патологоанатом. Заметив восторженные взгляды, которые
молодой человек бросал на своего шефа, Скалли решила, что Квинтон выступает в
роли его покровителя и наставника. Должно быть, юный ассистент ждет не дождется
того дня, когда сам станет патологоанатомом.
  - Тело находится в боксе "4Е", - сообщил он, хотя, как полагала Скалли,
доктор Квинтон и сам прекрасно знал, где содержится труп охранника.
  Ассистент торопливо подошел к блистающим чистотой выдвижным
холодильникам из нержавеющей стали. Скалли не сомневалась в том, что
большинство ящиков заняты телами людей, которые умерли обычной смертью, -
дряхлые пенсионеры из домов призрения, сердечники, жертвы автокатастроф и
врачебных ошибок.
  Но был среди них ящик номер "4Е", отмеченный желтой ленточкой,
запечатанный наклейкой с черепом, костями и надписью "Биологическая
опасность". Рядом была прилеплена бумажка, гласившая: "Ограниченный доступ.
  Следственная улика".
  - Благодарю вас, Эдмунд, - сказал Квинтон и двинулся к холодильникам.
  Скалли и Малдер шагали следом.
  - Надеюсь, вам удалось в полной мере выдержать условия строгого карантина?
  - спросила Скалли.
  - К счастью, внешность трупа до такой степени напугала полицейских, что они
предприняли особые меры предосторожности, действовали в перчатках и сразу
упаковали тело в герметичный мешок, - ответил Квинтон, оглянувшись через
плечо. - Потом все это было сожжено в больничном крематории, - добавил он.
  Эдмунд остановился у стальной дверцы холодильника и сорвал с ящика
грозную наклейку. Надев стерильные резиновые перчатки, он взялся за ручку ящика,
вытянул его наружу и сказал:
  - Вот он. Такой любопытный случай у нас впервые. Этому бедняге не
позавидуешь.
  Из открытого холодильника вырывались клубы морозного пара.
  Эдмунд обеими руками извлек из ящика пластиковый мешок с останками
погибшего охранника. Словно скульптор, являющий публике свое новое
произведение, он сорвал с тела покровы и горделиво шагнул в сторону, уступая
дорогу Квинтону, Скалли и Малдеру.
  Вместе с ледяным дыханием холодильника из ящика вырвался густой едкий
запах дезинфекции, у Скалли защипало в носу и в глазах, но она, не в силах
сдержать любопытства, тут же склонилась над трупом. Под кожей охранника словно
черные синяки виднелись пятна свернувшейся крови, а мышцы пронизывали
похожие на грибы комковатые тестообразные утолщения.
  - Ни разу не видела опухолей, которые увеличивались бы так стремительно, -
заметила она. - Скорость роста метастазов ограничена быстротой воспроизводства
и деления клеток.
  Скалли нагнулась еще ниже, рассматривая чуть заметные скользкие пятна, кое-
где покрывавшие участки тела. Какая-то прозрачная жидкость... точнее, слизь.
  - Случай, несомненно, очень серьезный. - сказал Квинтон. - Мы отправили
образцы тканей в центр учета и регистрации заболеваний, и завтра они должны дать
ответ. А тем временем я начал собственные исследования, разумеется, приняв
всевозможные меры предосторожности. Но все это так необычно... Своими силами
нам не справиться.
  Скалли продолжала осматривать тело цепким профессиональным взглядом,
анализируя симптомы и пытаясь представить себе причины патологии. Ассистент
принес коробку с перчатками, и она натянула пару, резво шевеля пальцами, потом
протянула руку и прикоснулась к коже трупа. Она ожидала, что тело окажется
холодным и окоченевшим, но кожа была теплая и мягкая, словно живая.
  - Когда вы поместили его в холодильник? - спросила Скалли.
  - В ночь с воскресенья на понедельник, - ответил Квинтон.
  Скалли вдохнула морозное облачко, вырвавшееся из ящика. Ее руки также
чувствовали холод.
  - Какова температура тела? - спросила она. - Труп до сих пор теплый.
  Патанатом, сделав удивленное лицо, приблизился к умершему и коснулся его
почерневшего плеча затянутой в перчатку ладонью. Потом выпрямился и бросил
суровый взгляд на ассистента:
  - Эдмунд, надеюсь, все холодильники работают как положено?
  Ассистент метнулся к ящику, словно перепуганная белка. Гнев наставника
подействовал на него словно удар хлыста.
