апли пота.
  - Похоже, вам нужно обратиться к врачу.
  - Нет. То, что мне нужно, находится здесь, - сказал Дорман, ткнув пальцем.
  Только теперь Вернон увидел, что нарушитель сдвинул с места кучу бетонных
обломков, за которыми пряталась дверца несгораемого шкафа.
  Наконец Дорману удалось выудить из кармана мятую, исцарапанную карточку с
фотографией - пропуск в здание "ДайМар". Действительно, он работал в
лаборатории... но это не давало ему права рыться среди ее сгоревших обломков.
  - Ваш документ мне ровным счетом ни о чем не говорит, - заявил Вернон. -
Я заберу вас с собой, и мы выясним, есть ли у вас надлежащие полномочия.
  - Нет! - воскликнул Дорман с таким пылом, что с губ сорвались капельки
слюны. - Вы отнимаете у меня время! - Казалось, кожа на его лице шевельнулась,
теряя ясные очертания, потом вернулась на место. Вернон вздрогнул, стараясь не
выдать испуга.
  Дорман отвернулся, не обращая на охранника ни малейшего внимания.
  Возмущенный Вернон шагнул вперед и достал оружие.
  - Этот номер не пройдет, господин Дорман. А ну-ка встаньте лицом к стене, и
поживее!
  Внезапно он заметил толстые бугры, которые перекатывались под испачканной
рубахой мужчины. Казалось, они движутся по собственной воле, подергиваясь и
колеблясь.
  Дорман посмотрел на Вернона сузившимися темными глазами, и тот взмахнул
стволом револьвера. Не выказывая и следа страха или почтения к представителю
властей, Дорман шагнул к уцелевшей стене, покрытой сажей и почерневшей от огня.
  - Я же сказал, вы отнимаете у меня время, - проворчал он. - А у меня его не
так уж много.
  - Времени у нас хоть отбавляй, - возразил Вернон.
  Дорман вздохнул, раздвинул руки, уперся ими в закопченную стену и замер.
  Кожа у него на ладонях напоминала то ли воск, то ли пластмассу. Казалось, она
покрыта слизью. Вернон подумал, что его пленник, вероятно, в свое время подвергся
воздействию отравляющих веществ - кислоты, например, или промышленных
отходов. Вернон чувствовал себя не в своей тарелке, хотя и был вооружен.
  Уловив краешком глаза судорожное сокращение одного из бугров под рубахой
Дормана, охранник сказал:
  - Пока я буду вас обыскивать, стойте не шевелясь.
  Дорман скрипнул зубами и впился взглядом в стену, словно пытаясь сосчитать
осевшие на нее частицы сажи.
  - Не могу, - заявил он.
  - Не надо меня пугать, -быстро произнес Вернон.
  - А вы не трогайте меня, - парировал Дорман. В ответ Вернон сунул фонарь
под мышку и быстро охлопал нарушителя одной рукой, обыскав его от шеи до пят.
  Кожа Дормана оказалась горячей и пупырчатой; потом рука Вернона коснулась
чего-то влажного и липкого, и он быстро отдернул пальцы, воскликнув:
  - Что это, черт побери?
  Посмотрев вниз, Вернон увидел, что его ладонь испачкана какой-то слизью.
  Внезапно кожа Дормана начала трястись и корчиться, как будто по его телу
пробежала орава крыс.
  - Я же предупреждал: не надо меня трогать, - сердито сказал Дорман,
оглядываясь.
  - Что это за штука? - повторил Вернон, пряча револьвер в кобуру и брезгливо
рассматривая ладонь, пытаясь очистить ее о брюки от слизи. Потом он отступил на
шаг, с испугом взирая на хаотическое движение бугров на теле Дормана.
  И вдруг ладонь Вернона запылала, словно облитая едкой кислотой.
  - Эй! - крикнул он, отшатываясь назад и скользя башмаками по каменной
плитке пола.
  По руке растеклось жгучее болезненное покалывание, как будто крохотные
пузырьки, миниатюрные горячие дробинки пронизывали нервы запястья, ладони,
плеч и груди Вернона.
  Дорман опустил руки и повернулся к охраннику, внимательно наблюдая за ним.
  - Я же говорил, не прикасайтесь ко мне, - напомнил он.
