ом и с ним, доказывая ему (а заодно и друг другу), что он окончательно
рехнулся. Убийцы не пишут своих имен на трупах жертв, а если и пишут, то уж, во
всяком случае, не на древнегреческом!
   Когда же они все-таки неохотно согласились с ним, то сразу возжелали узнать, кто
убийца и почему он поступал именно так.
   На эти вопросы у Малдера ответов не было, и ему пришлось не единожды им это
объяснять.
   Когда до них наконец дошло, они удалились с таким же шумом и гамом, с каким
явились. После их ухода Малдер целую минуту тупо глядел на дверь, прежде чем
решил, что, пожалуй, стоит пойти перекусить прямо сейчас, пока у него в
результате их словесной баталии не разыгралась мигрень.
   Жаль только, что, несмотря на пение в животе, их вопли в сочетании с жарой убили
весь аппетит. И хотя гамбургер и картофель во фритюре выглядели вполне
соблазнительно, Малдеру кусок не лез в горло. Глупо, конечно, но ничего не
поделаешь...
   За окном завыла сирена: по запруженной улице промчалась полицейская машина.
   В соседней кабинке две парочки обсуждали вчерашний бейсбольный матч и кляли на
чем свет стоит затянувшуюся на две недели жару.
   Справа от Малдера, на крайнем табурете у прилавка бара, сидел старик в
поношенном кардигане и бейсболке и слушал по транзистору ток-шоу с
представителем мэрии. Пытливые радиослушатели желали знать, как решается
проблема водоснабжения в Вашингтоне, и изливали праведный гнев по поводу
экономии электроэнергии за счет неполного уличного освещения. Попадались
ископаемые, до сих пор винившие во всем русских.
   Малдер вздохнул и потер глаза.
   Иной раз приятно сознавать, что твой опыт высоко ценят. Но в таком пекле хочется
только одного: чтобы все отвалили и оставили тебя в покое.
   Подцепив вилкой ломтик картошки, он мрачно его разглядывал.
   По радио объявили о начале ретроспективного показа на одном из каналов
кабельного телевидения фильмов сороковых - пятидесятых годов. Шедевров не
гарантировали, но удовольствие обещали.
   Малдер хмыкнул и отправил картошку в рот. "Ну что ж, посижу дома у ящика,
Богарт* подходящая компания..."
Он улыбнулся своим мыслям.
   Чем больше он думал, тем привлекательнее казалась эта перспектива. Да это как
раз то, что ему сейчас нужно! Малдер принялся за гамбургер и за приятными
мыслями быстро покончил с ним, не забывая и про картофель. Хороший знак!
   Он вновь улыбнулся - на этот раз женщине, которая уселась напротив и с
отвращением уставилась в его тарелку.
   - Знаешь, Малдер, - заявила она (это была его напарница Дана Скалли), - твой
желудок должен стать объектом научного исследования.
   Малдер потянулся за последним ломтиком картофеля, но она шлепнула его по руке.
   - Сделай перерыв и послушай. Нас вызывают на ковер.
   Скалли была почти одного с ним возраста, чуть пониже ростом, круглолицая, с
мягкими золотисто-рыжеватыми волосами до плеч. Очень женственная, агент Скалли
поначалу не воспринималась преступниками как серьезный противник, но при более
тесном с ней знакомстве им приходилось расставаться со своими иллюзиями.
   Малдер вытер рот салфеткой и, ухмыльнувшись, переспросил:
   - На ковер?
   - К Скиннеру. Завтра утром. Безотлагательно. Малдер продолжал улыбаться, но
выражение глаз изменилось: в них вспыхнул неподдельный интерес и азарт.
   Если их срочно вызывает замдиректора, да еще сейчас, когда на них обоих висят
незакрытые дела, это может означать только одно: им предложат дело под грифом
"Икс".
   - Может быть, и так, - словно прочитав его мысли, согласилась Скалли и, выхватив
у него из-под носа последний ломтик картошки, откусила половинку и приподняла
бровь. - А может, у тебя опять неприятности.
   Глава 3
Над пустыней сгущались сумерки. Вечер в городке у подножия гор Сандиа обещал
быть приятно-прохладным. Жара понемногу спадала, бродяга ветер поднимал пыльные
буруны и гнал их по магистрали Альбукерке - Санта-Фе. Змеи попрятались в норы.
   По маленькому городскому скверу бежал марафонец. Его бурно приветствовали дети,
не спешившие возвращаться домой с урока верховой езды. В небе, широко распахнув
крылья, парил ястреб.