  - Холодильники в порядке, сэр. Я только вчера вызывал ремонтников, они все
проверили. - Эдмунд бросился к циферблатам. - Приборы показывают
нормальную температуру во всех боксах, сэр, - доложил он.
  - Пощупайте труп собственной рукой, - процедил Квинтон.
  - Нет-нет, сэр, - запинаясь, пробормотал ассистент. - Я верю вам на слово.
  Я сейчас же позвоню техникам.
  - Да уж, будьте добры, - сказал Квинтон. Сорвав перчатки, он подошел к
раковине и принялся тщательно мыть ладони. Скалли последовала его примеру. -
Только бы холодильники опять не сломались, - пробормотал патологоанатом. -
Не хватало лишь, чтобы этот бедняга протух и завонял.
  Скалли оглянулась на тело, гадая, какие результаты могли дать загадочные
эксперименты в лаборатории "ДайМар". Если из ее стен вырвалось что-то опасное,
можно было ожидать появления еще многих таких же трупов. О чем знал, о чем она.
  - Скорость роста метастазов ограничена быстротой воспроизводства и деления
клеток.
  Скалли нагнулась еще ниже, рассматривая чуть заметные скользкие пятна, кое-
где покрывавшие участки тела. Какая-то прозрачная жидкость... точнее, слизь.
  - Случай, несомненно, очень серьезный. - сказал Квинтон. - Мы отправили
образцы тканей в центр учета и регистрации заболевании, и завтра они должны дать
ответ. А тем временем я начал собственные исследования, разумеется, приняв
всевозможные меры предосторожности. Но все это так необычно... Своими силами
нам не справиться.
  Скалли продолжала осматривать тело цепким профессиональным взглядом,
анализируя симптомы и пытаясь представить себе причины патологии. Ассистент
принес коробку с перчатками, и она натянула пару, резво шевеля пальцами, потом
протянула руку и прикоснулась к коже трупа. Она ожидала, что тело окажется
холодным и окоченевшим, но кожа была теплая и мягкая, словно живая.
  - Когда вы поместили его в холодильник? - спросила Скалли.
  - В ночь с воскресенья на понедельник, - ответил Квинтон.
  Скалли вдохнула морозное облачко, вырвавшееся из ящика. Ее руки также
чувствовали холод.
  - Какова температура тела? - спросила она. - Труп до сих пор теплый.
  Патанатом, сделав удивленное лицо, приблизился к умершему и коснулся его
почерневшего плеча затянутой в перчатку ладонью. Потом выпрямился и бросил
суровый взгляд на ассистента:
  - Эдмунд, надеюсь, все холодильники работают как положено?
  Ассистент метнулся к ящику, словно перепуганная белка. Гнев наставника
подействовал на него словно удар хлыста.
  - Холодильники в порядке, сэр. Я только вчера вызывал ремонтников, они все
проверили. - Эдмунд бросился к циферблатам. - Приборы показывают
нормальную температуру во всех боксах, сэр, - доложил он.
  - Пощупайте труп собственной рукой, - процедил Квинтон.
  - Нет-нет, сэр, - запинаясь, пробормотал ассистент. - Я верю вам на слово.
  Я сейчас же позвоню техникам.
  - Да уж, будьте добры, - сказал Квинтон. Сорвав перчатки, он подошел к
раковине и принялся тщательно мыть ладони. Скалли последовала его примеру. -
Только бы холодильники опять не сломались, - пробормотал патологоанатом. -
Не хватало лишь, чтобы этот бедняга протух и завонял.
  Скалли оглянулась на тело, гадая, какие результаты могли дать загадочные
эксперименты в лаборатории "ДайМар". Если из ее стен вырвалось что-то опасное,
можно было ожидать появления еще многих таких же трупов. О чем знал, о чем
догадывался Дарин Кеннесси? Что заставило его бежать из лаборатории, забросив
исследования?
  - Пойдем, Малдер. У нас еще уйма дел. - Скалли вьперла руки и откинула с
лица рыжие волосы. - Нам необходимо выяснить, над чем работали братья
Кеннесси.

















































                  6

  Дом семейства Кеннесси Тигард,
Штат Орегон.
