ова, едва они всплыли в моей памяти.
     - Вот что сказал Уммон второму кибриду Китса:

       [Ты должен понять/
       Китс/
       единственным выходом для нас
       было создание гибрида/
       Сына Человека/
       Сына Машины\\
       И это прибежище должно быть таким привлекательным/
       чтобы беглое Сопереживание
       даже не смотрело на прочие обиталища\
       Сознание почти божественное
       какое только могли предложить
       тридцать человеческих поколений/
       воображение свободно странствующее
       через пространство и время\\
       И благодаря этим дарам
       и соответствиям/
       образовать связь между мирами/
       которая позволила бы
       этому миру ладить
       с обеими сторонами]

     Я потер щеку и задумался.  Ночной ветерок шевелил брезентовый полог
шатра  и  доносил  дурманящие запахи  пустыни.  Чужие  звезды  светили у
горизонта над старыми горами Старой Земли.
     - Эмпатия, по общему мнению, исчезнувшая составляющая человеческого
ВР,  -  медленно проговорил я, словно разгадывая загадку. - Часть нашего
эволюционировавшего сознания,  вернувшаяся  назад  во  времени.  -  Энея
посмотрела на  меня.  -  Под гибридом разумелся кибрид Джона Китса.  Сын
Человека и Машины.
     - Нет,  - тихо возразила Энея. - Это вторая ошибка дядюшки Мартина.
Кибриды Китса не были созданы,  чтобы стать прибежищем для Сопереживания
в   этот  период.   Они  были  созданы,   чтобы  стать  орудием  слияния
Техно-Центра и человечества. Короче, чтобы появился ребенок.
     Я посмотрел на ее маленькие детские руки.
     - Значит,  ты  -  "сознание почти божественное,  какое только могли
предложить тридцать человеческих поколений"?  - Энея пожала плечами. - И
у  тебя есть "воображение,  свободно странствующее сквозь пространство и
время"?
     - Оно у всех людей есть, - сказала Энея. - Разница в том, что я - в
мечтах или в воображении - вижу то, что действительно случится. Помнишь,
я сказала тебе, что помню будущее?
     - Угу.
     - Вот  сейчас  я  вспомнила,   что  через  несколько  месяцев  тебе
приснится наш разговор.  Ты будешь лежать в постели -  с ужасной болью -
на  планете с  очень  сложным названием,  и  вокруг тебя  будут  люди  в
голубом...
     - Чего-чего?
     - Не бери в  голову.  Это обретет смысл,  лишь когда наступит.  Все
невероятности  исполняются,   когда  волны  вероятности  коллапсируют  в
событие.
     - Энея,  - услышал я собственный голос, поднимаясь над пустыней все
выше и выше, и увидел далеко внизу маленькие фигурки - себя и девочку, -
скажи мне,  в чем твой секрет?..  Что делает тебя мессией,  этой "связью
между мирами"?..
     - Хорошо,  Рауль,  хорошо,  любимый...  - Она вдруг превратилась во
взрослую женщину -  за мгновение до того,  как я поднялся слишком высоко
на  крыльях сна,  чтобы различать детали или слышать.  -  Я  скажу тебе.
Слушай.

        9

     К  моменту  перехода в  пятую  систему Бродяг  эскадра "Гидеон" уже
уверенно била на поражение.
     Еще из  курса военной истории отец капитан де Сойя знал,  что почти
все бои в  космосе,  которые велись не ближе одной второй АЕ от планеты,
луны, астероида или стратегической точки пространства, начинались только
в  обусловленном месте.  И,  насколько он  помнил,  примерно так же  все
обстояло уже до  Хиджры на Старой Земле -  как правило,  великие морские
сражения проходили в виду суши в тех же акваториях;  если что и менялось
с  течением времени,  так  это  сами корабли -  от  греческой триремы до
стальных линкоров. Но с появлением авианосцев все изменилось: штурмовики
дали возможность наносить удары далеко в  море -  это уже были совсем не
те легендарные морские сражения, когда крейсеры вели обстрел с дистанции
прямой видимости.  И  когда это произошло -  а  тогда даже еще не пришло
время  управляемых снарядов,  тактических боеголовок  и  энергопушек,  -
морские волки Старой Земли начали тосковать по залпам и абордажам.
