о Дуразо, пострадал во время одной из ваших коварных операций. Сейчас он гниет в американской тюрьме.
Скалли нахмурилась. Ей было совершенно незнакомо это имя.
- ФБР обвинило Артуро в том, что он продал в Штаты наркотиков на миллионы долларов, - продолжал Баррехо. - Его выманили за мексиканскую границу на остров Аруба в Карибском море, где и смогли законно арестовать, потому что, насколько я знаю, его бы никогда не выдали. Все это было подстроено.
Скалли откинула назад золотисто-рыжие волосы, мирно глядя на шефа полиции:
- Уверяю вас, мистер Баррехо, мы не собираемся вмешиваться во внутренние дела вашего штата. Мы только разыскиваем наших пропавших сограждан.
В эту минуту в коридоре показались два человека. Они торопливо направлялись в их сторону. В одном из них Скалли узнала Владимира Рубикона с неприглаженными пегими волосами и криво сидящими на тонком носу очками. Он суетился вокруг смуглолицего стройного человека. Длинные темные волосы незнакомца, собранные в хвост, спускались из-под широкополой шляпы из шкуры какого-то пятнистого животного. Молодой человек благоухал одеколоном.
- Агент Скалли! Догадайтесь, кого я нашел? - воскликнул Рубикон, но, заметив полицейского, резко остановился. - Извините, что-нибудь случилось?
Баррехо сурово посмотрел на подошедших. При виде человека в кожаной шляпе взгляд его смягчился.
- Сеньор Агилар, - спросил он, - это та самая экспедиция, которую вы собираетесь сопровождать?
- Совершенно верно, - отвечал Агилар. - Мы только что обо всем договорились с этим джентльменом. Условия меня вполне устраивают. Доктор Рубикон один из самых видных археологов. Карлос, вы должны быть польщены тем, что такой известный человек приехал в Кинтана-Роо! Может, вам повезет и вы прославитесь не только в связи с этими неприятными
сообщениями о революционной активности и незаконной торговле оружием, а? - В голосе Агилара звучала плохо скрытая угроза.
Баррехо ощетинился, его лицо потемнело. Скалли посмотрела на Рубикона, разрумянившегося от радостного возбуждения. Он улыбался и почти не обращал внимания на полицейского.
- Агент Скалли, агент Малдер, - сказал он, заглянув в комнату и делая приглашающий жест своему спутнику. - Позвольте представить вам Фернандо Викторио Агилара... Как вы себя называете? Экспедитор? Да, так вот, это человек, который может быстро все организовать - помощь, проводника, снаряжение, чтобы отвести нас в окрестности Кситаклана. Моя дочь действительно знала его. Он помогал ей набрать рабочих в самом начале, но не видел ее с тех пор, как она исчезла. Он может провести нас туда.
- Это, безусловно, нам поможет, - сказала Скалли и повернулась к шефу полиции, с усилием сохраняя любезный тон. - Полагаю, мистер Баррехо пришел сюда, чтобы передать нам карты местности и данные о поисках пропавших членов экспедиции - все, что ему уже удалось собрать. - Она подняла брови. - Не так ли, мистер Баррехо?
Полицейский побагровел и нахмурился, словно только что вспомнил нечто очень важное.
- Вы собираетесь в экспедицию. А у вас есть необходимое разрешение на проезд, на проведение работ? Кроме того, вы должны уплатить соответствующие налоги.
- Я как раз собирался все это оформить, - перебил его Фернандо Агилар. - Карлос, вы же знаете, на меня можно положиться. - Он поглядел на Скалли, потом на Малдера, затем снова перевел взгляд на Рубикона: - Мы должны получить разрешение, уплатить пошлины и налоги, чтобы в полиции все прошло гладко. Неприятное осложнение, но этого не избежать.
- Сколько это будет стоить? - спросила Скалли с внезапно проснувшимся подозрением.
- По-разному, - сказал Агилар. - Но тысячи американских долларов может оказаться достаточно, чтобы свободно отправиться хоть завтра утром, а?
- Завтра? Это замечательно! - воскликнул Рубикон, восторженно потирая руки.
- Тысяча долларов? - переспросил Малдер и взглянул на Скалли. - Это побольше моего дневного заработка, а, Скалли?
- Сотрудники Федерального бюро расследований не могут принимать участия во взяточничестве, - твердо произнесла она.