   На низком берегу Рио-Гранде, заросшем ветвистыми тополями, швырял камешки в воду
Пол Дэвен. Река здесь давно обмелела, и каждый раз, когда камень падал в
засохшую грязь. Пол зло чертыхался.
   Он ненавидел Нью-Мексико.
   "Вот вам и широкая полноводная Рио-Гранде, с порогами, утесами, и все такое
прочее", - подумал он.
   Может, где-нибудь так оно и есть, но только не здесь. Здесь он ее запросто
переплюнет, не то что переплывет (в ней и воды-то почти не осталось). Какие уж
тут утесы и пороги!
   И Пол швырнул еще один камешек.
   За спиной послышалась музыка: предки включили радио в трейлере, где все они
жили, пока не готов дом. Его должны были достроить еще три месяца назад, когда
они приехали из Чикаго, но началась какая-то неразбериха с бумагами, потом
забастовка, потом еще черт знает что... Пол фырк-нул и швырнул камень с такой
силой, что чуть не свернул плечо.
   Он-то думал, что будет жить на Западе. Пусть не на Диком, но все-таки Западе...
   А предки всего-навсего сменили один город на другой. Только в Чикаго Пол был
свой - там на него никто не наезжал из-за того, что он как-то не так говорит и
одевается.
   Сзади зашуршали камни. От неожиданности Пол вздрогнул, но не обернулся: наверно,
это зануда сестрица по просьбе родителей спускается позвать его домой - а то
вдруг на него нападет дикий зверь, утащит в пустыню в свое логово и сожрет на
завтрак.
   Так и есть.
   Как будто здесь водятся твари, которым такой здоровый малый по зубам!
   - Ты здесь. Пол?
   - А ты что, слепая? - огрызнулся он через плечо.
   Пэт хохотнула и плюхнулась рядом. Она была на год моложе брата (ей исполнилось
шестнадцать), носила очки с толстыми стеклами, волосы небрежно схвачены в два
хвоста. Пол не считал себя глупым, но рядом с сестрой не раз сомневался в своих
умственных способностях.
   Согнув ноги в коленях, Пэт обхватила их руками.
   - Не слишком живописная речка!
   - Какая наблюдательность!
   - Опять ругаются.
   Тоже мне новость.
   С тех пор как они здесь поселились, родители постоянно ругались: из-за дома,
из-за переезда, из-за того, что отец того и гляди потеряет работу, да из-за чего
угодно. А как они поцапались, когда Пол на свои сбережения купил себе индейский
амулет на бисерной нитке! Отец обозвал его хиппи и педиком, мать принялась
защищать сына, а Пол, хлопнув дверью, убежал, пока не успел натворить глупостей.
   Опустив подбородок на колени, Пэт смотрела на воду.
   - Собрался сбежать. Пол? - спросила она вдруг, повернувшись к нему лицом.
   - Что?! - Пол не поверил своим ушам. Пожав плечами, Пэт снова перевела взгляд на
воду.
   - Последнее время ты так себя ведешь, что я подумала... не знаю... подумала,
может, ты хочешь вернуться в Чикаго?
   - Хотелось бы. - Пол бросил камень, и он шлепнулся в грязь на другом берегу. - А
тебе это не приходит в голову?
   - Еще как приходит.
   Вот это да! Пэт такая разумная, спокойная, никогда не теряет голову. Сколько раз
она заговаривала зубы предкам, когда Пол доводил их до точки, и спасала его
задницу! Убежать из дома и вернуться в Чикаго - это по его части. Кто бы мог
подумать, что Пэт с ним заодно?
   Закатилось солнце.
   Из-за тополей наступала ночь.
   Тут и там в воде мерцали огоньки: отражения из окна трейлера, соседских окон,
домов на том берегу. Они то вспыхивали, то гасли, словно напоминая, что река
рядом.
   Пол вдруг почувствовал, что ему совсем не хочется оставаться одному.
   - Но ведь ты не сбежишь? Пэт рассмеялась.
   - Спятил? Ну как я оставлю этот райский уголок? - Еще один смешок. - Извини,
Пол, но мне еще два года учиться. И я доучусь, как бы тошно мне здесь ни было! -
Она повернулась к нему лицом: в темноте блеснули очки. - Ну а потом - клянусь
Богом! - я удеру из этой дыры. Ты и опомниться не успеешь!
   - Поживем - увидим, - усмехнулся Пол.
   - Быстрее той лошади, что тебя тогда понесла. Не забыл еще, братец?
