еще  неизвестно,  сколько
волокон разбитого асбеста останется в воздухе. Не лучше ли было оставить все
как есть?
   "А лет через десять - двадцать кому-то взбредет в  голову,  что  и  новый
материал опасен для жизни, и все вернется на круги своя", -размышлял Малдер,
идя по коридору.
   Вспомнилась старая  шутка  из  субботней  развлекательной  телепрограммы,
которая  показалась  ему  дома,  лежа  на   диване,   чрезвычайно   смешной.
Торжественным тоном диктор объявил, что ученым наконец удалось доказать, что
причиной раковых заболеваний являются... -барабанный бой - белые  подопытные
крысы
   Теперь шутка уже не представлялась такой забавной.
   Интересно, как там дела у Скалли? Что покажет вскрытие?
   Наконец Малдер дошел до кабинета Доули. Заглянув в полуоткрытую дверь, он
увидел высокого плотного мужчину в джинсовом костюме и  фланелевой  рубашке,
занятого распаковкой коробок. (Похоже, он только-только  переехал  и  теперь
раскладывал вещи по полкам и ящикам.)
   Постучав в дверь, Малдер открыл ее полностью.
   - Извините за вторжение. Вы доктор Доули?
   Мужчина  поднял  на  него  глаза.  Широкоплечий,  с  рыжевато-каштановыми
длинными волосами. Косматая борода походила на моток медной проволоки,  если
бы не  ослепительно  белая,  как  струя  пролитого  молока,  прядь  слева  у
подбородка. Нос и рот спрятаны под белой защитной маской.
   - Вы что, спятили?! Почему без маски? - Одним прыжком Доули  подскочил  к
обшарпанному письменному столу,  выдвинул  правый  верхний  ящик  и  вытащил
пакет. Разорвав мясистыми пальцами обертку,  он  швырнул  маску  Малдеру.  -
Говорят, в ФБР  работают  сплошные  умники  -  неужели  так  сложно  усвоить
нехитрые правила безопасности?
   Послушно натянув маску  и  вдохнув  ее  бумажный  запах,  Малдер  показал
пропуск и открыл удостоверение агента ФБР.
   - Бэр Доули, я не ошибся? А как вы узнали, что я из ФБР?
   Здоровяк от души рассмеялся.
   - Вы шутите?  Костюм  с  галстуком  значит  одно  из  двух:  Министерство
энергетики или ФБР. Ну а сейчас,  после  странной  смерти  доктора  Грэгори,
остается только ФБР. Нас предупредили о  вашем  приезде  и  просили  оказать
помощь.
   - Спасибо, - поблагодарил Малдер, вошел и, не дожидаясь приглашения,  сел
на стул рядом со столом, загроможденным коробками. - Пока у меня к вам всего
несколько вопросов. Постараюсь не отнимать у вас много  времени.  Мы  только
что приступили к расследованию.
   Доули продолжал разбирать веши, расставляя папки по  полкам  и  засовывая
ручки и блокноты в центральный ящик стола.
   - Во-первых, мне бы хотелось узнать, над каким  проектом  вы  работали  с
доктором Грегори.
   - Этого я вам сказать не могу, - отрезал Бэр Доули, повернулся  спиной  и
достал из тонной коробки фотографии в рамках и вороха распечаток спутниковых
метеоснимков, технических записок и карт  океанских  температуры.  -  Проект
засекречен.
   - Понятно. Но, может,  все-таки  есть  малейшая  несекретная  возможность
узнать, не произошла ли трагическая ошибка. Возможно, проект  стал  причиной
смерти доктора Грэгори?
   - Не могу сказать.
   У Малдера сложилось впечатление, что Бэр Доули всегда не слишком  любезен
с незнакомыми; людьми и не  расположен  снисходить  к  людской  глупости,  а
сейчас он еще чем-то обеспокоен. Может, его тяготит  неожиданно  свалившаяся
ответственность за проект, которым раньше руководил доктор  Грэгори?  Малдер
внимательно  следил  за  каждым  его  движением,  вслушивался  в   интонации
коротких, едва ли не грубых ответов.  Попытался  представить  себе  и  такой
вариант: Доули подстроил смерть начальнику, чтобы занять его место. Пожалуй,
нет: вид у Доули не слишком довольны и.
   - Давайте поговорим на менее опасные темы.  Сколько  лет  вы  работали  с
доктором Грэгори?
   Остановившись, Доули задумчиво почесал в затылке.
   - Пожалуй, лет пять. Почти все это время я работал  техником.  Тогда  мне
казалось, что я вкалываю как проклятый. А теперь, когда его нет, понял - это
были цветочки.
