значит, будете копать голыми руками!
   Взгляд Или вновь переместился к обрушившейся песчаной горе.
   "Какие у нее шансы?"
   Во рту ощущался горьковато-кислый привкус. Вкус поражения.


   Глава 18
   Чернота душила Стаффу. Ему казалось, что она проникает ему в легкие,  ему
в душу. Тишина сдавливала все вокруг,  нарушаясь  только  неистовым  биением
сердца,  которое  отдавалось  в  висках.  Стаффа  попытался  пошевелиться  и
обнаружил,  что  не  может   двигать   ногами,   которые   были   придавлены
спрессованной массой. Под его руками мелко подрагивало крепкое тело  Кайллы.
Он  вдохнул  запах  ее  кожи,  и  его  вдруг  пронзило  болезненно-радостное
осознание того, что она рядом с ним. По  крайней  мере,  он  не  одинок.  По
крайней мере, судьба не оставила его наедине со своими  грехами  и  чувством
вины.
   - Ты можешь пошевелить ногами? - спросил он, моля бога о том,  чтобы  его
голос не дрожал.
   Он почувствовал, как она напряглась под его руками. И вновь его  посетило
радостное осознание присутствия  рядом  одного  живого  существа.  И  притом
дорогого ему.
   - Нет, - ответила она еле слышно. Затем: - Нас засыпало, да?
   - Да.
   - Нас вытащат? Мы не умрем здесь?
   - Возможно, - пробормотал Стаффа. - Все зависит от того, сколько  времени
у них уйдет на то, чтобы раскопать столько песка... и вытащить нас. И еще от
того, на сколько времени у нас хватит воздуха.
   - Пожалуй, я смогу расшвырять песок и освободить себе ноги.  А  потом  мы
вместе откопаем тебя.
   Они  молча  работали,  освобождая  Кайллу   из-под   песка.   Затем   они
переключились на то, чтобы раскидать песок с нижней части его тела. Наконец,
он рванулся вперед и окончательно влез в трубу.
   - Здесь прохладно, - проговорила Кайлла шепотом и после  небольшой  паузы
добавила: - Возьми меня за руку.
   Он пошарил кругом и наконец наткнулся на ее пальцы.
   - Сколько нам ждать, как ты думаешь, Тафф?
   - Часа четыре. Может, дольше. А воздуха хватит где-то на шесть часов.
   - Мы находились в центре дюны, - проговорила она  и  сжала  пальцами  его
руку. - Мы всего лишь рабы. Ройщики рвов  работают  за  много  миль  отсюда.
Боюсь, нас не откопают до завтра.
   Он грустно хохотнул и вытянул свое тело,  радуясь  хоть  этому:  все-таки
неурочная передышка от зверской работы.
   - В таком случае, если верить словам Кори, отсутствие  свежего  кислорода
избавит нас от долгого и трудного ожидания смерти.
   Он услышал, как она судорожно сглотнула.
   - Я помню его лекции, которые он  читал  в  университете.  Когда  я  была
совсем девчонкой, он являлся одним из моих профессоров. Я всегда восхищалась
им. У меня дрогнуло сердце, когда я встретила его здесь.
   - Воздуха нам хватит на больший срок, если мы помолчим.
   Вскоре в трубе стало прохладнее: вся жара уходила в песок.
   Она придвинулась к нему ближе, испытывая интуитивное желание  чувствовать
рядом с собой живого человека.
   - Не хочу умирать в тишине.
   Он  поднял  голову,  прислонился  к  стене  трубы  и  устремил  взгляд  в
окружавшую их адскую черную пустоту.
   - Мне кажется, я  всегда  был  одинок.  Кроме  одного  короткого  отрезка
времени. Тогда у меня была женщина. Рабыня, которую я освободил.
   - Что  случилось  с  ней,  Тафф?  -  спросила  его  Кайлла,  положив  его
безвольную руку себе на плечи.
