погляжу,
соскучилось по порции здорового удовольствия.
   Он весело улыбнулся и  послал  ей  воздушный  поцелуй.  Усы  его  забавно
топорщились.
   - Чего? - развязным тоном переспросила она. - Ты всерьез думаешь,  что  я
подпущу твой паршивый петушок  ближе  чем  на  метр  к  моей  нежной  киске?
Возвращайся лучше туда, откуда сбежал. Врачи заждались!
   Она проговорила все это и сама удивилась тому, как легко вспомнила старый
добрый фамильярный стиль уличных разговоров.
   Он довольно хохотнул.
   - Если ты передумаешь, малышка, меня легко будет отыскать. Спроси Никлоса
- любая собака прогавкает.
   - Посмотрим, хватит ли у меня места  для  твоей  фамилии  в  конце  моего
списка, - с улыбкой отозвалась Скайла. - Только, насколько мне помнится,  он
такой длинный, что ты раньше состаришься. Скажи-ка мне лучше одну вещь.  Где
осядет денди Наб, если захочет уйти на дно временно, а?
   - Скажу за поцелуй.
   - Черт с тобой, мальчик.
   - Квартал Храма, - ответил он и  склонился,  чтобы  принять  заработанный
приз.
   Она коротко чмокнула его в губы, сразу же уловив запах  чеснока  и  мяты.
Повернувшись, чтобы идти дальше, Скайла прибавила:
   - Не пропадай. Никлос. Если у меня провернется одно дельце, я,  возможно,
захочу тебя отблагодарить.
   - Ловлю на слове, красавица! - крикнул он на прощание и  исчез  в  дверях
ближайшего бара.
   "Улица осталась такой же, - подумала она. - И мужчины остались такими же.
Ну, теперь-то я найду дорогу к Стаффе."

   * * *
   На Каспу опустились вечерние сумерки, а вместе с ними  и  влажный  туман,
который накрыл дома, окружил дымкой уличные фонари. Он был очень  плотным  и
окутал спящий город влажной ватной пеленой, осев в низких  местах  лужами  и
наполнив промозглостью темные переулки.
   В старой части города вода ручейками  сбегала  с  мокрых  крыш,  с  шумом
неслась вниз по водосточным трубам и выплескивалась на мостовую, собираясь в
многочисленные маленькие лужи между булыжниками. Эти старые  кирпичные  дома
пережили и войну, и время. Между ними, изгибаясь вправо  и  влево,  вверх  и
вниз, тянулись мощеные узкие улочки и переулки.
   В городе воцарилась тишина.
   Вдруг в одном  особенно  темном  переулке  хлопнула  дверь  и  послышался
дробный стук быстрых шагов.
   Через  несколько  секунд  дверь  хлопнула  вторично   и   ночной   воздух
всколыхнулся от крепкого ругательства.
   - Арта! - позвал зычный, густой мужской голос. Затем по  мостовой  узкого
переулка застучали более тяжелые шаги.
   В туманной влажной дымке скользнула юркая тень.
   Арта Фера показалась в переулке и перебежала на  противоположную  сторону
улицы. Вот она метнулась в  одном  направлении,  затем  в  другом.  Наконец,
забежала за мусорный контейнер и, притаившись там, слилась с темнотой ночи.
   Из узкого переулка выбежал Бутла Рэт. Он мотнул головой сначала  направо,
потом налево, пытаясь уловить во тьме малейшее движение.
   - Арта? Вернись! -  крикнул  он  в  обступавшую  его  ночь.  -  Нам  надо
поговорить. Я должен объяснить...
   Еще раз выругавшись, он плюнул себе под  ноги,  рубанул  рукой  воздух...
Затем вдруг вроде  что-то  привлекло  его  внимание,  потому  что  он  резко
повернул голову направо и потом бросился в ту сторону бегом.
   Когда вдали затих топот его шагов, Арта Фера, пошатываясь,  поднялась  на
ноги и пошла в противоположном направлении. Она повторяла дрожащим  голосом:
Не могу... Любить... не могу... Господи, что  со  мной?  Не  могу  любить...
Бутла, я... не могу...
   Она исчезла во влажной туманной пелене, и только, еще некоторое время  из
темноты доносился звук сдавленных рыданий.

   Глава 13
   Рядовой Кайрос дрожал всем телом в холодной  каспанской  ночи.  Но  дрожь
объяснялась вовсе не холодом, как не объяснялась им и нетвердость  в  ногах.
