бовалось недюжинное самообладание, чтобы не дать в эту минуту
выплеснуться наружу переполнявшим его чувствам. Дуглас выдержал паузу,
решив, что обработать этого юнца не составит для него никакого труда.

- Скажи-ка мне, Хэнк, тебе нравится работать с Фоксом Малдером?

- Ну, еще бы! - выпалил Уэббер. - Просто грандиозно. То есть, конечно,
всему этому учат в Квантико, только это не имеет отношения к реальной... -
Он вдруг осекся и сконфуженно нахмурил брови. - Понимаете, сэр, я вовсе не
хочу сказать, что Квантико не отвечает своей цели. Я далек от мысли...
просто...

- Я понимаю, что ты хочешь сказать, - все так же сухо улыбаясь, произнес
Дуглас, положив ладони на папку. - Все это не более чем мертвая теория -
верно? - пока не столкнешься с этим в деле.

- Совершенно верно, сэр.

"Мертвая теория? Ну-ну, - казалось, говорили глаза Дугласа. - Кретин.
Кое-кому придется ответить за подобную вольность. На полную катушку".

- Следовательно, ты считаешь полезным для себя работать вместе с Малдером?
- продолжал "допрос" Дуглас.

- Именно так, сэр.

- Все по инструкции, все как положено - словом, упрекнуть себя не в чем?

От внимания Дугласа не ускользнуло то, что Уэббер чувствует себя несколько
неуютно, разрываясь между симпатией к Малдеру и гипертрофированным чувством
долга. Дуглас знал, что Малдер руководствовался служебными инструкциями
только в том случае, когда его к этому вынуждали, предпочитая полагаться на
собственный, весьма своеобразный, опыт. Это-то и не давало покоя Дугласу.
Он был убежден: пресловутый опыт Малдера не что иное, как примитивное
чутье. Когда же требуется шевелить мозгами, его рассуждения граничат с
бредом - непонятно, как ему вообще удается кого-то задерживать!

- Ладно, Хэнк, не важно. Не будем об этом. Как я уже сказал, ты прекрасно
поработал. Благодаря тебе мы упрячем Хелевито за решетку до конца жизни. -
Он устремил на Уэббера доверительный и одновременно испытующий взгляд,
словно размышляя, достоин ли этот малый того, чтобы быть принятым в круг
избранных. - Однако, прежде чем ты сотворишь себе кумира в лице Малдера,
тебе следовало бы кое-что знать...

Уэббер был явно озадачен.

Дуглас безразлично махнул рукой:

- Кроме того, я хотел бы кое о чем тебя попросить, - Дуглас широко
улыбнулся, - в порядке личного одолжения. Думаю, это не повредит твоему
восхождению по служебной лестнице.

Малдер не представлял себе, что он еще должен сказать Барелли, чтобы
убедить его. Он уже объяснил ему, что не может взяться за дело, не получив
соответствующих санкций или запроса со стороны местных правоохранительных
органов. Но журналист не желал ничего слушать и упрямо твердил, что Малдеру
грех отказываться, потому что дело как раз по его части.

"Снова эта чертовщина, - невесело думал Малдер. - Прославился на весь свет
связью с нечистой силой".

- Да не в этом дело, - с сожалением сказал он. - Ты же сам говоришь, что
женщина была пьяна. Что у нее была истерика - что, впрочем, вполне
объяснимо при подобных обстоятельствах. Именно поэтому к показаниям
свидетелей следует относиться с большой осторожностью. Дай мне трех
очевидцев какого-нибудь чудовищного по своей жестокости преступления - ну
вроде этого, - и я предложу твоему вниманию три совершенно различные версии
случившегося.

- Послушай, Фокс, я понимаю... Малдер поднял руку:

- Карл, я только хочу сказать, что эта женщина скорее всего находилась в
состоянии глубокого шока от всего увиденного. То же самое постигло бы
каждого, окажись он на ее месте, и...

- Говори за себя, - оборвал его сухой женский голос.

Барелли мгновенно вскочил с кресла, и его доселе серьезное лицо озарила
улыбка:

- Дана! Дорогая! Малдер обернулся:

- Что-то ты рано.

Дана Скалли с недовольной гримасой швырнула ему сумочку и сняла пальто.

- Я приехала вчера вечером. Я устала видеть перед собой дорожную разметку.
Через несколько дней пути все дороги кажутся одинаковыми - это страшно
утомительно.

