любил,  было  куда проще
отрывка, прочитанного Энеей.
     - Значит,  вот как твой отец представлял себе счастье?  - спросил я
наконец, нарушив молчание.
     Энея тряхнула головой.
     - Вовсе нет, - ответила она. - Это всего лишь первая ступень. Чтобы
достичь счастья, надо преодолеть две других.
     Девочка закрыла глаза  и  принялась декламировать ровным мелодичным
голосом,  но не нараспев,  как то в  обычае у  людей,  чья манера читать
стихи губит поэзию.

        - Но и так
        Бывает, что ведут за шагом шаг
        К овеществленью призраков ночных
        Две страсти, два стремленья роковых.
        Любовь и дружба - вот их имена,
        Им власть над человечеством дана.

                                    [Дж. Китс "Эндимион". Песнь первая.]

     Я поглядел на громадный диск луны,  исчерченный вихревыми потоками.
По оранжевому диску ползли буро-желтые облака.
     - Вот  как?  -  Признаться,  я  был слегка разочарован.  -  Сначала
природа, потом дружба с любовью и все?
     - Не совсем. Отец считал, что настоящая дружба между людьми больше,
чем умение слышать природу. Но выше всего он ставил любовь.
     Я кивнул:
     - Церковь учит тому же самому. Возлюби Господа и ближнего своего...
     - Угу,  -  пробормотала Энея,  допивая чай. - Отец разумел плотскую
любовь. Секс. - Она снова закрыла глаза.

        Познал я сладость тайников души.
        И страсти, что когда-то сердце жгли,
        Все в почву удобреньями легли,
        Питая корни древа, чтобы ввысь,
        В благоуханье неба вознеслись
        Мои плоды.

                                    [Дж. Китс "Эндимион". Песнь первая.]

     Я не сразу нашелся,  что ответить.  Допил кофе, прокашлялся, бросил
взгляд на громадную луну и на по-прежнему видимый Млечный Путь и наконец
произнес:
     - Ты хочешь сказать,  что он...  э...  был в  курсе?  -  Мне тут же
захотелось дать себе подзатыльник.  Девочка наверняка не понимает, о чем
речь:  она  цитирует древнюю поэзию,  но  с  тем же  успехом и  столь же
невинно могла бы цитировать какой-нибудь эротический трактат.
     Глаза Энеи сверкали в лунном свете.
     - Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось моему отцу с
его философией.

        [Гораций, в мире много кой-чего,
        Что вашей философии не снилось.

              У.Шекспир. "Гамлет", акт 1, сцена 5 (пер. Б. Пастернака).]

     - Понятно. - Черт возьми, кто такой Горацио?
     - Мой  отец  написал эти  строки  в  молодости.  Первая,  неудачная
поэма... Он хотел описать - точнее, хотел, чтобы узнал его герой-пастух,
- сколько всего таится в поэзии,  природе,  мудрости,  в голосах друзей,
храбрых поступках,  очаровании неведомого и  притяжении противоположного
пола. Но остановился, так и не добравшись до сути.
     - До какой сути?  -  не понял я. Плот продолжал мерно раскачиваться
на волнах.
     - Познает смысл вещей и  хоть  чуть-чуть субстанций,  звуков,  форм
постигнет суть... - прошептала девочка.
     Почему  эти  слова  кажутся  знакомыми?  Какое-то  время  спустя  я
вспомнил.
     Наш   плот  медленно  плыл  сквозь  ночь  под  аккомпанемент  волн,
плескавшихся об его борта.