   - Ее выкрали у меня... Вместе с сыном. - В его голосе послышалась горечь.
   - И ее звали Скайла?
   - Нет. Скайла была мне... просто другом, но...
   - Но что? - спросила  она  и,  не  давая  темноте  поглотить  ее  вопрос,
прибавила  тут  же:  -  Думаю,  что,  принимая   во   внимание   сложившиеся
обстоятельства, ты можешь мне рассказать. Все говорит  за  то,  что  нам  не
выбраться отсюда живыми.
   - Но я сам не знал того, как сильно полюбил ее. - Он начал было ругаться,
испытывая жгучую горечь и боль в сердце,  но  запнулся  на  полуслове.  Черт
возьми, что ему дадут ругательства? - Я так ни разу и  не  признался  ей.  Я
даже... себе никогда не признавался. Мне стало все окончательно ясно  только
тогда, когда я оказался здесь.
   - Какая она? - тихо просила Кайлла, кладя свою голову ему на плечо.
   - Высокая... С  очень  светлыми  волосами.  -  Он  улыбнулся  в  темноту,
наслаждаясь теплом, исходящим от Кайллы. - У нее удивительные  синие  глаза.
Таких больше ни у кого нет! И вообще, она самая  красивая  женщина  во  всем
свободном космосе. У нее очень развито чувство  юмора,  но...  оно  какое-то
необычное. Ее манеры были подчас резкими... Я никогда в этом не разбирался и
не понимал. Она умна. Умнее меня, пожалуй. А когда она шутит или смеется,  в
ее удивительных глазах появляются дьявольские огоньки!..
   Он покачал головой.
   - Ах, Кайлла, я столько хотел для нее сделать, но не сделал. А еще больше
мне следовало бы для нее сделать, а я даже не догадывался...
   Он обнял ее за плечи и прижал к себе, принимая ее тепло и отдавая  взамен
чувство уверенности. Она перестала мелко дрожать и расслабилась.
   - Тафф, ты снова спас мне жизнь... по крайней мере, попытался. Почему?
   - Справедливость, - прошептал он, вспоминая разговор с Кори. -  Небольшой
кусочек справедливости в несправедливом мире. А, возможно, что и  воздаяние.
Вернее, искупление... Да, это слово точнее выражает суть.
   - Искупление грехов? Чьих?..
   - Я ведь... - Он запнулся и  закашлялся.  Продолжать  признание  не  было
духу.
   "Нет, не здесь. Не сейчас,  в  последние  мгновения  перед  смертью.  Она
заслуживает немного покоя и мира в душе."
   Вместо этого он сказал:
   - Всю свою жизнь я был  солдатом  и  несу  ответственность  за  некоторые
ужасные дела... Только сейчас я  по-настоящему  начинаю  понимать,  что  они
зловещие. Искупление за всех тех, кто когда-либо  согрешил.  -  Он  невидяще
уставился в темноту перед собой. - Кори был прав. Очень многим в мире  есть,
что искупать. Мне - больше чем кому бы то ни было. Ты как-то спрашивала меня
о моих кошмарах? Столько крови на  моих  руках...  на  моей  душе...  Я  был
настоящим чудовищем! Инструментом, с помощью  которого  Бог  устанавливал  в
земном мире необходимое  количество  несправедливости.  Я  был  инструментом
Бога.
   "И Претора", - добавил он про себя.
   Он зажмурился, и перед  его  мысленным  взором  тут  же  стали  возникать
картины прошлого. Особенно много в  них  было  испуганных,  окровавленных  и
погибающих в тягчайших муках людей. Их ужас и крики раздавались  в  темноте,
не  хотели  отступать  на  второй  план.  Стаффе  почудилось,  что  это  его
заковывают в ошейник, - впрочем, ошейник-то у него как раз был, - и кидают в
трюм грузового транспорта, чтобы навсегда увезти от жены и сына, от семьи...