     И   в   космической  войне  вернулись  к  принципу  ведения  боя  в
обусловленном  месте.   Великие  сражения  эпохи   Гегемонии  -   давние
междоусобные войны с  генералом Горацием Гленнон-Хайтом,  столетия войны
между мирами Гегемонии и  Роями Бродяг,  -  как  правило,  велись вблизи
планет или космических порталов.  А дистанции между противниками были до
смешного малы  -  сотни тысяч километров,  а  зачастую и  десятки тысяч,
впрочем,  бывало и того меньше,  -  и это при том,  что до места битвы -
световые годы и парсеки.  Но это было необходимо, поскольку на то, чтобы
преодолеть одну астрономическую единицу, у света уходило восемь минут, у
ракет,  даже с максимальным ускорением,  намного больше, а погоня и сама
стычка длились иногда не один день.  Спин-звездолеты легко уворачивались
от  ракет,  а  наложенные  Церковью  ограничения на  применение  ИскИнов
существенно затрудняли задачу.  Поэтому уже  многие столетия космические
битвы велись по издавна заведенному правилу -  эскадры прыгали в  нужный
сектор  пространства,  где  обнаруживали готового к  обороне противника,
перемещались на  расстояние поражения,  обменивались разящими ударами  и
отступали на подготовленные позиции,  освобождая дорогу подкреплениям, -
или  гибли,  если  отступать было  некуда,  а  победитель торжествовал и
подбирал трофеи.
     Технически те  корабли,  на  которых де  Сойя служил раньше,  были,
конечно,  не так совершенны,  да и  скорости гораздо ниже,  но они имели
мощное  тактическое преимущество над  крейсерами класса  "архангел".  На
воскрешение после криогенной фуги требовались в худшем случае часы,  а в
лучшем  -  минуты,  а  это  значит,  что  капитан и  экипаж звездолета с
двигателем Хоукинга готов к  бою сразу после выхода из состояния С-плюс.
А на "архангелах",  даже с папским разрешением на ускоренный - и опасный
- двухдневный цикл  воскрешения,  -  требовалось как  минимум  пятьдесят
стандартных часов,  прежде  чем  экипаж  будет  в  состоянии  сражаться.
Теоретически   это    давало    огромное   преимущество   обороняющимся.
Теоретически  Орден   мог   бы   оптимизировать  применение  кораблей  с
двигателями  Гидеона  -   например,  отправлять  аппараты  без  команды,
пилотируемые ИскИнами,  во  вражеское пространство.  Они учиняли бы  там
бойню и прыгали обратно, прежде чем противник успеет что-либо понять.
     Но  такая теория здесь неприменима.  ИскИны,  способные на  решение
таких  неопределенных  логических  задач,  никогда  не  будут  разрешены
Церковью.   Но   это  все  не   важно,   главное,   что  Имперский  Флот
разработал-таки  стратегию  нападения  с  учетом  требований воскрешения
таким  образом,  чтобы не  дать  противнику никаких преимуществ.  Короче
говоря,  теперь  никаких сражений по  правилам.  "Архангелы" должны были
обрушиться на врага,  как разящая десница Господня,  -  и именно это они
сейчас и делали.
     Первые  три  вторжения  эскадры  "Гидеон"  в   пространство  Бродяг
осуществлялись по стандартному плану: первым совершал переход "Гавриил",
корабль капитана Стоун,  и жестко тормозил в системе -  лакомая приманка
для всех электромагнитных,  нейтронных и  прочих зондов дальнего радиуса
действия.   Ограниченных  возможностей  бортовых  ИскИнов   хватило  для
распознавания местоположения и  типа  всех объектов -  и  оборонительных
позиций, и центров сосредоточения населения - при одновременном слежении
за  медленным  перемещением  в  системе  военных  транспортных  кораблей
Бродяг.
     Через  тридцать  минут  "Уриил",   "Рафаил",   "Ремиил",  "Сариил",
"Михаил" и  "Рагуил" совершали переход  в  систему.  Сбросив скорость до
трех четвертых световой,  эскадра все равно летела как пуля по сравнению
с  черепашьими  скоростями  факельщиков  Бродяг.  Получив  с  "Гавриила"
информацию и параметры цели по узконаправленному лучу, эскадра открывала
огонь  из   оружия,   неподвластного  ограничениям  световых  скоростей.
Модифицированные гиперкинетические ракеты  Хоукинга возникали словно  из
небытия среди вражеских кораблей и над населенными центрами -  некоторые
поражали цели,  другие взрывались в точно рассчитанных точках, устраивая
плазменные либо термоядерные взрывы.  В то же время в намеченные секторы
посылались зонды,  которые выходили в  реальное пространство и атаковали
врага лазерами, уничтожая все и вся в радиусе сотен тысяч километров.
