епим нашу сделку.
   Опытные  руки  Гипера  стали  раздевать  ее,  нежно  лаская   тело.   Или
расстегнула оставшиеся пуговицы мундира и,  пробежав  пальцами  по  заросшей
волосами груди, а потом по животу, повлекла Рилла к дивану.
   - Как тебе хочется? - хрипло спросил Гипер, когда она  добралась  до  его
мошонки.
   - Так, чтобы запомнить, - ответила она, но жуткие сцены недавнего митинга
роились у нее в голове. - На тот  случай,  если  ты  будешь  трупом  к  тому
времени, когда я снова захочу тебя.

   * * *
   Условия СВ в лучшем случае можно было назвать спартанскими.  Эти  корабли
строились для  быстрого  передвижения,  а  не  для  длительных  перелетов  с
комфортом. Маневрируя среди нагромождения сложных приборов и ныряя  в  узкие
люки, Никлос  все  больше  убеждался  в  этом.  Звонко  стуча  ботинками  по
металлической лестнице, он спустился на нижнюю палубу.
   В небольшом грузовом отсеке находились  лишь  пара  ящиков  с  дискетами,
антиграв Браена и комплект батарей  питания  на  тот  случай,  если  силовая
установка  выйдет  из  строя.   Антигравитационная   камера   была   надежно
прикреплена к полу, что обеспечивало безопасность при неожиданных изменениях
курса.
   - Добро пожаловать, тюремщик, - сухо поприветствовал его Браен. -  Хорошо
выспался наверху в своем маленьком гамачке?
   - Я спал хорошо. Магистр. Пилот сообщил, что мы идем по расписанию. Через
пять часов по корабельному времени войдем в нулевую сингулярность.
   Браен  пристально  рассматривал  водянистыми   голубыми   глазами   серые
перекладины потолка.
   - Я мечтал о том, чтобы умереть, пока ты спишь.
   Даже несмотря на то, что  мне  не  удалось  бы  увидеть  твое  искаженное
страхом лицо, я был бы безмерно счастлив.
   Никлос проверил функционирование систем,  поддерживающих  жизнь  старика,
просмотрел  показания  приборов,  отмечавших  содержание  в  крови   сахара,
мочевины, протеинов и липоидов. Все было в норме.
   - Когда вы так ожесточились, Браен? Что такое произошло с вами?
   Старик даже не взглянул на Никлоса. Вместо этого он отвернулся в сторону,
его розовая мясистая голова резко выделялась на белоснежных подушках.
   - Как у  тебя  хватает  наглости  задавать  мне  такой  вопрос?  Когда  я
ожесточился? Может тогда,  когда  кванты  украли  у  меня  все,  над  чем  я
когда-либо трудился.
   - У нас есть шанс победить. Магистр.
   - Ба! В лапах Машины?  Победить?  -  Браен  медленно,  с  трудом  покачал
головой. Каждое движение причиняло ему  боль.  -  Вы  занимаетесь  тем,  что
дурачите, самих себя. Ты, Кайлла... и Стаффа. Вы не знаете, какое  коварство
кроется в этой Машине. Она ведь абсолютно бесчувственна.
   Никлос широко расставил ноги, на лбу его между черными кустистыми бровями
пролегла глубокая складка. Он смотрел на  старого  изможденного  человека  и
вспоминал другого Браена, которого знал когда-то, много лет  назад,  знал  и
любил. Которому посвятил свою жизнь. Тот Браен - прямой  и  хладнокровный  -
был исполнен энергии и энтузиазма. Когда он  говорил,  его  лицо  оживлялось
искрами идеализма. Браен и Хайд вели за собой Седди в период их грандиозного
возвышения и расцвета. Они сумели завербовать таких людей, как Никлос, Уилм,
Тиклат и многих других. Воодушевленные его идеями, агенты Седди  рассыпались
по всему Свободному пространству, чтобы работать во имя  далекой  прекрасной
цели - во имя освобождения человека и пробуждения в нем чувства собственного
достоинства.