  Верной Ракмен почувствовал, как все его мышцы немеют, тело корчится в
судорогах, а в голове взрываются крохотные фейерверки. Теперь он не видел ничего,
кроме всполохов огня, плясавших перед глазами. Руки и ноги Вернона затряслись,
мускулы конвульсивно сжались.
  Он услышал треск ломающихся костей. Своих костей.
  Он вскрикнул и повалился на спину. Казалось, все тело превратилось в
сплошное минное поле.
  Караульный фонарь, продолжая ярко светить, упал на пол, покрытый пеплом и
обломками.
  Несколько мгновений Дорман наблюдал за извивающимся телом охранника,
потом перевел взгляд на несгораемый шкаф, наполовину заваленный обломками
бетона. Кожа охранника подергивалась и пузырилась, а на поверхности умирающей
плоти проступили красно-черные пятна. Караульный фонарь заливал пол ярким
белым светом, и Дорман ясно видел набухающие опухоли, пустулы, бугры и
метастазы.
  Обычные симптомы.
  Дорман вырвал из стены остатки арматуры, раскрошил гипсовую штукатурку и,
наконец, освободил сейф. Он прекрасно помнил шифр замка и быстро набрал
комбинацию, прислушиваясь к щелчкам валиков, входивших в гнезда. Потом ударил
по сейфу тяжелой мясистой рукой, выбивая из щелей затекшую туда почерневшую
краску, и распахнул дверцу.
  Сейф был пуст. Кто-то извлек оттуда содержимое, записи и устойчивые
прототипы.
  Дорман рывком повернулся к мертвому охраннику, как будто Верной Ракмен
каким-то образом мог быть причастен к похищению материалов. Тело Дормана
вновь свело судорогой, и он болезненно поморщился. Содержимое сейфа было его
последней надеждой. Во всяком случае, ему так казалось.
  Дорман поднялся на ноги, кипя от злости. Что теперь прикажете делать? Он
посмотрел на свою руку, и кожа на его ладони затрепетала и сдвинулась с места, как
будто составлявшие ее клетки захватило миниатюрным штормом. Мышцы Дормана
пронзила серия затихающих конвульсий, он вздрогнул, но потом, несколько раз
глубоко вздохнув, все же сумел подчинить тело своей воле.
  Болезнь прогрессировала с каждым днем, но Дорман пообещал себе сделать все
возможное. чтобы остаться в живых. Он не привык отдаваться во власть
обстоятельств.
  Ослабев от отчаяния и безысходности, он бесцельно бродил по развалинам
лаборатории. Вычислительная техника превратилась в мусор, лабораторное
оборудование было уничтожено. Дорман наткнулся на оплавленный разбитый стол и
по его расположению понял, что некогда это!
  стол принадлежал Дэвиду Кеннесси, руководителю проекта.
  - Будь ты проклят, Дэвид, - пробормотал Дорман.
  Собравшись с силами, он выдрал из стола верхний ящик и, покопавшись в золе,
обнаружил старую, обгоревшую по краям фотографию в рамке с разбитым стеклом.
  Осмотрев снимок, он вынул его из рамки.
  На фотографии был изображен франтоватый улыбающийся Дэвид. Он стоял
рядом с симпатичной, строгой на вид молодой блондинкой и светловолосым
мальчиком. Перед ними, вывалив язык, сидел черный Лабрадор семейства Кеннесси.
  Тот самый пес.
  Фотография была сделана, когда мальчику исполнилось одиннадцать и он еще
не страдал лейкемией.
  Патриция и Джоди Кеннесси.
  Дорман взял снимок и поднялся из-за стола. Ему казалось, он знает, куда они
могли уехать, и был уверен в том, что сумеет их найти. Ничего другого ему не
оставалось. Теперь, когда материалы анализов исчезли, только кровь собаки могла
дать ответы на его вопросы. Патриция даже не догадывалась о том, какие
удивительные тайны кроются в организме ее питомца.
  Дорман оглянулся на труп охранника и, не обращая внимания на ужасные
пятна, вынул у него из кобуры револьвер и сунул в карман своих брюк. Если
случится самое худшее, ему, возможно, придется прокладывать путь силой оружия.
  Джереми Дорман покинул сгоревшую лабораторию "ДайМар", оставив на полу
остывающий обезображенный труп и унося с собой фотографию и револьвер.
  В его теле продолжала тикать биологическая мина. В распоряжении Дормана
оставались считанные дни.

































                  2

  Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия.
