вигаторским столиком.
     Внезапно он заметил мигающий световой индикатор.  Это означало, что
поступило срочное сообщение.  Странно.  Пока  они  находились у  Пасема,
никаких сообщений не поступало;  а тут, в этой глуши, откуда ни возьмись
поступило.  Интересно,  от  кого?  Кораблей Ордена тут  нет  (сюда порой
заглядывают  только  факельщики,  пополняющие запасы  водорода  на  трех
газовых гигантах).  Де  Сойя  проверил бортовой журнал:  все  верно,  за
минувшие три дня с  "Рафаилом" не  пытался связаться ни  один звездолет.
Вдобавок,  по  сведениям компьютера,  на  Седьмой  Дракона  не  было  ни
гарнизона,  ни  монастыря -  контакт с  миссионерами был  утерян  больше
пятидесяти стандартных лет тому назад.
     Де  Сойя  приказал  компьютеру прочесть  сообщение.  Это  оказалась
радиограмма из  Ватикана.  Сообщение поступило за  доли секунды до того,
как  "Рафаил" совершил квантовый прыжок  и  покинул пространство Пасема.
Оно было предельно кратким и гласило:  "ПО РАСПОРЯЖЕНИЮ ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВА
ВАМ  СЛЕДУЕТ  НЕМЕДЛЕННО  НАПРАВИТЬСЯ К  ПЛАНЕТЕ  РОЩА  БОГОВ.  ПОДПИСИ:
АВГУСТИНО. МАРУСИН. КОНЕЦ".
     Капитан   вздохнул.   Столько   времени   потрачено  зря!   Смерти,
воскрешения -  все впустую.  Он опустился в кресло,  уставился невидящим
взглядом  на  сверкающий лимб  ледяной  планеты  в  иллюминаторе.  Снова
вздохнул, поднялся и двинулся в душ, задержавшись только для того, чтобы
выпить кофе.  Одну  руку  протянул за  чашкой,  другой набрал на  пульте
команды для автоматического душа.  Ему подумалось,  что надо бы поискать
купальный халат. Ведь на борту женщина.
     Рука замерла, когда пальцы нащупали пустоту. Капитан даже вздрогнул
от неожиданности. Кто-то переставил его чашку!

     Новый  член  экипажа,  капрал Радаманта Немез,  очнулась последней.
Трое  мужчин  старательно  отводили  глаза,   пока  она   выбиралась  из
реаниматора и  летела в  душевую кабинку,  однако в каюте "Рафаила" было
немало зеркальных панелей,  в  которых отразились плотное тело  женщины,
бледная кожа и лиловый крестоформ меж маленьких грудей.
     Чуть  позже  она  присоединилась  к   мужчинам,   вместе  со  всеми
причастилась и уселась за стол. Вид у нее был слегка растерянный.
     - Это ваше первое воскрешение? - мягко спросил де Сойя.
     Капрал  кивнула.  Ее  иссиня-черные волосы были  коротко острижены,
только ко лбу прилипла мокрая прядь.
     - Сказать,  что со временем вы привыкнете,  было бы преувеличением.
На самом деле каждое воскрешение воспринимается как первое.
     Немез пригубила кофе.  Сила тяжести на борту постепенно возрастала,
и  женщина явно пыталась приноровиться к новым условиям.  По контрасту с
черно-красным мундиром ее кожа выглядела неестественно белой.
     - А  почему мы  не  летим дальше?  -  справилась она.  -  Ведь  нам
приказано отправляться немедленно.
     - "Рафаил" сойдет с орбиты через пятнадцать минут,  -  отозвался де
Сойя.  -  Мы пойдем к  точке перехода с ускорением 2g,  чтобы у нас было
время отдохнуть перед новым прыжком.
     Радаманта Немез поежилась -  очевидно,  при мысли о смерти, которая
им  вновь  предстояла.  Бросила  взгляд  в  иллюминатор,  посмотрела  на
обзорные экраны и спросила, словно желая сменить тему:
     - Неужели река не замерзла вместе с атмосферой?
     - Думаю,  она  течет  подо  льдом,  -  произнес сержант  Грегориус,
внимательно наблюдавший за новичком. - Ледник укрывает ее от вакуума.
     Брови Немез поползли вверх.
     - А на что похожа Роща Богов?
     - Вы не знаете?  - удивился Грегориус. - Мне казалось, о Роще Богов
слышали все.
     Радаманта Немез покачала головой:
     - Я родилась и выросла на Эсперансе. Там в основном живут фермеры и
рыбаки,  которые не  особенно следят за  тем,  что происходит на  других
планетах.  Их не интересовала Сеть,  не интересует и Орден.  Они слишком
заняты, главное для них - выжить, добыть средства к существованию...
