реход в  состояние С-плюс),
а  ковер  бесследно  исчез.  Столетия  спустя  Майк  Ошо  купил  его  на
Карвнельской Ярмарке и  привез  на  Мауи-Обетованную,  а  приятель Майка
Мерри Аспик благодаря ковру вошел в  историю -  всем  известна легенда о
любви Мерри и  Сири.  Эту  легенду включил в  свои "Песни" Мартин Силен,
если   верить  которому,   Сири  была  бабушкой  Консула.   В   "Песнях"
рассказывалось,  как использовал ковер-самолет Консул Гегемонии,  как он
летел из Долины Гробниц Времени в Ките,  чтобы освободить корабль из-под
ареста и вернуться на нем в долину.
     Я опустился на колено и осторожно притронулся к древнему ковру.
     - Господи ты  Боже мой!  -  воскликнул Силен.  -  Это  обыкновенный
ковер,  парень! Не слишком, между прочим, привлекательный на вид. У себя
дома я бы его держать не стал.
     Я поднял голову.
     - Это тот самый ковер-самолет, - подтвердил А.Беттик.
     - Он летает?  - справился я. А.Беттик встал на одно колено рядом со
мной  и  прикоснулся голубым пальцем к  затейливому узору золотых нитей.
Ковер внезапно сделался жестким как  доска и  приподнялся сантиметров на
десять над полом. Я покачал головой:
     - Чудеса...   Насколько  я  помню,  ЭМ-двигатели  на  Гиперионе  не
работают...
     - Большие -  да,  -  подтвердил Силен. - ТМП, левитационные баржи и
тому подобное. А ковер маленький. К тому же его слегка переделали.
     - Переделали?
     - Бродяги,  -  объяснил компьютер.  -  Когда мы  у  них были,  они,
насколько я помню, изменили очень многое.
     - Ясно.  -  Я  встал и дал легендарному ковру пинка.  Он закачался,
словно на невидимых пружинах,  но остался на месте.  -  Ладно, допустим,
что это ковер Мерри и  Сири.  Если мне не изменяет память,  он летает со
скоростью... гм... двадцать километров в час.
     - Максимальная скорость двадцать шесть километров в час,  - сообщил
А.Беттик.
     Я кивнул и снова пнул ковер.
     - Пускай двадцать шесть. А сколько отсюда до Гробниц Времени?
     - Тысяча   шестьсот  восемьдесят  девять  километров,   -   ответил
компьютер.
     - Понятно. А через сколько Энея выйдет из Сфинкса?
     - Через  двадцать часов,  -  отозвался Мартин  Силен.  Должно быть,
прежнее изображение ему  надоело:  теперь я  видел перед собой старика в
"летающей кровати".
     - Тогда мы опоздали,  -  подытожил я, бросив взгляд на свои часы. -
Мне следовало вылететь пару дней назад.  - Я подошел к роялю. - И потом,
вы  всерьез считаете,  что эта рухлядь на  что-то годится?  У  него что,
имеется силовой экран, который защитит нас от лазеров и пуль?
     - Нет,  -  сказал А.Беттик. - У ковра имеется только экран, который
не дает пассажирам упасть во время полета.
     Я пожал плечами:
     - Итак?  Что прикажете делать? Заявиться в долину с ковром на плече
и  предложить махнуться:  дескать,  я  вам,  ребята,  ковер,  а  вы  мне
девчонку?
     А.Беттик продолжал любовно поглаживать выцветший ворс.
     - Благодаря Бродягам аккумулятора теперь хватает на тысячу часов.
     Я кивнул.  Это, конечно, чудо сверхпроводниковой технологии, но мне
оно не поможет.
     - А  скорость ковра  после переделки составляет триста километров в
час, - прибавил андроид.
     Я  принялся жевать губу.  Что ж,  к  завтрашнему утру можно успеть.
Правда,  перспектива просидеть на ковре пять-шесть часов не из приятных,
да и что потом?..
     - Мне казалось,  девочка должна улететь с  планеты.  Вы  же хотели,
чтобы она покинула Гиперион, верно?
     - Верно. - Судя по голосу, силы Мартина Силена были на исходе. - Но
сперва ее надо доставить на корабль.
     Я  подошел  к  лестнице  и  повернулся лицом  к  поэту,  андроиду и
парящему над полом ковру-самолету.
     - Похоже, вы не понимаете! - Сам того не желая, я сорвался на крик.
