*.
  Дорман нерешительно замялся, словно не понимая, к кому обращены слова
Дэвида, потом вскинул "смит-и-вессон" и прицелился в собаку.
  Кадык Дормана заходил вверх-вниз, выказывая его нервозность.
  Почуя неладное, пес забился в дальний угол клетки и издал низкое угрожающее
рычание. Темные глаза Вейдера встретились с глазами ассистента, и пес обнажил
клыки. У Дормана затряслись руки. Лицо Кеннесси вспыхнуло от ярости.
  - Стреляй, Джереми, черт бы тебя побрал! Кончай тянуть резину!
  Дорман дважды спустил курок. На видеозаписи выстрелы прозвучали
отрывисто, но негромко. Обе пули угодили в черного пса, отбросив его на стальные
прутья. Одна из пуль попала ему в грудную клетку, другая раздробила позвоночник.
  Из пробитых отверстий хлынула кровь, заливая шерсть Вейдера.
  * Салливан Эд (Эдуард Винсент, 1901-1974) - знаменитый американский
телеведущий, прославившийся своим "каменным лицом", оригинальной манерой
представления участников программы и своеобразным выговором.
  ** Легендарная фраза американского адмирала Джорджа Деви, которой он в апреле
1898 года открыл историческую битву против испанского флота в манильском порту
Пес взвизгнул и грузно осел на пол, тяжело дыша.
  Дорман тупо взирал на оружие.
  - Господи, - пробормотал он. - Защитники прав животных распнут нас на
кресте.
  Кеннесси, не теряя ни секунды, выступил вперед и разразился заранее
продуманной и отрепетированной речью. Это был его звездный час. Сколь бы
напыщенными ни казались его слова, Дэвид знал, что они произведут желаемый эф-
фект.
  - Мои открытия прокладывают путь многочисленным практическим
приложениям, и именно потому так много людей столь долго работали над этой
проблемой. Исследователь, первым добившийся столь впечатляющего успеха,
принесет обществу потрясение, равного которому не знало человечество. - Он
говорил так, словно обращался к совету директоров, а тем временем в клетке за
спиной Дэвида истекал кровью его питомец.
  Ленц почувствовал невольное уважение к этому человеку. Он кивнул сам себе и
подался вперед, положив локти на стол и наклонившись к экрану телевизора. Вот
вам еще одна причина, по которой мы обязаны держать работы Кеннесси в
секрете и публиковать результаты только тогда, когда это будет совершенно
необходимо, думал он.
  Дэвид повернулся к клетке и бросил на издыхающего пса холодный
отчужденный взгляд исследователя.
  - В случае такой тяжелой травмы первой задачей наномашин является
отключение болевых центров пострадавшего, - сказал он.
  Вейдер сидел в клетке, озадаченно вывалив наружу язык. Казалось, пес не
замечает зияющих дыр в своей спине. Он неуклюже попытался привстать и тут же
распластался на полу, слизывая с шерсти кровавые потеки. Еще секунду спустя его
набрякшие веки медленно закрылись, и вскоре черный Лабрадор мирно уснул,
положив морду на передние лапы. Он глубоко вздохнул и медленно выпустил
воздух.
  Кеннесси опустился на колени подле клетки и потрепал собаку по голове.
  - Деятельность наномашин сопровождается выделением тепловой энергии, и
температура тела Вейдера повысилась на несколько градусов. Посмотрите на его
раны, они уже почти прекратили кровоточить. Джереми, поставь камеру поближе и
снимай крупным планом.
  Дорман стоял, будто оглушенный, погом вдруг сорвался с места и схватил
камеру. Картина дрогнула и поплыла, затем вновь стала четкой. На экране появилось
пулевое отверстие. Кеннесси несколько секунд помолчал, предоставив изображению
самому говорить за себя, и наконец вновь приступил к прерванной лекции:
  - Обширные механические повреждения, подобные тому, которое мы сейчас
наблюдаем, исцелить гораздо проще, нежели многие широко распространенные
заболевания, например, рак. Для заживления огнестрельной раны требуется лишь
аккуратно совместить нарушенные ткани, восстановить их структуру и наложить
клеточный бандаж. Однако если речь идет о генетическом заболевании, требуется
перестроить каждую отдельную клетку, вычленив и исправив все аномалии ее
строения. Лечение ракового больного может занять недели и даже месяцы, ну а
пулевые раны... - Дэвид повел рукой, указывая на неподвижное тело черного
Лабрадора. - ... Короче говоря, Вейдер уже завтра будет как ни в чем не бывало
гоняться за белками.