Рубикон снова занервничал.
- Чепуха, - раздраженно бросил он. - Вы и понятия не имеете, как делаются эти дела
Он расстегнул куртку и, достав бумажник, отсчитал десять бумажек из толстой пачки стодолларовых купюр и сунул их в протянутую ладонь Агилара. Затем оглянулся на агентов:
- Иногда приходится идти на уступки, а я не собираюсь тратить недели на бюрократические проволочки, пока Кассандра не найдена.
Пряча улыбку, Агилар удовлетворенно кивнул, словно только что преодолел неожиданное препятствие.
- С вами будет приятно работать, сеньор Рубикон, - заметил он, спрятал две купюры в карман, а оставшиеся восемь протянул Баррехо, который быстро схватил их, покосившись на Малдера и Скалли.
- Этого будет достаточно для обычных государственных налогов, - сказал он. - Я свяжусь с полицейским управлением и узнаю, смогут ли они сделать для вас к утру копии документов. Ответ получите у администратора. Твердо обещать не могу, так как людей у меня не хватает.
Он повернулся и пошел прочь по коридору; заворачивая за угол к лифту, ловко уклонился от очередного официанта, несущего чаши из ананасов и кокосов, наполненные напитками.
Владимир Рубикон стоял у дверей комнаты Скалли, светясь надеждой. Фернандо Агилар надел шляпу и протянул Скалли руку.
- Очень рад был познакомиться с вами, сеньорита Скалли. - Потом кивнул Малдеру: - В ближайшие дни будем видеться чаще.
Выпустив руку Скалли, он с легким поклоном отступил назад.
- Желаю вам хорошо отдохнуть ночью и найти время принять ванну. Уверяю вас, во время экспедиции условия будут намного... менее комфортными.














10
Вилла Ксавье Салчда.
Штат Кинтана-Роо.
Четверг, 22.17
В камине потрескивал огонь, пожирая душистые поленья. Аромат горящего дерева поднимался к потолку гостиной. Заложив руки за спину, Ксавье Салида стоял лицом к огню и глубоко вдыхал запах лавра и мускатного ореха, которые делали дым опьяняющим, как наркотик.
Насладившись благоуханием, он подошел к кондиционеру и повернул ручку настройки. Прохладная струя воздуха ворвалась в жарко натопленную комнату, разгоняя ставшую неприятной жару и одновременно освежая его лицо. На свете не так много вещей, которыми человек сумел бы наслаждаться одновременно, но Салида достиг такого положения, когда мог делать все, что пожелает.
Из медной, ручной работы каминной утвари он выбрал кочергу и ударил по пылающему полену, наблюдая за взметнувшимися искрами. Салида любил играть с огнем.
Потом он отвернулся от камина и прошелся по комнате, опираясь на кочергу, словно на трость, отрабатывая движения, походку, восхищаясь собственной грацией. Изящные манеры он приобрел совсем недавно, однако надеялся, на всю оставшуюся жизнь. Образование и культуру Салида считал невыразимой роскошью, превосходящей ценностью безделушки и произведения искусства.
Салида подошел к стереосистеме и наугад поставил запись из своей коллекции лучшей классической музыки в превосходном исполнении, способном усладить самый изощренный слух. Это оказалась симфония Сальери, забытого композитора восемнадцатого столетия. Уже то, что он мало известен, должно было означать, что его произведения очень редко исполняются и потому обладают особой ценностью.
Когда дерзкие и напряженные аккорды скрипок истощили терпение мнимого любителя музыки, Салида подошел к бутылке на столе, выдернул пробку и налил себе стакан пурпурно-красного вина. Мерлот, урожая 1992 года. Какое хорошо выдержанное и мягкое вино, думал он, не то что всякие там молодые каберне, сови-ньон, которые ему приходилось покупать в винных погребках Ему рассказывали, что это марка одного из лучших виноградников в Калифорнии. Он повернул бутылку перед камином так, чтобы отблески огня высвечивали богатый гранатовый цвет вина.
Салида вышел на балкон, глубоко вдыхая влажный ночной воздух. Висящий здесь гамак словно предполагал, что хозяин проводит свои дни в праздности, отдыхая и по вечерам... но последняя неделя была очень трудной. Тысячи напряженных ситуаций, и в каждой приходилось действовать решительно.
