ерт побери, делает? Малдер, пребывая в отрешенном
состоянии, ничего, естественно, не услышал, и Коултон, задетый таким
небрежением, попытался обратить на себя внимание более пространной речью.

- Размер этой дыры по вертикали дюймов шесть, - сказал он. - В нее разве
что кошка пролезет. Даже если предположить, что ваш фуфлорианец был
размером с кошку, он все равно не смог бы закрутить винты, сидя в трубе.

- Да, - меланхолично сказал Малдер, глядя на проявленный порошком
восстановленного железа вертикальный отпечаток пальца на пластине
вентиляционной решетки. Отпечаток был странным. Очень странным. Судя по
форме, след выглядел сильно смазанным - как будто палец прижали к металлу и
провели сверху вниз. Такое бывает сплошь да рядом, и это давно перестало
быть затруднением - современные методики анализа и идентификации таких
отпечатков дают отличные результаты.

Однако в данном случае эти методики были не нужны.

Отпечаток не был смазан, о чем внятно свидетельствовал предельно четкий
рисунок папиллярных линии.

Вашингтон, округ Колумбия
Штаб-квартира ФБР
Второй день
19:10

К вечеру Малдер достиг в расследовании дела потрясающих результатов. У него
появились: головная боль, кровоизлияние в левом глазу, порез на пальце и
архивные дела на десять случаев нераскрытых убийств в Балтиморе. Во всех
десяти случаях у жертвы была вырвана печень. Во всех десяти случаях не было
установлено, каким образом убийца попадал на место преступления и каким
путем он оттуда уходил. В пяти случаях из десяти на месте преступления были
обнаружены такие же странные отпечатки пальцев, как и в офисе Ашера. В
общем, рейд по архивам можно было считать успешным.

- Десять убийств? - Скалли покачала головой. - Но Коултон говорил только о
двух. Ашер был третьим...

- Об этих убийствах Коултон мог и не знать, - сказал Малдер, раскладывая по
столу слайды с отпечатками пальцев. - Ему сейчас сколько, двадцать пять?
Тогда вот эти два пальчика сняты лет за пять до его рождения. Оба убийства
произошли в шестьдесят втором году - кстати, недалеко друг от друга, в
Полхеттеп Милл. А вот эти три - лет за пять до рождения его мамочки.

- Тридцатые годы? - изумилась Скалли.

- Но и это еще не самое веселое, - Малдер откинулся на спинку кресла, снял
очки и потер переносицу. - Самое давнее убийство из этих десяти произошло в
девятьсот третьем году. Таких древних отпечатков у нас нет, но все
остальное совпадает - удаленная печень п так далее...

- Так, - Скалли поставила рядом с картотечным шкафом стул, уселась на него
верхом, положила подбородок на правое предплечье и задумалась. Взгляд ее
скользнул над плечом Малдера и уперся в приколотую к стене нерезкую - и
явно фальшивую - фотографию летающей тарелки. - Ты представляешь, что
будет, когда мы в докладе руководству сообщим, что это дело рук пришельцев?

- Ты думаешь, это пришельцы? - искренне удивился Малдер.

- Нет, конечно! - возмутилась Скалли. - Но это же ты продавал Коултону
такую идею.

- Я продавал ее Коултону, но, кажется, купила ее ты, - Малдер усмехнулся. -
По-моему, - сказал он, надевая очки и снова берясь за слайды, - общение с
Коултоном на тебя плохо влияет.

- Он умный парень, - возразила Скалли.

- Вот именно.

Скалли запнулась. Малдер вечно ставил ее и тупик. В конце концов она
решила, что обмен шпильками можно отложить до лучших времен

- Ладно, - сказала она. - Тогда получается, что убийства совершает маньяк,
которому уже сто с лишним лет. И этот старым хрыч одним махом справился с
мужиком и самом расцвете сил. Кстати, рост Ашера - шесть футов два дюйма.

- Есть еще одна возможность, - заметил Малдер, раскладывая слайды. - А если
это отпечатки разных людей?

Скалли вздохнула.

- И чему только тебя учили в Академии?

- Что отпечатки пальцев каждого человека уникальны, - покорно ответил
Малдер. - Но ведь папиллярные линии, как и все на свете, можно подделать.