Однако по ее виду нельзя было сказать, что она слишком уж переутомилась:
светло-каштановые волосы аккуратно уложены, на лице ни следа усталости,
одежда - кружевная блузка, пиджак цвета бордо и в тон ему юбка - в
безупречном порядке.

Такой ее и привыкли видеть на службе.

- Прекрасно выглядишь! - С этими словами Барелли пересек комнату и заключил
Дану в объятия.

- Привет, Карл, - его фривольность Скалли терпела не более секунды, после
чего быстренько освободилась от его рук, причем сделала это с такой
ловкостью, что Малдер чуть было не зааплодировал.

Вместо этого, однако, он кивнул в сторону своего приятеля и сказал:

- У Карла неприятности. Но боюсь, мы ничем не можем ему помочь.

- Чушь собачья. - Барелли коротко хохотнул и добавил: - Просто ты любишь,
чтобы тебя уговаривали. Уверен, у нашей милой дамы это получится.

Скалли пресекла очередную попытку Барелли заключить ее в свои объятия,
поймала сумочку, которую ей бросил Малдер, и уселась в кресло.

- Как съездила?

Она не спешила с ответом.

- Нормально. Очень даже мило.

- Могла бы и не торопиться с возвращением.

- Ты что, шутишь? - Барелли сложил на груди руки и прислонился к дверному
косяку. - Малдер, ты не знаешь эту женщину. Она может забыть о работе на
два часа, не больше. - Его улыбка была улыбкой обольстителя. Он знал это и
охотно этим пользовался. - Потому-то я вдвойне рад видеть тебя, Дана.
Может, ты уговоришь этого типа протянуть другу руку помощи?

Скалли взглянула на Малдера, который уже поднял руки, чтобы поаплодировать,
отдавая должное находчивости своего приятеля. Но тут зазвонил телефон, и
вместо того, чтобы хлопать в ладоши, Малдер левой рукой снял трубку, а
правой почесал затылок.

Он слушал, не произнося ни слова.

Наконец положил трубку и сказал:

- Извини, Карл. Меня вызывает шеф. - Он встал и протянул руку за пиджаком.
- Объясни Дане суть дела, а я тебе потом позвоню.

- Малдер? - По лицу Скалли пробежала тень.

- Нет-нет, не волнуйся, у меня все в порядке. - Малдер на секунду
задержался у двери. - По крайней мере я хотел бы на это надеяться.- Он
вышел в коридор и оглянулся. - Откуда взяться неприятностям? Ведь мы только
что закончили большое дело.

Глава 5

Ширины Даймонд-стрит, улицы, ведущей вниз, к Потомаку, только-только
хватало на то, чтобы могли разъехаться две машины. На потрескавшихся
тротуарах по обе стороны дороги росли гикории и клены с пышными кронами,
скрывающими от любопытных глаз старые домишки - кирпичные или обшитые
вагонкой - с зелеными газонами. Последние были настолько крохотными, что
едва ли оправдывали свое название. В самом начале улицы находились конторы,
которым не хватило места на Саут-Вашингтон-стрит. Заведение Рипли
размещалось на западной стороне улицы, слева к нему примыкала бакалейная
лавка, справа - узкий трехэтажный особняк в викторианском стиле; первый
этаж занимал магазин готового платья, два других - адвокатские фирмы. На
кирпичной стене бара не красовалось никакой рекламы - лишь темно-зеленая
дверь да вывеска с красными буквами над ней. Никаких окон. Клиентура здесь
была своя, местная и к тому же постоянная, а людям со стороны соваться сюда
было незачем.

Малдер не торопясь вошел внутрь, скинул пальто, отдышался и пригладил
ладонью волосы. Слева от себя он увидел шесть столиков, которые были уже
заняты. Справа, на обшитой темным деревом стене, висели забранные в рамки
рекламные плакаты старых фильмов и радиопрограмм. Подождав, пока глаза его
привыкнут к тусклому свету коротких свечей, стоящих на столиках в желтых
подсвечниках, Малдер не спеша прошел мимо стойки из красного дерева, за
которой также сидели посетители, ведущие между собой негромкую беседу.

То и дело раздавался приглушенный смех. Пару раз, поймав на себе
приветливые улыбки, Малдер кивнул в ответ.

