   и  обнаженные   З-разъемы  сделали
новобранцев   еще  более  нагими,   чем   они   были   раньше,   лишили   их
индивидуальности. Именно в потере индивидуальности и состояла идея унижения,
называемого  стрижкой,  с   этого  момента  они  перестали  быть  отдельными
личностями. Им предстояло стать солдатами.
     Несколько  первых дней  получили  название  ориентировочных,  хотя Дэв,
равно как и другие  кадеты-новобранцы, называли эту чреду  бессонных ночей и
дней  постоянной муштры не иначе как дезориентацией. Их все время заставляли
бегать.  Смысл бесконечных  упражнений  частично  заключался  в  том,  чтобы
закалить  их физически и  научить двигаться и  работать  как  одно целое, но
главным образом - возбудить волчий аппетит, готовность к пятиразовому приему
пищи. Медицинские наносредства, внедренные в их тела, были запрограммированы
на  перестройку всех систем,  для  чего  требовалось  постоянное поступление
строительного материала - пищи.
     Существование  рекрутов  превратилось в сплошной поток  дней  и  ночей,
состоящих из  строевой  муштры  на  плацу,  заполнения  разнообразных анкет,
подключения к тестирующим программам ИИ, выполнения сводящих с ума приказов,
кажущихся порой совершенно нелепыми и  бессмысленными.  Большую часть дня им
приходилось проводить  на плацу и, разыгрывая рвение,  до  одури маршировать
взад и вперед или выполнять упражнения ритмической гимнастики, и все это под
аккомпанемент  словесного   потока   Максвелла,   методично   перечисляющего
детальные  подробности физических, психических  и  нравственных  недостатков
каждого в отдельности и всех вместе взятых.
     Еще больше  времени тратили они, находясь в режиме  "натаскивания", под
которым  понималось нашпиговывание курсантов беск