нашел,  не поверил своим глазам.
Патроны в  отличие от  револьвера произвели на  Лузусе без малого триста
лет назад.
     Кажется, в "Песнях" говорилось, что уЛамии Брон был револьвер сорок
пятого калибра?  (Позже Энея  рассказала мне,  что  никогда не  видела у
своей матери револьвера).
     Для  наших целей,  по  моему разумению,  лучше всего подходили этот
револьвер и пистолет,  который заряжался дротиками.  Я решил проверить и
"сорок пятый" -  вышел на балкон,  предупредил компьютер,  чтобы не было
рикошета от наружного силового экрана,  и нажал на спусковой крючок. Тут
мне вспомнилось,  что где-то должен быть предохранитель. Я отыскал его и
попробовал снова.  Господи Боже, какой получился грохот! Зато сработало.
Я  убрал  револьвер в  кобуру,  которую прицепил к  своему ремню.  Когда
кончатся патроны,  придется его выкинуть -  если, конечно, я не найду до
тех  пор какого-нибудь коллекционера,  который изготавливает эти патроны
вручную.
     "Ты же не собираешься израсходовать разом несколько сотен патронов,
верно?" Я криво усмехнулся. Если бы знать!..
     Встретившись с Энеей и А.Беттиком,  я показал им то, что отобрал, -
дробовик, плазменную винтовку, игломет и "сорок пятый".
     - Если  нас  занесет в  необжитые,  неизведанные края,  оружие  нам
наверняка пригодится.  - Я предложил им игломет, но они отказались. Энея
заявила,  что не желает даже прикасаться к оружию,  андроид же объяснил,
что в  человека выстрелить все равно не сможет,  а от хищного животного,
как он надеется, его сумею защитить я.
     Я  отложил в  сторону дробовик и  плазменную винтовку с  иглометом,
оставив при себе только "сорок пятый".
     - Это мой.
     - Ты хорошо с ним смотришься, - заметила с улыбкой Энея.

     На  сей  раз никаких лихорадочных обсуждений в  последнюю минуту не
было и в помине. Никто из нас не верил в то, что угроза Энеи, вынудившая
отступиться  капитана  де  Сойю,  сработает  снова.  Серьезный  разговор
состоялся   за    два   дня   до    выхода   из    гиперпространства   у
Возрождения-Вектор.  Мы  плотно и  вкусно поели  -  А.Беттик подал  филе
речной манты под соусом,  а  я откупорил бутылку вина (виноградного,  из
того сорта,  какой выращивают на Клюве),  затем помузицировали - андроид
играл на флейте,  а девочка аккомпанировала на рояле. А потом заговорили
о том, что нас ожидает в недалеком будущем.
     - Корабль, расскажи нам о Возрождении-Вектор, - попросила девочка.
     После  секундной паузы,  которая,  как  я  понял,  служила  у  него
признаком замешательства, компьютер ответил:
     - Прошу прощения,  мадемуазель Энея, но я не располагаю информацией
об этой планете, если не считать координат и физических характеристик.
     - Я там бывал,  -  сказал А.Беттик.  -  Правда,  давным-давно,  но,
насколько я понимаю,  мы принимаем теле-  и радиосигналы с планеты,  так
что можно сверить мои воспоминания с действительностью.
     - А я слышал рассказы охотников,  самые богатые из которых были как
раз с Возрождения-Вектор. - Я махнул рукой. - Начинай.
     А.Беттик кивнул:
     - Планета Возрождение-Вектор являлась одним  из  основных связующих
звеньев Великой Сети.  По  шкале Сольмева она  почти точная копия Старой
Земли,  ее  заселили  одной  из  первых;  к  Падению  Возрождение-Вектор
превратилась в  полностью  урбанизированный мир.  Она  славилась  своими
университетами и  медицинскими центрами (там,  в частности,  проводилось
большинство операций по  поульсенизации),  своей  барочной архитектурой,
наиболее прекрасный образчик которой -  горная крепость Надежда-и-Опора,
и  своей промышленностью.  На  Возрождении-Вектор были  построены многие
корабли ВКС, в том числе и тот, на котором мы летим, - его изготовили на
верфи "Мицубиси-Гавчек".
     - Неужели? - подал голос компьютер. - Как интересно! Если я об этом
и знал, то забыл в результате того несчастного случая...
     Мы с  Энеей в очередной раз встревоженно переглянулись.  Компьютер,
который не помнит своего прошлого - даже верфи, где его изготовили, - не
внушает особого доверия.  Ну да ладно;  в конце концов, он ведь доставил
нас к Парвати...