   Неужели это - тот самый Браен, который олицетворял собой Надежду? Ушло...
все ушло.
   Браен облизал свои тонкие коричневые губы и омерзительно захихикал.
   - Не смотри на меня с такой жалостью, Никлос. Побереги ее для себя. После
того, как ты пообщаешься с Мэг Коммом, тебе она непременно потребуется.
   - Мне вовсе не жаль вас, - Никлос смиренно вздохнул и отвернулся.  -  Мне
просто интересно, что же произошло с человеком, за которого я  когда-то,  не
задумываясь, отдал бы жизнь. - Он подошел  к  лестнице,  чтобы  подняться  в
тесную каюту верхней палубы.
   - Подожди! - окликнул его Браен срывающимся голосом. -  Подожди,  Никлос.
Поговори со мной.
   - Я не хочу разговаривать с вами, Магистр, когда вы упиваетесь жалостью к
себе. - Никлос взялся рукой за перила лестницы.
   - Ну хорошо, хорошо. - Браен тяжело вздохнул. -  Твоя  взяла.  О  чем  ты
хотел поговорить со мной?
   Никлос поднялся на первую ступеньку, затем оглянулся и посмотрел вниз.
   - О вас.
   - Обо мне? Ха!
   - О вас, Магистр. Я хочу  знать,  что  случилось?  Почему  вы  сломались?
Почему превратились в угрюмого старого монстра?
   - А пошел бы ты подальше, сопляк!
   Никлос согласно кивнул головой и с ловкостью атлета стал взбираться вверх
по лестнице. Браен остался неподвижен в ослепительно ярком свете, лившемся с
потолка, судорожно пытаясь проглотить застрявший горле комок.
   - Никлос? - прошептал он. - Вернись. Не оставляй меня здесь внизу одного.
Не оставляй меня наедине с воспоминаниями.
   Насмешки памяти были невыносимы - они воскрешали другого Браена: молодого
идеалиста, сражающегося за счастье человечества.
   Как же случилось, что все пошло наперекосяк?



   ГЛАВА 16
   Огромное   число   абсолютных   дураков   добрались   до   самых   вершин
государственной власти в Правительстве Императорской Сассы. Дело в том,  что
большинство высоких постов  служили  лишь  для  демонстрации  помпезности  и
пышных церемоний.
   Какими бы качествами ни  наделила  природа  Пенцера  Атасси,  но  вот  от
глупости она  его  избавила.  Он  стоял  перед  огромным  тектитовым  окном,
занимавшим  целую  стену  Правительственного  Купола.  Взгляд  Пенцера   был
прикован к колонии Императорской Сассы под названием  Антиллис.  С  выгодной
позиции колония  выглядела  искрами  света,  плавающими  на  черном  бархате
космоса.  Однако  Антиллис  являлся   не   просто   скоплением   астероидов,
вращавшихся вокруг красной звезды. Со стратегической точки зрения, от чего и
возникло название, колония состояла  из  группы  мелких  планет,  обладавших
исключительными запасами титана, гелия-три и  редких  глин.  Антиллис  давал
пищу промышленным утробам Формосана, Малберна и Императорской Сассы.
   Пенцер был вечным студентом факультета  истории.  Но  теперь  пришел  тот
момент, которого он так долго ждал. Его Святейшество Сасса  Второй  погиб  в
руинах Капитолия. Основы власти пошатнулись. Но Пенцер осуществлял  контроль
над сырьевыми запасами. Имея в руках такое богатство,  можно  было  начинать
создание собственной Империи.

   * * *
   Ужасная  головная  боль  привела  Скайлу  в  сознание.   Она   попыталась
проглотить комок, застрявший в горле, но язык ее до того пересох, что  сразу
же прилип к  небу.  Следующее,  что  она  почувствовала,  была  раздражающая
тяжесть в мочевом пузыре.