  Понедельник, 7:43
Громадный медведь намного превосходил своими размерами любого, самого
знаменитого борца-тяжеловеса. Могучие канаты мышц ощетинились золотисто-
коричневым мехом, когти были растопырены - медведь наклонялся над горным
ручьем, готовясь выхватить из воды форель.
  Малдер смотрел на его когти и клыки, любуясь первобытной мощью зверя.
  Ему оставалось лишь радоваться, что медведь уже давно мертв и хранится в
виде чучела на выставке в Гувер-билдинг, но даже и теперь стеклянная стена,
отделявшая его от любопытных, отнюдь не казалась лишней. Должно быть, это
чучело стоило набившему его таксидермисту немалого труда.
  Этот трофей был захвачен ФБР в ходе облавы на одного важного наркодельца.
  Охотничья экспедиция на Аляску обошлась ему в двадцать тысяч, а потом он
потратил еще больше на изготовление чучела. Арестовав воротилу, ФБР кон-
фисковало гигантского медведя в полном соответствии с уложениями акта RICO*,
ведь экспедиция была снаряжена на средства, поступившие от незаконной торговли
наркотиками, и набитый опилками зверь отошел в собственность федерального
правительства.
  Не зная, что с ним еще делать, ФБР выставило медведя вместе с другими
изъятыми ценностями - выполненным по индивидуальному заказу мотоциклом
"харлей-дэвидсон", изумрудными и бриллиантовыми ожерельями, браслетами, слит-
ками чистого золота.
  Порой Малдер покидал тихий сумрачный цокольный этаж, где он держал свои
материалы, помеченные грифом "Икс", и поднимался в музей взглянуть на
хранящиеся там экспонаты.
  Рассматривая могучего зверя, Малдер продолжал обдумывать только что
поступившее донесение о загадочной смерти, очередной рапорт под грифом "Икс",
полученный от агента в Орегоне. Сведения, содержавшиеся в докладе, не лезли ни в
какие рамки и вызывали у Малдера искреннее недоумение.
  Когда живое существо становится жертвой такого чудовища, как этот медведь,
причина смерти не вызывает никаких сомнений, зато случаи необъяснимых
заболеваний порождают множество вопросов. Особенно если речь идет о таинствен-
ной инфекции, поразившей человека на территории центра медицинских
исследований, только что уничтоженного огнем.
  Агент Фокc Малдер всегда интересовался вопросами, оставшимися без ответа.
  Он вошел в лифт и спустился в свой кабинет, намереваясь еще раз прочесть
рапорт из Орегона. Потом он отправится на встречу со Скалли.
  Дана Скалли, агент по особым поручениям, стояла между толстыми
перегородками тренировочного стрельбища ФБР. Достав свой пистолет,
девятимиллиметровый "сиг-сойер", она вставила в рукоять расширенную обойму на
пятнадцать патронов и загнала еще один патрон в ствол.
  Потом она отстучала команду на компьютерной клавиатуре, расположенной
слева. Взвыл гидравлический механизм, и колесико блока покатилось по тросу,
унося черный силуэт "противника" в двадцатиярдовую зону. Остановив мишень,
Скалли протянула руку к наушникам с мягкими подушечками и аккуратно
пристроила их на голове, закрыв уши и прижав дужкой золотисто-рыжие волосы.
  Потом она взяла пистолет, поставила ноги на ширину плеч, навела ствол на
мишень, прищурилась, целясь силуэту в лоб, и спустила курок привычным, ставшим
уже бессознательным движением пальца. Ее не интересовало, куда она попала;
Скалли вновь прицелилась и продолжала выпускать пулю за пулей. Стреляные
гильзы взмывали в воздух словно металлический поп-корн и со звоном падали на
бетонный пол. В ноздри ударил запах пороховой гари.
  Расправляясь с мишенью, она думала о тех безликих людях, что убили ее сестру
Мелиссу и время от времени пытались опорочить Малдера, заставить его умолкнуть
и развенчать его теории, которые шли вразрез с общепринятыми взглядами.
  Скалли ни на секунду не забывала о том, что следует держать себя в руках и
сохранять выдержку. Вздумай она дать волю гневу, и пули непременно уйдут в
"молоко".