     - Столица Возрождения-Вектор, - продолжал А.Беттик, сложив на груди
руки,  -  город  Да-Винчи.  Впрочем,  на  поверхности планеты  множество
городов,   они  занимают  всю  сушу  и  часть  океана,   поэтому  трудно
определить, где заканчивается один город и начинается другой.
     - Эта планета одной из первых вошла после Падения в  состав Ордена,
- добавил я.  - Военные на ней кишмя кишат... На Возрождении-Вектор и на
Возрождении-М  кроме  баз  на  поверхности  стоят  орбитальные и  лунные
гарнизоны.
     - Что такое Возрождение-М? - спросила Энея.
     - Малое Возрождение,  -  отозвался А.Беттик.  -  Планета, вторая по
удаленности от тамошнего солнца, а Возрождение-Вектор - третья. На Малом
гораздо  меньше   жителей,   которые  в   основном  занимаются  сельским
хозяйством   на    огромных   автоматизированных   фермах    и    кормят
Возрождение-Вектор.  Оба мира ничуть не  проиграли от  Падения:  система
Возрождения вполне в  состоянии обеспечивать себя всем необходимым.  Так
оно и  продолжалось,  пока Орден не  возродил межпланетную торговлю:  на
Возрождении-Вектор изготавливались различные товары, а Малое Возрождение
кормило пять миллиардов человек на Векторе.
     - Сколько сейчас жителей на Возрождении-Вектор?  -  поинтересовался
я.
     - Полагаю,   столько  же  -   пять  миллиардов  человек  плюс-минус
несколько сотен миллионов.  Как  уже было сказано,  Орден обосновался на
планете  достаточно давно,  чтобы  внедрить  крестоформы и  контроль  за
рождаемостью.
     - Если ты бывал на Векторе, опиши, как выглядит планета.
     - О!   -   Андроид  грустно  усмехнулся.   -   Мое   пребывание  на
Возрождении-Вектор ограничивается тридцатью шестью часами в  порту.  Нас
тогда  переправляли с  Асквита на  Гиперион по  приказу короля  Уильяма.
Разбудить разбудили,  но  наружу так и  не  выпустили,  поэтому я  помню
только то, что видел в иллюминатор.
     - Значит,  местные  в  большинстве  своем  христиане?  -  задумчиво
спросила Энея.  Девочка казалась чем-то озабоченной.  Я заметил, что она
снова начала грызть ногти.
     - Да, - ответил А.Беттик. - Боюсь, чуть ли не все пять миллиардов.
     - И  не  будем забывать про  армию,  -  вставил я.  -  Инструкторы,
которые  обучали новобранцев из  гиперионских сил  самообороны,  были  с
Возрождения-Вектор.   Во  время  войны  с  Бродягами  эта  планета  была
перевалочным пунктом,  базой для флота,  и  с тех самых пор на ней стоит
многочисленный гарнизон.
     Энея отрешенно кивнула.
     - Почему мы летим туда? - Мне надоело ходить вокруг да около.
     Энея подняла голову и  посмотрела на меня.  В  ее прекрасных темных
глазах промелькнуло странное выражение.
     - Я хочу увидеть реку Тетис.
     - Река  Тетис исчезла после того как  закрылись нуль-порталы.  -  Я
покачал головой.  - Она не может существовать вне Сети. Вернее, не может
существовать как река,  как нечто цельное.  Насколько мне известно,  она
разделилась на тысячи малых рек.
     - Знаю,  -  откликнулась девочка.  -  Но  мне хочется увидеть реку,
которая была когда-то частью Тетис. Мне о ней рассказывала моя мама. Она
говорила,  что  Тетис  похожа  на  Гранд-Конкурс,  только гораздо меньше
толчеи,  что можно нанять лодку и  неделями,  а то и месяцами плавать из
мира в мир...
     Я справился с раздражением.
     - Мы  вряд ли  сумеем прорваться сквозь систему обороны Вектора.  А
если и прорвемся, прежней реки Тетис все равно не найдем. Зачем она тебе
понадобилась?
     Девочка передернула плечиками.
     - Помнишь,  я рассказывала про архитектора... Ну, у которого хотела
учиться?
     - Помню.  Но ты не знаешь ни как его зовут, ни где он живет. Почему
обязательно начинать поиски с Возрождения-Вектор?  Почему бы не прыгнуть
хотя бы к Малому Возрождению? Или куда-нибудь к Армагасту?
