гору под названием Хэн-Шань... Священную Гору Севера. Рядом с
ней - Цыань-кун-Су - Храм-Парящий-в-Воздухе. Я буду там.
     Я рубанул воздух кулаком.
     - Класс!  Значит,  мне всего-то и  нужно будет заглянуть в  местные
казармы Ордена,  спросить,  где тут Храм-Парящий-в-Воздухе,  а ты будешь
парить там, поджидая меня.
     - На Тянь-Шане всего несколько тысяч гор,  - произнесла она ровным,
печальным голосом.  -  И  всего  несколько городов.  Корабль сам  найдет
Хэн-Шань и Цыань-кун-Су с орбиты.  Приземлиться тебе там не удастся,  но
ты сможешь сойти с Корабля.
     - Почему мне не удастся там приземлиться? - спросил я, раздраженный
всеми этими головоломками в головоломках.
     - Увидишь, Рауль. - В ее голосе были слезы. - Пожалуйста, уплывай.
     Течение пыталось увлечь  лодку  на  середину реки,  но  я  отчаянно
выгребал вдоль берега.  Энея шла вдоль кромки воды,  на шаг позади меня.
Небо на востоке как будто слегка посветлело.
     - Ты уверена, что мы встретимся? - прокричал я сквозь стену дождя.
     - Я ни в чем не уверена, Рауль.
     - Даже в том, что мы оба переживем все это? - Я не знал, что значит
"это". И даже не знал, что значит "переживем".
     - А  в  этом -  особенно,  -  сказала девочка,  и я увидел знакомую
улыбку,  полную озорства,  предчувствия,  печали и какой-то удивительной
мудрости.
     Течение уносило меня прочь.
     - Сколько времени уйдет на поиски Корабля?
     - Думаю,  всего несколько дней, - прокричала она. Нас разделяло уже
несколько метров, а течение несло меня на стремнину.
     - А когда я найду Корабль... сколько лететь до Тянь-Шаня?
     Энея что-то прокричала в ответ, но ее голос затерялся в плеске волн
о борта моей маленькой лодки.
     - Что?! - завопил я. - Не слышу!
     - Я  люблю тебя!  -  И  ее голос отчетливо и  звонко прокатился над
темной водой.
     Течение подхватило лодку и  понесло.  Я  не  мог говорить.  Руки не
слушались.
     - Энея!
     Я направил луч света на берег,  в темноте промелькнуло ее пончо,  а
потом луч выхватил бледный овал лица, полускрытый капюшоном.
     - Энея!
     Она что-то крикнула, помахала рукой. Я помахал в ответ.
     Течение становилось все сильнее. Я отчаянно заработал веслом, чтобы
не врезаться в дерево,  зацепившееся корнями за песчаную отмель, а потом
меня вынесло на  стремнину и  помчало на юг.  Я  оглянулся,  но Энею уже
скрыли от меня последние дома Ганнибала.
     Через минуту я услышал гул двигателей, быстро глянул на небо - надо
мной пронеслась какая-то тень.  Может быть -  тень ее катера.  А может -
дождевая туча.
     Река уносила меня на юг.

        5

     Отец капитан де  Сойя покинул систему Пасема на звездолете "Рагуил"
- крейсере класса "архангел",  точной копии корабля,  на  который он был
назначен   командиром.   Чудовищное   ускорение   квантового  двигателя,
известного в  Священной Империи как  двигатель Гидеона,  убило  де  Сойю
мгновенно.  Воскрес он  не за три,  а  за два дня -  риск был велик,  но
распоряжения командования не предусматривали задержек,  -  и  очнулся на
стратегической  космической  станции   "Омикрон2-Эпсилон3"   на   орбите
мертвой,  каменистой планеты,  вращавшейся во  мраке  космоса на  бывшей
Окраине,  между Эпсилоном Эридана и Эпсилоном Индейца, в дюжине световых
лет от того места, где когда-то была Старая Земля.
     Де  Сойе  дали  сутки на  сборы,  после чего  он  был  доставлен на
пересадочный  пункт,   в   сотне  тысяч  километров  от   военной  базы.
Девушка-мичман,   пилотировавшая  катер,   отклонилась  от   стандартной
траектории, чтобы капитан мог как следует разглядеть свой новый корабль,
и де Сойю полностью захватило открывшееся ему зрелище.