   С трудом разлепив клейкие веки, Скайла поморгала глазами и села. Головная
боль была столь невыносима, как  будто  у  нее  раскалывался  череп.  Внутри
живота на  цепких  лапках  бегала  щекочущая  тошнота.  Из-за  обезвоживания
организма слюна не выделялась. Но, в конце концов, Скайла согнулась пополам,
и ее вырвало.
   - Проклятые Боги! - прошептала она, тяжело упав на спину.
   Скайла неподвижно лежала на полу, а кабина поворачивалась, кружилась  над
ней, перед глазами у нее все плыло. Ее живот снова  взбунтовался,  и  Скайла
перекатилась набок. Горло ее начало мучительно-судорожно сжиматься. Кишечник
принялся изрыгать какие-то квакающие звуки, раздуваясь все больше и прижимая
легкие к ребрам.
   Измученная до предела, она, наконец, освободилась от  остатков  обеда,  и
лежала хватая ртом воздух.  Отвратительный  вкус  желчи  щипал  язык,  а  по
подбородку стекала тонкая желто-коричневая струйка.
   - Я сейчас умру. - Скайла приподнялась на локте.
   Рвотные  массы  вонючими  лужами  растекались  по  полу.  Скривившись  от
омерзения, она с трудом поднялась на ноги и, спотыкаясь, поплелась в душ.
   Дрожащими пальцами  она  кое-как  стянула  с  себя  грязный,  заблеванный
костюм. В ноздри ей ударил резкий запах  нижнего  белья.  Под  мышками  и  у
промежности желтели неровные пятна пота. Скайла швырнула  одежду  в  угол  и
зашла в душевую.
   Хлопнула ладонью по регулятору воды и начала медленно оседать по стене на
пол, наблюдая за хлынувшим  из  крана  потоком  воды.  Тупая  боль  чугунным
молотом сердито стучала в висках. О, господи, до чего же плохо!
   Подставив лицо под теплую струю, Скайла открыла рот и стала жадно глотать
освежающую влагу, тут же судорожно изрыгая  ее  обратно.  И  снова  глотать,
глотать.
   - Поганые Боги, как же у меня все болит!
   Скайла  потеряла  нить  времени.  Измученная,  дрожащая,  она  сидела  на
корточках в душе, очищая водой  желудок,  пытаясь  согреть  онемевшее  тело.
Наконец, задремала.
   Память упорно возвращалась в прошлое.
   Арта Фера  буравит  Скайлу  зловещими  янтарными  глазами,  а  Или  Такка
допрашивает вкрадчивым голосом.
   - КРИСЛА ВЫГЛЯДИТ ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК АРТА? И ВОЛОСЫ, И ГЛАЗА, И РОСТ?
   - Слушай, мерзкая поганая  сука,  если  бы  это  и  было  так,  то  я  не
испытывала бы к Крисле такой ненависти.
   Но ненависть была. Она  грызла  душу,  оттого  что  Стаффа  любил  Крислу
Аттенасио душой и сердцем.
   - Но разве могла я соперничать с призраком?? Скажи мне, Крисла, бездушная
сексуальная вампирка!
   Теплая вода обволакивала Скайлу, медленно, кадр  за  кадром,  раскручивая
пленку ее жизни.
   ПРИКОСНОВЕНИЕ АТЛАСНОЙ КОЖИ.  ЗОЛОТИСТО-КАШТАНОВЫЕ  ПРЯДИ  СПЛЕТАЮТСЯ  СО
СНЕЖНО-БЕЛЫМИ, КОГДА ВЗЯВ ЛИЦО СКАЙЛЫ В ЛАДОНИ, АРТА  ФЕРА  ПРИЛЬНУЛА  К  ЕЕ
ГУБАМ В СТРАСТНОМ ПОЦЕЛУЕ.
   Скайла прикусила язык, с  отвращением  вспомнив  свою  ответную  реакцию.
Тогда она превратилась в кусок мяса, отключив мозг и двигаясь автоматически.