   Вторник, 12.17
Дом ничем не отличался от большинства зданий на этой улице - обычное
пригородное жилище, построенное в семидесятых; алюминиевая обшивка стен,
крыша из дранки, скромная лужайка, живая изгородь. Заурядный дом семьи из
среднего класса, постоянно проживающей в предместьях Портленда.
  - Мне почему-то казалось, что дом молодого ученого, восходящей звезды
онкологии, должен выглядеть... более впечатляющим, что ли, - признался Малдер.
  - Белый докторский халат, накинутый на почтовый ящик, шеренги стеклянных
пробирок, выстроившиеся вдоль подъездной дорожки...
  - Научные работники отнюдь не такие состоятельные люди, как принято
думать, - отозвалась Скалли. - Они не обитают во дворцах и не тратят все
свободное время на игру в гольф. К тому же семье Кеннесси пришлось тратить на
медицинские нужды куда больше средств, чем полагается по страховке, - добавила
она.
  Документы, которые им удалось раздобыть, свидетельствовали о том, что недуг
Джоди Кеннесси и расходы на лечение последними, крайними средствами
окончательно истощили бюджет семьи, и Дэвиду пришлось вторично заложить не-
движимое имущество.
  Малдер и Скалли прошли по дорожке, направляясь к входной двери. Крыльцо
состояло из двух ступенек с поручнями из витых железных прутьев. Сиротливый,
разбухший от влаги кактус рос под сливом водосточной трубы гаража, явно чувствуя
себя не в своей тарелке.
  Малдер вынул блокнот. Скалли вытерла ладони о жакет. Ее нервный жест был в
равной мере продиктован как сыростью и прохладой, так и мыслями, занимавшими
голову.
  Обследовав труп охранника и увидев зловещие проявления болезни, столь
стремительно приведшей к смертельному исходу, Скалли поняла, что ей следует
точно выяснить, чем занимался Дэвид Кеннесси в лаборатории "ДайМар".
  Документы уничтожил пожар, а Малдеру так и не удалось узнать, кем возглавлялись
работы; он не смог даже разнюхать, кто курировал финансирование лаборатории из
федеральных источников.
  Малдера интриговали, подстегивали тупики и ложные следы, а Скалли больше
интересовала медицинская сторона дела.
  Она вовсе не была уверена в том, что супруга ученого очень уж много знает о
его работе, но в данном случае имелись особые обстоятельства. Скалли и Малдер
решили нанести визит вдове Дэвида Кеннесси, Патриции, образованной и вполне
самостоятельной женщине. В глубине души Скалли надеялась познакомиться с
Джоди.
  Приближаясь к крыльцу, Малдер внимательно рассматривал дом. Гаражные
ворота были закрыты, окна задернуты занавесками, вокруг темнота и тишина. На
дорожке лежал толстый воскресный выпуск "Портленд Орегониан" в защитной
пластиковой обертке. Уже вторник, а к газете до сих пор никто не прикоснулся.
  Как только Малдер потянулся к кнопке звонка, Скалли заметила сломанную
задвижку.
  - Малдер...
  Она наклонилась и пригляделась к замку. Тот был вскрыт, а дерево вокруг
растрескалось. Кто-то на скорую руку собрал обломки и приладил их на место,
произведя нечто вроде косметического ремонта, который обманул бы разве что
случайного прохожего.
  Малдер постучал в дверь.
  - Эй! - крикнул он.
  Скалли шагнула на цветочную клумбу, чтобы заглянуть в окно; сквозь щель
между занавесками она увидела гостиную, заваленную опрокинутой мебелью и
мусором.
  - Малдер, у нас есть веские основания проникнуть в дом без позволения
хозяев, - решила она.
  Малдер надавил крепче, и дверь распахнулась.
  - Агенты ФБР! - крикнул он, но ответом ему было лишь приглушенное эхо,
раздавшееся в доме. Малдер и Скалли вошли в прихожую и тут же замерли словно
вкопанные, рассматривая хаос и беспорядок, которые представились их глазам.
  - Нечего сказать, тонкая работа, - пробормотал Малдер.
  Судя по всему, в доме производили обыск. Мебель была перевернута, обшивка
кресел и диванов изрезана, мягкая набивка вынута наружу. Плинтусы сняты, а ковры
так истерзаны, словно усердные ищейки пытались докопаться сквозь них до поло-
виц. Дверцы буфетов и шкафов открыты, книжные полки сорваны со стен, вокруг
раскиданы книги и безделушки.
  - Вряд ли мы что-нибудь здесь найдем, - пробормотала Скалли, прижав
ладони к губам.