     "Рафаил",  вне всяких сомнений,  был чудом современной техники,  не
воссоздание - как все имперские корабли, которые прежде видел де Сойя, -
и  не  развитие  технических  достижений  Гегемонии.  Судя  по  внешнему
дизайну, корабль был создан для работы в полном вакууме, но, несмотря на
сложность   конструкции,   оставалось   четкое   ощущение   смертоносной
стремительности.  Корпус состоял из  сочетания морфосплавов и  островков
энергетического поля и мог мгновенно менять форму -  всего несколько лет
назад   такое  казалось  немыслимым.   Пока   катер  медленно  летел  по
баллистической дуге  мимо  "Рафаила",  де  Сойя  наблюдал,  как  длинный
корабль  из  серебристо-хромового становится матово-черным,  практически
исчезая из  поля зрения.  Гладкий фюзеляж поглотил все орудийные рубки и
жилые каюты, оставив лишь орудийные блистеры и зонды силовых полей. Либо
звездолет готовился к квантовому прыжку, либо офицеры на борту прекрасно
знали, что в катере летит их новый капитан, и устроили небольшое шоу.
     Де Сойя знал:  и  первое,  и  второе предположение в равной степени
соответствуют истине.  Перед тем  как крейсер сделался абсолютно черным,
де Сойя успел заметить сферы термоядерных двигателей, висевшие гроздьями
жемчужин вдоль центральной оси;  на  "Бальтазаре",  факельщике,  которым
когда-то командовал де Сойя,  двигатели были все собраны вместе.  Еще он
заметил,  насколько меньше двигатели Гидеона тех,  что  были  на  старом
"Рафаиле".  И  последнее,  что  он  успел заметить,  -  мерцание огней в
исчезающих  полупрозрачных  кубриках   и   абсолютно   прозрачный  купол
капитанского мостика.  Из инструкций,  полученных перед вылетом в  штабе
Флота,   де  Сойя  знал:   в  боевых  условиях  все  прозрачные  участки
покрываются  толстым  слоем  брони,   но  он  всегда  ценил  возможность
полюбоваться сквозь невидимые стены бездонным космосом.
     - Приближаемся к "Уриилу", сэр, - сообщила девушка-пилот.
     Де   Сойя   кивнул.   Издалека  "Уриил"  казался  близнецом  нового
"Рафаила",  но, когда катер подлетел ближе, стали заметны дополнительные
омега-генераторы,  добавочные антенны и купол конференц-зала -  все, что
положено флагманскому кораблю.
     - Приготовьтесь,  сэр, швартуемся. Де Сойя снова кивнул и опустился
в  антиперегрузочное кресло  второго пилота.  Стыковка прошла  настолько
гладко,  что  он  практически  не  почувствовал толчка.  Де  Сойе  очень
хотелось похвалить молодого пилота, но привычки бывалого командира взяли
верх.
     - В следующий раз,  - сказал он, - приближаясь к кораблю, не тяните
с   торможением  до   последней  секунды.   На   флагмане  не   одобряют
показательных выступлений.
     Улыбка сошла с ее лица. Де Сойя положил руку ей на плечо.
     - А в остальном -  хорошая работа.  Я бы взял вас пилотом к себе на
корабль.
     У девушки засверкали глаза.
     - Спасибо,  сэр.  Об  этом  можно  только  мечтать.  Эта  работа на
станции... - Она осеклась, сообразив, что сказала слишком много.
     - Знаю.  -  Де  Сойя  направился к  шлюзу.  -  Знаю.  Но  сейчас  -
радуйтесь, что вы не участник крестового похода.
     Шлюз распахнулся,  и почетный караул проводил отца капитана де Сойю
на  борт  "Уриила",  названного -  если  де  Сойя не  ошибался -  именем
ветхозаветного предводителя небесного воинства.

     В девяноста световых годах от "Уриила" и всего лишь в трех световых
годах от  Пасема на  гигантской скорости вышел из подпространства старый
"Рафаил". При таком ускорении выдавливается костный мозг из человеческих
костей,   разрушаются  клетки  человеческого  организма,   размазываются
нейроны человеческого мозга.  Радаманта Немез и  ее  клоны не испытывали
приятных ощущений, но ни один из них не вскрикнул и даже не поморщился.
     - Что это за место?  -  спросила Немез,  разглядывая бурую планету,
которая заполняла экран.  "Рафаил" тормозил при 230 g.  Немез не  села в
амортизационное  кресло  -   она  повисла  на  поручне  с   небрежностью
кондуктора, пробирающегося по переполненному автобусу.
     - Свобода, - ответил ее близнец.
     Немез кивнула.  Больше никто ничего не говорил,  пока "архангел" не
вышел на орбиту и  от него не отделился катер,  с визгом устремившийся в
разреженную атмосферу.