     Энея помотала головой.  Мне бросилось в глаза,  что она причесалась
по-новому, с таким расчетом, чтобы подчеркнуть светлые пряди.
     - Во  сне я  видела,  что одно из  зданий того архитектора стоит на
берегу Тетис.
     - Река текла через сотни миров.  -  Я подался вперед,  как бы давая
понять,  что к моим возражениям стоит прислушаться.  - Орден оккупировал
далеко не все. Неужели начинать надо именно с Возрождения-Вектор?
     - Думаю, да, - тихо ответила девочка.
     Я обессиленно уронил руки на колени. Что ж, Мартин Силен не обещал,
что путешествие будет легким и  приятным;  он  всего лишь заявил,  что я
стану героем.
     - Ладно, - произнес я с усталым вздохом, - какой у нас план?
     - Никакого,  -  отозвалась Энея. - Если нас ждут, я просто скажу им
правду -  что мы хотим совершить посадку на Возрождении-Вектор.  Вряд ли
нам станут препятствовать.
     - А  что  потом?  -  Я  живо  представил  себе  звездолет  Консула,
окруженный тысячами солдат в боевых скафандрах.
     - Потом будет потом. - Энея усмехнулась. - Хотите сыграть в бильярд
в невесомости? На деньги.
     Я хотел было осадить ее, но передумал.
     - У тебя же нет денег.
     - Значит, я не могу проиграть. - Губы девочки растянулись в улыбке.
- Правильно?

        26

     Энея снилась капитану де  Сойе на  протяжении всех ста  сорока двух
суток,  которые он провел на орбите Возрождения-Вектор,  ожидая девочку.
Де  Сойя отчетливо видел ее  такой,  какой запомнил с  первой встречи на
Гиперионе,  -  стройная,  как  тростинка,  взгляд настороженный,  но  не
испуганный,  несмотря на завывания бури и на внезапное появление фигур в
боевых скафандрах,  руки  замерли на  уровне груди  -  она  хочет то  ли
закрыть лицо,  то  ли  обнять капитана...  Во сне Энея часто становилась
дочерью де  Сойи,  и  капитан возил  девочку по  каналам,  заменявшим на
Возрождении-Вектор  улицы;  они  разговаривали  о  старшей  сестре  отца
Федерико,  Марии,  которую  отправили в  Да-Винчи,  в  медицинский центр
святого апостола Иуды  [В  Новом  Завете  -  "раб  Иисуса  Христа,  брат
Иакова",  автор одного из соборных посланий.].  Капитан видел, как они с
девочкой идут рука об руку к огромному медицинскому комплексу; по дороге
он объяснял,  каким образом намерен спасти сестру, и твердил, что на сей
раз не позволит ей умереть.
     Когда его семья переселилась на Возрождение-Вектор с провинциальной
планетки Мадре-де-Диос  [Матерь Божья (исп.).],  где  проживала раньше в
местности под названием Льяно-Эстакадо [букв.  "Равнина брани" (исп.).],
Федерико де Сойе было шесть лет.  Поверхность Мадре-де-Диос представляла
собой  каменистую  пустыню,  большинство населения  составляли католики,
порвавшие с  Орденом и  отказавшиеся от  таинства воскрешения.  Семья де
Сойи принадлежала к  секте Приверженцев Марии,  а потому,  когда планета
перешла  под  власть  Ордена  и  местная  церковь  подчинилась Ватикану,
покинула  Нуэво-Мадрид.   Приверженцы  Марии  поклонялись  Богоматери  с
рвением,  которого  не  одобряли  ватиканские ортодоксы;  часть  детства
Федерико прошла среди  шестидесяти тысяч еретиков-католиков,  отринувших
крест, чтобы подчеркнуть свое несогласие с Орденом.
     Двенадцатилетняя   Мария    неожиданно    заразилась   инопланетным
ретро-вирусом,   который   буквально   растерзал  колонию.   Большинство
отмеченных  Красной  Смертью  либо  переболели,  либо  умерли  в  первые
тридцать два часа,  а Мария не умерла и не исцелилась.  На ее прекрасном
лице  высыпали ужасные  алые  пятна,  чудовищные,  дьявольские стигматы.