   - А когда вас назначили заместителем руководителя проекта?
   - Одиннадцать месяцев назад. - На этот вопрос Доули ответил без  запинки.
- Когда от нас слиняла Мириел.
   В холле пронзительно завизжала циркулярная пила, потом  кто-то  вскрикнул
от боли. Вся эта какофония - лязг и скрежет металла,  треск  щитов  стенного
покрытия,  гул  пылесосов,  крики  рабочих   -   навевала   воспоминания   о
незабываемых минутах в кресле зубного врача. Малдер невольно поежился.
   - А зачем такая уйма видов островов южном морен? - спросил он, кивнув  на
фотографии. Снимки со спутника, метеосводки и все такое прочее?
   Пожав плечами, Доули не сразу придумал очень убедительный ответ:
   - Да вот собираюсь в отпуск куда-нибудь подальше от суеты. Кстати, это не
юг, а запад Тихого океана.
   - Забавно. Точно такие же я видел в кабинете доктора Грэгори.
   - Может, мы с ним обратились к одному тому же агенту бюро путешествий.
   Малдер чуть наклонился вперед. Ну как можно серьезно разговаривать, когда
они оба в этих дурацких масках! От дыхания у него взмокли щеки и подбородок,
а голос стал глухим сдавленным.
   - Расскажите мне о проекте "Брайт Энвил".
   - Никогда о таком не слышал, - твердо заявил Доули.
   - Нет, слышали, и не один раз.
   - А вот вам о нем знать не за чем, - отрезал Доули.
   - У меня есть допуск ФБР к секретным документам.
   - Плевать я хотел на  ваш  допуск,  агент  Малдер!  Я  давал  подписку  и
проходил инструктаж. Наш проект засекречен. В отличие от прочих заместителей
доктора Грэгори я взятые на себя обязательства не нарушаю. Не давая  Малдеру
возразить, Доули выпалил, тыча в его сторону толстым указательным пальцем:
   - Вы, может, этого и не понимаете, господин ФБР,  но  мы  с  вами  делаем
общее дело. Выполняя правительственное задание, я работаю на благо страны. А
если вам захотелось поболтать, рекомендую  посетить  штаб-квартиру  общества
"Нет ядерному безумию!" и поговорить с Мириел Брэмен.  Адрес  вы  найдете  в
листовке: после  вчерашней  акции  их  полным-полно  валяется  в  канаве  за
забором.  Идите  и  задайте  ваши  вопросики  ей.  А  заодно  арестуйте   за
разглашение секретной информации. У вас  будет  о  чем  ее  спросить!  Между
прочим, во время, когда погиб Эмил  Грэгори,  она  крутилась  поблизости,  а
мотивов изгадить наш проект у нее предостаточно.
   - Расскажите поподробнее, - насторожился Малдер.
   Бэр Доули не пытался скрывать давнишнюю неприязнь, он даже покраснел.
   - Мириел торчала тут вместе со своими крикунами. Они заявили, что  пойдут
на все - надеюсь, вы понимаете, что  это  значит?  -  лишь  бы  сорвать  нам
работу. Мириел вполне могла такое обстряпать: ведь она  не  один  год  здесь
работала. Может, она и подбросила что-то в лабораторию Грэгори.  Может,  все
это ее рук дело.
   - Мы это проверим.
   Доули поднял с пола очередную коробку и  брякнул  ее  на  стол  так,  что
оттуда посыпались ручки, ножницы, степлер и прочая мелочь.
   - Извините, агент Малдер, но мне сейчас некогда.  У  меня  и  раньше  был
хлопот полон рот, а теперь и того хуже. Да еще вдобавок меня  вышвырнули  из
удобного кабинета и засунули в эту дыру, и я должен работать над проектом  в
бараке, где мне некуда положить секретные документы!
   Уже у самой двери Малдер остановился.
   - Кстати, из кабинета доктора Грэгори,  уже  после  его  смерти,  забрали
некоторые  документы.  Изъятие  улик  с  места  преступления   -   серьезное
правонарушение. Надеюсь, вы к этому отношения не имеете?
   Бэр Доули достал из коробки последние вещи, поставил ее вверх дном на пол
и с видимым удовольствием растоптал.
   - Дело в том, агент Малдер, что все  документы,  относящиеся  к  проекту,
регистрируют, нумеруют и вручают конкретному  сотруднику.  Некоторые  бумаги
доктора Грэгори были в единственном экземпляре. Они могли нам  понадобиться.
Работа над проектом превыше всего.
   - Даже превыше расследования убийства? На каком основании вы так решили?