Тело сплелось с телом - вот и все. Лишь легкие  поглаживания  по  клитору  -
сосредоточию нервных окончаний, - а еще полное опустошение души.
   ...  СКОЛЬКО  РАЗ  В  ДЕНЬ  ПРОИЗВОДИТСЯ  ПРОВЕРКА   ДАННЫХ,   ЗАПИСАННЫХ
МОНИТОРАМИ, В  ДЕПАРТАМЕНТЕ  НАУКИ?  СВЕРЯЮТ  ЛИ  ИХ  ПОКАЗАНИЯ  С  ФАЙЛАМИ,
ИМЕЮЩИМИСЯ В БАНКАХ ПАМЯТИ?
   - Оставь меня. Или. Ты получила все, что хотела, а теперь отстань.
   Когда, наконец, Скайла сумела подняться и вошла в  сушилку,  кожа  на  ее
руках  сморщилась.  Держась  за  стену,  она  окинула   взглядом   ужасающую
беспорядком каюту.  Покачала  головой  и,  как  была  голая,  потащилась  по
коридору на камбуз. Пробравшись  по  изуродованному,  заваленному  обломками
полу к кухонному автомату, Скайла заказала себе на обед  рипарианскую  рыбу,
эштанскую говядину и тарелку супа из рыбы. Поколебавшись  секунду,  добавила
чашку горячей стассы.
   Когда появился поднос с едой, Скайла взяла его и отправилась в  столовую,
где села на диван перед обеденным столом. Крышка  стола  представляла  собой
плиту из черного формосанского мрамора, с которого все украшения  из  золота
уже были сорваны. Оставшиеся от них борозды забились грязью.
   С  усилием  пережевывая  пищу  деревянными  челюстями,  Скайла  почти  не
замечала шума старавшихся изо всех сил вентиляционных установок. Покончив  с
едой, она втолкнула поднос в приемник и, пошатываясь, поднялась на ноги.
   Прихватив чашку со стассой, Командир Крыла побрела на  мостик,  потягивая
на ходу теплую жидкость. Протерев опухшие покрасневшие глаза, она  проверила
показания датчиков и слегка подрегулировала работу реактора.
   -  Расслабься,  Скайла.  Ты  -  в  нулевой   сингулярности.   В   нулевой
сингулярности с тобой ничего не может случиться.
   Она  закрыла  глаза  и  стиснула  зубы,  чувствуя,  как  по  всему   телу
прокатываются волны дрожи.
   ... ЗНАЧИТ, КЛЕТКИ КРИСЛЫ СТАЛИ ОСНОВОЙ ПРИ СОЗДАНИИ АРТЫ?
   Скайла стукнула себя кулаком по голове, пытаясь выбить голос Или.
   ... ТЕЛО ТАК И НЕ БЫЛО НАЙДЕНО?
   - Нет, черт возьми. Или, нет!
   Горькие слезы обожгли ей веки.
   ... Она умерла, умерла!
   - Почему ты не  могла  остаться  там,  Крисла?  Зачем  тебе  понадобилось
возвращаться? Теперь, когда я... я..
   Нет. Все в порядке. С  тобой  все  в  порядке,  Скайла.  Никто  не  может
вытащить тебя с яхты. Ни Арта, ни  Или,  ни...  даже  Стаффа.  Скайла  резко
повернулась,  не  обращая  внимания  на  то,  что   расплескавшаяся   стасса
забрызгала палубу рядом с  командирским  креслом.  В  ее  мозгу  проносились
обрывки ночных кошмаров. Камера для допросов... холод... открывается входная
дверь... Остальное выскользнуло из головы в тот самый момент, когда ключ был
уже почти в руках. Кто-то перешагнул через порог. Кто?
   Вернувшись на камбуз, она залпом выпила остатки стассы, толкнула чашку  в
приемник и уставилась на блестящий  автомат.  Закрыла  глаза  и  до  боли  в
суставах сжала кулаки. Словно бросая вызов, рука ее  поднялась,  и  дрожащие
пальцы с силой вдавили одну из кнопок автомата. На подносе появился  стакан,
и из  носика  одна  за  другой  начали  медленно  выползать  капли  янтарной
жидкости. Ударяясь о дно стакана,  они  разбивались,  превращаясь  в  мелкие
брызги. Упала последняя капля.