- Допустим. Но зачем это нужно в нашем случае?

- Это вопрос, - согласился Малдер.

Опять возникла пауза.

- В общем, - Малдер встал из-за стола, - твоя версия о столетнем маньяке
кажется мне самой убедительной. Иначе концы с концами не сходятся... Будем
пока руководствоваться ею.

- Погоди, - Скалли вдруг вспомнила разговор, с которого и началось для нее
это дело. - Это неправильно. Дело ведет Коултон, он его начал, ему и
заканчивать.

- Это дело началось в девятьсот третьем году. Сомневаюсь, что Коултона
держали бы в ФБР, если бы он расследовал каждое дело по девяносто лет.

- Малдер, мы не можем но своей инициативе перенять это дело - это же против
всех правил! И потом, это неэтично. Он пригласил нас помочь, а мы бьем его
по рукам.

- Ну что ж, - Малдер поджал губы. - Ладно. Пусть он расследует свое дело, а
мы будем расследовать свое. Посмотрим, где паши тропки пересекутся. То
есть, - спохватился он, - очень надеюсь, что они нигде не пересекутся.

Доклад агента Дэйны Скалли по делу о серии убийств в Балтиморе

После рассмотрения обстоятельств гибели жертв и особенностей мест
совершения преступлений, можно сделать следующие выводы.


a.   Предполагаемый портрет убийцы: муж чина, белый, возраст
    от 25 до 35 лет, уровень интеллекта выше среднего.

b.    Способ проникновения на место преступления уверенно
    определить не удалось ни в одном из рассмотренных случаев.
    Вероятнее всего, это свидетельствует о том, что убийца
    превосходно знает особенности строительных конструкций,
    вентиляционные и канализационные коммуникации. Попытки
    определить точку входа на место преступления с помощью
    служебно-розыскных собак ни в одном из трех случаев не
    увенчались успехом.

с.    Считаю вероятным, что убийца проникал в здание под видом
    рассыльного или ремонтного рабочего, вследствие чего на
    него никто не обращал внимания...

f.    Важнейшим обстоятельством расследуемых убийств является
    извлечение у каждой из жертв печени. Существенная функция
    печени - очистка организма от продуктов обмена веществ,
    обновление циркулирующих жидкостей (кровь, лимфа). Преступник,
    видимо, это знает. Логично было бы предположить, что он
    страдает неизлечимой болезнью крови и, поедая изъятую у жертвы
    печень, пытается хотя бы таким образом очистить свой организм.
    К сожалению, исследование историй болезней в общественных и
    муниципальных клиниках не дало абсолютно никакой новой
    информации. Преступник или достаточно состоятелен, чтобы
    пользоваться услугами частного врача, или совершенно не
    обращается к медикам - что, в свою очередь, позволяет допустить,
    что сам преступник имеет медицинское образование. Этому хорошо
    соответствует то обстоятельство, что он всегда выбирает себе
    жертву из людей состоятельных, у которых вероятность заболеваний
    печени невелика. Изучение медицинских карт жертв подтверждает,
    что таких заболеваний у них не отмечалось. Однако такое
    предположение плохо сочетается с гипотезой о том, что преступник
    поедает печень жертвы с целью очистить организм - врач должен
    знать, что поедание печени к подобному эффекту не приводит.

g.    Преступник в момент убийства совершает действия, требующие очень
    большой физической силы. Очевидно, что цель и способ совершения
    убийств свидетельствуют либо о полном отсутствии социальной
    мотивации его поступков, либо о патологическом ослаблении такой
    мотивации. В совокупности все перечисленные обстоятельства хорошо
    соответствуют модели поведения человека, находящегося в состоянии
    помешательства.

h.    Важно подчеркнуть, что преступит, раз за разом избегает простых
    путей достижения желаемого результата. Все его жертвы, как следует
    из их психологических профилей, могли быть убиты при более удобных
    для преступника обстоятельствах - например, на улице в темное время
    суток. Вместо этого преступник предпочитает осуществлять сложное и
    длительное проникновение в труднодоступные помещения, рискуя быть
    обнаруженным охраной или случайным свидетелем.