   - Терпеть не могу лошадей! Их навоз пахнет дерьмом.
   После минутной паузы оба покатились со смеху и смеялись до слез, до боли в
животе. А потом на Пэт напала икота, и Пол с большим удовольствием молотил
сестру по спине, пока она его не остановила.
   - Я серьезно, - заявила она. - Я вовсе не шучу.
   - Вот и отлично. - Глядя на черную воду. Пол почесал под носом. - Я тоже не
шучу.
   Он не был глупым, но рядом с сестрой не раз сомневался в своих умственных
способностях.
   Согнув ноги в коленях, Пэт обхватила их руками.
   - Не слишком живописная речка!
   - Какая наблюдательность!
   - Опять ругаются.
   Тоже мне новость.
   С тех пор как они здесь поселились, родители постоянно ругались: из-за дома,
из-за переезда, из-за того, что отец того и гляди потеряет работу, да из-за чего
угодно. А как они поцапались, когда Пол на свои сбережения купил себе индейский
амулет на бисерной нитке! Отец обозвал его хиппи и педиком, мать принялась
защищать сына, а Пол, хлопнув дверью, убежал, пока не успел натворить глупостей.
   Опустив подбородок на колени, Пэт смотрела на воду.
   - Собрался сбежать. Пол? - спросила она вдруг, повернувшись к нему лицом.
   - Что?! - Пол не поверил своим ушам. Пожав плечами, Пэт снова перевела взгляд на
воду.
   - Последнее время ты так себя ведешь, что я подумала... не знаю... подумала,
может, ты хочешь вернуться в Чикаго?
   - Хотелось бы. - Пол бросил камень, и он шлепнулся в грязь на другом берегу. - А
тебе это не приходит в голову?
   - Еще как приходит.
   Вот это да! Пэт такая разумная, спокойная, никогда не теряет голову. Сколько раз
она заговаривала зубы предкам, когда Пол доводил их до точки, и спасала его
задницу! Убежать из дома и вернуться в Чикаго - это по его части. Кто бы мог
подумать, что Пэт с ним заодно?
   Закатилось солнце.
   Из-за тополей наступала ночь.
   Тут и там в воде мерцали огоньки: отражения из окна трейлера, соседских окон,
домов на том берегу. Они то вспыхивали, то гасли, словно напоминая, что река
рядом.
   Пол вдруг почувствовал, что ему совсем не хочется оставаться одному.
   - Но ведь ты не сбежишь? Пэт рассмеялась.
   - Спятил? Ну как я оставлю этот райский уголок? - Еще один смешок. - Извини,
Пол, но мне еще два года учиться. И я доучусь, как бы тошно мне здесь ни было! -
Она повернулась к нему лицом: в темноте блеснули очки. - Ну а потом - клянусь
Богом! - я удеру из этой дыры. Ты и опомниться не успеешь!
   - Поживем - увидим, - усмехнулся Пол.
   - Быстрее той лошади, что тебя тогда понесла. Не забыл еще, братец?
   - Терпеть не могу лошадей! Их навоз пахнет дерьмом.
   После минутной паузы оба покатились со смеху и смеялись до слез, до боли в
животе. А потом на Пэт напала икота, и Пол с большим удовольствием молотил
сестру по спине, пока она его не остановила.
   - Я серьезно, - заявила она. - Я вовсе не шучу.
   - Вот и отлично. - Глядя на черную воду. Пол почесал под носом. - Я тоже не
шучу.
   Возбужденные голоса родителей на какой-то миг заглушили музыку.
   Где-то хлопнула дверь, раздался рев мотора, а вслед за ним - визг шин.
   Слева, за деревьями послышалось шипение.
   Пол услышал первым и, нахмурившись, повернулся в ту сторону, пытаясь разглядеть
в сгустившейся темноте, что там такое.
   - Пэт?
   -Что?
   - А змеи выползают ночью?
   - Что ты несешь! Ну какие тут змеи! Он схватил ее за руку, чтобы она замолчала.
   Что-то шипело еле слышно, но теперь и Пэт услыхала.
   - Нет, - шепнула она (голос чуть дрожал). - Насколько я знаю, змеи не выползают
ночью. Сейчас прохладно, а они любят тепло.
   Может, она и права, но все-таки здорово похоже на змею. Вернее, на целый клубок
змей, вон там, где совсем темно, метрах в тридцати.
   Пэт коснулась его ладони, чтобы он отпустил ее и понял, что она тоже слышит.
   Правда, не знает что.
   Разглядеть они так ничего и не смогли.