   - А  вы  обратитесь  в  Министерство  энергетики.  Рассказать  о  проекте
подробно они вряд ли смогут, но на вопрос наверняка ответят.
   - Вы в этом уверены?
   - Как говаривала одна моя подружка:  у  меня  тоже  есть  недостатки,  но
неуверенностью в себе я не страдаю.
   - А вы не могли бы составить список документов,  которые  вы  забрали  из
кабинета доктора Грэгори? - настаивал на своем Малдер.
   - Нет, - твердо ответил Доули. - Они засекречены.
   С невозмутимым видом Малдер достал и кармана свою визитную карточку.
   - Здесь мой рабочий телефон в Вашингтон  и  номер  сотового.  Если  вдруг
надумаете что-то рассказать, позвоните мне прямо  отсюда  через  федеральную
телефонную систему или свяжитесь по сотовой.
   - Разумеется. - Взяв карточку, Доули не глядя сунул ее в центральный ящик
письменного стола, уже заваленный ручками, линейками, скрепками и Бог  знает
чем еще - вряд ли он найдет ее там, даже если и захочет.
   "Впрочем, такое желание у него едва ли возникнет", - подумал Малдер.
   - Спасибо, что уделили мне столько времени, доктор Доули.
   - Господин  Доули,  -  поправил  его  инженер.  -  Я  так  и  не  дописал
диссертацию: руки не дошли.
   - В таком случае, спешу оставить вас наедине с проектом. - И Малдер вышел
в холл, где рабочие за тонким прозрачным  занавесом  продолжали  сдирать  со
стен асбестовое покрытие.

   Плезантон, Калифорния.
   Дом Эмила Грэгори.
   Среда. 10.28

   Повернув ключ в замке, Малдер громко  постучал  и  лишь  потом  приоткрыл
дверь и заглянул внутрь. Тишина и полумрак.
   - Тук-тук, есть кто дома?
   - Хватит дурачиться, Малдер! - одернула его Скалли. - Ну  кто  там  может
быть? Доктор Грэгори жил один. - Она открыла папку. - Его жена умерла  шесть
лет назад. От лейкемии.
   Малдер нахмурился и покачал головой: вчерашнее вскрытие показало,  что  у
Грэгори была последняя стадия рака.
   - Похоже, люди больше не умирают просто от старости.
   Они помедлили еще, не решаясь войти в прохладный,  пыльный  дом  в  самом
конце глухого переулка.  Своей  архитектурой  он  резко  выделялся  на  фоне
соседних домов: его скругленные углы  и  изогнутые  арки  чем-то  напоминали
особняк из самана в мексиканском  стиле.  Фасад  украшали  цветные  изразцы,
веранда заросла диким виноградом.
   Постояв еще чуть-чуть, Малдер распахнул дверь, и они шагнули в  прихожую,
выложенную большими прохладными терракотовыми  плитами,  и,  спустившись  по
короткой лестнице, вошли в жилое помещение.
   Хотя Грэгори умер всего полтора дня назад, казалось,  здесь  давным-давно
никто не живет, как в доме с привидениями.
   - Поразительно, как быстро иной раз доме возникает гнетущая атмосфера!  -
нарушил тишину Малдер.
   - Сразу видно, что он жил холостяком, - заметила Скалли. 1
   Малдер осмотрелся, но никакого вопиющего беспорядка не углядел. Во всяком
случае, ничего особенного: почти как у него  в  квартире.  Или  аккуратистка
Скалли опять его подкалывает?
   В гостиной был стандартный набор мебели: диван, большое кресло на  двоих,
телевизор, музыкальный  центр,  которым,  похоже,  пользовались  не  слишком
часто. Столик у дивана завален журналами вперемешку с чертежами  и  бумагами
со штампом Центра ядерных исследований Тэллера, документами из Лос-Аламоса и
Ливерморской национальной лаборатории.
   Выкрашенные  неяркой  желто-коричневатой   краской   стены,   гладкие   и
маслянистые, напоминали фактурой мягкую глину. В каминных нишах -  коллекция
изящных безделушек: на полочках расписная керамика анасази', на стене  яркие
индейские амулеты, а над каминной полкой - связка сушеного перца чили.
   Во  всем  интерьере  гостиной  чувствовался  дух   Нью-Мексико,   искусно
созданный, как решил Малдер, покойной женой доктора  Грэгори,  а  у  старого
ученого не было ни желания, ни сил переделывать что-то на свой лад.