  На лице Дормана были написаны изумление и недоверие.
  - Если все это попадет в газеты, нас вышибут с работы, - сказал он.
  - Вряд ли, - улыбнувшись, отозвался Кеннесси. - Держу пари на коробку
собачьих бисквитов.
  Менее часа спустя Вейдер проснулся. Его покачивало от слабости, но он
быстро набирал силы, поднялся на ноги, встряхнулся и залился здоровым веселым
лаем. Кеннесси открыл дверцу клетки, и пес выскочил наружу, ластясь к хозяину в
ожидании внимания и похвалы. Дэвид громко рассмеялся и взъерошил ему шерсть.
  Ленц оторопело наблюдал за происходящим. Теперь он видел, что Кеннесси
добился куда более значительного успеха, а его исследования грозили еще
большими неприятностями, чем представлялось до сих пор. Ленцу оставалось лишь
добрым словом помянуть своих людей, которые изъяли образцы и уничтожали все
прочие улики.
  И если что-либо подобное станет достоянием широкой публики, Ленц не
исключал возможности возникновения последствий планетарного масштаба. Нет,
все материалы должны быть уничтожены.
  Он вынул из магнитофона кассету и запер ее в сейф для секретных документов.
  К счастью, несгораемый шкаф "ДайМар" уберег кассету и прочие бумаги от пожара,
но Ленц уже перестал сомневаться в том, что некоторые образцы ускользнули от
внимания его людей.
  Теперь, после просмотра фильма, он наконец полностью осознал смысл
перехваченного телефонного разговора Дэвида Кеннесси и его жены в ту ночь, когда
было совершено нападение
Дэвид говорил отрывистым возбужденным голосом, не давая супруге даже
вставить слово:
  - Патриция, возьми Джоди и Веидера и уезжай! Немедленно! Случилось то,
чего я боялся больше всего. Вы должны бежать. Я оказался в ловушке, но вы еще
успеете скрыться. Бегите! Не давайтесь им в руки!
  После этих слов запись прервалась. Судя по всему, Патриция поняла, о чем
идет речь, и не теряла ни секунды. К тому времени, когда люди Ленца добрались до
ее загородного дома, она исчезла, взяв с собой сына и собаку.
  Просмотрев видеозапись, Ленц понял, что совершил серьезную ошибку. До сих
пор он полагал, что у Патриции могли оставаться какие-то записи и научные данные,
но теперь он видел, что опасность многократно возросла.
  Как он мог проглядеть? Черный Лабрадор и был тем самым псом, а не просто
домашним любимцем, которого Патриция не решилась бросить, уезжая. Это было
подопытное животное, и в его крови обитали наномашины, дожидаясь своего часа,
готовясь заполонить собой весь мир.
  Болезненно поморщившись, Ленц схватился за телефон, однако тут же замер и
аккуратно положил трубку на рычаг. Он не мог признаться начальству в таком
грубом промахе. Он должен действовать лично.
  Все остальные материалы сгорели в пожаре, но теперь Адаму Ленцу предстояло
мобилизовать все имеющиеся в его распоряжении силы и средства, потребовать
подкрепления и денег - столько, сколько будет нужно.
  Ему предстояло отыскать женщину, мальчишку и, самое главное, их пса.










































                  14

  Коттедж семейства Кеннессп.
  Кост-Реиндж, штат Орегон.
  Среда, 13:10
Полуденное солнце залило яркими лучами прогалины на орегонских холмах,
высветив длинные просеки, по которым возили вырубленный лес. Патриция и
Джоди сидели за столом в гостиной у окна, отдернув занавески и погасив лампы.
  Они собирали сложную картинку-головоломку, которую нашли на кедровом кресле,
стоявшем в оконной нише.
  Перед тем как взяться за игру, они позавтракали холодными бутербродами и
пачкой отсыревших в сыром воздухе картофельных чипсов. Джоди стоически
переносил тяготы, а Патриция не уставала радоваться тому, что у сына вновь
появился аппетит. Он заметно поправился, но Патриция опасалась тешить себя
надеждами. Она со страхом ждала того мгновения, когда со щек Джоди вновь
исчезнет румянец и его состояние опять начнет ухудшаться.