     Кроме  того,  и  это  было  самое  страшное,  крейсера использовали
нейродеструкторы,  которые словно невидимые серпы  косили врагов подобно
неумолимой карающей деснице Господа. В мгновение ока плавились и сгорали
несчетные триллионы нервных клеток. Десятки тысяч Бродяг погибали, так и
не узнав, что на них напали.
     А  затем  эскадра  выходила  в  реальный  космос  и  приближалась к
останкам вражеских укреплений, чтобы нанести последний удар.

        x x x

     Каждая из семи звездных систем зондировалась управляемыми ракетами,
и только если присутствие Бродяг подтверждалось, намечались главные цели
и  давался сигнал к  атаке.  Каждая,  из семи звездных систем имела свое
название -  обычно буквенно-цифровое по Новому общему каталогу,  но штаб
на "Урииле" назвал их по именам семи главных ветхозаветных демонов.
     Отцу капитану де Сойе вообще казалось, что это уж чересчур, вся эта
каббалистика  -  семь  архангелов,  семь  главных  целей,  семь  главных
демонов, семь смертных грехов. Но вскоре он привык.
     Системы  назвали так:  Бельфегор (праздность),  Левиафан (зависть),
Вельзевул  (чревоугодие),   Сатана  (гнев),  Асмодей  (похоть),  Маммона
(алчность) и Люцифер (гордыня).
     Бельфегор -  система красного карлика -  напомнила де Сойе звездную
систему Барнарда,  но вместо прелестного,  полностью терраформированного
Мира  Барнарда  у  Бельфегора  была  единственная планета  -  безымянный
газовый гигант.  А  вокруг этого  безымянного газового гиганта вращались
цели  -  заправочные станции для  факельщиков Роев,  гигантские танкеры,
доставлявшие газ с планеты на орбиту,  доки и орбитальные верфи. Де Сойя
атаковал без колебаний, превратив все объекты в орбитальную лаву.
     Эскадра  "Гидеон" обнаружила,  что  почти  все  крупные  населенные
пункты  дрейфуют за  газовым  гигантом в  троянских точках  -  множество
маленьких орбитальных лесов,  а  в  них десятки тысяч адаптировавшихся к
космосу "ангелов". Почти все они раскрыли в слабом, красном свете солнца
силовые крылья,  отчаянно пытаясь спастись. Семь "архангелов" обратили в
прах хрупкие экосистемы, уничтожили все леса, все астероиды, все водяные
кометы, и летящие "ангелы" сгорели в пламени, как мотыльки.
     Вторая система.  Левиафан,  вопреки столь выразительному названию -
звезда  класса  В  типа  Сириуса едва  ли  с  дюжиной астероидов Бродяг,
жавшихся поближе к  бледному пламени.  Здесь не было явно военных целей,
которые де  Сойя  так  охотно атаковал в  системе Бельфегора:  астероиды
никак не защищены -  возможно,  здесь даже находились родильные дома:  в
полых  внутри  скалах  поддерживалось давление и  создавалась приемлемая
среда для  тех,  кто  предпочел не  адаптироваться к  вакууму и  жесткой
радиации.
     Сметя все "лучами смерти", эскадра "Гидеон" проследовала дальше.
     Третья система, Вельзевул, - красный карлик типа Альфы Центавра: ни
планет,   ни  колоний,   одна-единственная  база  во  тьме,  в  тридцати
астроединицах от  солнца.  Там заправлялись и  ремонтировались пятьдесят
семь  кораблей  Роя.  Тридцать  девять  боевых  кораблей,  от  крохотных
разведчиков до  линкоров класса "Орион",  ринулись на  эскадру "Гидеон".
Сражение продолжалось две минуты восемнадцать секунд. Все пятьдесят семь
кораблей Бродяг и  комплекс военной базы превратились в облако газа.  Ни
один "архангел" не получил повреждений. Эскадра двигалась дальше.
     Четвертая система.  Сатана,  - никаких кораблей, только колонии для
выращивания потомства,  протянувшиеся до  облака Оорта.  В  этой системе
эскадра задержалась на одиннадцать дней, предавая огню ангелов Люцифера.
     Пятая система,  Асмодей, центрированная приятным оранжевым карликом
класса К,  что-то  вроде Эпсилона Эридана.  Здесь на  защиту населенного
пояса   астероидов   выплеснулись  волны   внутрисистемных  факельщиков.