- В долине находятся швейцарские гвардейцы,  у которых радары, детекторы
движения и прочие технические штучки.  Вы,  должно быть,  спятили,  если
думаете,  что я  полечу туда на этом вшивом коврике.  Подумаешь,  триста
километров в  час!  Да  любой  гвардеец,  не  говоря  уж  об  импульсных
истребителях и факельных звездолетах,  прихлопнет меня в долю секунды! -
Я помолчал. - Или вы опять что-то скрываете?
     - Ну разумеется! - Мартин Силен вымученно усмехнулся. - Разумеется.
     - Пойдемте наружу, - сказал А.Беттик. - Я покажу вам, как управлять
ковром.
     - Прямо сейчас?  -  Мой голос неожиданно сел. Сердце забилось вдвое
быстрее обычного.
     - Прямо сейчас, - откликнулся Мартин Силен. - Ты вылетаешь завтра в
три утра. К тому времени тебе надо освоиться с управлением.
     - Я вылетаю?  - Глядя на легендарный ковер-самолет, я подумал: "Это
все всерьез. Завтра меня могут убить".
     - Вылетаешь, вылетаешь, - подтвердил поэт.
     А.Беттик заставил ковер опуститься на пол и  вновь скатал в  рулон.
Следом за  андроидом я  спустился по металлическому трапу и  выбрался из
люка. В окно башни проникал сноп солнечных лучей. "Господи, - подумалось
мне,  когда А.Беттик разложил ковер на каменном выступе и  прикоснулся к
золотой нити.  - Господи Боже". Кровь пульсировала в висках. Изображение
Силена куда-то запропастилось.
     Андроид жестом пригласил меня сесть.
     - В первый раз я полечу с вами,  -  сказал он. Неподалеку шелестело
листвой челмовое дерево. Господи, сколько же метров до земли?!
     Я взобрался на подоконник и осторожно переполз на ковер-самолет.

        11

     Сигнал тревоги в боевом скиммере капитана де Сойи раздался ровно за
два часа до появления девочки.
     - Обнаружена  воздушная  цель,   курс  один-семь-два,   движется  в
северном направлении,  скорость двести семьдесят четыре километра в час,
высота  четыре метра,  -  перечислял оператор,  находившийся на  корабле
класса  "три  К",  в  шестистах  километрах  от  поверхности планеты.  -
Расстояние до цели пятьсот семьдесят километров.
     - Четыре  метра?  -  переспросил де  Сойя  у  генерала Барнс-Эйвне,
которая сидела напротив за панелью управления в центре боевой рубки.
     - Пытается подобраться незамеченным,  - отозвалась генерал, женщина
невысокого роста,  с бледной кожей и рыжими волосами.  Ни кожи, ни волос
из-под боевого скафандра не было видно. За три недели знакомства де Сойя
не заметил,  чтобы Барнс-Эйвне хоть раз улыбнулась. - Тактический визор,
- прибавила генерал.
     Капитан опустил визор.  Цель находилась у  южной оконечности Эквы и
двигалась на север.
     - Почему мы не засекли ее раньше?
     - Возможно,  аппарат только что  взлетел.  -  Барнс-Эйвне проверяла
показания  своего  тактического  комлога.  Поначалу  между  генералом  и
капитаном возникло напряжение,  длившееся около часа, в течение которого
де  Сойя  втолковывал  генералу  что  к  чему.   После  этого  разговора
Барнс-Эйвне ни в чем не перечила капитану, которого большинство офицеров
бригады  считали  ватиканским  шпионом.  Последнее  де  Сойю  ничуть  не
заботило.  Главное -  доставить на  Пасем девочку,  а  кем  тебя считают
окружающие, дело третье.
     - Визуальный  контакт  отсутствует.   Песчаная  буря.  Кстати,  она
движется в нашем направлении и будет здесь до часа "С".
     Так обозначался момент,  в  который откроется Сфинкс.  Лишь горстка
офицеров знала истинную причину,  по которой в  долину перебросили столь
многочисленный контингент.  Швейцарские гвардейцы не ворчали, но вряд ли
кому-либо доставляло удовольствие пребывание на захудалой планетке с  ее
частыми песчаными бурями.
     - Направление  прежнее,   курс   один-семь-два,   скорость   двести
пятьдесят девять,  высота три метра,  -  сообщил оператор.  - Расстояние
пятьсот семьдесят километров.
     - Пора сбивать.  - Барнс-Эйвне переключилась на канал прямой связи.
- Ваши предложения?
     Де Сойя поднял голову. Скиммер повернул к югу. Снаружи, за похожими
на глаза манты блистерами,  промелькнули загадочные Гробницы Времени. На
горизонте виднелась коричнево-желтая полоса.