i.    Поскольку так и не было найдено никаких связей между убитыми, не
    представляется возможным предугадать, кого преступник изберет
    следующей жертвой. Однако избранная преступником линия поведения
    вполне может привести к тому, что в течение довольно длительного
    времени у него не появится возможности совершить новое убийство. В
    этом случае преступник, возможно, попытается вернуться на место
    одного из предшествующих преступлений (с большей вероятностью -
    последнего) для того, чтобы вновь пережить эмоциональный ник,
    испытанный им в момент убийства. Поэтому наилучшей тактикой для
    следствия представляется организация засад на местах предшествующих
    убийств...
Балтимор
Региональное отделение ФБР
Четвертый день

Черутти отложил ксерокопию доклада и принялся стучать пальцами по столу.
Дела обстояли хуже, чем можно было ожидать. Из всех надежд, возлагавшихся
на ребят из Вашингтона, не оправдалась ни одна.

- Так-то вот, - пробормотал Черутти и поднял взгляд на Коултона,
разложившего бумаги на противоположном краю стола. - А вы что скажете?

- Мне кажется, это пустышка, - сказал Коултон. - Ничего нового я в их
докладе не нашел. Вообще ничего.

- Вообще ничего... - Черутти переложил страницы доклада так, чтобы они шли
в правильном порядке. - И единственное, что утешает, - агент Скалли почти
слово в слово повторила наши собственные выводы.

"Наши выводы", как же, подумал Коултон. Для Черутти было совершенно в
порядке вещей присвоить чужие наработки. Если бы не Черутти, Коултон давно
бы уже пошел вверх... Но старый макаронник, которому давным-давно пора на
пенсию, все еще тянулся к золотым апельсинам...

А Черутти просто правилось дразнить мальчишку, который у него на глазах
становился одним из самых перспективных агентов балтиморского отделения
ФБР. Коултон заводился с пол-оборота, но в деле никогда не горячился, и
потому обида только придавала ему рвения. Некоторые успешно завершенные
Коултоном расследования Черутти действительно считал в основном своей
заслугой - но не потому, что он давал Коултону какие-то указания, а
единственно потому, что он не да вал честолюбивому мальчику расслабиться и
поверить, что карьера дастся ему легко. "Погоди, приятель, - думал Черутти,
глядя на краснеющего от бешенства Коултона, - погоди, вот сгниет старый
пень окончательно, займешь ты его место - и начнут тебя трепать все, кому
не лень, - мэр, сенатор, начальство... Вот тогда ты и поймешь, что Черутти
был далеко не самой главной сложностью на твоем пути..."

Однако, при всех талантах Коултона, был у него и один глобальный недостаток
- почти полное отсутствие фантазии. Там, где проблему можно было решить
применением каких-то наработанных методик, он справлялся блестяще. Однако
там, где логика и алгоритмы пасовали, он оказывался совершенно беспомощным.
И когда Черутти понял, что в деле с серией убийств Коултон окончательно
увяз, что вся виртуозная легкость, с которой парень отрабатывал одну за
другой никуда не ведущие версии, - это лишь видимость, что на самом деле
Коултон растерян и подавлен - тогда он вспомнил об одном спецагенте из
Вашингтона, который славился именно излишней склонностью к фантазиям...

- В конце концов, - нервно сказал Коултон, - если выводы доклада агента
Скалли совпадают с... теми, к которым пришли мы здесь... это лишь
подтверждает, что мы действовали совершенно правильно.

- Правильность или неправильность ваших действий, агент Коултон, будет
ясна, только когда дело закроют. Удастся найти убийцу - значит, действия
были правильными. Не удастся - значит, все было неправильно... Вообще все.
И потом, вы же прекрасно понимаете, что мы ждали от Малдера и Скалли вовсе
не подтверждения наших заключений. Помнится, вы сами говорили, что их
участие в расследовании поможет взглянуть на дело под каким-нибудь новым
углом...

- Но не исходить же нам из того, что это дело рук пришельцев!..

Черутти перевернул несколько страниц доклада. Интересно, что бы написал в
докладе Малдер...