  А пока Патриция старалась не отпускать сына ни на шаг. Кроме Джоди, у нее
ничего не осталось.
  Они вдвоем сидели у стола, склонившись над разбросанными кусочками
мозаики. Готовая картинка должна была изображать восход Земли над лунными
кратерами, сфотографированный экипажем "Аполло". Большую часть маленького
деревянного столика занимала голубовато-зеленая сфера. Некоторые континенты
были собраны не до конца, и на месте недостающих кусочков зияли бреши.
  Игpa не доставляла Патриции и Джоди особого удовольствия. Они попросту
убивали время, отгоняя мрачные мысли.
  Патриция и Джоди разговаривали мало, предпочитая тишину, как это часто
бывает у людей, вынужденных коротать вдвоем долгие дни. Порой они
обменивались отрывочными восклицаниями, бросали друг другу шутку или замеча-
ние, понятные только им самим. Джоди протянул руку с зубчатым кусочком
снежной антарктической шапки, проверяя, как он подходит к соседним картонкам.
  - Мам, а у тебя нет знакомых, которые бывали в Антарктике? - спросил он.
  - Туда не продают билетов, малыш, - ответила Патриция, растягивая губы в
улыбке.
  - А папа ездил туда? Для экспериментов? Брови Патриции начали тревожно
хмуриться, и она, спохватившись, вновь заставила себя улыбнуться.
  - Ты имеешь в виду, чтобы проводить медицинские опыты? И на ком же? На
пингвинах? Или
на белых медведях?
  Почему бы и нет? Вейдера-то он не пощадил... Джоди насмешливо потряс
головой и сказал:
  - Белые медведи живут на Северном полюсе. Тебе, мам, следовало бы
привести в порядок свои познания.
  Порой он говорил точь-в-точь как его отец.
  Патриции пришлось объяснить сыну, почему они скрываются от окружающего
мира, почему им пришлось ждать до последней минуты, пока наконец они не
получили ответы на некоторые вопросы и не выяснили, кто истинный виновник
трагедии "ДайМар".
  Дарин расстался с братом после долгих ожесточенных споров относительно
опасностей, которые таили в себе их исследования. Он бросил работу в лаборатории
и ушел к "вольным дикарям", сторонникам естественного образа жизни, обитавшим
в орегонской глуши. С той поры Дэвид отзывался о Дарине с презрением, не
забывая всякий раз помянуть дурным словом "луддитов", к которым присоединился
его брат.
  Дарин не раз предупреждал Дэвида об опасности, которая поджидает их в том
случае, если результаты исследований получат огласку, но Дэвид почему-то был
уверен, что его достижения могут оценить только люди, получившие естественно-
научное образование.
  - Всегда приятно увидеть, что твой собеседник умнее, чем ты о нем думал, но
такое случается крайне редко, - говаривал он.
  Однако Патриция понимала, что Дэвид наивен. Да, смысл его открытий был
недоступен большинству простых людей, они были слишком сложны, и осознание
той угрозы и тех перемен, которые несли человечеству "чудеса" Дэвида, требовало
особого дара предвидения. И все же его исследования не остались незамеченными.
  Дарин испугался и сбежал, и для этого у него были достаточно веские причины.
  Теперь Патрицию занимал лишь один вопрос: кто за всем этим стоит?
  В толпе пикетчиков, осадивших "ДайМар", смешалась разношерстная публика:
  религиозные секты, защитники прав животных, представители рабочего движения и
бог его знает кто еще - иные безобидные, другие кровожадные. Дэвид погиб в
огне, успев лишь предупредить Патрицию об опасности. Беги! Скрывайся! Не
давайся им в руки!
  Поначалу Патриция решила, что нападение на лабораторию - это лишь
очередная шумиха, поднятая демонстрантами, и вскоре все уляжется. Захватив сына
и собаку, она несколько часов бесцельно колесила по округе, потом увидела вспыш-
ку взрыва и услышала удаленный гул, и в ее душу закрались самые тягостные
подозрения. Она бросилась домой, надеясь застать там Дэвида или хотя бы записку
от него.