     - Он будет здесь?  - спросила Немез. От ее висков тянулись к пульту
управления оптоволоконные нити.
     - О да, - ответила ее двойняшка.
     На  Свободе жила  горстка людей,  но  после  Падения всем  пришлось
укрыться в  силовых куполах в сумеречной зоне,  и у них не было техники,
способной отследить "архангел" или планетарный катер.  В этой системе не
было  ни  одной  имперской базы.  Между тем  на  солнечной стороне этого
скалистого мира  даже  свинец кипел,  как  вода;  а  на  теневой стороне
разреженный воздух был близок к  точке замерзания.  Однако в недрах этой
непригодной для  жилья  планеты на  восемьсот с  лишним тысяч километров
протянулись туннели,  каждый -  квадратного сечения со стороной тридцать
метров.  Свобода была одним из девяти миров-Лабиринтов,  открытых еще на
заре  Хиджры и  исследованных в  эпоху Гегемонии.  К  этим  девяти мирам
принадлежал и Гиперион.  И ни один человек не знал тайну создателей этих
Лабиринтов.
     Катер миновал завесу аммиачного ливня на теневой стороне,  завис на
мгновение перед  отвесной стеной  льда,  которую  можно  было  различить
только   с   помощью  сверхчувствительных  датчиков,   сложил  крылья  и
устремился к  квадратному отверстию Лабиринта.  После  первого  поворота
туннель на  многие километры протянулся прямо как стрела.  Под ним радар
показывал паутину других переходов.  Катер пролетел три  километра и  на
первом  же  перекрестке  свернул  влево,  еще  пять  километров  на  юг,
полкилометра вниз - и Немез посадила катер.
     Инфракрасный датчик уловил тепло только от  остывающей лавы.  Немез
увеличила чувствительность прибора.  Пустота. Нахмурившись, она включила
бортовые прожекторы.
     Идеально прямой коридор уходил в  бесконечность,  теряясь во мраке,
вдоль  стен  -  ряды  каменных плит,  и  на  каждой плите  -  обнаженное
человеческое тело.  Немез бросила взгляд на  экран радара:  под  ними  -
такие же прямые туннели, каменные плиты, обнаженные тела.
     - Выходим, - сказал мужской клон Радаманты - тот, что вытащил ее из
озера лавы на Роще Богов.
     Немез  не  стала  возиться  со  шлюзом.  Воздух  с  ужасающим ревом
вырвался из катера.  В подземелье сохранились остатки атмосферы -  очень
разреженной,  хуже,  чем на Марсе, - но для Немез этого было достаточно.
Ее датчики показали температуру: минус 162 градуса по Цельсию.
     У стены, освещенный бортовыми прожекторами, стоял человек.
     - Добрый  вечер,  -  сказал  советник Альбедо  -  высокий мужчина в
безупречном сером  костюме,  сшитом  по  последней  пасемской  моде.  Он
общался напрямую,  на  частоте 75 мегагерц.  Губы Альбедо не шевелились,
улыбка обнажала ровные белые зубы.
     Немез молча ждала.  Она знала:  ни выговора, ни наказания больше не
будет. Три Сектора готовили ей новое задание.
     - Девочка, Энея, вернулась в Священную Империю, - сказал Альбедо.
     - Куда  именно?  -  спросила двойняшка Немез.  В  ее  ровном голосе
чувствовалось нетерпение.
     Советник Альбедо развел руками.
     - Портал... - начала Немез.
     - На  этот  раз  ничего  нам  не  сообщил.  -  Советник по-прежнему
улыбался.
     Немез  нахмурилась.  За  все  века  существования Великой Сети  Три
Сектора  Техно-Центра  так  и  не  научились пользоваться порталами,  не
оставляя следа.
     - Кое-Что-Еще... - проговорила она.
     - Разумеется. - Альбедо резко махнул рукой, прекращая бессмысленные
разговоры.  - Но нам по-прежнему никто не мешает регистрировать сам факт
связи.  И мы уверены,  что девочка -  среди тех,  кто возвращается через
порталы Сети со Старой Земли.
     - Есть и другие? - спросил мужской клон Немез.
     Альбедо кивнул.
     - Сначала было немного.  Теперь -  больше. По последним данным - не
менее пятидесяти случаев. Немез скрестила руки на груди.
     - Вы  полагаете,  что  Кое-Что-Еще завершает эксперимент со  Старой
Землей?