Снова... Стаффу охватил приступ такой же боли, которую он испытал  тогда,  в
первый раз, когда у него украли Крислу.
   Она поежилась от холода и теснее прижалась к нему.
   - Ну, знаешь... Ни одному человеку не позволено  брать  на  себя  тяжесть
всех несчастий и страданий в мире. Это прерогатива Бога. Наоборот, ты вполне
все можешь свалить на то  злосчастное  время,  в  которое  мы  живем.  Наука
сделала  человеческую  жизнь  слишком  длинной.  Существование   больше   не
привлекает тем, что оно коротко и чисто. Время от  времени  правители  людей
начинают на стенку лезть от скуки. И тогда они находят развлечение в  крови.
Ужасно. Мы боролись против этих грязных  традиций.  Мы  наслаждались  миром,
солнцем, каждой частицей  знания,  проявлением  высокого  искусства...  Пока
Звездный Мясник и император не утопили все это в океане крови.
   Стаффа зажмурился и до боли стиснул зубы. Он готов был теперь молиться на
темноту, которая не дает Кайлле увидеть его страшно искаженное лицо.
   - Я не потеряла гордости, по крайней мере. С этим и умру, -  сказала  она
ему. - Я  никогда  не  продавала  себя.  Меня  изнасиловали  в  первый  раз,
предварительно избив до потери сознания. Я  боролась,  пока  хватало  сил...
Вообще, это была впечатляющая драка. Кроме того, я стараюсь делать  все  для
того, чтобы облегчить хоть немного жизнь моим друзьям. Таким, как Пибал... и
ты.
   - Хватит! Перестань! - вскричал Стаффа.
   Глаза у него были зажмурены, и горчайшее чувство вины и стыда  не  давало
их раскрыть. Его трясло от душевной боли, которая полностью завладела  им  и
которой он не мог управлять.
   - Прошу тебя! - Он оттолкнул ее и закрыл голову руками. - Не  мучай  меня
больше, Кайлла!
   Он почувствовал на своем плече теплое  прикосновение  ее  загрубевшей  от
работы мозолистой руки.
   - Шшшш, - прошептала она.
   Она покачала в темноте головой, и он почувствовал, угадал движение.
   - Мужчины... Проклятие, что я тут говорю? Причем тут мужчины?  Люди!  Все
люди казнят себя за  совершенные  ими  ошибки  в  те  минуты,  когда  смерть
подбирается к ним особенно близко. Это стало традицией. - Она поменяла позу,
скрестив ноги и снова взяв его за руку. - Помнишь коллектор  Храма?  Я  была
почти мертва. Через пару каких-то минут я уже потеряла бы  сознание.  Но  ты
спас меня, вытащив труп той девушки и избавив меня от смерти  в  этой  вони.
Почему ты увидел сейчас в себе только плохую сторону, Тафф? Ты очень хороший
человек. Неважно, что ты когда-то сделал... Это было давно.
   Пауза.
   - А зачем ты убил Бротса? Ты  ведь  мог  просто,  -  ну,  я  не  знаю,  -
хорошенько проучить его.
   - Я убил его из-за того,  что  он  вытворял.  Потому  что  я  был  обязан
освободить тебя от монстра. И вообще... если бы это от меня зависело,  я  бы
избавил тебя от этого пустынного ада и восстановил бы твое  былое  положение
первой леди.
   Она провела ласково рукой по его плечу и потом сжала его ладонь.
   - Благодарю тебя, Тафф, за такие слова. Скажи мне... Означает ли это, что
ты любишь меня?
   Усилием воли ему удалось сдержать рвущиеся наружу эмоции.
   - Да, я полюбил тебя, - просто сказал он. - Я бы сделал тебя  счастливой.
Даже если мне пришлось бы обрушиться сюда с целым флотом  и  разобрать  весь
мир по камешку.
   - А как же Скайла?