   Ветер пробежал по листве. Пол поднял глаза и замер, пытаясь сообразить, в чем
дело.
   Сколько же в этой Богом забытой дыре незнакомых, непонятных звуков, особенно
после заката! Вдобавок ко всем прочим "прелестям".
   И от каждого мороз по спине.
   Шипение приближалось.
   Теперь оно больше походило на торопливый хрипловатый шепот. Привстав на колено.
   Пол пристально вглядывался в темноту.
   Пэт подползла к нему поближе и, тронув за плечо, попросила:
   - Пол, давай лучше уйдем отсюда, ладно?
   Но Пол упрямо затряс головой. Дудки! Раз уж предки поссорились с головой и
приперлись сюда с бредовой затеей начать все заново (хотя на севере у них было
доходное дело), он не позволит каким-то уродам себя запугать.
   Городской мальчик!
   В школе все звали его городским мальчиком. Да они в открытую издеваются над ним,
а его внушительный рост и гневные взгляды здесь, похоже, никого не впечатляют.
   Ну конечно! А здесь что, не город? Разве здесь не такие же пробки? Разве здесь
люди стреляют, режут и бьют друг друга не так же, как в Чикаго?
   Темнота все сгущалась.
   Шипение все ближе.
   - Пол?
   Как можно тише он поднялся на ноги, вытер ладони о джинсы и стиснул кулаки. Ну
хватит, они его достали!
   - Пошли отсюда. Пол!
   - Иди наверх! - не оборачиваясь, приказал он.
   Нет, сюда явно кто-то крадется. Наверно, местные сопляки решили над ним
подшутить. Пол сделал шаг вверх по склону и ощутил под ногой толстую сухую
ветку. Напряженно вглядываясь в темноту, он наклонился и взял ее в руку.
   - Пол!
   - Иди наверх, Пэт! - вырвалось у него громче, чем ему бы хотелось. - Кому
говорят!
   Он так таращился в темноту, что у него закру жилась голова. Кругом темнотища, а
тут еще и в глазах темно.
   Свободной рукой Пол быстро потер глаза, но что толку!
   Светлее не стало.
   "Хватит валять дурака! - подумал он вдруг. - Иди-ка лучше домой: нечего искать
приключений на свою задницу!"
И тут из-за спины выскользнула змеей чья-то рука. От ужаса у Пола в горле
застрял крик.
   И слава Богу! Пэт разжала ладонь, и Пол различил золотую зажигалку. Сестра
курит?! Он взял зажигалку и полуобернулся, словно спрашивая, давно ли она начала
курить. Та улыбнулась - нашел время спрашивать! - и задрала нос, а Пол, поняв
неуместность вопроса, снова повернул голову в сторону, откуда доносилось
шипение.
   Взяв палку поудобнее, он смело шагнул вперед и расправил плечи.
   - Эй, вы там! Уносите ноги или пеняйте на себя, козлы! А то поздно будет!
   Никто ему не ответил.
   Только шипение...
   Подняв зажигалку высоко над головой, он зажег ее и, щуря глаза на желтый язычок
пламени, поводил из стороны в сторону: тени то приближались, то удалялись.
   Деревья пришли в движение, листва посерела, берег принял нереальные очертания.
   -Эй!
   Еще один шаг вперед.
   - Эй! Еще один.
   Ветер щекотнул его затылок и всколыхнул пламя: тени причудливо изогнулись.
   А они все ближе, шепот все громче. Пол еще крепче сжал палку и отвел в сторону,
готовясь врезать первому, кто войдет в круг света. Ему не раз приходилось
орудовать битой одной рукой.
   Он не успел увернуться, и тополиная ветка скользнула по правой щеке и плечу.
   Пэт окликнула его, а может, ему просто показалось? Сейчас он слышал только, как
шуршат по земле его кроссовки, как шелестит листвой ветер и кто-то все шепчет и
шепчет...
   Пол нахмурился.
   Нет, это не шепот.
   Все-таки это шипение. Но только какое-то странное. На змеиное не похоже. Скорее
это... да, как будто чем-то шершавым водят по шершавой поверхности.
   А теперь опять как будто шепот-Пол споткнулся и облизнул губы.
   Ладно, может, там и не люди, но и не змеи тоже, если верить Пэт. И уж, конечно,
не река.
   Так что же, черт возьми, там такое?
   Ветер снова пробежал по листве. Пол задрал голову и улыбнулся.
   Теперь понятно: кто-то тащит по земле ветку. Это шуршат листья!
