о! - Фиби скользнула мимо Сесила и вместе с
Дэйной выскочила из дома.

Жидкость попала в глаза и ноздри, вызвав невыносимую резь, обожгла на вдохе
горло. На какое-то время Лайвли полностью утратил ориентацию. Чисто
случайно он выбрался наружу, пошатываясь на заплетающихся ногах, и вслепую
побрел по лужайке. Руки его судорожно подергивались, голова болталась, как
индюши-ная. Из-под кожи наружу, на свободу, рвался огонь.

Малдер, съежившись, лежал на полу. Над ним клокотало пламенное облако.
Потолок был затянут плотной пеленой огня, перемалывающего штукатурку,
краску, дерево, прогрызающего перекрытие и непрерывно утробно гудящего.

Сквозь ладони, плотно зажимающие уши, прорвался истошный детский визг.
Мальчики! Запертые в горящем доме!

Бог знает, чего ему это стоило, но Фокc поднялся на ноги. Выпрямиться он
так и не сумел - на высоте его роста бушевало пламя. К счастью, оно
сосредоточилось в основном у потолка, но временами длинные языки рассекали
пространство коридора в самых неожиданных направлениях. Призраку безумно
хотелось опуститься на четвереньки и передвигаться ползком, но он не
рискнул, памятуя о своих инициативных и чертовски упрямых коленях.

Пылающий обломок картинной рамы угодил по пальцам правой руки- Выругавшись,
Фокс затряс обожженной рукой в воздухе. Вместе с болью пришла злость, и
вдвоем им наконец удалось заставить спецагента шевелиться поэнергичней.
Уголком сознания он сообразил, что чем быстрее он вызволит мальчишек, тем
быстрее выберется отсюда и сам. Движимый отчаянием, он врезался плечом в
дверь и вторым ударом сорвал ее с петель.

Дэйна, Фиби и перепуганные Марсдены топтались на лужайке, поглядывая то на
дверь, то на вконец обезумевшего поджигателя. Из дома вывалился Малдер,
таща под мышками примолкших мальчишек. Кажется, они уже приноровились к
такому способу передвижения. Родители сгребли их в объятия еще до того, как
Фокc успел поставить спасенных на землю.

Лайвли винтом закружился на одном месте и внезапно вспыхнул. Пламя с
торжествующим ревом охватило его тело.

- Меня сжечь нельзя! Нельзя сжечь огонь огнем! - прохрипел он.

Живой факел рухнул на землю, продолжая выкрикивать неразборчивые слова, в
которых мешались боль, недоумение и росторг. Маргарет уткнулась в плечо
мужа, прижимая к себе мальчишек.

Вашингтон, округ Колумбия
Штаб-квартира ФБР
Сентябрь 1993

Жизнь вошла в привычную колею. Малдер на два дня по уши зарылся в бумаги и
почти не выходил из родного подвала. Объяснял он - главным образом себе -
свою беспримерную усидчивость тем, что начальство недвусмысленно намекнуло:
необходим подробный и красивый отчет о совместной акции ФБР и
Скотленд-Ярда. У Дэйны же, напротив, обнаружилось множество занятий на
свежем воздухе или требующих передвижения по городу. При встречах она
разговаривала с Призраком мало и исключительно доброжелательно.

А на третий день, забежав около двух часов пополудни за материалами по
старому делу о клоне "Евы", Скалли напарника в кабинете не обнаружила. Она
внимательно обвела глазами комнату и задумчиво опустилась в кресло.

За спиной с громким щелчком отворилась дверь.

- Может, пойдем пообедаем? - не поздоровавшись, предложил Фокс. - Я тебя не
напугал?

- А где Фиби?

- Не знаю, - он плюхнулся в кресло напротив.

- Не знаешь, - хмыкнула Дэйна. - Она не звонила?

- Нет, - Фокc крутанулся вместе с креслом. - Только прислала вчера вот эту
кассетку.

Подброшенный пластиковый прямоугольник перекувырнулся в воздухе и плашмя
упал на ладонь Малдера.

- И что на ней записано?

- Не знаю.

- Ты не слушал?

- Нет.

- Разве тебе не интересно?

- Ставлю десять к одному, что здесь - не танцевальная мелодия. - Малдер
снова подбросил кассету в воздух, поймал и аккуратно положил на угол стола.
- Ну что - пойдем обедать?