     - Роща  Богов  когда-то  принадлежала тамплиерам,  -  проговорил де
Сойя,  ставя кофейную чашку на  привычное место в  нише.  -  Она  сильно
пострадала от Бродяг,  атака которых предшествовала Падению, но говорят,
что в свое время планета была поистине прекрасна.
     - Так точно,  сэр,  -  подтвердил Грегориус.  - Братство тамплиеров
Мюира [Имеется в  виду  Джон Мюир (1838-1914),  американский натуралист,
один из  основоположников экологии как  науки.  Во  многом благодаря его
усилиям основан Йосемитский заповедник.]  представляло собой нечто вроде
культа природопоклонников.  Они  превратили Рощу Богов в  громадный лес,
деревья которого были  выше  и  прекраснее секвой и  сандаловых деревьев
Старой Земли.  Все тамплиеры,  двадцать с лишним миллионов, жили на этой
планете,  в  городах и  на  платформах на ветвях деревьев.  Однако когда
началась война, они допустили ошибку...
     Капрал Немез подняла голову.
     - То  есть  присоединились к  Бродягам?  -  Похоже,  слова сержанта
шокировали женщину.
     - Вот именно,  подружка, - откликнулся Грегориус. - Быть может, это
случилось потому, что у них были космические деревья...
     Немез издала короткий, лающий смешок.
     - Он  не шутит,  -  проговорил Ки.  -  Тамплиеры помещали деревья в
силовое поле класса девять,  которое создавали эрги, электрические твари
с Альдебарана,  и снабжали их реактивными двигателями. На некоторые даже
устанавливали генераторы Хоукинга.
     - Летающие деревья. - Капрал Немез снова засмеялась.
     - Когда на Рощу Богов напал Рой, - продолжил Грегориус, - некоторым
удалось улететь,  но большинство погибло...  сгорело вместе с деревьями.
Говорят,  поверхность планеты добрых сто лет укрывал слой пепла, а из-за
дыма, клубы которого затянули небо, возник эффект "ядерной зимы".
     - Ядерной зимы? - переспросила Немез.
     Де Сойя, пристально глядевший на женщину, спрашивал себя, как можно
было  доверить папский  диск  столь  невежественному существу.  Или  чем
человек наивнее, тем решительнее он убивает себе подобных?
     - Капрал,  - произнес капитан, обращаясь к Немез, - вы сказали, что
выросли на Эсперансе. Вам довелось служить в тамошних силах самообороны?
     Женщина покачала головой:
     - Никак нет,  сэр.  Я завербовалась во флот. Начался голод... А тут
появились вербовщики, ну и...
     - Где вы служили?
     - На Фрихольме, - ответила Немез. - Я была в учебном лагере.
     Грегориус подался вперед, облокотился на стол.
     - Какая бригада?
     - Двадцать третья. Шестой полк.
     - А,  Кричащие Орлы. Там служила моя знакомая, - произнес Ки. - Кто
вами командовал? Генерал Колмен?
     Немез вновь покачала головой:
     - Нет.  Генерал Диринг.  Я  провела там десять месяцев по  местному
календарю. Это получается... да, восемь с половиной стандартных. А когда
начали набирать добровольцев в Первый Легион...  - Она замолчала, словно
отказываясь разглашать секретные сведения.
     Грегориус почесал подбородок.
     - Странно,  я  ничего об этом не слышал.  Сами знаете,  в армии все
тайное быстро становится явным. Долго вас учили?
     - Два  года,  сержант.  -  Немез  выдержала  взгляд  Грегориуса.  -
Информация оставалась секретной до  недавнего времени.  В  основном  нас
тренировали на Ли-3 и в Кольце Ламберта.
     - Вот  как?  Значит,  вас  обучали  воевать в  условиях малой  силы
тяжести и невесомости?
     - Не то слово. - Немез одарила сержанта кривой усмешкой. - На целых
пять месяцев нас забросили в скопление Скитальца.
     Капитан  де  Сойя  почувствовал,  что  беседа  начинает походить на
допрос. Конечно, не стоит так наседать на новичка, но ему было любопытно
не  меньше,   чем  Ки  с  Грегориусом.   Кроме  того,  он  ощущал  некую
недосказанность...
     - Насколько я  понимаю,  легионы выполняют ту  же  работу,  которую
раньше делала морская пехота? Захватывают звездолеты?
     - Не совсем,  сэр.  Легионы создавались для того, чтобы нападать на
врага.