Он шел, слегка пошатываясь, во влажной мгле и не  видел,  что  находится  от
него в пяти метрах впереди. Темные улочки старой  Каспы,  которые,  конечно,
являлись поистине достопримечательностями города, в ночное время нервировали
Кайроса. Капрал Ксикс мог дать ему пинка или зловеще подмигнуть,  но  Кайрос
все-таки боялся капрала неизмеримо меньше, чем каспанских ночных  улиц.  Они
таили в себе какую-то опасность...
   Каспа, крупнейший город из всех, которые до сих  пор  приходилось  видеть
Кайросу Эпосу,  гипнотизировал  и  парализовывал  его  страхом  и  зловещими
предчувствиями.  Рядовой  не  знал  порой,   куда   деваться   от   мрачного
великолепия. Звуки, которые свойственны были этому городу, и места, которыми
он славился, насторожили солдата в тот самый момент,  когда  сюда  высадился
Второй дивизион, в котором он служил. впрочем, он не  мог  скрыть  и  своего
восторга. И вообще, вербовка, которая так вначале страшила  его,  обернулась
целым морем новых впечатлений и восторгов, которых он не испытывал бы  и  за
всю жизнь у себя дома.
   Его товарищи по оружию звали его не иначе как болваном. И он  не  мог  им
ничего возразить. Но не соглашался в душе со своим прозвищем. В самом  деле,
что с того, что он не умел читать? Многие солдаты  были  неграмотны.  Что  с
того, что он не видел в своей жизни до сих пор ничего, кроме болот Рипарии?
   Вот капрала Ксикса не интересовали такие пробелы в личности рядового.  Он
взял его под свое крыло и показал ему способы взаимодействия двух,  казалось
бы, несовместимых миров: военного и гражданского.
   Когда в дом пришла повестка о вербовке, отец побледнел, как сама  смерть.
У него вообще было мужественное лицо, но в ту минуту оно исказилось и  стало
жалким. Он сел прямо на  стол,  не  подозревая,  что  именно  его  поведение
напугало Кайроса до полусмерти. Гораздо больше, чем сама повестка. Чего папа
испугался? Он испугался при одном виде  повестки,  которая  означала  начало
службы его сына Кайроса в риганской армии?
   - Служи хорошо, сын. Не теряй достоинства и поступай всегда  по  божеским
заповедям, слышишь?
   Умоляющий голос отца до сих пор стоял в ушах Кайроса и... смущал  его  до
глубины души.
   Папа, конечно, не одобрил бы того, чем сейчас занимается  он  для  своего
капрала Ксикса.
   Поступать всегда по божеским заповедям! Легко сказать!  Да  как  сделать?
Только за десять последних дней работы на капрала Кайрос заработал  столько,
сколько отец никогда не  получал  и  за  год  непрерывной  охоты  на  пушных
зверьков в родных болотах! Скоро он пошлет маме  и  папе  достаточно  денег,
чтобы им хватило на новый дом.
   Почему он должен стыдиться своей работы? Ведь капрал всегда говорил  ему,
что это тоже своего рода охота.
   Сомнение  легким  перышком  коснулось  сознания  Кайроса,  пощекотав  его
совесть. Папа был бы в ужасе. Но, черт возьми, за эту работу хорошо платили!
   За его спиной, в темноте, вода стекала по темным кирпичам  стен  и  шумно
стекалась в лужицы. Кайрос  вздрогнул.  Господи,  ну  почему  капрал  выбрал
именно этот зловещий район города? Всем известно, что  риганских  солдат  до
сих пор убивают  по  ночам  в  городских  предместьях,  если  они  гуляют  в
одиночку.
   Кайрос прислонился к грубой влажной кирпичной стене крайнего  в  переулке
дома и осторожно выглянул на затененную улицу. Нет, пусто. Сегодня, пожалуй,
не самая удачная ночь. Дай бог поймать двух-трех до утра.
   Улица была длинная и вдали терялась  во  тьме.  На  него  взирали  черные
глазницы разбитых окон. Лишь некоторые из них закрывались ставнями.  Кайросу
чудилось, что из темноты за ним кто-то присматривает, следит за  каждым  его
шагом, готовясь к смертельному прыжку. Кирпичная улица была освещена  только
открытым небом. Тут и там в черных лужах появлялись гуляющие блики  небесных
светил. Над закрытыми дверьми висели  скрипучие  вывески.  Один  только  вид
черных, покачивающихся теней угнетал. Интересно, каким городом была Каспа до
войны? Теперь это было зловещее, сине-черное, мокрое царство Мрачных тайн  и
скорби.