     - Может, сбить с орбиты?
     - Это  просто.  Хотите,  продемонстрирую,  как действует пехота?  -
Генерал  нажала  на  красную  кнопку,  которая  на  тактическом  дисплее
располагалась у  южной  оконечности защитного периметра,  и  перешла  на
боевую частоту. - Сержант Грегориус!
     - Слушаюсь,  госпожа генерал.  -  Голос  у  сержанта был  низкий  и
хриплый.
     - Вы следите за целью?
     - Так точно.
     - Перехватить, опознать и уничтожить, сержант.
     - Есть, госпожа генерал.
     На  тактический комлог  поступила картинка  с  орбиты:  над  дюнами
неожиданно взмыли  человеческие фигурки.  Пять  гвардейцев поднялись над
облаком пыли,  их полимерные экраны потускнели.  На любой другой планете
солдаты летели бы  на  электромагнитных отражателях,  а  на Гиперионе им
приходилось  пользоваться  объемными  реактивными  ранцами.   В  воздухе
пятерка  рассыпалась и  устремилась на  юг,  навстречу буре.  Расстояние
между членами группы составляло несколько сотен метров.
     - Инфракрасное  изображение,   -   приказала   Барнс-Эйвне,   когда
штурмовая группа  скрылась  в  клубах  песка.  -  Высветить цель.  -  На
тактическом дисплее вспыхнуло размытое пятно.  -  Маленький,  - заметила
генерал.
     - Самолет? - Наземный тактический дисплей был де Сойе в новинку.
     - Слишком маленький. Может, параплан с мотором. - В голосе генерала
не было и тени беспокойства.
     На  глазах у  де  Сойи  скиммер пересек южную  часть Долины Гробниц
Времени и увеличил скорость. Песчаная буря неумолимо приближалась.
     - Расстояние  до  точки  перехвата  сто  восемьдесят километров,  -
лаконично сообщил  сержант  Грегориус.  Де  Сойя  переключился на  прием
изображения с генеральского визора,  и теперь они оба наблюдали то,  что
видел  сержант,  -  стену  песка,  сквозь которую гвардейцы летели,  как
сквозь ночь, по приборам.
     - Ранцы  нагреваются.   -   Де  Сойя  сверился  с  комлогом.  Голос
принадлежал капралу Ки. - Песок набивается в воздухозаборники.
     Де  Сойя посмотрел на Барнс-Эйвне.  Той предстояло принять нелегкое
решение -  еще немного,  и гвардейцы начнут падать;  но если они упустят
неопознанный аппарат, генералу не избежать неприятностей.
     - Сержант  Грегориус,   -  ровным  голосом  произнесла  генерал,  -
приказываю уничтожить цель.
     - Госпожа генерал,  -  отозвался сержант после секундной заминки, -
мы можем продержаться... - К голосу сержанта примешивался вой ветра.
     - Уничтожить цель, сержант! - перебила Барнс-Эйвне.
     - Слушаюсь!
     Де  Сойя  увеличил радиус  обзора  и  вдруг  заметил,  что  генерал
наблюдает за его манипуляциями.
     - Полагаете, это отвлекающий маневр? Нас водят за нос?
     - Может быть.
     Нажатием  пальца  Барнс-Эйвне   объявила  готовность  номер   пять.
Готовность номер шесть означала боевую тревогу.
     - Посмотрим, - сказала она.
     Между   тем   отделение  сержанта  Грегориуса  открыло  огонь.   На
расстоянии в  сто  семьдесят  пять  километров,  тем  более  в  условиях
песчаной бури,  когда  воздух насыщен электричеством,  лучевое оружие не
годится.  Грегориус выпустил стальной дротик,  способный перемещаться со
скоростью шесть звуковых. Цель продолжала двигаться прежним курсом.
     - По-видимому,  у  него нет  датчиков.  Летит вслепую,  -  заметила
генерал. - На автопилоте.
     Дротик пролетел мимо и взорвался на расстоянии в тридцать метров от
цели,  выбросив навстречу летательному аппарату двадцагь тысяч  стальных
игл.
     - Цель уничтожена,  -  сообщил оператор с  орбиты в  тут  же  самую
секунду, когда Грегориус доложил: - Попал.
     - Найти  и  опознать,  -  приказала генерал.  Скиммер развернулся и
полетел обратно к долине.
     Де Сойя посмотрел на генерала.  Стреляем издалека, но бросаем людей
на съедение буре?
     - Слушаюсь,   -   отозвался  сержант.   Его  голос  заглушил  треск
статических разрядов.