     - Поясните,   пожалуйста,  капрал.  По-моему,  девяносто  процентов
сражений и так происходит на территории Бродяг.
     - Да,  но флот наносит удар и  отступает.  А легионы будут занимать
вражеские укрепления.
     - Это как?  -  не понял Ки.  - Ведь укрепления Бродяг в большинстве
своем находятся в космосе. Все эти орбитальные леса...
     - Если понадобится,  - с улыбкой проговорила Немез, - легионы будут
сражаться и в вакууме.
     Грегориус перехватил взгляд капитана, говоривший: "Хватит", покачал
головой и сказал:
     - Честно  говоря,  не  могу  представить,  чем  ваши  легионы лучше
швейцарской гвардии.
     Де Сойя поднялся:
     - Ускорение через две минуты. Пора занимать места. Беседу продолжим
в лежачем положении.

        x x x

     Чтобы  сбросить  скорость  в  системе  Седьмой  Дракона,  "Рафаилу"
потребовалось почти одиннадцать часов торможения при  двух  "g",  однако
компьютер  определил,  что  точка  перехода  для  прыжка  к  Роще  Богов
находится лишь в  тридцати пяти миллионах километров от ледяной планеты.
При ускорении в  одно "g" корабль мог достичь ее за двадцать пять часов,
но де Сойя запрограммировал компьютер на шестичасовое ускорение при двух
"g";  затем  звездолету предстояло разогнаться и  накопить  энергию  для
защитных экранов,  иначе  прыжок  с  ускорением в  сто  "g"  расплющит в
лепешку все оборудование на борту.
     За несколько минут до прыжка члены экипажа в последний раз обсудили
план действий -  три дня на воскрешение,  после чего высадка на планету,
обследование русла реки  и  подготовка к  встрече с  Энеей.  Командовать
операцией де Сойя поручил Грегориусу.
     - Интересно,   с  какой  стати  Его  Святейшеству  вздумалось  нами
поруководить? - проговорил капрал Ки.
     - Наверно, ему было видение, - ответил де Сойя. - Ладно, по местам.
Я проверю все системы.
     Как  и  подобает капитану корабля,  он  занимался этим перед каждым
прыжком.
     Оставшись в  одиночестве,  де  Сойя  вызвал  на  монитор сведения о
неудачном прыжке к  Хеврону.  Он  уже просматривал материалы,  но сейчас
вернулся к  ним снова.  Ничего необычного:  снимки с орбиты -  сожженные
города  и  деревни,  воронки,  клубы  дыма  в  атмосфере,  радиоактивные
развалины Нового  Иерусалима;  эхо-сигналы  трех  вражеских крейсеров...
Получив подтверждение на радаре,  компьютер прервал процесс воскрешения,
и  корабль покинул систему с  ускорением в  двести восемьдесят g  -  как
говорится, удрал без оглядки. Защитные экраны Бродяг больше восьмидесяти
g не выдерживали,  поэтому врагам пришлось выбирать -  либо погибнуть (а
воскрешение язычникам было заказано),  либо отказаться от преследования.
Они предпочли второе.
     Впрочем,  Бродяги - снимки запечатлели зеленые плазменные хвосты за
их  кораблями  -  попытались  подбить  "Рафаил"  с  расстояния в  добрую
астроединицу,  но внешний экран легко отразил этот залп отчаяния.  Затем
авизо  прыгнул  к  Безбрежному Морю,  ближайшей  планете  на  территории
Ордена...
     Все как будто было в  порядке,  снимки выглядели достоверно,  но де
Сойя категорически отказывался им верить.
     Он и  сам не знал,  почему настроен столь скептически.  Разумеется,
снимки  можно  подделать,  люди  успешно занимались этим  на  протяжении
тысячи лет,  с начала Цифровой Эпохи. Подобное развлечение было доступно
даже  ребенку.  Но  что  касается  бортового журнала...  Тут  необходимы
поистине  гигантские  усилия.  Так  почему  же  он  не  доверяет  памяти
компьютера?
     Капитан вызвал  информацию о  прыжке к  Седьмой Дракона.  Оглянулся
через плечо на реаниматоры -  крышки закрыты,  на каждом мерцают зеленые
огоньки.  Грегориус, Ки и Немез готовятся к смерти. Сержант, как обычно,
молится,  Ки читает книгу на экране монитора.  А  вот о том,  что делает
женщина, де Сойя не имел ни малейшего понятия.
     Отец Федерико догадывался,  что ведет себя, мягко выражаясь, глупо.