   - Прошу прощения, -  раздался  механический  голос,  -  эштанский  бренди
закончился.
   Нервно облизав губы, Скайла надавила на  ближайшую  кнопку,  почувствовав
усталое облегчение, когда быстрая струйка  рипарианского  виски  полилась  в
стакан.
   -  За  тебя,  Скайла.  -  Приветствуя  свое  отражение  на   полированной
поверхности автомата, она подняла  стакан  и  одним  глотком  влила  в  себя
обжигающий напиток. Ее желудок выразил недовольство, однако  избавляться  от
еды не стал.
   - Все хорошо, - прошептала она себе. - Ты - в нулевой сингулярности.
   Даже не думая  о  том,  чтобы  одеться,  Скайла  медленно  бродила  среди
обломков, едва замечая разбросанные где  попало  стаканы  из-под  спиртного.
Снежно-белые волосы замерцали в  свете  ламп,  когда,  склонив  голову,  она
осторожно всунула стакан с виски в ложбинку между грудями.

   * * *
   Мак Рудер заворочался в холодной  темноте:  безумное  отчаяние  царапало,
рвало когтями его сердце. Что,  если  оборвался  трос,  и  он  падает?  Если
перетрется один из шнуров, то ему уготована верная смерть: или его  раздавит
стальная балка, или он  просто-напросто  разобьется  о  беспощадную  обшивку
корпуса звездолета.
   Со времени обоснования на Тарге обязательные ежедневные  тренировки  были
неотъемлемой  частью  жизни  дивизии.  Именно  поэтому   Первой   Тарганской
Штурмовой удавалось достичь невозможного. Раз за разом она ставила  рекорды.
В настоящий момент отрабатывалась адаптация к непривычной окружающей среде.
   - Да ты с ума сошел! - рявкнула Райста, в черных глазах которой светилось
недоверие.
   - Если уходить от корпуса  не  далее,  чем  на  пять  метров,  ничего  не
случится.
   - Ты поджаришь свою задницу, вот что случится!
   - Но на мне защитный костюм.
   - Ты можешь погибнуть. Еще никто не выходил в открытый космос  в  нулевой
сингулярности! С кем ты там собираешься сражаться? Снаружи только темнота да
сгустки радиации.
   Однако в глазах Командира Брактов светилось невольное восхищение.  Райста
начала понимать берсеркерские методы Мака. Последний раз Мак Рудер выходил в
открытый космос с "Гитона", когда они  захватывали  "Маркелос"  на  скорости
света. Две трети всей его команды  -  штурмовики,  прошедшие  подготовку  на
планете, - не смогли собраться с духом, чтобы нырнуть в  это  совершеннейшее
безумие искривленных пучков света и причудливых красок.
   Мак Рудер  дал  себе  обещание,  что  такой,  провал  больше  никогда  не
повторится. Сейчас он первым исследовал новое пространство, в котором  будут
работать его люди. На этот раз он превзошел сам себя. Команда рассыпалась по
выщербленному корпусу "Гитона", протягивая аварийный шнур через поля нулевой
сингулярности, представляющие собой жуткий радиационный ад. Из-за того,  что
тела людей обладали массой, лучи света, попадая в глаза, играли  со  зрением
самые  невероятные  шутки:  полностью  смещали  цветовую  гамму,  заставляли
окружающие предметы волнами плескаться то вперед,  то  назад.  Неверный  шаг
означал  верную  гибель.  Особенно  если  человека  выталкивало   вверх,   в
пространственно-временное искажение, причиной  которого  являлась  генерация
нулевой сингулярности. Если бы  человек  оказался  внутри  такого  поля,  то
волновые  эффекты  вызвали  бы  мгновенную  смерть,  искать  тело  было   бы
бесполезно,  а  струя  плазмы  прорвалась  бы  в  Свободное  пространство  и
устремилась бы к Запретным границам, независимо от направления "Гитона".
   - НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ! - приказал себе Мак и, закусив  губу,  сосредоточился
на жужжащем вибрировании шнура в том месте,  где  он  проходил  через  зажим
нулевой гравитации на ремне скафандра. Мак поднял глаза, испуганный тем, что
творилось с электронными часами,  располагавшимися  на  левой  части  шлема.
Цифры внезапно стали кроваво-красными, а  секунды,  которые  бежали  немного
медленнее, чем билось его сердце, вдруг почти остановились.  Еще  хуже  было
то, что фотоны принялись выкидывать  странные  трюки.  Казалось,  сами  часы
заскользили по стеклу шлема.
   Мак Рудер был одет в специально сконструированный  костюм,  состоящий  из
нескольких слоев: свинцовая фольга,  прокладочный  материал,  поляризованная
керамика, а между ними плотные оптически-направленные волокна, служившие для
отражения радиации. Поверхность костюма была отполирована до такой  степени,
что блестела как позолоченное зеркало. Лицевой  щиток  шлема  был  полностью
светонепроницаем, что позволяло избегать ловушек радиации, мощность  которой
возрастала  в  геометрической  прогрессии:  все,  что  исходило  от  корпуса
корабля, - начиная с тепловой энергии, и заканчивая рентгеновскими лучами, -
герметически изолировалось нулевой сингулярностью, дожидаясь  того  момента,
когда "Гитон" перейдет в реальную Вселенную. Только тогда  снова  вступит  в
силу закон сохранения энергии, и поток радиации у стремите я в  материальный
космос, которому принадлежит.
   По пальцам Мака скользнул узел, и он  натянул  свой  конец  троса,  чтобы
погасить инерционное движение тела. Перебирая ладонями  и  подтягиваясь,  он
стал медленно передвигаться по веревке, пока, наконец, не добрался до  Реда,
чьи невидимые руки сгребли его в охапку. Они обнялись, стукнувшись  шлемами.
Реду, по-видимому, совсем не хотелось размыкать  объятия,  и  Маку  пришлось
приложить усилие, чтобы высвободиться из сильных рук.
   Здесь, вне корабля, где энергетические  уровни  были  невероятно  высоки,
естественно, не работала и связь. Посланное сообщение, точно так же,  как  и
хронометр в его шлеме, сместилось бы и свернулось в спираль, словно  струйка
холодного эштанского меда.
   Пока  все  шло  хорошо.  Мак  сделал  глубокий   вдох,   заставляя   себя
сосредоточиться. Казалось, даже мозг стал вялым. Следующий участок  -  самый
трудный - был его. Мак продвинулся по шнуру еще немного и закрепил швартовое
кольцо на корпусе корабля.  Когда  он  наклонился,  свет  внутри  его  шлема
внезапно стал странно синим, а когда  Мак  повернул  голову,  превратился  в
желтый.
   - Черт бы побрал эту гадость, - прошептал Мак, чтобы скрыть страх.
   ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ВЫЙТИ САМ, МАК!
   Можно развалиться  на  диване,  распределить  обязанности  и  преспокойно
дрыхнуть. Но нет! Это - не для него. Мак Рудер всегда поступал так, чтобы не
стыдно было посмотреть в глаза своим подчиненным.  Такое  взаимное  уважение
способствовало поддержанию в дивизии боевого духа.
   Напуганный чуть ли не до безумия, он обязан был взять инициативу  в  свои
руки. Задача Мака заключалась в том,  чтобы  протянуть  трос  вдоль  корпуса
корабля  к  вентиляционной  трубе,  затем  пробраться  на   другую   сторону
звездолета и прикрепить его к кольцу входного люка. Единственным  ориентиром
для него служил сварной шов на корпусе судна, который нужно  было  постоянно
нащупывать, чтобы не потеряться в этой кромешно