  Вместо этого она обнаружила, что дом подвергся обыску. Неизвестные искали
материалы Дэвида и его домочадцев. Патриция тут же уехала, захватив только
самые необходимые вещи. Подгоняемые страхом, они мчались прочь от Тигарда,
Портленда и укрыться в лесной глуши.
  Несколько раз Патриция останавливалась на темных стоянках и меняла номера
машины. Дождавшись, когда время подошло к полуночи, она сняла в банкомате
Южена максимальную сумму, какую можно было брать за один раз, потом пере-
секла город и, как только пробило двенадцать, то есть начался новый день,
разыскала другой аппарат и сняла еще одну суточную порцию денег. После этого
она двинулась к побережью, направляясь к старому заброшенному коттеджу Дарина,
где они с Джоди могли укрываться сколь угодно долго, пока вновь не почувствуют
себя в безопасности.
  Уже долгие годы Патриция работала на дому, составляя архитектурные
проекты на бездоговорной основе, - особенно в последние месяцы, когда
состояние Джоди начало стремительно ухудшаться, как из-за рака, так и химио- и
радиотерапии.
  Прошло уже немало лет с тех пор, как Патриция спроектировала этот домик в
подарок своему деверю. Воспользовавшись взятым напрокат оборудованием, Дарин
сам провел электричество, накатал подъездную дорожку, спилил несколько
деревьев, но так и не сумел превратить коттедж в настоящее жилище. Он был
всецело поглощен исследованиями, которым уделял по двадцать пять часов в сутки,
  - несомненно, под влиянием Дэвида.
  О существовании давно построенного, а теперь заброшенного дома не знала ни
одна душа, и никому даже в голову не пришло бы искать там семью Кеннесси.
  Дарин скрылся из виду полгода назад, и его коттедж оказался самым лучшим мес-
том, где Патриция и Джоди могли перевести дух и решить, что им делать дальше.
  А теперь вдобавок пропал и Вейдер. Он был последней искоркой радости для
Джоди, последним якорем, который еще держал его на плаву. Черный Лабрадор так
радовался переезду в лес, где он мог вволю резвиться на природе. Всю свою жизнь
он провел в городе среди заборов и стен и вот неожиданно очутился в самой гуще
орегонских лесов.
  Патриция ничуть не удивилась исчезновению Вейдера и все же сомневалась,
что он вернется домой. Может быть, следовало держать его на привязи, но как она
могла решиться посадить его на цепь, когда сама находилась здесь в положении
пленницы? Пленницы в изгнании. Патриция была так напугана, что даже сняла с
собаки ошейник и бляху. Теперь, если пса поймают, собьют машиной или
подстрелят, он уже не вернется назад, и найти его будет невозможно.
  Джоди тяжело переживал пропажу четвероногого друга, но не терял надежды.
  В эти дни мальчика занимала лишь одна мысль - ожидание возвращения Вейдера.
  Если не обращать внимания на уныние Джоди, он казался все более здоровым; на
его голове, облысевшей после химиотерапии, вновь отросли волосы, а такой
резвости и энергии, как сейчас, он не проявлял уже очень долгое время. Джоди
вновь начинал походить на нормального ребенка.
  И все же тоска по Вейдеру мучила его, словно незаживающая рана. Всякий раз,
уложив на место очередной кусочек мозаики, он выглядывал из-за открытых
занавесок в окно, внимательно присматриваясь к лесной опушке.
  Внезапно Джоди вскочил на ноги.
  - Мама, он вернулся! - воскликнул мальчик, отталкивая в сторону кресло.
  В первую секунду Патрицию охватил страх. Она подумала о том, что Джоди,
вероятно, увидел охотника или другого постороннего человека, который мог
заметить дом и выдать беглецов. Но потом сквозь сетчатую дверь донесся собачий
лай. Патриция поднялась из-за стола с мозаикой, с изумлением наблюдая за черным
Лабрадором, выскочившим из-за деревьев.
  Джоди оттолкнулся от стола и бросился к двери. Он мчался к собаке с
невероятной прытью, и Патриции показалось, что мальчик вот-вот расквасит себе
нос о дорожку или споткнется о пень или какой-нибудь сук, валяющийся во дворе.
  - Джоди! Осторожно! - крикнула она. Не хватало только, чтобы парень
сломал себе руку - тогда пиши пропало. До сих пор Патриции удавалось избегать
общения с врачами и прочими людьми из тех, что обязаны вести записи и
спрашивать имена.