  - Если нам и нужно что-то найти, так это прислугу, которая прибралась бы в
доме, - отозвался Малдер.
  Тем не менее они все же осмотрели комнаты. Скалли вопреки своей воле
продолжала гадать, кому могло потребоваться обыскивать этот дом. Может быть,
группа взбешенных активистов, не удовлетворившись убийством Дэвида и Джереми
Дормана и сожжением лаборатории, решила расправиться с семьей Кеннесси?
  Были ли Патриция и Джоди в доме, когда сюда ворвались чужаки?
  Скалли боялась найти где-нибудь в спальне тела женщины и мальчика,
распотрошенные, избитые или попросту расстрелянные в упор.
  Дом оказался пуст.
  - Придется пригласить экспертов, пусть по ищут следы крови, - предложила
Скалли. - Надо опечатать дом и немедленно вызвать следственную группу.
  Они вошли в комнату Джоди. Перегородка была разрушена - вероятно,
искавшим пришло в голову исследовать стыки стен. Кровать мальчика оказалась
перевернута, с матраца сдернуты простыня и матерчатый чехол.
  - Бессмыслица какая-то, - проворчала Скалли. -Такой топорный... и вместе
с тем очень тщательный обыск.
  Малдер поднял с пола разбитый пластмассовый макет инопланетного
космического корабля из фильма "День независимости". Скалли представила себе, с
какими любовью и тщанием собирал его двенадцатилетний мальчуган.
  - Очень напоминает налет на "ДайМар" две недели назад, - заметил Малдер.
  Он взял в руки обломок гипсолитовой перегородки и повертел его в пальцах.
  Скалли рассматривала модель реактивного самолета, которая ранее висела на
рыболовной леске, а теперь валялась на полу. Ее пластмассовые иллюминаторы
треснули, а фюзеляж был взломан, как будто кто-то хотел заглянуть внутрь.
  Дана поднялась на ноги, чувствуя, как по спине побежал холодок. Она думала о
подростке, который и без того был приговорен к смерти недугом, безжалостно
терзавшим его тело. Джоди Кеннесси и так немало настрадался, а теперь ему при-
шлось пережить еще и это.
  Скалли повернулась и вышла в кухню, осторожно обходя осколки стаканов,
рассыпанные по полу и буфетной стойке. Вряд ли незваные гости искали что-то в
стаканах, они попросту наслаждались разрушением.
  Малдер приблизился к холодильнику и наклонился, рассматривая оранжевую
пластмассовую собачью миску. Он поднял ее, повернул и прочел имя пса, "Вейдер",
начертанное толстым фломастером. Миска была пуста, в ней остались лишь
засохшие крошки.
  - Взгляни-ка, Скалли, - произнес Малдер. - Если с Патрицией и Джоди что-
то случилось... то где же собака?
  Скалли нахмурилась.
  - Может быть, там же, где ее хозяева. - Она обвела разгромленную кухню
медленным долгим взглядом, проглотила комок в горле и добавила: - Похоже, круг
наших поисков расширяется.






















                  7

  Кост-Рейндж
Штат Орегон
Вторник, 14:05
Никто и никогда не отыщет их здесь, в этом крохотном коттедже, затерянном в
чащобе прибрежных гор Орегона. Никто не придет им на помощь, никто не спасет.
  Оказавшись в одиночестве, Патриция и Джоди Кеннесси старательно и безуспешно
пытались создать хотя бы видимость нормальной благополучной жизни.
  Патриции, во всяком случае, такая жизнь была не по нраву. День за днем они
проводили в страхе, шарахаясь от теней, от незнакомых звуков... но у них не было
иной возможности выжить, а Патриция дала себе слово, что Джоди перенесет этот
кошмар.
  Подойдя к окну коттеджа, она раздвинула выцветшие занавески и выглянула
наружу. Джоди стучал теннисным мячиком о стену. Он был на виду, но в двух шагах
от двора начинался густой лес, окружавший поляну, и каждый удар мяча отдавался в
ушах Патриции ружейным выстрелом, направленным ей в сердце.