     Скиммер опустился ниже, и де Сойя в тысячный раз за минувшие недели
увидел  Гробницы  Времени.   Сейчас  он   смотрел  на  них  со  стороны,
противоположной той,  откуда когда-то  приближались паломники (последнее
паломничество состоялось триста лет назад):  Дворец Шрайка, напоминающий
своими бесчисленными зубцами о существе, которое не появлялось тут много
лет;  далее Пещерные Гробницы,  три  подряд,  разинутые пасти в  розовом
мраморе стены ущелья;  огромный Хрустальный Монолит, Обелиск, Нефритовая
Гробница;  и,  наконец,  украшенный затейливой резьбой Сфинкс  -  крылья
распростерты, дверь запечатана.
     Капитан взглянул на хронометр.
     - Час пятьдесят шесть, - сказала Барнс-Эйвне.
     Де  Сойя пожевал губу.  Все  подходы к  Сфинксу вот  уже  несколько
месяцев  охраняли швейцарские гвардейцы.  За  их  спинами  располагались
прочие подразделения.  У каждой Гробницы -  на случай,  если пророчество
окажется не совсем верным, - стоял патруль. За пределами долины занимали
позиции подкрепления. Из космоса вели постоянное наблюдение факельщики и
командный звездолет.  На  краю  долины находился готовый к  немедленному
старту  личный  катер  де  Сойи,  который должен был  доставить капитана
вместе  с  девочкой  на  авизо  "Рафаил" (на  борту  корабля  установили
соответствующих размеров реаниматор).
     Но  сперва эту  девочку по  имени Энея следует окрестить.  Таинство
совершится в  часовне на  борту "Святого Бонавентуры",  сразу после того
как они окажутся в космосе. А три дня спустя она воскреснет на Пасеме, и
капитан передаст ее с рук на руки адмиралу Марусину.
     Де  Сойе не давали покоя две мысли:  что,  если девочка пострадает,
несмотря на  все  заверения кардинала Лурдзамийского?  Что,  если им  не
удастся захватить ее?  Честно говоря, непонятно, какую угрозу для Ордена
и  Церкви может представлять ребенок -  пускай даже ребенок из прошлого,
ребенок, общавшийся с Техно-Центром.
     Капитан отогнал надоедливые мысли.  От него требуют не понимания, а
послушания;  он  должен  выполнять  приказы  начальства,  служа  в  лице
командиров Святой Церкви и Иисусу Христу.
     - Нашли,  - донесся сквозь треск голос сержанта Грегориуса. Де Сойя
отрегулировал резкость визора,  различил в  клубах песка  пять  фигурок,
увидел   деревянные   обломки,   разодранный   картон   и   покореженную
металлическую конструкцию,  нечто вроде планера с  простенькой солнечной
батареей.
     - Управляемый летательный аппарат, - доложил капрал Ки.
     Де Сойя отключил визор и улыбнулся генералу Барнс-Эйвне.
     - Очередная учебная тревога?  Если мне не изменяет память, пятая за
день.
     - В  следующий  раз  тревога  может  оказаться боевой,  -  ответила
генерал  без  тени  улыбки.  -  Готовность  номер  пять  подтверждаю,  -
проговорила она  в  микрофон.  -  В  час "С" минус шестьдесят готовность
номер шесть.
     Командиры подразделений принялись рапортовать о выполнении приказа.
     - Признаться, я не понимаю, кого мы опасаемся, - заметил капитан.
     Барнс-Эйвне пожала плечами:
     - Пока  мы  с  вами  беседуем,  к  Гипериону вполне могут подлетать
Бродяги.
     - Если так,  им лучше нападать целым Роем,  -  отозвался де Сойя. -
Иначе у них ничего не выйдет. Мы легко с ними справимся.
     - На словах все просто, а вот на деле... - протянула генерал.
     Скиммер совершил посадку.  Открылся люк,  на  землю спустился трап.
Пилот повернулся к генералу с де Сойей, снял визор и доложил:
     - Мне было приказано сесть у  Сфинкса за 110 минут до часа "С".  Мы
сели на минуту раньше.
     Де Сойя поднялся:
     - Хочу размяться, пока есть возможность. Не желаете присоединиться,
генерал?
     - Нет. - Барнс-Эйвне вновь поднесла к губам микрофон.
     Разреженный воздух  снаружи буквально искрился.  Небо  над  головой
было,  как везде на Гиперионе, лазурным, однако над южной стеной каньона
уже мерцало марево.