Девочку  отвезли в  больницу городка Куидад-дель-Мадре  [букв.  "Милость
Богоматери" (исп.).],  расположенного в  южной,  доступной  всем  ветрам
части Льяно-Эстакадо,  но тамошние медики могли противопоставить болезни
только молитву.  В  Куидад-дель-Мадре имелась миссия Ордена,  к  которой
местные  относились  в   общем-то  вполне  терпимо;   священник  миссии,
доброжелательный отец  Магер,  буквально умолял  отца  Федерико подарить
Марии  жизнь  через  принятие креста.  Федерико был  слишком мал,  чтобы
запомнить,  о  чем  говорили между  собой измученные напастями родители;
однако в памяти отложилось,  как все семейство де Сойя - отец с матерью,
две сестры,  младший брат и  он сам -  стояло на коленях в церкви Божьей
Матери, моля Пресвятую Деву о заступничестве.
     Члены  кооператива Льяно-Эстакадо собрали деньги,  чтобы  отправить
семейство  де   Сойя  в   один  из  знаменитых  медицинских  центров  на
Возрождении-Вектор.  Младшего  брата  Федерико и  двух  сестер  родители
оставили на  попечение соседей,  а  будущего капитана почему-то  взяли с
собой. Всем троим впервые в жизни довелось испытать, что такое "холодный
сон" -  эта процедура была опаснее,  зато дешевле криогенной фуги;  юный
Федерико потом долго не  мог  отделаться от  ощущения,  что  превратился
изнутри в ледышку.
     Поначалу медики Ордена вроде бы сумели совладать с  вирусом и  даже
вывели часть стигматов,  но  три  местные недели спустя стало ясно,  что
вирус  одержал  победу.  Состоявшие в  штате  центра  священники умоляли
родителей Федерико поступиться принципами, пока не стало слишком поздно.
Уже в зрелом возрасте Федерико де Сойя понял,  через какие муки пришлось
пройти  его  родителям,  перед  которыми  встал  ужасный  выбор  -  либо
отказаться от веры, либо потерять дочь.
     Во сне,  гуляя с  Энеей поблизости от медицинского центра,  де Сойя
рассказывал,  как Мария за  несколько часов до того,  как впала в  кому,
подарила ему  свое  главное  сокровище -  крошечную фарфоровую статуэтку
единорога.  Держа за руку двенадцатилетнюю девочку с Гипериона,  капитан
рассказывал,  как  его  отец,  человек крепкий телом  и  духом,  наконец
поддался на  уговоры и  сам попросил,  чтобы дочь крестили.  Священники,
естественно, согласились, однако поставили условие: перед тем, как Мария
получит крестоформ, родители Федерико вместе с сыном должны обратиться в
истинную веру.
     Де  Сойя описывал своей дочери Энее церемонии повторного крещения в
соборе Святого Иоанна: вслед за родителями он отказался от заблуждений и
признал единоначалие Иисуса Христа -  а  также власть Ватикана.  Тем  же
вечером мальчик приобщился святых тайн и получил крестоформ.
     Крещение Марии было назначено на десять вечера. В восемь сорок пять
девочка неожиданно умерла. Устав Ордена гласил: человек, который умер до
принятия креста, не может быть воскрешен искусственно.
     Казалось,  отец Федерико должен был впасть в ярость,  почувствовать
себя  обманутым...  Однако он  воспринял смерть дочери как  Божью  кару:
Господь -  не тот,  которому он молился с  детства,  не Сын,  неразрывно
связанный с  Матерью,  а  суровый Бог  вселенской Церкви,  Бог Ветхого и
Нового  Завета -  наказывает не  только семейство де  Сойя,  но  и  всех
отступников из Льяно-Эстакадо.  После возвращения домой с  телом дочери,
укутанным  в  белый  саван,   старший  де  Сойя  стал  проповедовать  на
Мадре-де-Диос истинный католицизм. Зерна упали на плодородную почву, ибо
Красная  Смерть  подорвала  веру  Приверженцев  Марии  во  всемогущество
Богоматери.   В   семь   лет   Федерико  отдали   в   школу   Ордена   в
Куидад-дель-Мадре, а сестер мальчика отослали в монастырь на севере. Еще
при жизни старшего де  Сойя,  до того как Федерико в  сопровождении отца
Магера отправился в  Нуэво-Мадрид,  чтобы поступить в  семинарию святого
Фомы,   Приверженцы  Марии,   все  до  единого,  обратились  в  истинный
католицизм. Смерть маленькой девочки привела к возрождению целого мира.
     Во  сне капитан де  Сойя объяснял все это не слишком подробно,  ибо
Энея, как выяснилось, знала почти все.
     Ночь  за  ночью,  на  протяжении ста  сорока  двух  суток,  капитан
рассказывал Энее о  своем открытии,  о  том,  что  узнал,  как  победить
Красную Смерть и  спасти сестру.  Де  Сойе приснилось,  что спасти Марию
может крестоформ.  Он проснулся весь в поту, а следующей же ночью понял,
что ошибался.