  Когда-то уединенность этого глухого уголка казалась Патриции неоценимым
преимуществом. В ту пору она проектировала этот самый коттедж для своего деверя
Дарина, который хотел иметь возможность время от времени смываться из
"ДайМар" и залегать на дно. Дарин всегда был большой мастак залегать на дно,
подумала Патриция. Вдали на пологих холмах виднелись разбросанные тут и там
прогалины, следы деятельности лесорубов, которые несколько лет назад валили
здесь акр за акром деревья твердых пород, оставляя на склонах квадраты оголенной
земли, похожие на шрамы.
  Коттедж замышлялся как место отдыха и одиночества. Дарин намеренно
отказался устанавливать телефон или хотя бы почтовый ящик, а строители
пообещали сохранить местоположение участка в тайне. Теперь никто не знал, где
находится домик, и его уединенность служила Патриции и Джоди крепостными
стенами. Никто не знал, где они прячутся. Никто и никогда их здесь не найдет.
  Над головой прожужжал маленький двухмоторный самолет, едва видимый в небе.
  Потом он исчез, и гудение затихло.
  Отчаянное положение, в котором они оказались, каждый день ставило Патрицию
на грань нервного срыва. Джоди держался молодцом - всякий раз, когда Патриция
думала об этом, к ее горлу подступали слезы, - но ему довелось так
много пережить... погоня, разгром лаборатории, а еще раньше - приговор
врача, острая форма лейкемии, считанные месяцы жизни. Казалось, к шее Джоди
стремительно приближался неумолимый нож гильотины.
  Теннисный мяч отскочил от стены дома и угодил в заросли высокой травы.
  Джоди кинулся за ним, тщетно пытаясь развлечь самого себя. Патриция
переместилась к краю окна, чтобы не упускать его из виду. С того страшного дня,
когда лаборатория подверглась нападению и сожжению, Патриция делала все
возможное, чтобы не спускать с сына глаз.
  Сейчас мальчик казался намного крепче, чем раньше, но Патриция не решалась
поверить, что выздоровление будет продолжаться дальше. Джоди полагалось
находиться в клинике, но Патриция не могла отвезти его туда. Боялась.
  Мальчик нехотя ударил мячом о стену и вновь побежал за ним в траву. Он
миновал критический рубеж.- теперь, две недели спустя, скука переборола его
страхи, и ощущение опасности стало привычным, потеряло остроту.
  Двенадцать лет - очень важный возраст для мальчика, порог юношества, когда
все, что связано с наступлением половой зрелости, приобретает особое,
всеобъемлющее значение. Но Джоди не был обычным мальчиком, и никто не знал,
переживет ли он этот переломный момент.
  Патриция открыла сетчатую дверь и, оглянувшись через плечо, шагнула на
крыльцо, стараясь придать своему лицу беззаботное выражение.
  Впрочем, к этому времени Джоди уже наверняка свыкся с беспокойными
взглядами, которые то и дело бросала на него мать.
  Серая облачная пелена над штатом Орегон рассеялась, даруя земле ежедневную
часовую порцию солнца. Поляна сияла умытой свежестью после ночных ливней; во
время дождя из-за окна доносился шелест падающих капель, напоминавший чьи-то
крадущиеся шаги, и Патриция несколько часов провела без сна, глядя в потолок.
  Теперь, во второй половине дня, высокие сосны и осины бросали длинные тени на
мокрую тропинку, уходившую вверх по склону прочь от далекого шоссе.
  Джоди слишком сильно ударил по мячу, и тот улетел к подъездной дорожке,
отскочил от камня и плюхнулся в густую зелень поляны. Мальчик выкрикнул что-то
со злостью, выдававшей его раздражение, и швырнул вслед мячу ракетку, а сам,
насупившись, замер на месте.
  Порывистый и импульсивный, подумала Патриция. С каждым днем Джоди все
больше напоминал своего отца.
  - Эй, Джоди! - позвала она. Мальчик поднял ракетку и побрел к матери,
уставившись в землю. Весь день напролет он был мрачен и беспокоен. - Что тебя
тревожит? - спросила Патриция.
  Джоди поднял глаза и, не ответив, покосился в сторону густой сосновой
поросли, залитой солнечным светом. Патриция услышала надсадный
рев тяжелогруженого трейлера, мчавшегося по шоссе по ту сторону стены
деревьев.
  - Боюсь за Вейдера, - наконец признался Джоди и посмотрел на мать, ища
сочувствия. - Вчера он не пришел домой, да и сегодня я его что-то не вижу.
  Теперь она поняла причину беспокойства сына, и ее захлестнула волна
облегчения. Еще мгновение назад Патриция опасалась, что мальчик увидел кого-