   Все громче и громче...
   Черт, как раскалилась зажигалка! Пол погасил пламя и принялся размахивать рукой,
чтобы охладить пальцы, а заодно и зажигалку: ведь она ему скоро опять
понадобится.
   Главное - все верно рассчитать.
   Он подождет, пока этот козел подойдет поближе, а потом одновременно зажжет
зажигалку и как размахнется! Да этот дебил и сообразить не успеет, кто его так
огрел.
   Дергая от нервного напряжения уголком рта, Пол встал в бейсбольную стойку и весь
обратился в слух.
   Ну, где вы там, уроды, нападайте!
   Все громче...
   Шагов пока не слышно, но это не важно.
   Пол оглянулся: сестры не видно. Он снова посмотрел вперед - там маячила чья-то
неясная тень, казавшаяся в темноте выше, чем на самом деле.
   Громче...
   Совсем громко.
   "Городской мальчик!" - со злостью вспомнил Пол и чиркнул зажигалкой.
   Но не размахнулся.
   Вскрикнула Пэт.
   Он не мог размахнуться.
   Пэт завизжала...
   Ее визг слился с истошным криком Пола.
   Глава 4
Заместитель директора Вальтер Скиннер сидел за столом, сложив руки на коленях, и
глядел в потолок. Наконец он опустил глаза и мрачно воззрился на раскрытую папку
с делом. Покачал головой, снял очки в металлической оправе и потер переносицу.
   Малдер молчал. Сидевшая рядом Скалли сохраняла невозмутимый вид.
   Заседание шло пока не самым благоприятным образом.
   Шеф был не в духе: затерялась расшифровка записей полугодовых телефонных
разговоров главаря питтсбургской мафии. Когда Малдер вошел в кабинет, Скиннер
изливал свой гнев на секретаршу и провинившихся агентов. Зная его необузданный
нрав, Малдер вместо приветствия кивнул и благоразумно ретировался в приемную.
   Потом он нарушил этикет, позволив себе сесть без приглашения. А когда появился
весь красный от возбуждения Скиннер, Малдер недостаточно шустро вскочил со
стула, за что босс одарил его таким взглядом, от которого скисло бы и парное
молоко.
   И пошло-поехало! Даже появление Скалли не улучшило настроения шефа: долго и
нудно он разглагольствовал на тему преступной безответственности некоторых
сотрудников.
   Малдер внимал ему без комментариев.
   Слава Богу, на этот раз гнев босса направлен на кого-то другого (неплохо для
разнообразия): Малдеру частенько приходилось выступать в качестве объекта
воспитания.
   Как правило, яблоком раздора служили дела под фифом "Икс".
   Согласно положению об обеспечении правопорядка, спектр деятельности ФБР
охватывал расследование самых разнообразных федеральных преступлений: похищений,
вымогательств, политических убийств, ограблений банков. Кроме того, агенты ФБР
имели право расследовать и местные дела - либо по просьбе местных властей, либо
в тех случаях, когда дело затрагивает федеральные интересы и представляет угрозу
национальной безопасности.
   Но иной раз встречаются такие дела, которые не подпадают ни под одну из
категорий.
   Дела настолько странные и необъяснимые, что не поддаются ни здравому смыслу, ни
логике - словно в них не обошлось без вмешательства внеземных цивилизаций.
   Дела под грифом "Икс".
   Их обычно поручали Малдеру, который свято верил, что в любом деле, независимо от
грифа, истина не всегда столь очевидна, как представляется на первый взгляд. А
зачастую и не столь желанна и лицеприятна.
   Но она всегда есть - нужно ее только найти. И предъявить миру. А какой ценой -
не суть важно. Скиннер положил руку на папку.
   - Малдер... - Он запнулся и отодвинул очки. - Малдер, вы что, всерьез полагаете,
что убийца пишет на телах жертв свое имя?
   По его тону Малдер догадался, что босс озабочен чем-то другим.
   - На мой взгляд, это очевидно, сэр. Остается только правильно расшифровать
символы.
   Скиннер молча посмотрел на него и устало выдохнул:
   - Допустим.
   Переглянувшись со Скалли, Малдер убедился в верности своей догадки. Более того,
он понял, что умудрился в очередной раз наступить кое-кому на любимую мозоль.
   Малдер не раз говорил Скалли, что танцор из него хреновый.
   Впрочем, есть масса вещей, которые волнуют его куда больше, чем внутренняя
политика ФБР. Учитывая действующих лиц, ему следовало бы догадаться, что с точки