- Как вы думаете, - он развернул кресло, чтобы была возможность положить
ногу на ногу, - а если этот убийца действительно не человек?

"Совсем старик сбрендил", - подумал Коултон.

- У вас есть основания для таких предположений? - спросил он, с тоской
ожидая всплеска старческого слабоумия.

- Судите сами, - Черутти черкнул ногтем по строке доклада. - Он как будто
проходит сквозь стены. Его след не берут собаки. Он голыми руками вырывает
печень из живого тела... Что у нас еще? Вот - он нечеловечески силен. И,
конечно, эти странные отпечатки пальцев.

- Получается, что в Балтиморе орудует маньяк-инопланетянин, белый, двадцати
пяти-тридцати пяти лет, с уровнем интеллекта выше среднего, - попытался
иронизировать Коултон, однако в голосе его гораздо яснее иронии слышалась
растерянность.

- Не менее вероятный вариант - оборотень, - совершенно серьезно сказал
Черутти. - Или гуль, они тоже вечно пытаются урвать себе кусок
человеческого мяса.

Коултон чувствовал себя невероятно плохо. Он не представлял, в каком тоне
следует сказать боссу, что тот окончательно чокнулся. Черутти начал
опасаться, не переиграл ли он ненароком.

- Но придумывать все это пристало скорее нашему другу из Вашингтона, -
закончил Черутти. - А он, как вы говорите, ограничился шуткой насчет
зеленых человечков - да н то после того, как вы начали его высмеивать.

- Я не уверен, что это была шутка, - сказал по-весеннему зеленый Коултон. -
Агент Малдер мог говорить и вполне серьезно.

- Если бы он был психом, его бы никто не держал в ФБР, - махнул рукой
Черутти. - Вы начали его вышучивать, он ответил вам тем же, вот и все. Не в
этом дело. У него возникли какие-нибудь предположения относительно дела?

- Судя по всему, нет, - Коултон на секунду задумался. - Похоже, он решил,
что убийца мог уйти из офиса Ашера через вентиляционную шахту. Но это
предположение ничем не лучше ваших... фантазий, - с трудом закончил он.

- А агент Скалли? - спросил Черутти. - У нее возникли какие-то...
нетрадиционные предположения? Судя по докладу - нет, но, возможно, она вам
говорила что-нибудь?

- При осмотре места преступления и в морге - нет. А потом они уехали, и
сегодня пришел доклад...

- Пригласите ее... и агента Малдера... участвовать в этой засаде, - сказал
Черутти, выделяя маркером последний параграф доклада Скалли. - Поселите их
в каком-нибудь пансионате. Возможно, за это время они сумели найти
что-нибудь полезное. И не надо относиться к Фоксу Малдеру снисходительно,

Коултон. Это опытный агент. Кстати, он специализировался как раз по
маньякам, до того как... э-э... занялся другими делами.

Черутти встал с кресла. Коултон, задумавшись, автоматически последовал его
примеру, и, только уже пожав руку шефа, понял, что с ним прощаются.

Голос Черутти остановил подчиненного у самой двери.

- Да, Коултон, вот еще что... - старик взглянул на Коултона, потом на
доклад Скалли, потом снова на Коултона. - Если вы все-таки вздумаете
заказать пару обойм серебряных пуль, я этот заказ подпишу.

Секретарша Черутти едва не пролила горячий кофе, с трудом увернувшись от
спасающегося бегством Тома Коултона. Никогда еще агенты не покидали кабинет
экселенца с такой быстротой.

Балтимор
Пятый день

Прокладывая путь по канализационной трубе, я шел на пьянящий запах живого
тумса.

Это будет мой четвертый - потом останется только одни, а после я снова
смогу уснуть... Боже всемогущий, как я ненавижу просыпаться! Господи, как я
измучен безжалостным голодом, иссушающим мой мозг! Как исступленно я хочу
вернуться в мое уютное ничто. Умереть, уснуть, забыться, не быть... И
видеть сны. Вот и все... Так немного...

Но сначала нужно утолить голод. Один тумс - и потом еще один тумс. Второго
еще нужно найти, но я его, вне всяких сомнений, найду... Потом. А сейчас -
вперед, вперед, вперед...