Факельщики  были  уничтожены  с  минимальными энергопотерями.  "Гавриил"
сообщил о  наличии восьмидесяти двух заселенных астероидов,  численность
населения  оценивалась  примерно  в  полтора  миллиона  адаптированных и
неадаптированных Бродяг.  Восемьдесят один  астероид  был  уничтожен или
обработан с  огромного расстояния нейродеструкторами.  А  потом  адмирал
Алдикакти отдала  приказ  высадить десант.  Эскадра  "Гидеон" сбрасывала
скорость по вытянутой эллиптической траектории, которая привела их через
четыре  дня  к   поясу  астероидов  и  к  тому  самому,   единственному,
оставшемуся.   Радар  показал,   что  астероид  кружится  и  кувыркается
совершенно беспорядочно -  лишь богам хаоса понятно, по какой модели, но
что он вращается вокруг своих осей.  Зондирование показало, что астероид
внутри полый и что там находится не менее десяти тысяч живых особей. Они
обнаружили родильный дом Бродяг.
     На   эскадру  попытались  напасть  шесть  безоружных  хопперов.   С
расстояния в  восемьдесят шесть тысяч километров "Уриил" превратил их  в
плазму.  Тысяча "ангелов" -  некоторые с  оружием малой  мощности или  с
винтовками -  расправили крылья и  полетели к  кораблям Имперского Флота
длинными галсами на гребне солнечного ветра. Но их скорость была слишком
мала... Сжечь их предоставили "Гавриилу".
     "Архангелы" обменялись сообщениями по направленному лучу.  "Рафаил"
и  "Гавриил" подтвердили приказы и  приблизились к безмолвному астероиду
на  тысячу  километров.  Открылись шлюзы,  и  в  лучах  желтого  карлика
двенадцать крохотных фигурок -  по шесть с каждого корабля - устремились
к    скале.    Сопротивления   не    было.    Солдаты   обнаружили   два
загерметизированных шлюза.  Они  синхронно взорвали внешние двери  и  по
трое проникли внутрь.

     - Благословите,   отец,   ибо   я   согрешил...   Последний  раз  я
исповедовался два стандартных месяца назад.
     - Продолжайте.
     - Отец, сегодняшняя акция... Это беспокоит меня.
     - Да?
     - Так нельзя...
     Отец капитан де Сойя молчал.  Он наблюдал за ходом операции и видел
сержанта Грегориуса по виртуальным тактическим каналам. Он переговорил с
людьми после задания. И сейчас он приготовился выслушать все это еще раз
в сумраке конфессионала.
     - Продолжайте, сержант.
     - Есть,  сэр!  -  ответил Грегориус из-за перегородки.  -  Я  хотел
сказать,   отец...   -   Сержант  шумно  вздохнул.  -  Мы  не  встретили
сопротивления. В смысле, я и мои ребята. Мы поддерживали связь по лучу с
отделением  сержанта  Клюге  с  "Гавриила".   А  также,   разумеется,  с
генералами Барнс-Эйвне и Учикавой.
     Де  Сойя  в  своей  части  кабинки  конфессионала хранил  молчание.
Кабинка была сборной, ее разбирали, когда шли в форсированном режиме или
на боевых позициях,  то есть большую часть времени, но сейчас здесь, как
в  настоящих конфессионалах,  пахло деревом,  потом,  бархатом и грехом.
Отец капитан имел время ощутить это,  до последнего разгона перед точкой
перехода в шестую систему Бродяг -  Маммону - оставалось еще полчаса. Он
предоставил команде время для  исповеди,  но  откликнулся только сержант
Грегориус.
     - Когда мы приземлились,  сэр... отец... я отправил парней к южному
шлюзу,  мы  так делали на  виртуальных тренажерах.  Мы взорвали шлюз как
нечего делать,  а потом включили силовые экраны,  на случай,  если вдруг
засада.
     Де Сойя кивнул.  Боевые скафандры швейцарских гвардейцев -  лучшее,
что есть в  человеческой вселенной,  они действовали в  воде и  воздухе,
выдерживали  вакуум,  жесткое  излучение,  энергетический залп  и  взрыв
мощностью до килотонны.  А в новых скафандрах - еще и встроенные силовые
поля, которые питаются от силовых полей звездолетов.