   - После смерти жены  доктор  Грэгори  утратил  интерес  ко  всему,  кроме
работы, - словно читала его мысли Скалли, листая досье. - Тут написано,  что
когда жена умерла, он попросил отпуск на два месяца, чтобы прийти в себя, но
просто не знал, чем заняться, и очень скоро опять вышел на работу. С тех пор
в его личном деле одни благодарности.  Он  с  головой  погрузился  в  науку.
Работа стала смыслом его жизни.
   - А там, случайно, не указано, над чем конкретно работал Грэгори?
   - Нет, не указано: ведь проект засекречен.
   - Знакомая песня!
   В  аптечке   на   кухне   Скалли   обнаружила   несколько   пузырьков   с
обезболивающими   средствами,   некоторые   еще   закупоренные,    некоторые
полупустые. Она потрясла их, прочла этикетки.
   - Он принимал сильные лекарства  -  анальгетики  и  наркотики.  Наверное,
страшно мучился. Я еще не успела ознакомиться с  его  историей  болезни,  но
уверена: доктор Грэгори знал, что жить ему осталось два-три месяца.
   - И тем не менее каждый день шел на работу. Вот это одержимость!
   Малдер бродил по пустому дому, ища сам не зная что. Выйдя из гостиной, он
направился в холл, за которым располагались спальни  и  кабинет.  Здесь  все
выглядело совсем иначе.
   Стены пестрели развешанными как попало фотографиями в  рамках,  словно  у
хозяина под рукой оказался молоток с гвоздями, а искать линейку  и  карандаш
он поленился. Доктор Грэгори, очевидно, собирал коллекцию  снимков  давно  и
вешал туда, где было свободное место.
   Несмотря на различие, все снимки объединяло одно: на них  был  запечатлен
момент ядерного взрыва. А отличались они лишь фоном и размером  грибовидного
облака: одни были сняты в пустыне, другие - в океане, с борта эсминца. Рядом
с морскими офицерами и другими военными стояли, улыбаясь  в  камеру,  ученые
(их нетрудно было узнать по одежде и очкам в темной оправе).
   -  А  кто-то  собирает  фотографии  Элвиса  Пресли,  -  заметил   Малдер,
рассматривая ядерные грибы.
   - Послушай, некоторые снимки я узнаю, - сказала у него за  спиной  только
что подошедшая Скалли. - Теперь они принадлежат истории.  Вот  эти  сняты  в
середине пятидесятых  годов  на  Маршалловых  островах  во  время  испытаний
водородной бомбы. Вон те... если не ошибаюсь, на ядерном полигоне в  Неваде,
где проводили наземные взрывы, проект "Орало".
   Она вдруг замолчала.
   - В чем дело? - спросил Малдер, заметив странное выражение ее лица.
   Покачав головой, Скалли убрала  за  ухо  выпавшую  прядь  золотисто-рыжих
волос.
   -  Ничего  особенного,  просто  вспомнила:  и   досье   доктора   Грэгори
упоминается, что он занимался разработкой  ядерного  оружия  еще  со  времен
Манхэттенского проекта. Присутствовал на первых ядерных испытаниях,  работал
в Лос-Аламосе. В пятидесятых не раз принимал участие в испытаниях водородной
бомбы.
   Малдер остановился у снимка самого мощного взрыва, поднявшего над океаном
громадное облако-гриб из воды, огня и  дыма.  Казалось,  в  единый  миг  был
уничтожен целый остров. Внизу на глянце виднелась подпись: Замок Браво.
   - Представляешь, что это было за зрелище! - невольно восхитился Малдер.
   - Представляю, но надеюсь, ничего подобного в жизни не увижу, -  выпалила
Скалли. метнув на него удивленный взгляд.



   *  Анасази  (инд.  навахо)  -  дословно  "древний  чужеземец",  один   из
основателей первобытной культуры индейцев, характерной для юго-запада США.
   - Я тоже. Это я так, к слову, - объясни Малдер, продолжая читать  подписи
на снимках
   Все фотографии были подписаны одной рукой, некоторые давно  -  чернила  с
годами выцвели, некоторые недавно.
   Зуб Пилы.
   Микрофон.
   Печка Бикини.
   Оранжерея.
   Плющ.
   Песчаный Икс-луч.
   - Это что, шифр? - спросил Малдер.
   - Нет,  это  кодовые  названия  испытаний  бомб  разных  конструкций.  Им
специально давали абсурдные имена.  Из  самих  испытаний  большой  тайны  не
делали,  засекречивали  только  устройство,  время,  расчетную  мощность   и
компоновку ядра. Одну серию подземных взрывов в  Неваде,  например,  назвали
именами городов-призраков в Калифорнии, другую -  названиями  разных  сортов
сыра.