  Она смотрела на темный силуэт мишени, но видела лишь неясные черты людей,
столь глубоко вторгшихся в ее жизнь. Оспенные шрамы, вставленные в нос трубки,
записи о прививках в медицинской карточке, таинственные исчезновения, подобные
тому, что пережила она сама, и раковые опухоли - очевидный результат всего того,
что сотворили с ней, пока она находилась в плену. У Скалли не было возможности
бороться с таинственной организацией, не было целей, в которые можно было
стрелять. Она могла лишь продолжать расследование. Скалли стиснула зубы и стре-
ляла, пока не кончилась обойма.
  Она сняла наушники и нажала клавишу, отдавая команду вернуть желтоватый
листок мишени к исходному рубежу. Агентам ФБР вменялось в обязанность сдавать
экзамены по стрельбе не реже раза в три месяца, у Скалли в запасе было еще около
четырех недель, но она предпочитала тренироваться ранним
* RICO Act - закон о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкетиров
организациях.
  утром. В это время тир был свободен, и она могла порезвиться вволю.
  Чуть позже сюда придут туристы, и прикрепленный к ним агент станет
демонстрировать зевакам свое потрясающее умение обращаться с "сиг-сойером",
винтовкой "М-16", а то и с пулеметом Томпсона. Скалли старалась завершить
тренировку задолго до того мгновения, когда в смотровых окнах появятся
изумленные лица первой на сегодняшний день группы бойскаутов или школьных
учителей.
  Разглядев избитую пулями мишень, Скалли с удовлетворением отметила, что
все шестнадцать выстрелов кучно легли в самый центр "груди" силуэта.
  Инструкторы академии ФБР в Квантико учили будущих агентов не
воспринимать мишень как "человека", и Скалли целилась не в сердце, голову или
бок, а скорее в "центр тяжести". Ее задачей было "поразить цель", а не убить про-
тивника.
  Хороший агент обнажает ствол и стреляет в подозреваемого только в самом
крайнем случае, ведь это не лучший способ довести расследование до конца, даже
если иные методы не дали результата. К тому же пальба влекла за собой множество
утомительных формальностей. В том случае, когда агент был вынужден открывать
огонь, ему приходилось собирать все стреляные гильзы, а это порой бывало очень
нелегко, особенно после ожесточенной перестрелки на бегу.
  Скалли вынула бумажную мишень из зажима, оставив испещренную
дырочками картонную подложку висеть на тросе. Потом она напечатала на
клавиатуре команду, возвращая мишень на место, и посмотрела вверх, с изумлением
обнаружив на смотровой галерее своего напарника Малдера, который стоял,
прислонившись спиной к стене. Интересно, сколько времени он ее дожидается?
  - Отменная стрельба, Скалли, - похвалил Малдер, но не стал интересоваться,
чем она занималась - поражала мишень или разгоняла своих персональных
демонов.
  - Шпионишь за мной, Малдер? - шутливо осведомилась Скалли, скрывая
удивление, и, помолчав несколько мгновений, добавила: - Ну? Что на этот раз?
  - Очередное дело. Уж оно-то обязательно тебя заинтересует, не сомневайся,
  - улыбнулся Малдер.
  Скалли повесила на место защитные очки и вышла вслед за Малдером. Его
открытия всегда бывали необычными и захватывающими, хотя зачастую казались
совершенно невероятными.


































                  3

  Кафе "Ке Сан коффе шопп".
  Вашингтон, округ Колумбия.
  Понедельник., 8:44
Покидая вместе с Малдером Гувер-билдинг, Скалли в равной степени терзалась
догадками по поводу предстоящего задания и опасениями насчет того, в какую
забегаловку Малдер потащит ее на сей раз. И даже вскользь брошенное им замеча-
ние "я угощаю" отнюдь не развеяло ее дурных предчувствии.
  Они прошли сквозь раму металлоискателя, шагнули в дверь и спустились по
гранитным ступеням. На каждом углу обширного квадратного здания стояли
внушительные на вид будки, в которых дежурили облаченные в форму охранники
Бюро.
  Выйдя на улицу, Скалли и Малдер миновали длинную очередь туристов,
которые уже начинали сколачивать первую на сегодняшний день группу для
экскурсии по зданию ФБР. И хотя
большинство прохожих носили деловые костюмы, обычные для
бюрократического района Вашингтона, понимающие взгляды гостей столицы под-
сказывали Скалли, что люди безошибочно угадывают в ней рыцаря плаща и
кинжала.