Взглянув вниз, Салида посмотрел на освещенный фонарем мощный силуэт стелы древних майя. Свет звезд мягко струился сверху на вожделенный монумент. Стелу увенчивало какое-то странное бугорчатое тело. Присмотревшись, он разглядел забравшегося туда проклятого павлина.
Глупый павлин, всего-навсего забавное яркое существо, а куда залетел...
Совсем как соперник Салида, Питер Гроуб, который любит производить дешевые эффекты, одевается броско и безвкусно, а сам - жалкое ничтожество. Салида даже сделал попытку договориться с бельгийскими эмигрантами, которые требовали реванша за уничтоженный Гроубом самолет Салида. Он предложил, чтобы его люди в отместку уничтожили один из самолетов Гроуба, но это оказалось невозможным. Гроуб усилил охрану, исключив нападение на свой частный аэродром. Таким образом, Салида ничего не оставалось, как прибегнуть к другим актам возмездия. Был выбран, возможно, не очень тонкий, но результативный способ: большой грузовик с горючими маслами "случайно" взорвался рядом с марихуановой плантацией Гроу-ба. Возникший пожар и едкий дым погубили большую часть урожая.
Уравняв счет, Салида не хотел доводить ситуацию до широкомасштабной войны. Он подозревал, что Гроубу просто все надоело и нужно было выпустить пар. Что сделано, то сделано.
Теперь он мог отдыхать и наслаждаться жизнью, искусством, роскошью. Подобно тому, как в симфонии Сальери возникшее с первыми звуками напряжение, постепенно усиливаясь, разрешилось мощным крещендо, Салида тоже решил достигнуть пика наслаждения и направился в гостиную к своей коллекции древних находок.
По дороге он остановился и сделал еще глоток вина. Он долго держал вино во рту, стараясь прочувствовать нюансы, о которых ему толковали: вдыхал "букет", определял "сухость" и оценивал "послевкусие".
Однако втайне Салида позволял себе иногда тосковать по тем временам, когда бездельничал с местными приятелями, пил слишком много текилы, громко хохотал и хрипло орал грубые песни. Это было давно... сейчас он выше подобных вещей. Он превратился в могущественного человека.
Салида принялся рассматривать свою изуми
тельную коллекцию исторических ценностей доколумбового периода, которой гордился бы любой музей. Но эти вещи никогда не появятся в их пыльных витринах, потому что принадлежат одному ему.
Он любовался изящной, излучающей сияние зеленой нефритовой скульптурой, сказочным образом Пернатого Змея, верного спутника Ку-кулькана, маленькой каменной фигуркой самого бога мудрости. Салида коллекционировал посуду и образцы резьбы всех народов Центральной Америки: тольтеков, ольтеков, майя и ацтеков. Он проглядывал гравированные таблички, прикрепленные к каждому изделию, освежая в памяти каждое имя и каждую деталь. Это позволит ему свободно вести утонченную беседу, не боясь опростоволоситься, что могло произойти, если бы он не знал предметов из собственной коллекции.
Наконец с тем предчувствием неожиданной радости, с каким дети встречают рождественское утро, он подошел к новому приобретению - изумительному хрустальному кубу, который Фернандо Викторио Агилар добыл для него из руин Кситаклана. Это, конечно, очень ценная вещь. Он уже знал, что выставит ее для обозрения в стеклянную витрину, но никогда не позволит ни гостям, ни слугам дотрагиваться до нее.
Поставив стакан с вином рядом с мерцающим прозрачным кубом, Салида взял его в руки, нежно поглаживая ухоженными пальцами гладкие прохладные поверхности.
Все эти проблемы и головная боль из-за Питера Гроуба два последних дня не давали возможности порадоваться новой находке, но сейчас он может вознаградить себя. Достойно покарав соперника и гладко провернув последнюю операцию, он теперь может смотреть на необычайный кубик майя с детским ощущением чуда. Пальцы Салида касались загадочных рисунков, тонко выгравированных на алмазно-прочных поверхностях. Он дотронулся до одной из граней, и вдруг предмет задвигался, словно скользил по масляной луже.
Реликвия тихо зажужжала.
