слегка удивило,  что из
шахты  не  донеслось ни  звука.  По  лестнице поднялась на  самый  верх,
перепрыгивая разом через пять ступеней.  Ближе к  поверхности лестничные
пролеты  прятались под  ледяным  откосом.  Очутившись на  крыше  здания,
Радаманта включила защитный режим,  отчего  ее  фигура вновь  засверкала
серебром, и двинулась к модулю.
     У  модуля крутились три молодых призрака.  Немез мгновенно оценила,
что они собой представляют -  не млекопитающие,  белый мех на самом деле
не  мех,  а  трубчатая чешуя,  сохраняющая тепло  тела;  глаза  видят  в
инфракрасном диапазоне,  легкие способны удерживать воздух на протяжении
полутора десятков часов;  рост больше пяти метров, мощные передние лапы,
задние предназначены для того, чтобы рыть и расчленять...
     Заметив Радаманту, все трое повернулись к ней. На фоне черного неба
призраки  выглядели  огромными  белыми  ласками  -   точнее,   игуанами.
Двигались они стремительно.
     Может, обойти? Но если они нападут на модуль, во время старта могут
возникнуть ненужные осложнения. Радаманта переключилась на боевой режим.
Призраки словно застыли,  а  льдинки,  которые швырял в  лицо порывистый
ветер, замерли в воздухе.
     Действуя только правой рукой, острой, как алмаз, Немез расправилась
с  призраками  за  несколько  секунд.   Ее  немного  удивили  две  вещи:
во-первых,   у   каждого  из   призраков  оказалось  по   два  громадных
пятикамерных сердца,  причем, чтобы убить зверя, следовало поразить оба;
во-вторых,  каждый  носил  на  шее  ожерелье  из  человеческих  черепов.
Покончив  с  призраками,  которые  неподвижно  распростерлись  на  льду,
Радаманта переключилась на обычный режим и потратила долю секунду на то,
чтобы   внимательно  изучить  ожерелья.   Черепа  маленькие,   но   явно
человеческие. Должно быть, детские. Занятно.
     Она  взлетела и  направила модуль на  север -  на  реактивной тяге,
поскольку от крыльев в условиях почти полного вакуума толку не было.  На
экране радара обозначилось русло  реки,  придавленное многокилометровой,
пронизанной  туннелями  толщей  льда.  Металлическая  арка  нуль-портала
сверкала подобно яркому фонарю во  мраке ночи.  Радар обнаружил и  живых
существ  -  взрослых призраков,  пробивавших дорогу  сквозь  лед,  -  но
гораздо севернее.
     Радаманта посадила модуль точно над порталом и оглядела поверхность
ледника,  высматривая вход в туннель. Когда нашла, выскочила из кабины и
отключила защитный  режим  -  давление  поднялось выше  трех  фунтов  на
квадратный дюйм,  а  температура достигла  тридцати  градусов  от  точки
замерзания.
     В  лабиринте туннелей заблудиться не составляло ни малейшего труда,
однако Радаманта ориентировалась по арке, находившейся метрах в трехстах
ниже.  Час  спустя она добралась до  реки.  Там царил непроглядный мрак,
ничего не было видно даже в  инфракрасном диапазоне,  а захватить фонарь
Немез забыла; но она раскрыла рот, и луч ослепительно-желтого света упал
на ледяные стены и клубы пара над водой.
     Приближающиеся шаги она услышала задолго до  того,  как из-за  угла
показались тусклые огоньки.  Немез закрыла рот и  встала посреди узкого,
спускающегося к  самой кромке воды туннеля.  С  первого взгляда существа
казались скорее низкорослыми призраками, чем людьми, но она узнала их по
картинке,  позаимствованной из  памяти отца  Главка:  чичатуки.  Заметив
женщину в легком комбинезоне, Кучиат остановился; все прочие последовали
примеру вожака.
     - Неделимый  Народ  приветствует воина/охотника/странника,  который
бродит во мраке,  -  наконец произнес Кучиат,  делая шаг вперед.  - Если
тебе нужно тепло, пища или оружие, только скажи, ибо мы дружим со всеми,
кто передвигается на двух ногах, и уважаем желания других.
     Радаманта Немез ответила на  языке чичатуков,  которому научилась у
отца Главка:
     - Я ищу своих друзей -  Энею, Рауля и человека с голубой кожей. Они
уже прошли через арку?
     Чичатуки посовещались между собой,  очевидно,  обсуждая, откуда эта
женщина знает их язык.  Должно быть, она знакома с "главком", потому что
говорит с точно таким же акцентом.