"Дополнение по делу Сесила Лайвли. Дело заведено агентом Малдером.
Обвиняемый в совершении поджогов и убийств Сесил Лайвли, подданный
британской короны, в крайне тяжелом состоянии доставлен в Бостонскую
больницу Френсиса Даунинга с ожогами третьей степени по всему телу.
Состояние больного заставило вызвать к нему военного медика, специалиста по
ожоговым поражениям. Вызванный охарактеризовал этот случай как чудо - не
только потому, что пострадавший выжил, но и потому, что кожный покров
больного необычайно быстро регенерирует. Обвиняемый содержится в специально
подготовленном помещении под тщательной охраной. По настоянию агента
Малдера, лаборанты удалили из комнаты все материалы, способные гореть.
Содержание обвиняемого до суда под стражей именно в таких условиях
представляется абсолютно необходимым..."

Бостон, штат Массачусетс
Больница Френсиса Даунинга
Сентябрь 1993

Старшая медсестра ожогового отделения Бостонской больницы впервые
сталкивалась с подобными мерами предосторожности. Стены палаты, где
содержался арестованный пациент, были обиты специальным негорючим
пластиком, дверь заменили на бронированную, в окна вставили решетки. Сестру
тщательнейшим образом инструктировали какой-то мрачный пожарник и
невероятно нудный агент службы безопасности. Основной смысл инструктажа
сводился к одному: в случае чего она должна немедленно покинуть палату и
поднять тревогу. Кроме того, ее предупредили, что перед каждым посещением
больного она обязана переодеваться в специальный халат из огнеупорного
материала - даже если собирается зайти всего на минутку. По стенкам
развесили добрый десяток огнетушителей. Кстати, ключей от палаты не было ни
у одного врача. Любой из них, чтобы войти, вынужден был обращаться к
вооруженному охраннику, дежурившему у дверей.

Все эти ухищрения казались по меньшей мере чрезмерными. Пациент, по
жизненным показаниям, содержался в барокамере, открыть которую изнутри
просто невозможно. Даже для того, чтобы задать ему дежурный вопрос о
самочувствии, медсестре приходилось включать вмонтированный внутри бокса
микрофон. Собственно, спрашивать о чем-либо надо было исключительно ради
проформы - в истории болезни были зафиксированы ожоги третьей степени со
стопроцентным поражением кожи головы и мягких тканей. Непонятно было, как в
этом теле могла теплиться хоть какая-то жизнь.

Сестра нажала кнопку микрофона и наклонилась над стеклянным окошком
барокамеры:

- Вам что-нибудь нужно от нас, сэр? Обугленная голова слегка повернулась на
подушке. В черной корке образовалось два провала - глаза. Затем
шевельнулись обгоревшие губы, и возник третий провал - чернота рта в
черноте лица. То, что должно было быть трупом, четко ответило на заданный
вопрос:

- Сигаретку. Умираю - хочу курить.

Сесил Лайвли растянул сгоревшие губы в улыбке.

                      --------------------------------












В. Б. О.

По-моему, я столкнулся наконец с настоящей тайной, не имеющей объяснения.
Как удается засунуть все эти маленькие снежинки в пресс-папье?

Специальный агент Дэйл Купер


В жизни человека бывают моменты, когда все его мечты и надежды сбываются.
Но это был не такой момент.

Он же.

ПРОЛОГ

Майор Шахрам аль-Халил (второй истребительный авиаполк, база Тикрит; налет
две тысячи четыреста сорок часов, из них тысяча четыреста - на реактивных
истребителях МиГ-21, Су-15 и МиГ-25; беспартийный; холост) выключил и
включил рацию, потом еще раз выключил и включил. Голос коммодора наконец
стал громким и отчетливым. Связь сегодня шалила, как если бы поблизости
бушевала гроза, - но небо было ясное необычайно и полное звезд.

Скорость составляла тысячу четыреста сорок километров в час. Половина от
той, что может выжать МиГ-25 на высоте шестнадцать тысяч, имея полный
боекомплект на внешних подвесках...