     - Нет.   -  Альбедо  подошел  к  ближайшей  плите  и  посмотрел  на
обнаженное человеческое тело -  молодая женщина,  лет  восемнадцать,  не
больше.  Рыжеволосая,  на бледной коже и на веках -  слой инея. - Нет, -
повторил он.  -  Секторы сходятся на том, что возвращается только группа
Энеи.
     - Как нам ее  найти?  -  задумчиво спросила двойняшка Немез.  -  Мы
могли бы прыгнуть на каждый из миров, где есть порталы, и лично опросить
каждый.
     Альбедо кивнул.
     - Кое-Что-Еще  способно  скрыть  местонахождение конечного портала.
Однако Центр почти уверен, что закрыть доступ к матрицам памяти оно не в
состоянии.
     "Почти  уверен",   -   повторила  про   себя   Немез.   Непривычная
формулировка для Техно-Центра.
     - Мы  хотим,  чтобы  вы...  -  начал  Альбедо,  указывая пальцем на
двойняшку Немез. - Ортодоксы не дали вам имен, так?
     - Нет, - ответила та. На ее бледный лоб падали мягкие темные пряди.
На тонких губах не было даже тени улыбки.
     Альбедо хмыкнул.
     - Радаманте Немез имя было нужно,  чтобы войти в команду "Рафаила".
Думаю,  имена понадобятся и  остальным.  Хотя бы  для моего удобства.  -
Альбедо указал на женщину:  -  Скилла.  - Затем повернулся к мужчинам: -
Гиес. Бриарей.
     Все трое никак не отреагировали на это крещение.
     - Вас это забавляет, советник? - спросила Немез.
     - Да, - ответил Альбедо.
     Воздух, вырывавшийся из катера, конденсировался вокруг них зловещим
туманом. Тот, кого отныне звали Бриарей, сказал:
     - Мы возьмем этот "архангел" и обследуем все миры старой Сети.  Мне
кажется, начать следует с планет реки Тетис.
     - Да,  -  согласился Альбедо.  Скилла постучала ногтем по замерзшей
ткани комбинезона.
     - С четырьмя кораблями поиск пойдет в четыре раза быстрее.
     - Естественно,  -  кивнул Альбедо.  -  Мы  отказались от  этого  по
нескольким причинам - в первую очередь из-за того, что у Флота не так уж
много свободных "архангелов", которые можно было бы одолжить.
     Немез подняла бровь.
     - Разве Техно-Центр когда-нибудь просил Империю об одолжении?
     - Нам нужны их деньги,  заводы и человеческие ресурсы для постройки
кораблей,  -  очень спокойно ответил Альбедо.  -  Вторая -  и  главная -
причина в том,  что мы не хотим разъединять вас на случай, если придется
встретиться с кем-то - или с чем-то, - с кем - или с чем - вы в одиночку
не справитесь.
     Немез  по-прежнему стояла,  подняв  бровь.  В  словах советника она
услышала намек на ее провал на Роще Богов.
     - С чем во всей Священной Империи мы можем не справиться, советник?
- спросил Гиес.
     И вновь человек в сером костюме развел руками.  Клубы тумана за его
спиной разошлись, открыв бледные тела на каменных плитах.
     - Со Шрайком.
     Немез фыркнула:
     - Я побила его голыми руками.
     Альбедо, все так же улыбаясь, покачал головой.
     - Нет,  -  сказал он.  -  Ты воспользовалась нашим гиперэнтропийным
устройством, чтобы отправить его на пять минут в будущее. А это не то же
самое, что побить его голыми руками.
     - Шрайк больше не подчиняется Высшему Разуму? - спросил Бриарей.
     Альбедо в последний раз развел руками.
     - Боги  грядущего больше  не  общаются с  нами,  мой  дорогостоящий
приятель.  Они  воюют друг с  другом,  и  эхо их  сражений разносится во
времени.  Если дело нашего бога должно быть выполнено в  наше время,  мы
должны выполнить его сами.  - Советник обвел взглядом четверых киборгов.
- Инструкции понятны?
     - Найти девчонку, - сказала Скилла.
     - И? - спросил советник.
     - Убить ее, - ответил Гиес. - Без колебаний.
     - А если вмешаются ее ученики?  -  Улыбка Альбедо стала еще шире, а
голос звучал пародией на школьного учителя.
     - Убить их, - отозвался Бриарей.
     - А если появится Шрайк? - Улыбка внезапно пропала.
     - Уничтожить, - сказала Немез.
     Альбедо кивнул.
     - Еще вопросы есть?
     - Сколько здесь человек? - показала Скилла на плиты с телами.
     Советник Альбедо потер подбородок.