     - Они  прошли подо льдом и  скрылись в  арке.  Пожелали нам  удачи,
одарили подарками.  - В голосе Кучиата слышалось подозрение. - Мы желаем
удачи тебе  и  готовы принести дары.  Ты  хочешь присоединиться к  своим
друзьям, уплывшим по волшебной реке?
     - С радостью,  - отозвалась Немез. Она криво усмехнулась. Вновь тот
же   выбор.   Как  поступить?   Радаманта  шагнула  вперед.   Когда  она
переключилась на  боевой  режим  и  ее  фигура  переливчато  засверкала,
чичатуки возбужденно залопотали, словно маленькие дети. Радаманта знала,
что свет их жаровен тысячекратно отражается сейчас,  как в  зеркале,  на
поверхности ее тела. Не тратя даром времени, не делая ни единого лишнего
движения, она убила всех чичатуков.
     Потом шагнула к  ближайшему телу  и  ввела в  глаз  микрощуп.  Мозг
чичатука,  лишенный притока  крови,  умирал,  порождая напоследок череду
хаотично  сменяющих  друг  друга  образов,  что  характерно  для  любого
сознания,  человеческого или искусственного...  Мелькали темные туннели,
вспыхивал яркий  свет  костра...  Радаманта выделила  быстро  тускнеющую
картинку:  девочка,  высокий мужчина и  андроид пригибают головы,  когда
плот проходит под ледяным козырьком и ныряет в арку портала.
     - Черт, - прошептала Немез.
     Оставив чичатуков,  она устремилась к  реке.  Из  ледяного панциря,
возле которого бурлила вода,  выступал лишь краешек портала.  Над  водой
клубился  пар.  Некоторое  время  Радаманта  изучала  следы  на  ледяном
козырьке,  откуда  чичатуки прощались со  своими  гостями.  Ей  хотелось
"допросить" портал,  но  для  этого следовало вскарабкаться по  отвесной
ледяной стене.  Немез переключила конечности на  соответствующий режим и
принялась взбираться.
     Повиснув над рекой, она приложила ладонь к панели и подождала, пока
металлическая крышка  не  отойдет сама  собой  (впечатление было  такое,
будто с панели слезает кожа). Затем выпустила микрощупы, подсоединила их
к интерфейсу.  Послышался шепот, из которого выяснилось, что три Сектора
Сознания наблюдают за Радамантой и обсуждают происходящее.
     В эпоху Гегемонии,  как было известно всем и каждому,  существовали
сотни тысячи,  если не миллионы нуль-Т - от крохотных личных порталов до
громадных арок реки Тетис и  космических врат.  Но Радаманта знала,  что
люди  ошибались.   Портал  был   только  один  -   неизмеримо  огромный,
раскинувшийся на многие парсеки.
     Немез начала расспрашивать искусственный интеллект, затаившийся под
металлической поверхностью,  среди  электронной начинки.  На  протяжении
столетий  люди,  которые  пользовались  порталами  (в  свое  время  один
аналитик  высчитал,   что   в   секунду   совершается  свыше   миллиарда
нуль-Т-прыжков),  сами  того  не  подозревая  служили  Богостроителям  -
элементам Техно-Центра, стремившимся создать совершенного ИскИна, Высший
Разум,  способный вместить галактику,  а может, и вселенную. Всякий раз,
стоило человеку войти по  мультилинии в  инфосферу или совершить прыжок,
его  ДНК и  ментоструктура пополняли раскинутую Техно-Центром нейросеть.
Создавая порталы,  Техно-Центр заботился вовсе не о  людях с их неуемной
тягой к странствиям и желанием путешествовать,  не тратя ни времени,  ни
энергии;  Великая Сеть была наживкой,  на  которую не  преминули клюнуть
сотни  миллиардов глупцов,  чьи  скудные умишки стали частью вселенского
сознания.
     После того как Мейна Гладстон и  ее  проклятые посланцы,  участники
последнего паломничества на Гиперион,  обнаружили, где таится зло, после
того,  как  по  каналам  внутри  Великой  Сети  ударили нейродеструкторы
(которые,  кстати,  помог  создать сам  Техно-Центр),  после  того,  как
мультилинии оказались отрезанными от  источников питания,  расположенных
где-то  за  пределами известной мегасферы,  все  составные части единого
портала превратились в груды металлолома.
     За  исключением  одной,  которой  воспользовались  совсем  недавно.