  Вокруг возвышались другие государственные здания, элегантные и
величественные символы делового центра города, словно похваляясь друг перед
другом своей архитектурой. На верхних этажах большинства этих строений
располагались бесчисленные фирмы консультантов, адвокатские конторы и штаб-
квартиры могущественных лоббистских организаций. Нижние этажи занимали кафе,
закусочные и газетные киоски.
  Малдер взялся за стеклянную дверь "Ке Сан коффе шопп".
  - Ну почему ты постоянно водишь меня сюда? - спросила Скалли,
разглядывая сквозь дверь немногочисленных клиентов. В чиновничьем районе
Вашингтона было немало заведений, принадлежавших семьям корейских переселен-
цев - в основном экзотические кафетерии, бистро и рестораны, - но владельцы
"Ке Сан" почему-то предпочли скопировать типичную американскую забегаловку, и
результат получился довольно жалкий.
  - Мне нравится это место, - заявил Малдер. - Тут кофе подают в больших
стаканчиках из пенополистирола.
  Скалли не стала спорить и вошла в помещение. На ее взгляд, их ждали более
важные дела... к тому же она вовсе не хотела есть.
  Написанное от руки меню было приколото к широкой белой доске,
установленной на треножнике. Рядом с кассой располагался холодильник, набитый
бутылками с водой и соками. Большую часть пространства занимала пустая стойка с
мармитами для подогрева пищи; в обеденные часы здесь подавали дешевые - как с
точки зрения цены, так и качества - американизированные блюда восточной кухни.
  Малдер поставил кейс на один из пустующих столов и отправился к кассе, а
Скалли тем временем устроилась в кресле.
  - Чем тебя угостить, Скалли? - крикнул Малдер.
  - Только кофе, - ответила она. Малдер поднял брови.
  - Здесь отлично готовят яичницу и жареный картофель с мясом, - сказал он.
  - Только кофе, - повторила Скалли. Малдер вернулся, неся в руках два
больших пенополистироловых стакана. Еще до того как он поставил кофе на стол,
Скалли почуяла горьковатый аромат напитка; она обхватила стакан ладонями,
наслаждаясь теплом, пронзившим кончики пальцев.
  Наконец Малдер приступил к делу.
  - Думаю, тебя это заинтересует, - сказал он, открывая кейс и вынимая оттуда
бурый бумажный конверт. - Место действия - Портленд, штат Орегон,
лаборатория "ДайМар", медицинский исследовательский центр по изучению
раковых заболеваний. Финансируется федеральным правительством.
  Малдер протянул Скалли глянцевую брошюру с фотографиями современного
научного комплекса. Корпус в стиле модерн из стекла и стали с радующей глаз
деревянной отделкой и паркетными полами. Холлы богато украшены массивным
резным деревом с позолотой, уставлены цветочными горшками, а лабораторные
помещения сверкают белизной, чистотой и стерильностью.
  - Славное местечко, - заметила Скалли, перелистав страницы. - Я немало
читала об исследованиях в области раковых заболеваний, но об этой лаборатории
слышу впервые.
  - Центр "ДайМар" держался в тени, - ответил Малдер. - Во всяком случае,
до недавнего времени.
  - Что же изменилось? - спросила Скалли. Малдер вынул очередной документ
  - блестящую черно-белую фотографию той же самой лаборатории. Здание было
разрушено, огорожено сетчатым забором и почернело от огня. Типичный пример
творчества фронтового журналиста.
  - Поджог и взрыв, - сказал Малдер. - Следствие еще не закончено. Это
случилось полторы недели назад. В редакцию портлендской газеты поступило
письмо от группы под названием "Освобождение", в котором она берет на себя от-
ветственность за диверсию До сих пор об этой группе никто не слыхал. Судя по
всему, это организация защитников прав животных, разгневанных исследованиями,
которые возглавлял руководитель лаборатории доктор Дэвид Кеннесси. Ис-
следования на высочайшем техническом уровне, по большей части засекреченные.
  - Итак, это здание сожгли демонстранты.
  - Вернее было бы сказать, сожгли и взорвали.
  - Это уж чересчур. Как правило, такие группы ограничиваются
широковещательными заявлениями и шумихой в прессе, - отозвалась Скалли,
рассматривая обугленные стены.
  - Совершенно верно. Видимо, кому-то захотелось покончить