     Чтобы Мария выжила, ей следовало возвратить статуэтку единорога. Де
Сойя  объяснял Энее,  что  должен  отыскать в  лабиринте улиц  клинику и
вернуть статуэтку.  Тогда его сестра останется жить.  Однако ему, как он
ни старался, так и не удалось выбраться из лабиринта.
     Незадолго  до  появления  девочки  в  системе  Возрождения де  Сойе
приснился сон,  в  котором  он  отыскал-таки  медицинский центр  святого
апостола Иуды. Отыскал - и с ужасом понял, что потерял статуэтку.
     Тогда  Энея  впервые  заговорила  с  ним  во  сне.  Девочка  вынула
статуэтку из кармана курточки и сказала:
     - Видишь, она все время была с нами.

     В  действительности пятимесячное  ожидание  в  системе  Возрождения
разительно отличалось от того,  что довелось испытать де Сойе у Парвати.
Эти системы,  как в  буквальном,  так и  в переносном смысле,  разделяли
световые годы.
     Через  час  после  прыжка  к  Возрождению у  "Рафаила"  затребовали
позывные. Компьютер выдал код, после чего к авизо подошли два разведчика
и  факельщик.  Власти  решили  переправить четыре  безжизненных тела  на
поверхность планеты, в центр воскрешении.
     В  отличие от  того,  что было у  Парвати,  воскрешение на  Векторе
провели как полагается.  Капитана де Сойю и капрала Ки, у которых не все
прошло гладко,  продержали в  реаниматорах целых три  дня сверх обычного
срока.   Оставалось  только  гадать,   способна  ли  на  нечто  подобное
автоматическая система воскрешения на борту "Рафаила".
     С  Грегориусом и  Ретгигом они  встретились неделю спустя.  Каждого
сопровождал личный  капеллан.  Сержант  явно  тяготился опекой,  ему  не
терпелось заняться делом;  что касается остальных,  и  де Сойя,  и  Ки с
Реттигом наслаждались покоем.
     "Святой Антоний" появился в  системе Возрождения на несколько часов
позже "Рафаила".  Некоторое время спустя де  Сойя  связался с  капитаном
Сати и капитаном Лемприером со "Святого Фомы", который прибыл на Вектор,
имея  на  борту  свыше  тысячи восьмисот мертвецов и  две  тысячи триста
раненых.  Всех пострадавших в битве на Гиперионе немедленно распределили
по клиникам, соборам и орбитальным базам.
     Де  Сойя присутствовал при воскрешении генерала Барнс-Эйвне.  Когда
капитан увидел  маленькую рыжеволосую женщину в  больничной пижаме,  его
сердце  наполнилось жалостью.  Впрочем,  генерал  нисколько не  утратила
агрессивности.
     - Какого черта?  -  воскликнула она,  едва  придя  в  себя.  -  Что
стряслось?
     Де Сойя рассказал о бойне,  которую учинил в Долине Гробниц Времени
Шрайк, и обо всем, что успело произойти за то время, пока он преследовал
девочку (семь месяцев для него и всего четыре - для генерала).
     - Выходит,  собаку съели да хвостом подавились? Капитан усмехнулся.
Барнс-Эйвне  единственная не  собиралась щадить его  чувств.  Сам-то  он
прекрасно сознавал,  что и впрямь смахивает на человека,  "подавившегося
хвостом":  дважды  руководил  операцией по  захвату  девочки,  и  дважды
операция закончилась неудачей.  Признаться,  он  ожидал по  меньшей мере
отставки;  впрочем,  более справедливым исходом был бы трибунал.  За два
месяца  до  прибытия  девочки  в  системе  Возрождения  появился  второй
"архангел" с  курьерами на  борту.  Де Сойя приказал курьерам немедленно
возвращаться на  Пасем,  доложить обо  всем  командованию и  получить от
Генерального Штаба соответствующие распоряжения.  Дожидаясь решения,  он
продолжал готовиться к встрече Энеи.
     На сей раз в распоряжении де Сойи,  волей Папы Римского наделенного
всей  полнотой власти на  Векторе,  находились весьма внушительные силы.
Двести тысяч солдат,  в том числе элитные подразделения морской пехоты и
бригада  швейцарских  гвардейцев  с   Гипериона,   а   также  морские  и
космические корабли.  Что  касается космического флота,  он  состоял  из
двадцати семи факельщиков -  восемь из них относились к  классу "омега",
ста  восьми разведчиков,  шести звездолетов класса