Интерфейс сообщил Радаманте Немез то,  о чем она, как и все Сектора, уже
знала, - что портал включило Нечто, находящееся Где-то Там.
     В    памяти    портала    сохранилось    направление    прыжка    в
пространственно-временном континууме.
     Энея прыгнула на Кум-Рияд. Интересно. Можно вернуться на "Рафаил" и
через  несколько минут оказаться на  Кум-Рияде.  Но  это  означает,  что
придется прервать процесс  воскрешения де  Сойи  и  остальных,  а  также
придумать  подходящее  объяснение.   Кроме  того.   Орден  установил  на
Кум-Рияде   карантин:   официально  планета   считалась   оккупированной
Бродягами,   а   на   деле  одной  из  первых  подверглась  обработке  в
соответствии с проектом "Мир и справедливость",  о котором де Сойе и его
подчиненным знать не  следовало (потому их  и  не  допустили на Хеврон).
Наконец,   протяженность  Тетиса  на  поверхности  Кум-Рияда  составляет
всего-навсего несколько километров:  река течет по  каменистой пустыне в
южном  полушарии планеты и  огибает Великую Мечеть  в  Мешхеде.  Процесс
воскрешения занимает три  стандартных дня;  за  это  время плот  девочки
наверняка  преодолеет расстояние,  разделяющее порталы.  Иными  словами,
обстоятельства вновь  требовали от  Немез убить де  Сойю  и  остальных и
продолжать преследование в одиночку. Но ей приказали по мере возможности
избегать подобных действий.  Участие де Сойи в  поимке Той-Кто-Учит было
необходимо;  это  следовало  из  многочисленных тактических  анализов  и
полномасштабных    прогнозов.     Немез    подумалось,     что     ткань
пространства-времени  сильно  напоминает  некий  изысканный  ватиканский
гобелен:  тот,  кто тянет за  выбившуюся нитку,  рискует распустить весь
узор.
     На  размышление ушло несколько секунд.  В  конце концов Немез ввела
микрощуп еще глубже и принялась изучать возможные направления дальнейших
прыжков.   След  Энеи  и   ее  спутников  был  мимолетным,   сведения  о
направлениях   выглядели    гораздо    отчетливее.    Неведомое    Нечто
запрограммировало на  открытие порталы еще на  двух планетах -  на  Роще
Богов и на...
     Потрясенная до  глубины  души,  Радаманта Немез  поспешно  извлекла
микрощуп  -  прежде  чем  полученное знание  успело  опалить  ее  разум.
Выходит,  вот  какова цель  Энеи  -  точнее,  цель  того Нечто,  которое
направляет девочку!  И  эта цель недостижима как для Ордена,  так и  для
Трех Секторов.
     Впрочем,  времени должно хватить.  Решено,  "Рафаил" прыгнет к Роще
Богов. Объяснение Радаманта уже придумала. Два дня на Кум-Рияде, день на
Роще  Богов  -  она  вполне  успеет  со  всем  управиться до  того,  как
воскреснет де  Сойя.  Пожалуй,  у  нее  будет пара часов,  чтобы замести
следы,  и  когда они все вместе спустятся на Рощу Богов,  капитан и  его
коммандос не обнаружат ничего подозрительного. Все будет говорить за то,
что девочка побывала на планете и отправилась дальше.
     Немез поднялась на  поверхность,  вернулась на "Рафаил",  стерла из
памяти  компьютера  все  сведения  о   своих  действиях  и  забралась  в
реаниматор.  Еще  на  Пасеме она  перенастроила саркофаг таким  образом,
чтобы  тот,   на   деле  не  работая,   внешне  выказывал  все  признаки
деятельности.   Радаманта   легла   и   закрыла   глаза.   Неоднократное
переключение с  режима на  режим ее  утомило.  Что  ж,  пока  де  Сойя и
остальные будут приходить в себя, можно отдохнуть.
     Радаманта  Немез   усмехнулась  и   прикоснулась  к   своей  груди,
перестраивая кожу так,  чтобы казалось,  что у нее тоже есть крестоформ.
На  самом деле  никакого крестоформа,  естественно,  не  было,  но  ведь
спутники могут увидеть ее  обнаженной...  Радаманта вовсе не  собиралась
раскрывать свою  истинную сущность,  тем  более по  нелепой случайности,
из-за пренебрежения пустяками.
     "Рафаил" продолжал двигаться по орбите вокруг Седьмой Дракона.  Три
члена экипажа покоились в функционирующих реаниматорах,  датчики которых
фиксировали каждую  стадию в  медленном процессе воскрешения.  Четвертый
спал - спокойно, без сновидений.