Впереди и чуть слева выплывали слабые огоньки приграничного городка Заху.
Дальше начиналась Турция, и по экрану радара скользили четыре отметки, вот
эти, поближе, скорее всего F-16 турецких ВВС, а те, подальше, - взлетевшие
с базы Тахир американские F-14... торопятся, подумал майор, идут на
форсаже, сейчас я, по их мнению, развернусь направо и войду в запретную
зону бомбить этих злосчастных курдов, и тогда американцы по данному им
кем-то (кем, кстати? не Аллахом, нет, - а значит...) праву выпустят по мне
свои "фениксы" или "сайду инд ђры".

- "Рассом", "Рассом", я "Хама", десять секунд до разворота, девять...

- "Хама", я "Рассом", понял, к развороту готов...

Восемь секунд.

Огни городка начинают уплывать под левый воздухозаборник. Всем хорош
МиГ-25, только обзор ограничен...

...тогда, в январе, именно в эту мертвую зону ушел подбитый А-10, и пока
аль-Халил делал разворот - скрылся где-то в тени берега, и вторая ракета,
выпущенная почти наугад, наудачу, - не нашла его... и аль-Халил так и не
стал единственным в полку летчиком, одержавшим настоящую воздушную победу...

Семь.

Оружие на боевой взвод. Если они дернутся чуть раньше...

Майор вовсе не ненавидел турок или американцев. Во всяком случае, не более,
чем того заслуживали люди, желающие всего-навсего убить его. Но сейчас он
испытывал то странное покалывание в затылке и кончиках пальцев, которое
всегда начиналось у него, еще мальчишки, когда неравная драка была
неизбежна, - и ему хотелось, чтобы первым ударил противник, ударил и
промазал, и вот тогда он получал полное право бить во всю силу...

Шесть.

...их было шестеро, а он один перед ними.

- Громче, - велел Сайд, - повторяй: я - сын предателя и шлюхи, ну?

И тогда возникло вот это покалывание, взгляд сам собой оторвался от земли,
от босых ног противников и растоптанного в пыли желтого платка" приподнялся
на уровень лиц и потом чуть выше... там тянулся белый след пролетевшего
самолета, он выходил из-за одной крыши и уходил за другую...

Пять.

...и они расступались, давая дорогу ему, а Сайд ворочался и дергался у них
под ногами, и рубашка его была мокрая от крови, а штаны тоже были мокрые,
но уже не от крови, и потом долго шептались, что сын учительницы Фатимы и
гвардейского офицера, расстрелянного за неведомую измену, - на самом-то
деле оборотень, человек-леопард... но это говорилось уже вслед, потому что
из Багдада им пришлось тогда уехать в провинциальную Амару - и там...

Четыре.

...года спустя Шахрам впервые услышал, как рвутся бомбы - тогда иранские -
и как кричат разорванные осколками люди, оказывается, человек умирает
совсем не так, как в кино, и вот эта бесформенная куча опаленного мяса
пополам с волосами, тряпьем и битым кирпичом всђ чувствует и всђ понимает и
что-то хочет сказать, но вместо слов у нее получается вой, только вой...
Потом Шахрам написал Саддаму письмо, и...

Три.

...месяца спустя Саддам ответил ему, что шестнадцатилетние подростки нужны
Родине не на фронте, пусть эти шакалы иранцы гонят под пулеметы своих
мальчишек, а он, Саддам, не может допустить такого - и поэтому направляет
сироту Шахрама в офицерскую школу, готовящую для Ирака военных летчиков.
Полгода спустя Шахрам впервые в жизни поднялся в воздух на легком
французском самолете с прекрасным названием "Маленький принц". Учиться было
очень трудно, ведь, кроме полетов и обязательной строевой, были еще и
обычные уроки - по программам лучших столичных школ, а математика и физика
вообще по университетским учебникам; и языки: русский, немецкий и
английский... Но ничто не могло остановить курсантов в их стремлении не
просто сдать экзамены и даже не просто овладеть материалом - а превзойти в
этом всех, вырваться вперед, вперед и выше. Девятеро, первые во всем,
назывались Бриллиантовой эскадрильей "Крылья Саддама", их портреты висели
напротив входа в школу на огромной доске в обрамлении знамен... и, начиная
со второго курса, Шахрам не покидал ряды этой славной девятки. Он почти
никогда не был первым, но и не спускался ниже шестого. Первые же...

Два.