Дальше, за стойкой, находилась довольно просторная комната со столиками в
центре и кабинками вдоль стен. Здесь не было ни телевизора, ни музыкального
аппарата. Лившаяся из невидимых динамиков музыка не раздражала слух. Здесь
уважали кантри, джаз, попурри из фильмов или бро-двейских постановок - все
зависело от настроения, в котором пребывал Стафф Фэлстэд, открывая свое
заведение.

Малдер сразу узнал эту музыку - мелодия из фильма "Чужак". Стафф скорее
всего заметил, как он вошел.

Улыбнувшись и заметив слева от себя свободную кабинку - ближайшую к стойке,
Малдер повернул туда. Усевшись, он забросил ногу на лавочку, на соседнюю
лавочку положил пальто, после чего и откинулся на спинку. Официантка,
высокая брюнетка в черных брюках и белой блузке со сво

бодными рукавами, не заставила себя ждать. В ней все выдавало ирландку -
волосы, глаза, белая кожа, чуть заметные веснушки на вздернутом носике.

- Помираешь или выпьешь чего-нибудь? Малдер закатил глаза и тяжело вздохнул:

- Думаю, и то и другое.

- Пиво?

Он утвердительно кивнул.

Официантка подмигнула ему и, слегка покачивая бедрами, удалилась.

Облокотившись на столик, Малдер прикрыл ладонью глаза. С некоторых пор ему
стало казаться, будто он очутился в некоем альтернативном временном
пространстве, в параллельном измерении.

Все признаки того были налицо: ему не пришлось торчать в приемной,
дожидаясь, пока Арлен Дуглас соблаговолит принять его, более того - шеф
лично распахнул перед ним дверь. Поздравления в связи с успешным
завершением дела Хелевито были подозрительно шумными, равно как и
последующие изъявления признательности за трогательное участие в судьбе
Хэнка Уэббера. Малдер успел лишь пробормотать, что он польщен, но больше не
мог вставить и слова, пока руководитель сектора не спросил его наконец, что
он думает по поводу растаявшего в воздухе клоуна.

- Должно быть, хороший трюк.

- Почему вы так решили?

- Сэр, он ведь не человек-невидимка. Никто не может бесследно исчезнуть,
вот так вот просто, щелкнув пальцами.

- И все же загадочная история, вы не находите?

Малдер мгновенно насторожился и, чтобы обойти щекотливый вопрос, попытался
сместить акценты, напомнив Дугласу о не заслуживающих доверия свидетелях, о
самой балаганной атмосфере, в которой все это происходило, о
неудовлетворительном отчете с места происшествия, который представил
местный шериф... Но это не помогло.

Малдеру дали один день для того, чтобы он закончил отчет по Хелевито, после
чего ему надлежало на неделю отправиться в Луизиану.

- Дельце как раз по вашей части. Что скажете, агент Малдер?

"И по вашей тоже, сэр". Малдера так и подмывало огрызнуться. Однако он
сдержался. В следующее мгновение в руках у него оказалась папка с синей
наклейкой на корешке, а еще через секунду Дуглас проводил его до двери, так
что возразить ему Малдер так и не успел.

Лишь вернувшись к себе, в пустой офис, и мельком пробежав глазами по
страницам содержащихся в папке документов, Малдер понял, что Скалли с ним
не едет. Зато едет Хэнк Уэббер.

Что-то здесь было неладно. Не то чтобы он был против того, чтобы опекать
своего молодого коллегу, ведя его за руку по минному полю следствия.
Этого-то Малдер как раз и не боялся, тем более что Уэббер казался человеком
приятным во всех отно щениях, разве что проявлял излишнее рвение.

Просто ему не нравилась вся эта затея. "Как раз по вашей части" - так,
кажется, выразился этот тип. Снова чертовщина. Но в данном случае никакой
чертовщиной и не пахло - просто какой-то чокнутый. Интересно было бы
узнать, кто привлек

ФБР к делу, судя по всему, сугубо локального характера. Но не стоило
забывать и о том человеке из музея Джефферсона. Оставшись невидимым, он
куда как явственнее заявил о себе. Беззащитен, хотя и не в наручниках.

Элис была права - все интереснее и интереснее. Параллельное измерение - не
иначе.

- Что, так худо? - раздалось над самым его ухом. - Может, яду принести?

Он открыл глаза и с выражением вежливого удивления посмотрел на официантку,
ставившую перед ним на столик бутылку пива и тарелку жареного картофеля.