   - Моя Скайла... Я бы сделал ее своей  женой.  -  "И  почему  такие  мысли
приходят только сейчас, когда в двери стучится смерть?" - А ты... ты была бы
моим лучшим другом. Я бы попросил наконец у тебя прощения... Впрочем, ты  бы
все равно не простила. Такое невозможно простить.
   Она снова в знак благодарности стиснула ему  руку,  чуть  приподнялась  и
поцеловала в губы.
   - Спасибо, Тафф. Ты говоришь странные вещи, но... Надеюсь, мне  не  нужно
обращать внимание на то, что употребление тобой условного  наклонения  вовсе
не обязательно сейчас? Наш конец, кажется, очень  близок...  Сейчас  уже  не
может быть для нас ничего невозможного. Ты навечно останешься  моим  другом.
Простить? Я должна тебя за что-то простить? За что же? Ты всегда, сколько  я
тебя знаю, был человеком чести и мужества. Мне нечего прощать тебе...
   Честь? Мужество?
   "Знала бы ты, какой я на самом деле человек!.."
   Она прижалась к нему снова, и он не находил в  себе  сил  оттолкнуть  ее,
хотя и понимал, что невольно обманывает ее,  что  не  имеет  никакого  права
обнимать ее. Он чувствовал физическое и душевное изнеможение.  Усталость  во
всем теле.
   Спустя несколько минут она спросила:
   - Как получилось, что тебя сделали рабом, Тафф
   - Меня ограбили на улице, а я уложил на месте  двух  нападавших,  которых
суд называл "гражданами".
   "Господи, кажется, это было  так  давно!  Целая  вечность  прошла  с  тех
пор!.."
   - Ты шутишь? Где это случилось?
   - Здесь.
   Она пошевелилась, и он почувствовал, что она смотрит на него, а вернее, в
ту сторону, где, как она могла предполагать, находилось его лицо.
   - Ты прилетел сюда, чтобы трахать шлюх из Храма?
   Он вспомнил, какого хвастуна разыгрывал  из  себя  перед  голографическим
рекодером в своей квартире на Итреатических астероидах.
   - Возможно, что и не отказался бы трахнуть... - проговорил он.
   Перед  его  мысленным  взором  предстал  отвратительный,  разбухший  труп
девушки, которую он вытащил из коллектора.
   Но вообще-то я прилетел сюда не за тем.  Вернее,  за  тем,  чтобы  больше
узнать о жизни. А потом хотел поймать корабль, отбывающий на Ригу, и  оттуда
пробраться на Таргу, чтобы встретиться с жрецами Седди  и  найти  среди  них
моего сына.
   - Значит, ты искал сына и правду?  А  что  нашел?  Рабство.  Ошейник.  Не
совсем то, на что рассчитывал. Но все-таки это наверняка помогло тебе больше
узнать о жизни. Ты получил уже какие-нибудь ответы на свои вопросы, Тафф?
   Кое-какие. Впрочем, ответы смутили мои  мысли  еще  больше,  чем  раньше.
Всякий раз, когда мне кажется, что я набрел на  истину,  вмешивается  что-то
постороннее, которое разрушает воздвигнутый мною замок правды. И я вижу, что
все это только песок. Раньше  все  было  лучше,  проще  и  понятнее.  Я  был
агрессивен, надменен, в чем-то даже совершенен. Меня отличали  честолюбие  и
самоуверенность.  Тогда  я  был  хозяином  жизни  и  обстоятельств.  Я  имел
возможность выбора. В широком  смысле.  Теперь  же...  Я  не  могу  отличить
справедливость от несправедливости... Я начал все подвергать сомнению. -  Он
разразился горьким смехом. - И сейчас я даже не знаю  точно,  кто  я  вообще
такой? Что я такое? Раньше этот вопрос как-то не возникал, и  поэтому  я  не
испытывал мучений. У меня были на вооружении мифы, за которые я цеплялся.  У
меня был фасад. Я почему-то считал тогда,  что  внешняя  оболочка  со  всеми
своими признаками и есть "я". Теперь-то я вижу,  конечно,  что  все  это  не
так...