...места делили между собой братья Вали - Муршид и Муххамед - непохожие
близнецы, страшно талантливые не только в. учебе: Муршид писал стихи,
Муххамед из дерева, меди и шелка делал корабли. Шахрам вспоминал, как мама
говорила: в Ираке в последние годы рождается огромное, сверхнормальное
количество одаренных детей, такого не было никогда, это предвещает или
невиданное процветание, или страшные беды... На вручение лейтенантских
звезд и дипломов приехал сам Саддам, и прямо перед его глазами случилась
трагедия: братья Вали, демонстрируя на учебной двухместке J-6 немалые свои
умения, столкнулись в воздухе с вертолетом... горящие обломки сыпались на
поле, и Шахрам видел как-то все сразу: Саддама буквально силой волокут в
бункер, охранники с автоматами, нацеленными в небо, прикрывают его...
начальник школы генерал Раути отдает какие-то распоряжения, рука указывает
на ангары... лейтенанты строго стоят в строю, их никто не распускал...
хвостовой винт вертолета продолжает вращаться, и обломок хвоста медленно и
аккуратно опускается по спирали... и кто-то...

Один...

...раскинув руки, падает, падает, падает на поле - прямо перед строем
выпускников... Потом говорили - шептались, - что вертолет взялся в небе
непонятно откуда, был вооружен, а на борту его находились, кроме экипажа,
два полковника из штаба авиационного командования и чин из Военного бюро
партии Баас... в общем, все понятно: это было покушение на президента, и
братья Вали в последний момент сорвали злодеяние единственным доступным им
способом, поскольку из оружия на учебном штурмовике были только дымовые
бомбы...

Разворот. Сработал внутренний секундомер, и тут же: "Ноль!" - голос
коммодора.

Ручка вправо, на себя, правая педаль пошла... не так сильно... всђ. Сейчас
МиГ за тридцать пять секунд опишет плавную кривую, которая в одной точке
коснется турецкой границы, а в другой - границы запретной зоны. За это
время он наберет еще два с половиной километра высоты. Аль-Халил представил
себе, как бесятся сейчас турки и американцы, как колотят по ребрам сердца
летчиков... сбить? Но тогда получится, что они сбили иракский самолет в
иракском небе... да и не самое это простое дело - сбить аль-Халила.

Перегрузка три и семь десятых. Спокойный плавный боевой разворот.
Оставляющий летчику немалый резерв для неожиданного резкого маневра.
Хорошему летчику.

...они летали тогда как слепые: почти все наземные радары были уничтожены
специальными ракетами в первые же часы нападения, а бортовые - забивались
помехами такой интенсивности, что дисплей напоминал экран телевизора, у
которого отключили антенну. И все же они взлетали под бомбами и пытались
что-то сделать... и аль-Халил был уверен, что после того, как он и
лейтенант Руши накрыли ракетно-бомбовым ударом колонну грузовиков в пустыне
на границе с Саудовской Аравией, немало гробов под полосатыми флагами
улетело за океан... но Руши из этого полета так и не вернулся, а самому
майору пришлось показать все, на что способен хороший самолет в хороших
руках, и стряхнуть-таки с хвоста четверку "Иглов"... Да, и еще был тот
короткий бой над морем, когда лишь случай да удивительная живучесть спасла
А-10... а главное, конечно, то, что локаторы МиГа были ослеплены, глаз же
не видит так далеко, как требуется в реактивном бою.

На третий день таких боев - слепых со зрячими - от полка осталась сводная
эскадрилья. И - пришел приказ спасать машины.

Машины и себя - ибо в обучение летчика Родина вкладывала столько средств,
что жизнь его с какого-то момента начинала всецело принадлежать ей.

Перелетали в Иран - поодиночке, на разные аэродромы, имитируя побеги. Так
было надо...

Он даже не смог бы сказать потом - если бы кто спросил, - что больше всего
смутило его дух. Скорее всего - неистребимое ощущение того, что война
оказалась этакой "договорной игрой"... что вначале, где-то очень высоко,
состоялось поражение, а потом делали убитых - для убедительности...

Он с удивлением обнаружил, что Саддам перестал для него существовать. И это
ни на что прочее совершенно не повлияло. Что самое странное, он не отчаялся
после этого и не впал в эйфорию, как многие, с легкостью позволившие
убедить себя, что поражение - это победа. Майор Шахрам аль-Халил всего лишь
считал себя лично оскорбленным всем тем, что произошло. Теперь у него была
своя маленькая частная война, которую он мог вести на государственные
средства. А Саддам... что Саддам... Саддам есть Саддам. Стареет уже.