        48

     Мы  плыли  через  пустыню в  ослепительном свете  солнца класса G2,
время  от  времени  прикладываясь к  бурдюкам  с  водой,  прихваченным с
Седьмой Дракона, два последних дня на которой казались сном и постепенно
забывались.
     Кучиат остановил отряд метрах в пятидесяти от поверхности -  воздух
сделался заметно  разреженнее,  -  и  мы  принялись за  дело.  К  нашему
изумлению,  чичатуки  разделись  донага.  Мы  поспешили отвернуться,  но
успели заметить, какие мускулистые, крепко сбитые у них тела; женщины не
отличались сложением от  мужчин,  словно  тот,  кто  создавал обитателей
Седьмой Дракона, решил сконструировать тела по единому образцу. Кучиат и
Чатчиа  наблюдали за  тем,  как  раздеваемся мы,  а  Чиаку  и  остальные
принялись распаковывать поклажу.
     С  помощью  Кучиата и  Чатчии  мы  облачились в  новые  одежды.  Те
несколько секунд,  которые нам  пришлось провести обнаженными,  стоя  на
шкурах призраков,  были сущей пыткой:  ледяной воздух буквально обжигал.
Мы  натянули  бесформенные  балахоны  -  изготовленные,  как  выяснилось
впоследствии,  из внутреннего слоя кожи призраков,  -  с отверстиями для
головы,  рук и  ног.  Необычайно тонкий балахон плотно облегал тело;  я,
должно  быть,  напоминал в  нем  раздувшуюся сосиску.  А.Беттик выглядел
ничуть не  лучше.  Я  вдруг сообразил,  что  это,  по  всей вероятности,
местная  разновидность атмосферных скафандров -  какие  когда-то  носили
десантники ВКС. Материал пропускал пот, но сохранял тепло; можно было не
беспокоиться о  том,  что  легкие разорвутся от  нехватки воздуха,  кожа
начнет слезать,  а  кровь  закипит.  У  каждого балахона имелся капюшон,
который отставлял открытыми только глаза, нос и рот.
     Кучиат  достал  из   мешка  маски  из  того  же  самого  материала,
выложенные  изнутри  мехом.  В  глазные  прорези  были  вставлены  глаза
призраков,  позволявшие видеть в инфракрасном свете.  Рыло каждой маски,
выполненной в  форме  звериной  морды,  венчала  длинная  кишка;  Кучиат
аккуратно пришил эти кишки к бурдюкам с водой.
     В  следующую секунду я понял,  что бурдюки служат и для иных целей:
они улавливали воздух,  который выделялся изо льда, подогретого пламенем
топливных  таблеток.   Каким-то  образом  бурдюки  на  пару  с   масками
отфильтровывали ту  его часть,  которая годилась для дыхания.  Я  сделал
вдох,  и  мои  глаза  наполнились слезами.  Ощущался привкус  метана  и,
кажется,  аммиака,  но дышать было можно. Судя по всему, фильтра хватало
часа на два.
     Поверх балахонов мы  накинули шкуры призраков.  Кучиат заставил нас
опустить оскаленные пасти;  теперь зубы полностью закрывали лица, а сами
головы  превратились  в   грубое  подобие  шлемов.   Мы   обули  сапоги,
зашнурованные голенища которых доходили почти  до  колен.  Чиаку,  ловко
управляясь с костяной иглой, зашил наши накидки из шкур. Бурдюки с водой
и  воздухом висели на  шеях;  у  каждой накидки имелся клапан,  который,
когда  понадобится  заново  наполнить  бурдюк,   можно  было  без  труда
расстегнуть и  откинуть.  Чичтику,  ответственный за  жаровню с  углями,
наполнял  воздухом  запасные мешки  и  раздавал их  по  кругу.  Начал  с
Кучиата,  а закончил мной.  Теперь я понимал,  почему в момент опасности
чичатуки  выстраивались кольцом,  в  центре  которого находился Чичтику.
Дело заключалось не только в том, что они поклонялись, молились огню. От
хранителя  огня,   от   его   бдительности  и   усердия  зависели  жизни
соплеменников.
     У самого выхода на поверхность,  где гулял свирепый ветер,  Чиаку с
помощью товарищей извлек из ниши в  ледяной стене длинные черные скейты,
с  острыми как бритва днищами и плоской поверхностью,  очень удобной для
ноги.  Креплениями служили  веревки из  шкур  призраков.  Эти  штуковины
представляли собой  нечто  среднее  между  обычным  скейтом и  лыжей.  Я
неуклюже оттолкнулся,  прокатился метров десять по  льду  и  лишь  тогда
сообразил, что еду на когте арктического призрака.