  Наконец мальчик благополучно добрался до пса, и они оба начали наперебой
демонстрировать
друг другу свою радость. Вейдер лаял и описывал круги, высоко подпрыгивая.
  Джоди обнял Лабрадора за шею и повалил его на влажную траву, взъерошив черный
мех и перепачкав его землей.
  Наконец вымокшие насквозь и покрытые травяной зеленью Джоди и Вейдер
бросились наперегонки к коттеджу. Патриция вытерла руки о кухонное полотенце и
вышла на крыльцо.
  - Я же говорила, с ним все будет в порядке, - сказала она.
  Джоди, радостно сияя глазами, лишь кивнул головой и погладил пса.
  Патриция наклонилась и, зарывшись пальцами в мех Вейдера, провела ладонью
по его телу, цепляясь золотым обручальным кольцом за черные пряди шерсти.
  Лабрадор, изнывая от нетерпения, послушно стоял на месте, переминаясь с ноги на
ногу и вывесив наружу язык. Его хвост болтался, словно потерявший управление
руль корабля, и псу пришлось упереться всеми четырьмя лапами, чтобы не потерять
равновесие.
  Патриция похлопала его по макушке, и Вейдер поднял на нее свои темно-карие
глаза.
  - Жаль, что не умеешь говорить, - промолвила Патриция, качнув головой. -
Ты бы рассказал нам много интересного.






















































                  15

  Ветеринарная клиника Хагарта.
  Линкольн-Сити, штат Орегон.
  Среда, 17:01
Скалли услышала собачий лай еще до того, как они с Малдером подъехали к
ветеринарной клинике тихого прибрежного городка Линкольн-Сити.
  Лечебница помещалась в большом старом доме, перестроенном для приема
клиентов. Его белая алюминиевая обшивка была покрыта кляксами плесени, а
деревянные ставни уже давно следовало перекрасить. Скалли и Мал дер поднялись
по бетонным ступенькам и открыли дверь.
  Во время поисков Дарина, беглого братца Дэвида, внимание Малдера
привлекло сообщение, поступившее из ветеринарного департамента. Стоило Скалли
отправить запрос по поводу предварительных результатов анализа жидкости из
трупа погибшего охранника, и центр регистрации заболеваний тут же выдал
сообщение об образце с подобными свойствами - и, кстати, поступившем из того
же сельского района штата Орегон.
  В клинику Эллиота Хагарта поступил черный Лабрадор, в крови которого было
обнаружено аналогичное вещество. Это совпадение заинтересовало Малдера -
теперь у него по крайней мере появилась зацепка для дальнейших поисков.
  При появлении агентов у секретаря вытянулось лицо. В приемной было полно
народу. Клиенты сидели в складных креслах, а рядом расположились их питомцы -
в клетках возились котята, собаки, завывая, рвались с поводков. На книжном
стеллаже стояли месячной давности экземпляры "Таймс", "Кэт Фэнси" и "Пипл".
  По стенам были развешаны плакаты, предупреждавшие об опасности кошачьего
белокровия, ушных клещей и глистов.
  Малдер подошел к секретарю и предъявил свое удостоверение.
  - Агент Фокс Малдер, Федеральное бюро расследований, - представился он.
  - Нам нужен доктор Хагарт.
  - Вам назначено? - Слова Малдера не сразу достигли ее сознания, но потом
женщина моргнула и встрепенулась. - Как вы сказали? ФБР?
  - Мы хотим поговорить с ним собаке, которую доктор лечил два дня назад, -
вмешалась Скалли. - Он отправил образец ее крови в центр регистрации
заболеваний.
  - Доктор Хагарт примет вас сразу, как только освободится. Кажется, он сейчас
проводит операцию по удалению яичников, - отозвалась женщина. - Может быть,
пройдете в его кабинет? Малдер вежливо шаркнул ножкой:
  - С вашего позволения, мы подождем его здесь.
  Сорок пять минут спустя, когда голова Скалли уже начинала гудеть от визга и
завываний страждущих животных, на пороге комнаты появился пожилой ветеринар.
  Его глаза растерянно, но с любопытством моргали под кустистыми бровями.
  Выявить среди посетителей агентов ФБР было совсем