   - Ну, а, как ты считаешь, кто ты сейчас?
   - Безымянный раб. Приговоренный к ошейнику психопат. И я подыхаю,  будучи
заживо похороненным под землей. В трубе. В этарианской пустыне. Все.
   - По крайней мере, ты умираешь не в одиночестве.
   - Да, - проговорил он хрипло и улыбнулся черноте, окружавшей его.  -  Да,
хоть в этом меня не наказал бог: я умираю с лучшим другом.
   Они замолчали. Каждый был погружен в свои мысли. Все  мышцы  тела  Стаффы
ныли. Он не мог двигаться. И не хотел. Как-то  незаметно  для  себя  впал  в
дрему...
   Они явились тут же. Из темноты.  Словно  ждали  этого  момента.  Зловещие
призраки плыли перед его глазами в кровавой дымке смерти. Некоторые  из  них
отвратительно, истошно визжали. Их голоса заставляли  работать  его  память,
которая уже  не  была  подвластна  ему.  Некоторые  призраки  просто  стояли
невдалеке и смотрели на него. Среди них было много детей. В их глазах застыл
молчаливый страх. Ужас. Они стояли совсем как тогда, когда ждали наступления
жестокой смерти. Опустив руки по швам и горько поджав губы. Женщины  умирали
по-другому. Их бесчестили, насиловали, над ними надругались. И они погибали,
источая брань по его адресу. Они проклинали его, обливаясь кровью и стараясь
прикрыться остатками разорванной одежды. Руки их были сжаты в кулаки,  и  во
взглядах сквозила ненависть к нему. О, страшная ненависть! В стороне  стояла
Крисла и смотрела на  него  своими  янтарными  глазами.  Она  молчала  и  не
двигалась.
   Он скорчился от судорог и, когда боль стала невыносимой, проснулся и стал
лихорадочно оглядываться по сторонам в поисках врагов.  Вокруг  была  только
чернота. Непроницаемая чернота. В висках стучало. Он тяжело и шумно дышал.
   Наконец, пришло осознание реальности. Он вспомнил, что находится в  трубе
под песком. Он чувствовал, как сильно  вздымается  его  грудная  клетка  при
каждом вздохе. Дышать было трудно. Грудь  Кайллы  также  двигалась,  касаясь
слегка его локтя.
   Вдруг ему послышался какой-то скребущий звук, шедший от отверстия  трубы,
заваленного песком.
   - Кайлла, - прошептал он, боясь, что появившийся звук вдруг  исчезнет.  -
Кто-то прокапывается к нам.
   - Воздух уходит, да?
   Он кивнул.
   Наступила гнетущая тишина. Они ждали, затаив дыхание.
   Он чувствовал, как легкие начинают все сильнее и сильнее давить на  горло
снизу.
   Воздух в трубе был спертым, и под ребрами покалывало.
   Они лежали в своей могиле, взявшись за руки, и изо всех сил  пытались  не
спутать биение в висках с посторонним спасительным шорохом сверху.
   Он не помнил, когда вновь провалился в забытье. Злые призраки снова стали
проступили сквозь плотную темноту и его хаотичные мысли.
   Гибли целые планеты. Человеческие тела от прикосновения тонкого лазерного
луча, выпущенного из его бластера, взрывались кровавым пузырчатым туманом. В
уши врывался многоголосный крик страданий. Он видел мать, пытавшуюся закрыть
от смертоносных лучей свою малютку-дочь с  золотистыми  вьющимися  волосами,
как у куклы. Но огонь пульсарной винтовки настигал их обеих, и они пропадали
в красной дымке, из которой  разлетались  в  разные  стороны  многочисленные
кровавые куски.