     - Несколько десятков  миллионов на  этой  планете,  в  этой  секции
Лабиринта.  Но здесь много секций.  - Он снова улыбнулся. - И еще восемь
миров-Лабиринтов.
     Медленно повернув голову, Немез посмотрела сквозь туман на уходящие
в  бесконечность ряды  плит.  Датчики  показывали,  что  температура тел
равнялась температуре воздуха.
     - Это работа Ордена, - заключила она.
     Альбедо хмыкнул:
     - Разумеется.  Зачем Трем  Секторам Сознания или  грядущему Высшему
Разуму складировать человеческие тела?  -  Он подошел к телу рыжеволосой
женщины и  постучал по  застывшей груди.  Воздух в  туннеле был  слишком
разреженным, чтобы в нем разносился звук, но Немез почудилось, будто она
слышит скрежет ногтя по холодному мрамору.
     - Еще вопросы? - справился Альбедо. - У меня важная встреча.
     Ни слова не говоря, четверо киборгов повернулись и вошли в катер.

     В  тактическом центре  "Уриила"  собрались двадцать офицеров Флота:
капитаны кораблей эскадры и все первые помощники. Среди помощников был и
командор Хоган Жабер по прозвищу "Жаба". Тридцати шести стандартных лет,
возрожденный  христианин   с   Малого   Возрождения,   отпрыск   некогда
могущественного рода,  чьи  владения покрывали два с  половиной миллиона
гектаров -  и  чей  нынешний долг составлял почти пять марок на  гектар,
Жабер посвятил свою жизнь служению Церкви и  отдал свои профессиональные
таланты Флоту. Кроме того, он был шпионом и потенциальным убийцей.
     Он  с  любопытством поглядывал на  своего нового командира.  Все  в
эскадре -  едва ли не все на Флоте -  были наслышаны об отце капитане де
Сойе.  Бывшему командиру факельщика пять лет назад доверили папский диск
- символ  практически  неограниченной  власти,   и  дали  сверхсекретное
задание,  и де Сойя это задание провалил.  В чем состояло задание, никто
толком не знал, но из-за папского диска отец капитан нажил немало врагов
во всем Имперском Флоте. Его последующий провал и внезапное исчезновение
послужили поводом для множества догадок, почти все сходилось на том, что
де  Сойю отдали в  руки Инквизиции,  отлучили от  Церкви и  скорее всего
казнили.
     Но сейчас он стоял здесь, в тактическом центре, и ему было поручено
командование величайшей ценностью - крейсером класса "архангел".
     Внешность  де  Сойи  удивила  Жабера:  невысокий,  темноволосый,  с
печальными глазами, больше подходившими святому великомученику с древней
иконы,  чем капитану боевого звездолета.  Адмирал Алдикакти,  коренастая
лузианка,  председательствовавшая на совещании,  быстро представила друг
другу собравшихся.
     - Отец капитан де  Сойя,  -  сказала она,  едва де  Сойя занял свое
место за круглым серым столом посреди круглого серого зала.  -  Полагаю,
кое-кого  из  присутствующих  вы  знаете.  -  Адмирал  славилась  полным
отсутствием такта и свирепостью в битвах.
     - Капитан Стоун -  мой давний друг. - Де Сойя кивнул своему бывшему
старшему  помощнику.  -  С  капитаном  Хирном  мы  вместе  участвовали в
сражениях.  Я  знаком  с  капитаном Сати,  и  с  капитаном Лемприером мы
встречались.  Кроме того,  я  имел честь работать с генералом Учикавой и
генералом Барнс-Эйвне.
     Адмирал Алдикакти фыркнула.
     - Генерал  Барнс-Эйвне  представляет  здесь  морских  пехотинцев  и
швейцарскую гвардию.  Вы  уже  познакомились со  своим помощником,  отец
капитан?
     Де Сойя покачал головой,  и Алдикакти представила ему Жабера.  Жабу
удивили сила рукопожатия капитана и властность в его взгляде.  "Пускай у
него  глаза  мученика,   -   подумал  Жабер,   -   этот  человек  привык
командовать".
     - Хорошо,  начнем,  -  рявкнула адмирал  Алдикакти.  -  Пожалуйста,
капитан Сати.
     Следующие  двадцать   минут   в   блистере   сменяли   друг   друга
голографические изображения и  траектории полетов.  Комлоги и  скрайберы
наполнялись данными и  записями.  Сати  говорил очень тихо.  Изредка ему
задавали вопросы или просили пояснений.
     Жабер,  изумленный размахом операции,  делал собственные пометки и,
выполня