     - Ну и...  они на нас напали...  эти Бродяги, отец, они сражались в
лабиринте туннелей,  в  темноте.  Среди них  и  эти  -  адаптированные к
космосу существа,  сэр,  "ангелы",  только  со  сложенными крыльями.  Но
больше обычных людей в комбинезонах... о броне и говорить-то смешно... В
нас стреляли из винотовок и лучеметов,  но у них-то обычные очки ночного
видения,  значит,  мы и  заметили их первыми,  с нашими-то фильтрами.  -
Грегориус опять  тяжело вздохнул.  -  Через  пару  минут  мы  прорвались
дальше,  во  внутренние помещения.  Все,  кто  пытался остановить нас  в
туннелях, так там и остались...
     Де Сойя молча слушал.
     - А  внутри...  Ну...  -  Грегориус прокашлялся.  -  Оба  отделения
взорвали внутренние шлюзы  одновременно,  сэр...  и  северный,  и  южный
сразу.  Передатчики,  которые мы  оставили за собой в  туннеле,  здорово
поддерживали связь по лучу,  значит,  мы и  были все время на связи и  с
Клюге,  и с кораблями. На внутренних шлюзах была аварийная система - так
мы  и  думали,  и  ее тоже взорвали,  и  страховочные мембраны следом...
Внутри астероид полый...  мы это,  знали, конечно... но я еще никогда не
был внутри родильного астероида, отец... Надо же, беременная скала...
     Де Сойя слушал.
     - Он  был  эдак  километр  в   поперечнике,   и  полно  этих  самых
гравитационных башенок,  которые  занимали много  места.  Изнутри  форма
примерно такая же, как снаружи...
     - Картофелина, - подсказал отец капитан де Сойя.
     - Точно,  сэр.  Куда ни глянь,  всюду ямы какие-то... Пещер полно и
гроты там всякие... ну прям берлоги беременных Бродяг...
     Де Сойя кивнул и посмотрел на свой хронометр:  интересно, доберется
ли  обычно  немногословный сержант  в  этом  перечне до  осознания своих
грехов? Вот-вот уже надо будет складывать конфессионал перед прыжком.
     - Для Бродяг,  отец,  это,  ну как...  конец света,  должно быть...
Астероид разгерметизировался,  воздух улетает,  как  вода  через дырку в
ванной,  кругом какие-то ошметки,  Бродяг швыряет в разные стороны,  как
опавшие листья...  У нас были включены наружные наушники,  сэр...  такой
грохот,  что голова раскалывается,  -  и тут вой ветра,  и вопли Бродяг,
треск,  будто от молний, взрывы плазменных гранат, эхо... оно не стихало
долго-долго. Оно было громким, отец.
     - Да, - сказал из темноты отец капитан де Сойя.
     Сержант Грегориус помолчал.
     - Как бы  то  ни  было,  отец,  а  приказано было доставить по  два
экземпляра  всего  -   взрослых  мужчин,  мутировавших  и  нет;  женщин,
беременных и  нет;  пару  детишек обоего пола  и  пару  младенцев...  Мы
принялись за дело,  парализовывали и оттаскивали...  Сила тяжести внутри
была где-то  в  одну десятую g,  как раз хватало,  чтобы мешки с  телами
лежали там, куда их положишь...
     Молчание.  Де Сойя хотел было заговорить и  завершить исповедь,  но
сержант Грегориус прошептал через разделяющую темноту:
     - Простите,   отец.  Я  знаю,  что  вам  это  все  известно,  но...
Понимаете...  В общем,  тут я и сломался.  Почти все обычные Бродяги, не
мутанты,  уже мертвы или умирают, кто от декомпрессии, кто от ран. Мы не
пользовались нейродеструкторами. Ни я, ни Клюге ничего не говорили своим
парням - просто никому и в голову не пришло пользоваться ими.
     А   Бродяги-мутанты  превратились  в   "ангелов",   их  тела  вдруг
засверкали,  когда они включили свои силовые экраны. Конечно, крылья они
развернуть в туннелях не могли, да и толку от них было чуть... ни света,
ни солнечного ветра,  и сила тяжести чересчур велика...  но все равно...
Некоторые пытались использовать крылья как оружие.
     Сержант издал  странный звук,  который при  желании можно  было  бы
принять за смешок.
     - У нас были силовые экраны класса "четыре",  а они нападали на нас
со своими стрекозиными крылышками...  Мы их сожгли,  потом нас отправили
по  трое из каждого отделения обратно с  добычей,  и  мы с  Клюге повели
оста