   - Ну и веселая подобралась компашка! Оставив позади  фотогалерею,  Малдер
вошел в просторный захламленный кабинет. Хотя папки, журналы  и  книги  были
разбросаны повсюду, Малдеру  показалось,  что  сам  доктор  Грэгори  отлично
ориентировался в этом рабочем  беспорядке.  Берлога  мужчины,  то  есть  его
кабинет, - это святая святых, и, несмотря на внешний разгром, старый  ученый
с годами все обустроил так, как считал нужным.
   Глядя на неоконченные записи на желтых линованных  листах  и  в  прошитых
лабораторных тетрадях, Малдер почувствовал всю  глубину  драмы  оборвавшейся
жизни. Как будто режиссер-кинолюбитель нажал  на  кнопку  "ПАУЗА"  на  своей
видеокамере, и доктор Грэгори ушел навсегда в левую кулису, а декорации  так
и стоят на месте.
   Тщательно ознакомившись  с  записями,  документами  и  чертежами,  Малдер
наткнулся  на  кипу  ярких   рекламных   туристских   буклетов   по   мелким
тихоокеанским  островам.  Некоторые  -  на   глянцевой   бумаге,   сделанные
профессионально, другие сработаны грубо, явно дилетантами.
   - Малдер, что  ты  надеешься  здесь  откопать?  Вряд  ли  доктор  Грэгори
приносил секретные материалы домой.
   - Ты права. Но ведь он работал еще в старые добрые времена Манхэттенского
проекта, когда все трудились бок о бок на благо родины против одного  общего
врага, и служба безопасности еще не была такой строгой.
   - А мы по-прежнему все делаем и  делаем  новые  бомбы,  чтобы  уничтожить
нашего общего врага. Правда, теперь уже и не знаем, какого, -  словно  мысля
вслух заметила Скалли.
   - Что это было, агент  Скалли?  Комментарий  редактора?  -  поднял  бровь
Малдер.
   Вместо ответа она взяла с книжной полки снятый со стены  диплом  в  рамке
(на стене по-прежнему торчал гвоздь).
   - Интересно, почему он его  снял?  -  спросила  она,  повернув  диплом  к
Малдеру.
   Это была распечатка с лазерного принтера, логотип явно  позаимствован  из
какого-то примитивного  графического  редактора,  просто  чья-то  шутка,  но
выполненная с усердием и любовью. В  центре  этого  "пергамента"  красовался
стилизованный колокол, заключенный в круг и перечеркнутый наклонной  чертой,
как стандартный  запрещающий  знак,  а  внизу  подпись:  Настоящим  дипломом
удостоверяется,  что  коллеги  доктора  Грэгори  по  проекту  "Брайт  Энвил"
присуждают ему почетную премию Ноу-Белла*.
   - Премия Ноу-Белла! - простонал Малдер. - А Бэр  Доули,  первый  помощник
доктора Грэгори, вчера с пеной у рта доказывал  мне,  что  никакого  проекта
"Брайт Энвил" нет и быть не может! А чья подпись на дипломе?
   - Мириел Брэмен. Той самой, что работала  с  доктором  Грэгори,  пока  не
возглавила общество "Нет ядерному безумию!".
   - Вот как! В таком случае нам пора с ней  познакомиться.  Кстати,  и  Бэр
Доули советовал. Их штаб-квартира, кажется, в Беркли?  Да  ведь  это  совсем
близко отсюда.

   *Колокол по-английски "bell", то есть  здесь  игра  слов:  премия  Нобеля
(Nobel) и премия Ноу-Белла (No-Bell).

   - Малдер, ты не против, если я сама поговорю с ней? - с озабоченным видом
попросила Скалли.
   - Решила дать мне возможность расслабиться? - удивился он.
   - Это старая история. И никакого отношения к делу не имеет.
   Малдер молча кивнул. Он знал, что расспрашивать  ее  сейчас  нет  смысла:
придет время, и она расскажет сама.

   Центр ядерных исследований Тэллера.
   Среда, 12. 08

   В течение двух кошмарных дней, пока сдирали со стен асбестовую  изоляцию,
в кабинете Бэра Доули все покрылось тонким белым  налетом  -  стол,  бумаги,
компьютерный терминал, телефон...
   Вытирая бумажной салфеткой  покрытые  пылью  поверхности,  он  уговаривал
себя, что это всего лишь  известка,  штукатурка,  гипс  -  в  общем,  ничего
опасного.  А  все  асбестовые  волокна  тщательно  всосали  пылесосы:   ведь
подрядчики в конце  концов  государственные  служащие  и  отлично  выполнили
работу.
   При мысли о ра