- Труди, картофель я не заказывал.

- Но ты же ничего не ел.

В нос ему ударил такой ароматный запах, что сразу же засосало под ложечкой.
Официантка рассмеялась, глядя, как он, неожиданно оживившись, протянул
руку, схватил ломтик картофеля, отправил его в рот и, обжегшись, принялся
шумно втягивать в себя воздух. Покончив с этим, Малдер медленно, словно
нехотя, убрал ногу с сиденья под стол. И тут его взору открылся
скрывавшийся под гарниром толстенный - честь по чести - гамбургер. Он
искоса взглянул на официантку - та еще раз лукаво подмигнула ему и
поспешила прочь, чтобы обслужить другого клиента.

Малдер не скрывал - Труди ему нравилась. Она была привлекательной женщиной
- изучала право в Джорджтаунском университете. Пару раз он назначал ей
свидания - просто так, никакого секса. С ней можно было хорошо провести
время, хотя иногда ее почти материнская забота действовала ему на нервы.
Однако сегодня Труди попала в точку. Малдер набросился на еду так, словно
не ел целую неделю, и еще, не покончив с первым гамбургером, заказал себе
вторую порцию. Он наслаждался едой - ел размеренно, не спеша.

Был будний день, и посетителей в зале было не так уж и много. Люди
приходили и уходили. В основном молодежь. Эти старались занимать кабинки.
Те, что постарше, предпочитали держаться поближе к стойке, чтобы не
пропустить чего-нибудь важного.

Раз-другой сидевшие по соседству женщины украдкой - но так, чтобы он
заметил, - поглядывали на Малдера, однако, видя, что тот не обращает на них
никакого внимания, быстро утрачивали к нему интерес. Двое в кардиганах и
шапочках для гольфа вяло спорили с кем-то третьим, сидящим в кабинке,
спиной к Малдеру. Пара в нарядах, подходящих скорее для театра, чем для
забегаловки типа этой, самозабвенно трудилась над сандвичами с мясным
рулетом. Квартет студентов пытался заигрывать с Труди и двумя другими
официантками.

Обычный вечер.

В параллельном измерении.

"А не взять ли тебе отпуск, приятель?" - подумал Малдер.

В комнате полумрак...

По правую руку, на стене напротив окна - репродукция "Мальчика в голубом"
Гейнсборо, забранная в темную деревянную рамку.

У левой стены узенькая кровать аккуратно заправленная на военный манер. В
головах - солдатский рундучок, потертый и поцарапанный.

У задней стены - металлический стол. На нем - стопки книг в мягких
обложках, стереосис-тема, несколько компакт-дисков. Блокнот с желтыми
линованными листами, шариковая ручка. Лампа под зеленым абажуром, мягкий,
неяркий свет Вращающееся кресло с подбитым сиденьем и спинкой.

В дальнем углу - удобное клубное кресло, а за ним - торшер на медной ножке
и приставной столик, на котором морская раковина, приспособленная под
пепельницу.

Голые бетонные полы, и только перед креслом - некое жалкое подобие
коврика...

Мужчина в белом медицинском халате прошелся по комнате, склонился над
столом, посмотрел на книги, затем бросил сердитый взгляд на блокнот, первая
страница которого была пуста, рассеянно взял ручку, постучал ею по блокноту
и положил на место. Выглядел он лет на сорок пять, но уже был совершенно
лыс и имел резкие черты лица, что, впрочем, не придавало последнему
свирепого выражения. Когда он распрямился, стало видно, что он достаточно
высокого роста, широк в плечах и довольно грузен. Он огляделся вокруг и
недовольно поморщился - в комнате было сильно накурено, а кроме того, стоял
застарелый запах плесени, пота и крови. Наконец мужчина удовлетворенно
кивнул и устремился к обитой дерматином двери. Заглянув в глазок, он открыл
ее и, выйдя в коридор, невольно прищурился от ударившего в глаза
ослепительно яркого света. Повернув направо, он очутился вско-Рв в другой
столь же слабо освещенной, как и предыдущая, комнате.

За длинным столом, на котором стояло несколько компьютеров и который был
завален блокнотами и стопками писчей бумаги, сидела женщина в белом. В
чашечках из пенополистирола дымился горячий кофе.

- Готов? - спросила она.

Стол стоял прямо перед окном, за которым - в окне напротив - маячил
призрачный силуэт "Мальчика в голубом".