Пораженный, Салида отдернул руки, ощутив, как от сильного холода у него пощипывает кончики пальцев. Однако затем он снова схватил куб, сжимая его ладонями и чувствуя внутри слабую вибрацию. Колебания, казалось, становились все сильнее, вбирая в себя энергию.
Салида засмеялся от удовольствия. Откуда-то сзади донесся едва уловимый ухом чрезвычайно тонкий пульсирующий звук, который ускользал от него, как только он пытался на нем сконцентрироваться.
Вдруг во дворе завыли в унисон его призовые доберманы, перемежая вой с истеричным лаем. Павлины пронзительными, дребезжащими криками влились в этот дикий хор.
Салида поспешил на балкон и огляделся.
Один из охранников включил ртутную лампу и осветил ярким белым светом все пространство двора. Двое других выступили вперед с ружьями, целясь в тени. Салида обвел взглядом окруженную стенами территорию, ожидая увидеть ягуара, оцелота или еще какого-нибудь ночного хищника, отважившегося перепрыгнуть через стену, чтобы добраться до павлиньего мяса. Собаки продолжали нервно визжать, но Салида ничего не заметил.
- Silencio!* - крикнул он в ночь и вернулся в гостиную, где с удивлением увидел, что древний кристаллический куб засиял серебристым светом.
Когда он взял мерцающий предмет, жужжание превратилось в ощутимую вибрацию. Грани трепетали и пульсировали. Теперь скользкие поверхности не были пронизывающе холодны, наоборот, они излучали обжигающий жар, который струился из куба, словно растопленное горячее масло.
Салида наугад нажал на несколько резных изображений, желая остановить пугающую его неистовую активность, но вместо этого увидел, что крошечные сверкающие детали внутри стеклянного ящичка вдруг с жужжанием ожили.
Самым поразительным Салида казалось то, что он знал: это изделие создано древними майя на заре истории. Они использовали примитивные приспособления, чтобы усовершенствовать свои календари .. но это устройство слишком утонченное, без узнаваемых деталей, ручек настройки, кнопок .
В самом сердце таинственного механизма начал разгораться свет, холодный, но ослепляющий... как ртуть, ярко вспыхнувшая от нагревания.
Салида отступил назад, испуганный и встревоженный. Что принес ему Агилар? Что он наделал? Как это прекратить?
Во дворе собаки и павлины подняли такой жуткий вой, словно с них заживо сдирали кожу
Свет внутри хрустального предмета стал слепящим, достигнув невероятной яркости.
Последнее, что мог увидеть Салида, был стакан с вином, подскакивавший на столе рядом с диковиной. Темно-красная жидкость неистово бурлила в кипении.
Затем свечение достигло критической точки и перескочило на другой уровень. Его интенсивность тысячекратно возросла. Раскаленный жар и энергия нахлынули на Салида столь стремительно, что у него не осталось времени заметить взрыв невероятной силы. . и хотя бы секунду боли.







* Тихо (исп.)
11
Канкун
Пятница, 8:05
Пронизанные солнечными лучами легкие облака плыли высоко над сверкающим бирюзовым, как бассейны Беверли-Хиллз, морем. Группы туристов высыпали из отелей и прогуливались по узкой песчаной косе между океаном и лагуной в ожидании рейсовых автобусов, которые должны были доставить их в знаменитые руины майя в Чичен-Ице, Тулуме, Ксарете и Ксел-Ха.
У входа в отель "Карибский берег" мраморные фонтаны, дно которых усеивали мелкие монеты, разбрызгивали искрящиеся струи Потрепанный джип с тремя седоками ловко прокладывал путь в потоке старых такси, фургонов и больших туристических автобусов, пока наконец не остановился возле отеля. Водитель нажал на сигнал, помахал рукой и посигналил еще раз, вызывая раздражение у служащих отеля в белой униформе, которые стояли в открытых дверях. Они выражали свое недовольство резкими жестами и суровыми взглядами, но водитель подъехал ближе к тротуару, припарковался и снова стал оглушительно сигналить, игнорируя их настроение.
Малдер отыскал свои вещи среди багажа туристов, толпящихся в холле, и, готовый отправиться в путь, обернулся к Скалли:
- По-моему, это за нами. Она отодвинула чашку с кофе и взяла свой багаж:
- Боюсь, что так.
Владимир Рубикон следовал за ними с рюкзаком и личным снаряжением, энергичный, горящий нетерпением.