"Но ведь кто-то  передвинул мою чашку!  Кто-то  ее трогал!"  Быть может,
чашку переставили еще на орбите Пасема?  Нет,  к  навигаторскому столику
никто не подходил.  Радаманта Немез появилась на корабле раньше всех, но
де Сойя прекрасно помнил,  что пил кофе перед стартом, когда женщина уже
легла  в  реаниматор.  Он,  как  всегда,  занял  свое  место  последним.
Естественно,  при ускорении или торможении посуда может разбиться, не то
что отъехать в  сторону;  но вектор торможения "Рафаила" был коллинеарен
курсу  корабля,   поэтому  незакрепленные  предметы  попросту  не  могли
сдвинуться вбок. Вдобавок в нише имелись фиксаторы.
     Капитан де Сойя принадлежал к  древнему роду моряков и астронавтов,
которые сделались с течением времени настоящими фанатиками порядка.  Два
десятка лет службы на  фрегатах,  эсминцах и  факельщиках приучили его к
тому,  что  в  невесомости вещи  как  попало бросать не  следует,  иначе
рискуешь получить брошенной вещью по физиономии. Кроме того, у него была
унаследованная от предков привычка держать все под рукой, в определенном
месте,  чтобы при  случае без труда найти на  ощупь.  Конечно,  то,  что
кружка сдвинулась в сторону, - пустяк, но если вдуматься... У каждого из
членов  экипажа,   за  исключением  новичка,  была  собственная  ниша  у
навигаторского  столика,   служившего  также  обеденным  столом.   Когда
прокладывали курс или изучали карту планеты, все сидели на своих креслах
и никогда не занимали чужих.  Во-первых,  такова человеческая натура,  а
во-вторых,   такова   натура  астронавтов,   которые  стремятся  сделать
непредсказуемую вселенную хоть чуточку предсказуемее.
     Итак,  кто-то  сдвинул его  чашку...  Быть  может,  задел  коленом,
усаживаясь за стол... Кто же? Быть может... Нет, ерунда Капитан мысленно
обозвал себя параноиком.
     Неожиданно ему вспомнились слова Грегориуса.  Сержант только-только
выбрался из реаниматора, а Немез еще не очнулась.
     - Сэр,  один  мой  приятель охраняет Ватикан.  Он  знает  и  Ки,  и
Реттига.  Мы  с  ним пропустили по стопочке перед отлетом.  Так вот,  он
клянется,  что  видел,  как Реттига несли на  носилках к  машине "скорой
помощи".
     - Не может быть.  Стрелок Реттиг умер, сержант. Неполадки в системе
воскрешения. Его похоронили в космосе.
     - Так нам сказали,  сэр,  - проговорил Грегориус. - Но мой приятель
уверен,  что не ошибся. Реттиг был без сознания и его несли на носилках.
Правда, на лице у него была кислородная маска...
     - Чушь  какая-то,  -  произнес де  Сойя.  Он  никогда  не  верил  в
конспирацию,  поскольку усвоил на собственном опыте:  о том, что вначале
известно только двоим,  очень быстро узнают все вокруг. - Зачем Ордену и
Церкви нас  обманывать?  И  потом,  если  Реттиг и  впрямь жив,  куда он
подевался?
     - Не знаю,  сэр.  -  Грегориус пожал плечами. - Может, мой приятель
все-таки ошибся... Я долго себя в этом убеждал. Но машина...
     - Что машина? - требовательно спросил де Сойя.
     - Машина  направилась  к  замку  Святого  Ангела,  сэр,  -  ответил
сержант. - А в этом замке размещается святая инквизиция.
     Паранойя,   самая  настоящая  паранойя.   Сведения  о   торможении,
длившемся одиннадцать часов... Три дня, потраченные на воскрешение... Де
Сойя  бросил взгляд на  цифры в  углу  экрана и  вызвал картинку Седьмой
Дракона.  Его всегда интересовало,  какие ощущения испытал бы  сторонний
наблюдатель,  доведись ему  оказаться на  борту авизо в  этот промежуток
времени. Должно быть, на корабле царит жутковатая тишина...
     - До прыжка три минуты,  -  сообщил механический голос. - Все члены
экипажа должны лечь в реаниматоры.
     Де  Сойя  пропустил предупреждение мимо ушей.  Он  вызвал на  экран
информацию о  двух с  половиной днях на орбите Седьмой Дракона.  Что тут
происходило,  пока они приходили в  сознание?  Капитан сам не знал,  что
ищет...  Никаких признаков преждевременного воскрешения,  все  в  полном
соответствии с правилами...  Все записи в бортовом журнале...  А это еще
что?!