- Леонард, я спросила - ты готов? - Длинные светлые волосы женщины были
забраны в аккуратный пучок и стянуты резинкой. Несколько непослушных
локонов спускались на лоб.

Познакомившись с ней, Леонард Таймонс нашел ее по-своему привлекательной,
хотя и строптивой. После четырех лет знакомства он не изменил своего
отношения к ней, хотя и был вынужден отказаться от намерения соблазнить ее.
У нее и впрямь были светлые волосы, гладкая кожа бледные губы и голубые
глаза, что, впрочем, не мешало Леонарду мысленно величать ее "черной
вдовой".

- Леонард, черт побери...

Он опустился во вращающееся кресло, стоящее рядом с ее креслом:

- Ты же видела...

Она кивнула в сторону микрофона, прикрепленного к одному из компьютеров:

- Для протокола, понимаешь? Не будем забы вать о протоколе.

Леонард согласно кивнул:

- Для протокола все прекрасно. С прошлого раза ничего не изменилось.
Проклятие, неужел ! нельзя найти никого, кто вычистил бы это место? Там
воняет, как в... - Он с отвращением тряхну головой. - Пусть же наконец
кто-нибудь наведет там порядок.

- Хорошо, я прослежу.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском клавиш. Они молча включили
компьютеры, казалось, совсем не обращая внимания на цифры и графики,
замелькавшие на мониторах.

Потом Таймонс протянул руку и отключил микрофон.

Розмари взглянула на него с нескрываемым удивлением.

- Мы все испортили, - произнес он, как нечто само собой разумеющееся. - У
нас ведь ничего не получится, верно я говорю?

Женщина помрачнела и некоторое время не произносила ни звука.

- Розмари.

Она лишь тяжело вздохнула:

- Дьявольщина...

Перекрывая мерный шум вентиляторов, Леонард с грохотом отодвинул от стола
кресло и потер ладонями виски.

- Может, - проронила Розмари, - найдем какой-то способ...

- Может, - отозвался он, - обратимся к Санта-Клаусу?

Она снова помрачнела и жестом приказала ему заняться делом.

- С помощью Санта-Клауса или без него, - отрывисто бросила она, - но мы
найдем способ. Если нет - придумаем что-нибудь другое.

В салоне приглушенно играла музыка из "Проклятых янки". Труди Гейне села
напротив Малдера, закурила и, выпустив к потолку узкую струю дыма, откинула
со лба прядь влажных волос.

- Когда-нибудь все утонут в этом болоте. Малдер вскинул брови:

- Замерзла?

Труди кивнула. Даже в полумраке были заметны морщины и тени, пролегшие под
ее глазами.

- Кажется, у меня начинается грипп или что-то в этом роде.

Малдер доел гамбургер и принялся за вторую бутылку пива.

- Так возьми отгул.

- Ты мне его оплатишь?

- А ты мне подаришь плакат "Из другого мира" со своим автографом?

- Об этом можешь только мечтать, агент. Спор между типами в шапочках для
гольфа становился все громче.

- Черт, - буркнула Труди.

- В чем дело? - В соседней кабинке было темно. Малдеру был виден лишь
закатанный по локоть рукав твидовой куртки.

- "Краснокожие", - с омерзением прокомментировала она.

У него невольно вырвался смех:

- Что, что? На дворе всего только май. Труди посмотрела на него, прищурив
один глаз

- Малдер, как только ты становишься фанати ком "Краснокожих" - значит,
наступила осень.

Один из принимавших участие в споре вдруг поднялся со своего места и с
грохотом опрокинул стул. Никто и глазом не успел моргнуть, как возле
столика возникла фигура мужчины в рубашке и белом фартуке. Малдеру он
показался настоящим

ходячим трупом. Впечатление портили лишь узловатые, разбитые артритом руки.
Видимо, тип в кепке считал, что Стафф Фэлстэд не способен ни на что, кроме
сердитого взгляда. Но он ошибался. Владелец заведения "У Рипли" произнес
что-то глухим низким голосом, и этого оказалось достаточно. В ответ тип в
куртке что-то буркнул, миролюбиво развел руками и дал понять своему
спутнику, что они уходят.

Не прошло и десяти секунд, как конфликт был исчерпан.

- Фантастика, - прошептала Труди, перехватив изумленный взгляд Малдера.

-