- Думаю, что многим нравится отдыхать в Канкуне, но для меня это несколько... это не Юкатан. Это то же самое, что поехать в Гонолулу.
Среди сидящих в джипе людей Скалли узнала Фернандо Викторио Агилара в кожаной шляпе и с длинным хвостом черных волос. Показывая в улыбке ослепительные зубы, он помахал им рукой:
- Buenos dias, amigos!*
Малдер взял багаж Скалли и поместил его вместе со своим в багажник; Рубикон втащил свое снаряжение в набитый людьми салон. Двое темноволосых молодых людей с бронзовой кожей, которые приехали с Агиларом, предложили помочь, но Рубикон легко справился сам и влез на заднее сиденье. За ним втиснулся Малдер.
Агилар предложил Скалли сесть впереди.
- Для вас, сеньорита, рядом со мной, где безопаснее, а? - Он обернулся к Малдеру и Рубикону: - Готовы отправиться? Взяли подходящую для джунглей одежду?
Рубикон кивнул:
- Они достаточно хорошо подготовились. Малдер наклонился вперед:
- Я даже взял туристические ботинки и аэрозоль от насекомых. Скалли взглянула на него:
- Вот это здорово.
Долговязый "экспедитор" был свежевыбрит, щеки и подбородок лоснились. Скалли чувствовала запах его лосьона. Он потер лицо ладонью:
- Нам придется ехать много часов, прежде чем мы доберемся до того места, где нужно будет оставить дорогу и бросить вызов джунглям.
- А кто наши новые компаньоны? - Малдер показал на двоих юношей, теснящихся вместе с ним и Рубиконом на заднем сиденье.
- Рабочие, - ответил Агилар. - Один поведет джип обратно, а другой будет сопровождать нас в джунглях. Он уже работал со мной в подобных экспедициях.
- Только один помощник? - с недоумением спросил Рубикон. - Я ожидал, что мы возьмем гораздо больше помощников и снаряжения. Я заплатил...
- Я уже нанял проводников и рабочих, которые ждут нас с оборудованием в условленном месте, сеньор, - небрежно прервал его Аги-лар. - Нет смысла таскать их за собой по всему Юкатану.
Агилар рывком натянул шляпу и включил двигатель. Джип с визгом рванул с места и чуть не врезался в громоздкий автобус, который как раз в этот момент начал отъезжать от входа. Скалли зажмурилась, но Агилар нажал на сигнал и бросил джип влево, заехав двумя колесами на газон, затем вырулил вправо и выкатился на дорогу перед автобусом.
Джип с трудом пробирался по оживленной гостиничной зоне, поминутно увертываясь от автобусов, объезжая неторопливых, осторожных водителей мопедов и велосипедов. Агилар вел машину в юго-западном направлении, следуя к скоростному шоссе, проложенному вдоль побережья.
Они миновали заросшие сорной травой развалины в стороне от дороги, небольшие храмы, выветренные известняковые колонны, покрытые неразборчивой росписью, без подсветки, даже такой слабой, какую использовали для дорожных знаков. Джунгли поглотили их. Скалли было странно видеть, что к свидетелям тысячелетней древности относятся столь непочтительно.
* Добрый день, друзья! (исп.)
Во время поездки Агилар уделял больше внимания Скалли, чем дороге. Он несся вперед, как сумасшедший или профессиональный гонщик, покрывая за час такое расстояние, какое маршрутный автобус преодолевал за три.
Сначала они следовали вдоль побережья на юго-запад мимо знаменитых руин Тулума, затем свернули в глубь полуострова Проехали через небольшие бедные городки с экзотическими названиями Чуниаксхе, У-Мей, Лимонес и Кафе-таль с чистенькими игрушечными домиками, деревянными лачугами, газовыми заправками и супермаркетами величиной с кухню Скалли.
Скалли развернула потрепанную старую карту дорог, которая валялась на приборной доске. С упавшим сердцем она обнаружила, что в тех местах, к которым они неуклонно приближались, не существует ни шоссе, ни даже проселочных дорог. Ей хотелось надеяться, что это очень старая карта или при ее печатании были допущены ошибки.
Наконец с одной стороны шоссе потянулись низкие бесконечные джунгли. По широкой, усеянной известняковой крошкой обочине шли женщины в традиционной национальной одежде: б