Странно - тумс вышел из машины возле того самого большого здания, где я
взял печень третьего. В этом было что-то от фатума. Возможно, знамение.
Всевышний послал мне невероятную удачу - этот дом я уже знал, пути в нем
были исчислены, и оставалось только дождаться момента, когда тумс окажется
один. Сейчас рядом с тумсом были двое мужчин - опасные, у каждого в кобуре
под левой рукой небольшой пистолет. У тумса, кстати, тоже пистолет... Но
это неважно...

Я скользнул в ответвление канализационного стока, уходящее к нужному мне
зданию.

Охота начиналась снова.

Балтимор
Пятый день

Устраивать засаду вместе со Скалли Малдер не поехал, сославшись на
необходимость поработать с документами, - на самом же деле его обуяла лень,
и он просто решил посипеть и отдохнуть. Может быть спокойно подумать.

Но думать тоже было лень.

Малдер спустился в обеленный зал, не спеша поужинал сосисками с горошком и
домашним картофельным пюре и сел читать "Балтимор сан". Газета была
буднична - волна материалов об убийстве Ашера прошла два дня назад, а
бесконечные истерические призывы к отцам города "поставить полицию на уши и
покончить с маньяками раз и навсегда" публике, похоже, надоели. Впрочем,
новых сенсаций не нашлось, и "Сан" опубликовала вдогонку событиям небольшое
интервью с шефом местного отделения ФБР на тему борьбы с убийствами.
Черутти рассуждал о тревожащем росте молодежной преступности и связывал его
с повышенной агрессивностью современной информационной среды.

"Мы живем в благополучной стране, и это неплохо. Но благополучие
расслабляет. Нам начинает казаться, что жизнь упорядочена и размеренна. И
когда мы утверждаемся в этой мысли и привыкаем к ней, мы становимся уязвимы
для преступников. Вам не кажется парадоксальным, что наша массовая культура
не устает рассказывать нам о преступлениях и насилии, которых в жизни
рядового гражданина не так уж и много? Возможно, это неосознанная попытка
сохранить у людей хотя бы остатки социальной сопротивляемости. Да, я знаю
статистику, я знаю, какая часть американцев становится жертвами
преступлений, - но не кажется ли вам, что многие становятся жертвами
преступлений именно из-за дезадаптации, утраты рефлексов? Я знаю много
случаев, когда преступник получал отпор - выстрела из ружья в воздух обычно
бывает достаточно, для того чтобы отпугнуть грабителя, по даже па это у
большинства людей сейчас не хватит смелости - при том, что оружие можно
приобрести без особенных затруднении... Да, я поддерживаю либерализацию
системы наказаний за правонарушения. Мне нравится, что во многих штатах
отменена смертная казнь. Но когда конгрессмены штата начинают серьезно
обсуждать возможность легализировать продажу марихуаны, мне начинает
казаться, что мы живем слишком хорошо - п именно из-за этого Дслишком" все
это Дхорошо" может однажды кончиться..."

С некоторых пор Малдеру было наплевать на проблему социальной дезадантации.
Уже Довольно давно он пришел к представлению о социуме как о
саморегулирующейся системе, которая любую возникшую в ней проблему решит
сама и своими средствами. Да, сам он тоже был частью этой системы. Но его
собственная задача была гораздо интереснее, чем борьба с проявлениями
безумия и асоциального мышления. Он шел в глубины Скар-тариса. Он пытался
проникнуть туда, где не ступала нога белого человека. Он нащупывал тайные
тропы, скрытые выходы к сути - и, найдя, втискивался в них и полз,
прорывался вперед - туда, где вдалеке тускло мерцал блуждающий огонек
истины... В этом было его счастье, в этом он находил упоение.

Малдер вдруг перестал понимать, что он читает. Пришедшее в голову сравнение
внезапно показалось ему очень уместным. Преодоление препятствии на пути к
пели само по себе может вызывать эмоциональный пик. Не достижение цели, а
сам путь к ней. Но если допустить, что для маньяка это тоже верно. то
рекомендация Скалли насчет организации засады лишается оснований. Убийца не
пойдет снова на место преступления, чтобы пережить эмоциональный всп