   Внезапно ему показалось, что он увидел вдали человека. Да, несомненно. По
самой середине пустынной улицы медленно продвигался силуэт. На фоне неба  он
выделялся  довольно  четко.  В   его   походке   была   какая-то   фатальная
обреченность, погруженность в свои нелегкие думы. Кайрос облизал  пересохшие
губы. По покачиванию бедер и узким  плечам  он  догадался  о  том,  что  это
женщина. У него уже был наметан глаз на ночных прохожих,  поэтому  он  решил
про себя, что она стройная  и  молодая.  И  хорошенькая,  наверное!  У  него
появлялся хороший шанс порадовать Ксикса.
   На секунду его обуяли сомнения. Он спросил  себя:  почему  она  вышла  на
улицу одна так поздно? Странно и подозрительно...
   Короткий  предупредительный  сигнал  Бледного,   посланный   со   стороны
перевернутого ящика, вывел его из  состояния  задумчивости.  Он  вспомнил  о
работе.
   Порой девушка спотыкалась о неровные булыжники мостовой, хотя ее взгляд и
был обращен себе под ноги. Видимо, она смотрела вниз, но ничего  не  видела.
Совершая неслышный и быстрый маневр вокруг нее,  Кайрос  увидел,  как  перед
девушкой из темноты выросли крепкие фигуры Бледного и Шила.
   Ее реакция изумила Кайроса.  Вместо  того  чтобы  с  криком  повернуть  в
обратную сторону и броситься к нему в западню, она тут же отошла  на  шаг  и
приняла боевую стойку. Повинуясь инстинкту, Кайрос сам бросился к ней  сзади
и ткнул в спину парализующим стержнем. Она дернулась и упала  прямо  ему  на
руки.
   - Хорошо сработано! - похвалил его Шил. - Ксикс оценит, если ему сказать.
- Он быстро пробежал своими руками  по  обмякшему  телу  пойманной.  -  Черт
возьми, баба! - Обыск превратился в обыкновенное тисканье. - Молодая и...  -
в его голосе появилась слащавость, - миленькая!
   Бледный, не теряя времени, связал ее тонкими  специальными  волокнами  по
рукам и ногам. Шил ловко заткнул ей рот кляпом. Затем они подхватили женщину
и бегом понесли прочь по затянутой влажной мглой улице.
   Через несколько кварталов действие парализующего вещества  закончилось  и
пленница начала ожесточенно вырываться и пытаться выплюнуть  кляп  изо  рта.
Кайрос посмотрел на пленницу, прежде чем уколоть ее парализатором еще раз.
   - Ты не потеряла сознания и можешь слышать меня, -  прошептал  он  ей  на
ухо. - Я не трону тебя больше, если ты перестанешь дергаться.
   Дергаться она перестала.
   В самом центре торгового квартала  они  подбежали  к  невысокому  дому  и
спустились по лестнице в подвал. Бледный постучал в дверь. Она отворилась, и
солдаты внесли пленницу в плохо освещенную  комнату.  Здесь  пахло  пылью  и
табаком, которым увлекался капрал Ксикс. Свет лампы  отбрасывал  причудливые
тени на мрачные кирпичные стены. Под  потолком  были  деревянные  переборки,
которые соединялись между собой густыми сетями паутины. Она  зловеще  белела
на свету и кое-где свисала вниз клочьями. Пол скрипел под ногами.
   За  столом  сидел  капрал  Ксикс  и  один  солдат.  Перед   ними   стояла
откупоренная бутылка. Видимо, они играли  тут  в  азартные  игры,  пока  шла
охота. Они одновременно подняли глаза на вошедших.
   - Хорошая охота сегодня! - весело подмигнув играющим, провозгласил Шил.
   - Посмотрим, что нам попалось в сети. - Его голос дрожал  в  предвкушении
радостного удивления.
   Они  швырнули   связанную   женщину   на   проржавевшую   койку.   Кайрос
почувствовал, как у него стремительно учащается  сердцебиение.  Позволит  ли
ему Ксикс на этот раз быть первым? Ведь это благодаря ему, собственно, ее  и
поймали.
   Кайрос опустил  глаза  на  пленницу  и  встретился  с  взглядом  янтарных
неподвижных глаз. Таких  красивых,  потрясающих  глаз  ему  еще  никогда  не
приходилось видеть! Она безуспешно пыталась принять сидячее положение. На ее
лице было написано выражение предельного  ужаса.  Но  Кайрос  уже  привык  к
этому. Это был неприятный элемент его работы, не больше.
   - О! О! - заорал Бледный  с  дрожью  в  голосе.  -  Капрал!  Сегодня  нам
досталась красивая рыбка!
   Кайрос увидел, что женщина пыталась сглотнуть.  "А  она  немногим  старше
меня..." Из-под капюшона вырывались золотисто-каштановые чудесные  волосы  и
свободно спадали на плечи, играя бликами на свету.