Резкий сигнал!

И - предупредительный выкрик коммодора.

Захват!

- Я "Рассом", по мне выпущена ракета! - обязательно нужно сказать это
вслух, чтобы попало на пленку. - Я в захвате, повторяю - я в захвате!

Переворот на спину, обороты сброшены на минимум, ручка на себя до отказа,
до скрипа, до скрежета, сейчас навалится... семь... девять... десять...
черно... из такой перегрузки выбираешься - как из-под земли... полный газ!
и глаза уже видят, вот оно: четыре отметки на дисплее... и пятая, слабая,
рядом, взялась ниоткуда... это невидимка! Отродье сатаны!

Где же ракета?

Неважно...

Руки сделали все сами. Самолет-невидимка шел из запретной зоны снизу вверх
и наперерез, а аль-Халил вновь резко сбросил обороты турбин, поставил МиГ
ребром: одно крыло вертикально в небо, второе в землю - и резко отработал
вертикальными рулями. Это был небезопасный маневр: двигатели могли
захлебнуться. Но риск оправдался: провалившись вниз на километр и высоко
задрав нос, МиГ оказался позади невидимки, развернутый почти точно в его
сторону. Скорость была никакой, но это уже не имело значения: головки ракет
взяли цель, и майор пустил их обе - с минимальным интервалом...

Теперь - обороты. Теперь - не сорваться бы в штопор.

Ослепительная вспышка! Но не взрыв. Рано.

В глазах - сиреневое марево. Пропадает, рассеивается, но что-то остается,
как отпечаток: косой овал. А, вот теперь - взрыв. И тут же второй. Машина
выровнена, надо делать разворот на юг, скорость шестьсот пятьдесят...
Взгляд на дисплей.

Те четверо, по ту сторону границы, расходятся веером. А этот, пятый, враз
ставший большим и очень видимым, валится в сторону турецкой границы...
Резкий сигнал! И - будто был отключен и включился - с полуслова отчаянный
голос коммодора:

... ади! Раке...

Выпущенная долгую минуту назад пилотом F-14 - через границу! - ракета
"Феникс" настигла переставший увертываться МиГ. Взрыв произошел метрах в
тридцати под хвостовой частью машины. Осколки и ударная волна
пятидесятикилограммовой боеголовки опрокинули тяжелый истребитель, как
перышко, превратив в решето крылья, начисто оторвав стабилизатор и разнеся
вдребезги оба мотора. Керосиновое облако, вырвавшееся из буквально
переставших существовать баков, вспыхнуло, добавив свою лепту в этот
фестиваль разрушения...

Аль-Халил так и не понял, сознательно он катапультировался - или же
пиропатрон сработал самопроизвольно. Он пришел в себя, когда над головой
хлопнул раскрывшийся парашют. Прямо под ним огненным водоворотом рушился
его МиГ, а впереди, оставляя косой светящийся след, падал противник.

Первый, подумал аль-Халил. Наконец-то...

Только на земле он поймет, что - и последний. Правое бедро было раздроблено
столь основательно, что несколько дней врачи даже не сомневались в
неизбежности ампутации.

Лишь через год, перенеся семь операций, он сможет осторожно встать и
сделать первые шаги...

Косой овал, выжженный на сетчатке глаза, будет тревожить его еще очень и
очень долго.

1

Ронхейм кое-как совладал с приступом кашля и вытер слезы. Когда он так
уставал, кашель тревожил его часто. Особенно угнетало то, что этот дурной
кашель все чаше принимал за усталость расслабление, наступающее после
третьей-четвертой порции спиртного, а главное - после первого же отжимания
в койке. И все начинали тут же кричать: у тебя СПИД, у тебя СПИД!.. это был
вовсе даже и не СПИД. Но ведь никому не докажешь...

По радио болтали о сексе - так отвязанно, причмокивая, что казалось: они
там шоркаются прямо у микрофона... Он включил автонастройку, на индикаторе
замигали, меняясь, цифры, ...спонсор нашей передачи - "Андрьюс ансер",
лучшие в мире колеса от головной боли, с бодуна или когда всю ночь на
ногах,