     - До прыжка две минуты, - напомнил компьютер.
     Так,  первый  день,  вскоре  после  выхода  корабля на  стандартную
геостационарную орбиту...  и  четыре часа  спустя...  Ничего необычного,
если не считать отметки о включении четырех малых реактивных двигателей.
Ну  да,  чтобы выйти на орбиту,  корабль класса "Рафаила" маневрирует на
реактивной  тяге,  но  обычно  компьютер  включает  кормовой  и  носовой
двигатели.  Судя по отметкам,  авизо развернулся кормой к планете, чтобы
солнечный свет  равномерно распределялся по  корпусу,  но  восемь  минут
спустя двигатели заработали вновь!  Они включались еще трижды (последнее
включение,  впрочем,  могло означать,  что корабль повернулся к  планете
носом,  на котором располагались камеры); через четыре часа восемь минут
все повторилось. Эти отметки наметанный глаз де Сойи выделил из тридцати
с лишним других.
     - До прыжка одна минута.
     Загудели генераторы поля.  "Рафаил" готовился к прыжку, до которого
оставалось пятьдесят шесть  секунд и  который сулил де  Сойе  неминуемую
смерть.  Капитан и  не подумал встать.  Если даже он останется в кресле,
после прыжка компьютер сам  переложит его  тело  в  реаниматор.  Хороший
все-таки корабль - на него можно положиться.
     На протяжении многих лет Федерико де Сойя был капитаном факельщика.
В  последние месяцы  ему  пришлось  совершить больше  десятка  квантовых
прыжков  на  "архангеле".  Он  знал,  что  означают отметки  в  бортовом
журнале.  Пускай  запись  стерли  -  о  том,  что  происходило на  борту
"Рафаила",   вполне   можно   догадаться.   Двигатели  включали,   чтобы
сориентировать "челнок" относительно планеты.  Вторая  отметка означала,
что "челнок" отошел от корабля и "Рафаил" маневрирует, меняя положение в
соответствии со сместившимся центром тяжести. После того как авизо вновь
вышел на орбиту, реактивные двигатели развернули его носом к планете.
     Эти  отметки,  пожалуй,  вряд  ли  привлекли бы  внимание  человека
неопытного,  но де Сойя знал,  что не ошибся.  Он вызвал на экран другие
сведения.  Никаких упоминаний о том,  что кто-то пользовался "челноком".
Ни снимков,  ни видео,  на которых был бы запечатлен вылетающий из шлюза
"челнок".  Наоборот -  судя  по  журналу,  катер  постоянно находился на
борту.  Процесс воскрешения у  всех  четырех членов экипажа длился ровно
столько, сколько положено...
     Словом,  все было в  порядке,  если не  считать загадочных отметок.
Двигатели дважды включались на восемь минут с  интервалом в четыре часа.
За  восемь минут "челнок" вполне успеет совершить посадку на планету,  а
снимков быть  и  не  может -  ведь  корабль в  тот  момент развернулся к
планете  кормой.  Что  касается  радара  и  звукозаписывающих устройств,
компьютеру,  вполне возможно,  приказали их  отключить -  чтобы  стирать
пришлось как можно меньше.
     Что  же  получается?  Кто-то  приказал  компьютеру  стереть  всякое
упоминание о том, что он - или она - воспользовался катером, и туповатая
машина подчинилась.  ИскИну "Рафаила",  по всей видимости, невдомек, что
человека, двенадцать лет командовавшего факельщиком, отметки о включении
двигателей могут навести на след.  Будь у  де Сойи в запасе хотя бы час,
он  бы  вызвал  данные  о  расходе топлива,  проверил бы  топливные баки
корабля и катера и водородный накопитель Буссарда,  чтобы удостовериться
окончательно. Но времени уже не было.
     - До прыжка тридцать секунд.
     Так,  до реаниматора он добраться не успеет.  Ну и  ладно.  Де Сойя
вызвал программу установки параметров,  ввел  свой личный код  и  трижды
перенастроил  монитор.  Последнее  подтверждение компьютер  выдал  перед
самым прыжком.
     Тело  капитана буквально разорвало в  клочья,  но  де  Сойя  умер с
ухмылкой на лице.

        50

     Рауль!
     До  рассвета оставался еще  по  меньшей мере час.  Снаружи бушевала
песчаная буря.  Мы с А.Беттиком сидели в той комнате,  где спала Энея. Я
дремал,  андроид же,  как обычно,  бодрствовал, но к кровати девочки, на
которую падал свет от экр