   Ксикс, который на этот раз был в полной капральской форме, поднялся из-за
стола и подошел к койке.
   - Черт возьми, хорошая работа, ребята! У  меня  ее  на  рынке  оторвут  с
руками и ногами! Клянусь, она потянет не меньше чем  на  пятьсот!  -  Капрал
нагнулся, поднял ее голову за подбородок и заглянул в лицо. Глаза его широко
раскрылись. - Да что там пятьсот! Шестьсот!
   Глядя на нее, Кайрос чувствовал, что сильно возбуждается.
   - Никогда не видел такой красотки! - продолжал капрал.
   А у Кайроса сердце колотилось как бешеное.
   Остальные только согласно кивали. Глаза их  блестели  от  похоти.  Кайрос
искоса глянул на своих  помощников  и  увидел,  как  их  рожи  расплылись  в
довольных улыбках. Она это тоже не  могла  не  заметить.  Руки  и  плечи  ее
задрожали. Страх застыл во взгляде.
   - Кто первый? - поинтересовался у собравшихся Бледный.  -  Поймал  ее,  к
примеру, я. Так что было бы только справедливо, если бы мне...
   Кайроса передернуло от их притязаний.
   - Я... - начал он.
   Капрал отмахнулся от них и усмехнулся.
   - Соблюдайте, ребята, субординацию. Это в армии пригодится.  Кроме  того,
кто в этом деле босс? Правильно! - С  этими  словами  он  ободряюще  хлопнул
Бледного по плечу. - Позже, приятель. Звание есть звание, так ведь?
   Кайросу, чтобы скрыть свой протест, пришлось  сделать  вид,  что  у  него
развязался шнурок на башмаке и его нужно затянуть.
   Тем временем капрал неторопливо стягивал с себя свою форму.
   "Черт его возьми, этого Ксикса! Гад!"
   Она приглушенно - из-за кляпа - закричала, когда капрал склонился над ней
и  стал  сдирать  с  нее  платье,  обнажая  восхитительное  тело.  Остальные
прижимали ее спиной к койке  и  привязывали.  Ксикс  раздел  ее.  В  комнате
слышались то ее приглушенные крики, то шумное дыхание  полупьяного  капрала,
то звук разрываемой материи.
   - А она крепенькая девочка, - заметил Шил, восстанавливая  дыхание  после
возни с непокорной пленницей. Ее привязывали за руки и за ноги  к  койке.  С
изголовья действовал Шил, в ногах -  Кайрос,  все  еще  дувшийся  на  своего
босса.
   - Черт возьми, ребята, как  бы  не  прогадать!  -  прошептал  потрясенный
капрал, упершись взглядом в ее обнаженное тело. - Мне уже кажется,  что  она
стоит не меньше восьмисот, если в кредитках...
   Кайрос облизал пересохшие губы  и  молчаливо  согласился.  Его  томящийся
взгляд ласкал полные груди женщины, затем стал опускаться все ниже  и  ниже,
по гладкому животу, к темно-каштановой  поросли  лобковых  волос.  О,  боже,
перед ним было тело богини, царицы небес!
   Женщина округлившимися от ужаса глазами наблюдала за Ксиксом. Изо рта ее,
заткнутого кляпом, доносились какие-то глухие, нечленораздельные звуки.  Она
едва не потеряла сознание, когда увидела, как капрал стянул  с  себя  нижнее
белье и обнажил налившийся кровью пенис. Тряпка подрагивала во рту пленницы.
Глухие крики превратились в ужасающий приглушенный вой, когда  капрал  навис
над ней. Ее сильное тело рвалось на койке из стороны в сторону, лишь  бы  не
попасть под тело капрала. Но это было в ее положении невозможно.
   В глазах ее была паника.
   Кайрос был  зачарован  выражением  предельного  ужаса  на  ее  искаженном
лице... Весь мир как бы перестал для него существовать. Он  даже  не  слышал
шумных вздохов Ксикса.
   -  Охо,  да  мы,  похоже,  девочки!  -  кричал  тот  натужно.  -  Ребята,
знаменательный момент, рву целку!
   Кайрос не всегда понимал значения тех слов,  которые  употреблял  капрал.
Сейчас он вообще ничего не понял. Заметил только, как  изменилось  выражение
янтарных глаз,  когда  Ксикс  заурчал  в  удовлетворении,  рванувшись  резко
вперед. Ее белое, прекрасное тело дергалось вместе с толчками тела  капрала.
Очевидно, это он придал ее телу движение. Ксикс  долго  дергался,  стонал  и
вертел головой. Наконец, успокоился и обмяк.