     Де  Сойя  посмотрел на  хронометр.  Час  пятьдесят.  Капитан набрал
полную грудь воздуха,  пообещал себе не смотреть на часы по крайней мере
минут десять и направился к возвышавшемуся неподалеку Сфинксу.

        12

     Когда  многочасовая беседа  наконец  завершилась,  меня  отослали в
постель с  наказом спать до трех утра.  Естественно,  я не сомкнул глаз.
Во-первых,  мне  обычно  не  спится  в  ночь  перед  дальней дорогой,  а
во-вторых, разве заснешь, когда вокруг творится такое?! За окнами царила
тишина,  ярко сверкали звезды.  Некоторое время я  лежал на кровати,  но
около  часа  ночи  встал,  оделся и  в  пятый  или  шестой раз  проверил
содержимое своего вещмешка.
     Экипировали меня,  скажем прямо, не слишком шикарно: смена одежды и
белья,  носки, лазерный фонарь, две фляги с водой, подобранный по заказу
нож в  чехле,  плотная куртка с термоподогревом,  одеяло,  которое можно
было использовать как спальный мешок, инерционный компас, старый свитер,
прибор ночного видения и  пара кожаных перчаток.  Что еще нужно искателю
приключений?
     Одежду я тоже подобрал соответствующую: удобная полотняная рубашка,
жилет  с  множеством карманов,  плотные габардиновые штаны вроде тех,  в
каких я, бывало, ходил на охоту, высокие сапоги - наслушавшись в детстве
бабушкиных историй,  я называл такие не иначе как "разбойничьими" -  они
слегка мне жали; и треуголка, без труда влезавшая в карман жилета.
     Я  пристегнул нож к  поясу,  положил в  карман компас и наблюдал за
звездами до тех пор, пока без пятнадцати три не появился А.Беттик.

     Старый поэт не спал, поджидая меня в комнате на верху башни. В небе
холодно мерцали звезды,  в светильниках у стен потрескивало пламя; кроме
того, комнату освещали висевшие на стенах факелы. Мне предложили завтрак
- жареное мясо,  фрукты,  пирожки с  повидлом и  свежий хлеб,  но я взял
только чашечку кофе.
     - Закуси,  -  пробурчал старик.  -  Кто знает, когда тебе доведется
поесть в следующий раз?
     Я пристально поглядел на него. От чашки в моей руке поднимался пар.
     - Если все пойдет по плану,  через пять с небольшим часов я окажусь
на звездолете. Там и поем.
     Силен фыркнул:
     - Юноша, когда и где все шло по плану?
     - Кстати, - я пригубил кофе, - вы, кажется, собирались поведать мне
о чуде, которое отвлечет швейцарских гвардейцев.
     -Доверься мне, сынок, - произнес, помолчав, Силен.
     Я вздохнул. Подтвердились мои худшие опасения.
     - Значит,  довериться и все? - Он молча кивнул. - Ладно, посмотрим.
- Я  повернулся к А.Беттику.  -  Не забудь,  где ты должен быть вместе с
кораблем.
     - Не забуду, месье Эндимион, - отозвался андроид.
     Я подошел к ковру-самолету, на котором уже лежал мой вещмешок.
     - Как насчет последних указаний?  -  спросил я,  обращаясь ко  всем
сразу.
     "Летающая кровать" Мартина Силена приблизилась на  пару  метров.  В
свете  факелов старик  сильнее прежнего смахивал на  мумию.  Его  пальцы
казались пожелтевшими от времени костями.
     - Слушай, - прохрипел он.

        В безбрежном море тварь живет.
        Она Столетьями дряхлеть обречена,
        Чтобы однажды подвести итог -
        Наедине с собой в урочный срок.
        Вообразить дано кому из нас
        Такую муку? Сотни тысяч раз
        В часы отлива обнажалось дно.
        А тварь все ждет. Но ей не суждено,
        Дождавшись срока, обрести покой:
        Пусть мир она изучит колдовской
        Каков он есть, пускай познает ход
        Светил небесных и движенье вод,
        Познает смысл вещей и хоть чуть-чуть
        Субстанций, звуков, форм постигнет суть -
        Но не умрет. Должна и дальше жить,
        Страданье с редкой радостью делить
        Благочестиво... И опять - одна,
        К существованью приговорена.
        Когда же час назначенный пробьет,
        Когда нальется соком зрелый плод,
        Предстанет некий юноша пред ней,
        Небес благих посланец. Вестник сей
        Научит умереть - иначе он
        На вечность вместе с нею обречен.

                                    [Дж. Китс "Эндимион". Песнь третья.]

     - Я не понимаю, что...
     - Ну и хрен