     Признаться,  вначале я  изрядно опасался упасть -  ведь падение при
1,7g было равнозначно тому,  что на меня свалится человек приблизительно
моего веса;  но,  во-первых,  мы  вскоре приноровились к  новому способу
передвижения, а во-вторых, многослойные одежды предохраняли от серьезных
ушибов.   Я  подхватил  деревяшку  из  кучи,   в  которой  были  сложены
распиленные на  куски бревна плота,  и  опирался на  нее,  как на палку,
когда местность становилась слишком уж пересеченной.
     Жаль,  что  у  меня  не  было  ни  голографа,  ни  хотя бы  камеры.
Облаченные в шкуры призраков,  с бурдюками на шеях и костяными копьями в
руках (лично я держал плазменную винтовку), стоящие на громадных когтях,
мы,  должно  быть,  сильно  смахивали на  астронавтов с  рисунков  эпохи
палеолита на Старой Земле.
     Благодаря  скейтам  по  поверхности мы  двигались гораздо  быстрее,
нежели в  туннелях.  Когда ветер дул с  юга  (жаль,  что ненадолго),  мы
раскидывали руки, и нас влекло по льду будто парусные корабли.

     Поверхность Седьмой Дракона отличалась своеобразной, отложившейся в
памяти красотой.  Пока светило солнце, небо оставалось черным, но стоило
светилу скрыться за горизонтом, как на небосводе высыпали мириады звезд.
Накидки  и  комбинезоны хорошо  защищали  от  перепада  температур днем,
однако ночью на поверхности замерзли бы даже чичатуки.  По счастью,  нам
предстояло  переждать  всего  одну  шестичасовую ночь,  до  которой  еще
оставался целый световой день.
     На поверхности не было ни гор,  ни холмов -  только ледяные гребни;
правда,  на юге виднелось нечто высокое,  освещенное лучами солнца.  Мне
понадобилось некоторое время,  чтобы догадаться,  что это небоскреб отца
Главка,  точнее, торчащая изо льда макушка здания. В остальном же глазу,
как говорится,  не  за что было зацепиться,  я  еще подивился тому,  как
чичатуки ухитряются определять направление, но потом заметил, что Кучиат
то и дело поглядывает на солнце и на свою тень.
     Весь  день  мы  двигались на  север.  Чичатуки выстроились кольцом,
внутри  которого находились знахарь и  хранитель огня.  Воины  сжимали в
руках костяные копья.  Кучиат катился впереди,  а Чиаку, который, как мы
определили,  был  его  помощником,  ехал  последним,  чуть ли  не  задом
наперед,  высматривая возможных преследователей.  У каждого из чичатуков
имелась обернутая вокруг талии веревка - нас троих тоже, кстати сказать,
экипировали соответствующим образом;  я  понял,  зачем она нужна,  когда
Кучиат неожиданно свернул к  востоку,  огибая трещины во льду.  Я бросил
взгляд в одну из трещин,  дна не увидел и попытался представить,  каково
придется тому,  кто  туда  упадет...  Ближе к  вечеру кто-то  из  воинов
все-таки провалился в очередную трещину, но выбрался самостоятельно, при
помощи своего скейта,  которым вырубил ступеньки во льду. Кучиат с Чиаку
не успели еще приготовить веревки.  Безусловно,  чичатуки были дикарями,
но  недооценивать их  способности  к  выживанию  ни  в  коем  случае  не
следовало.
     В  первый день призраки нам не  попадались.  Когда солнце село,  мы
вдруг заметили,  что Кучиат в компании нескольких соплеменников катается
кругами,  словно выискивая что-то  во  льду.  Ветер между тем  продолжал
швыряться пригоршнями льдинок.  Будь  мы  в  скафандрах,  лицевые  щитки
наверняка покрылись бы многочисленными выщербинами,  а на масках из кожи
призраков не было ни единой царапины.
     Наконец  Айчакут,  отъехавший далеко  на  запад,  замахал руками  -
кричать не давали маски,  -  и  мы все покатили к  нему.  На мой взгляд,
место, на котором он стоял, ничем особенным не отличалось. Кучиат жестом
велел всем отойти, снял со спины подаренный нами топор и принялся колоть
лед.  Под верхним слоем