   Наконец зловещие мертвецы достали его. Он чувствовал их ледяные пальцы на
своей трепетной коже. Зловонное дыхание врагов испепеляло его исстрадавшуюся
душу. Они противно хохотали. На этот раз - Стаффа отчетливо сознавал  это  -
ему не уйти от их когтей. Их погибельные объятия были железными.
   Он отчетливо закричал, чувствуя, как они  тащат  его  вниз...  вниз...  к
себе..

   * * *
   Бутла простонал, когда ему в уши ворвался  сигнал  вызова  по  компьютеру
связи. Он проснулся и стал оглядываться по сторонам, еще мало что соображая.
Сколько времени, черт возьми?!
   Наконец, поняв в чем дело, он перекатился на  другую  сторону  кровати  и
нажал нужную кнопку. Экран загорелся мягким светом, и его комната  выступила
из ночного мрака.
   Тыльной стороной ладони Бутла  провел  по  своему  заспанному  лицу.  Оно
разогрелось от подушки. Бульдожья нижняя челюсть плохо двигалась.  Очевидно,
он спал в неудобной позе. Моргнув и взглянув на экран монитора, он увидел на
нем спокойное лицо Арты.
   - Арта! Слава Блаженным Богам! Я думал, никогда уже тебя не увижу!  -  Он
подавил зевок и спросил небрежно. - Где ты?
   - Я видела, как они убивали повстанцев, - игнорируя  вопрос,  проговорила
она. - Они должны быть наказаны.
   Он провел языком по сухим ото сна губам и прищурился.
   - Мы уже разрабатываем план операции. Слушай, почему бы тебе не вернуться
домой, где мы вместе смогли бы...
   Она медленно покачала головой. На лице горькая усмешки.
   - Я знаю, что Седди сделали со мной. Я больше никогда не дам  себя  в  их
лапы. Придет день... Придет день, когда я найду Браена! Придет день!
   - Арта, не надо...
   - Я знаю, вскоре ты должен нанести удар. Я здесь. С тобой.  Постоянно  на
связи. Тебе потребуются мои таланты, я в этом уверена. Мое предназначение  -
убивать для того, чтобы жить, Бутла. Тебе  это  прекрасно  известно.  Что  я
должна делать? Ты многому меня научил, Бутла Рет. Я тебя не подведу. В своем
деле я знаю толк.
   - Арта, давай поговорим лучше о...
   - Я люблю  тебя,  Бутла,  -  продолжала  она  спокойно.  Ты  единственный
относился ко мне по-человечески? Я всегда буду любить тебя... Правда, мы  не
сможем быть вместе. Ты знаешь. Мне даже видеть тебя нельзя.
   - Да, - глухо пробормотал он.
   Сердце у него упало.
   - Браен приговорил меня к убийству тех, кого я люблю, - прошептала она, и
экран тут же погас.
   Бутла Рет упал лицом на кровать, зарылся головой в  подушку  и  с  минуту
лежал, не двигаясь.  Потом  неожиданно  перевернулся  на  спину  и  устремил
неподвижный мертвый взгляд в потолок.

   * * *
   - Двоих нашел в трубе!
   Крик пробудил Стаффу. В глазах все плыло. Голова дико болела.
   В лицо ударил яркий свет. Отчаянно щурясь, он понял, что на  него  кто-то
смотрит из отверстия трубы, которое было  очищено  от  песка.  Свет  сверлил
несчастные глаза раба.
   Стаффа почувствовал, как труба дернулась. Что-то ее  подхватило.  Наверху
ревел и урчал какой-то мощный двигатель. Слышался металлический лязг.  Труба
перевернулась.
   Стаффа жадно хватал ртом свежий воздух и краем уха слышал шорох падающего
песка. Кайлла проснулась с тихим стоном.
   - Кто там? - спросил Англо. Его потное лицо показалось в  отверстии