   Почему она вела себя теперь совсем по-другому? В ней  определенно  что-то
изменилось! Куда подевался смертельный ужас, который был написан  у  нее  на
лице еще минуту назад? Вместо него в ее глазах  сверкнул  какой-то  опасный,
подозрительный блеск. Лицо потемнело, его выражение стало жестким... Словом,
создавалось впечатление, будто с хриплыми криками испытывающего дикий оргазм
капрала под ним родилось совершенно новое существо.
   Кайрос стал уже раздеваться, но не успел он и  глазом  моргнуть,  как  на
несчастную уже взгромоздился Бледный.
   - Я следующий, - тут же предупредил Кайроса Шил.
   Наконец, наступила и его очередь. Последним. Все  было  как  во  сне.  От
прикосновения этого прекрасного тела к его  жалкому  Кайрос  вздрагивал.  Он
чувствовал, как ее полные груди давят ему на  грудную  клетку,  и  от  этого
ощущения едва не терял сознание. Он  кончил  через  несколько  секунд  после
начала полового  акта.  Пришлось  слезать  с  женщины  под  хохот  Ксикса  и
остальных. Капрал  столкнул  замешкавшегося  рядового  прямо  на  пол,  горя
нетерпением  вновь  получить  удовольствие.  Кайрос  не  смотрел  на   своих
товарищей  и  старался  не  слышать  их  соленых  шуточек  по   поводу   его
преждевременной эякуляции.
   Он посмотрел на нее и содрогнулся: ее пронзительные глаза были устремлены
на  него!  Янтарные  озера  страсти,  они  пробудили  внутри  него  тревогу,
напомнили о неумолимом роке...
   -  Может,  подержим  ее  у  нас  пару  недель,  а   уж   потом   продадим
работорговцам, а? - предложил Шил.
   В комнате подвала было прохладно, и  раздетый  Кайрос  не  смог  сдержать
дрожи. Он тихо стоял в сторонке и уже не  порывался  приближаться  к  койке,
когда  подходила  его  очередь.  Просто  стоял  и   ждал.   Наконец,   после
трех-четырех "кругов" капрал Ксикс и солдаты насытились и отползли  к  своим
постелям. Выждав, пока они заснут, Кайрос вновь влез на женщину. Он взглянул
на нее и почувствовал, как душа его тонет в  темной  глубине  необыкновенных
янтарных глаз.
   Он шумно дышал ей в ухо и пытался вставить свой напрягшийся  пенис  в  ее
щель. Однако в этот раз ему не повезло еще больше: он кончил,  еще  даже  не
войдя в нее. Его тело сразу обмякло и он без сил повалился на нее,  презирая
себя за свою беспомощность. Сзади  доносился  громкий  храп  его  товарищей,
которые проявили себя настоящими мужчинами и получили максимум удовольствия.
   - Как тебя зовут, красавица? - робко спросил Кайрос.
   "О, боже! Что за глаза у нее!"
   - Мм-м... - промычала она в ответ и неопределенно повела плечами.
   Ее взгляд продолжал беспрепятственно проникать ему в самую  душу,  словно
раскаленный стержень проходил сквозь масло.
   - Ты ведь не станешь кричать, если  я  вытащу  кляп?  Обещаешь?  Из  всех
женщин, которые у нас были здесь, я ни с одной не  смог  поговорить,  потому
что они все были  сумасшедшие  и  начинали  страшно  визжать.  Так  что  мне
приходилось снова затыкать им рты. Ты будешь визжать?
   Она отрицательно замотала головой.
   Более не раздумывая, он вытащил у нее изо рта  тряпку.  Она  судорожно  и
шумно вдохнула, пытаясь вернуть подвижность  занемевшему  языку.  Он  держал
влажный от слюны кляп наготове, чтобы в любой момент снова сунуть его  ей  в
рот, если она вздумает не выполнить своего обещания сохранять спокойствие  и
тишину.
   Женщина никак не могла надышаться, а он  лежал  на  ней  и  любовался  ее
красотой. Интересно, она могла бы полюбить  его?  Каково  было  бы  обладать
подобной женщиной? Сладостная дрожь пробежала у него вниз  по  позвоночнику.
Никто не стал бы смеяться над мужчиной, который обладал бы такой женщиной!
   Он вздрогнул от  неожиданности,  когда  она  вдруг  совершенно  спокойно,
шепотом проговорила:
   - Так-то вы тут обращаетесь с этарианскими жрицами?
   В уголках ее губ появилась обнадеживающая и многообещающая улыбка.
   - Э-этарианские жрицы?! - задохн