     Мы  проснулись на  рассвете.  После  завтрака  я  проверил  оружие.
Философская  поэзия  -  замечательное развлечение при  лунном  свете,  а
исправное и заряженное оружие - суровая необходимость.
     До сих пор у меня не было возможности пристрелять винтовки, поэтому
я,   честно  говоря,  слегка  беспокоился.  Армейская  служба  и  работа
проводником научили Рауля  Эндимиона одной  простой вещи:  чем  лучше ты
умеешь обращаться со своим оружием, тем больше у тебя шансов уцелеть.
     В  небе по-прежнему виднелась самая крупная из  трех лун,  успевшая
изрядно  потускнеть;  теперь  к  ней  добавились два  солнца  -  сначала
ослепительная  бета,  затмившая  собой  Млечный  Путь,  а  затем  альфа,
уступавшая размерами звезде Гипериона,  но  очень яркая.  Небо приобрело
оттенок ультрамарина,  потом сделалось кобальтово-синим.  В  свете солнц
лунная  атмосфера  превратилась в  этакую  дымку,  скрывшую  поверхность
спутника. Палило нещадно, мы не знали, куда деваться от жары.
     Волны  стали  выше,  однако  накатывали равномерно,  поэтому мы  не
испытывали  особых  неудобств,   да  и  плоту  никакие  неприятности  не
угрожали. Как и обещал "Путеводитель", вода сделалась фиолетовой; гребни
волн были иссиня-черными,  иногда среди них мелькали желтые водоросли, в
воздухе летали лиловые пенные брызги. Плот двигался в ту сторону, откуда
появились луны и  солнца (мы считали,  что на  восток);  оставалось лишь
надеяться,  что сильное течение в  конце концов принесет нас к  порталу.
Порой начинало казаться,  что мы стоим на месте. Тогда кто-нибудь из нас
бросал в  воду обрывок бумаги или  что-либо еще,  и  все наблюдали,  как
ветер пытается отобрать добычу у  течения.  Волны шли с юга на север,  а
мы, как я уже сказал, старались придерживаться направления на восток.
     Сперва   я   опробовал  свой   револьвер  сорок   пятого   калибра,
предварительно  убедившись,   что  патроны  в  барабане  (не  забыть  бы
перезарядить эту древнюю штуковину,  а  то  в  самый неподходящий момент
выяснится,    что   магазин   пуст).   В   качестве   мишени   я   после
непродолжительных поисков  выбрал  пустой  пищевой контейнер,  который и
швырнул в воду.
     Когда  расстояние  между  плотом  и   контейнером  составило  около
пятнадцати метров,  я  выстрелил.  Над  плотом словно прогремел гром.  Я
знал, что подобные револьверы стреляют громко (ими были вооружены многие
повстанцы с Ледяного Когтя), но такого грохота никак не ожидал, а потому
чуть не выронил оружие.  Энея,  сидевшая на носу и размышлявшая о чем-то
своем,  испуганно  вскочила;  даже  всегда  невозмутимый андроид  и  тот
подпрыгнул от неожиданности.
     - Прошу прощения.  -  Я  стиснул револьвер в ладонях и выстрелил во
второй раз.
     Расстреляв приблизительно две драгоценные обоймы,  я удостоверился,
что  с  пятнадцати  метров  уж  как-нибудь  не  промахнусь.  На  большем
расстоянии...  Будем надеяться,  что тот,  в кого я выстрелю, испугается
грохота и поспешит ретироваться, не дожидаясь, пока я приближусь.
     Опустив оружие,  я вновь упомянул о том, что оно могло принадлежать
Ламии Брон.
     - Я  уже  говорила,  что  никогда не  видела маминого пистолета,  -
отозвалась Энея.
     - Быть может, она одолжила его Консулу, когда тот решил вернуться в
Сеть, - предположил я, продувая ствол.
     - Нет, - возразил А.Беттик, стоявший у руля.
     - Что значит "нет"? - поинтересовался я.
     - Я видел оружие мадам Брон на борту "Бенареса", - ответил андроид.
- Это  был  древний пистолет,  принадлежавший,  по-моему,  ее  отцу -  с
перламутровой рукоятью и лазерным прицелом. Стрелял он иглами.
     - Понятно.  -  Жаль, конечно, что мои предположения не оправдались,
но ничего страшного.  - Надо признать, эта штуковина хорошо сохранилась.
- По  всей  видимости,   револьвер  хранили  в  стазисе,   иначе  он  бы
просто-напросто  развалился от  старости.  А  может,  это  не  настоящий
револьвер,  а  всего  лишь  точная копия,  сделанная по  заказу Консула.
Впрочем,  какая разница?  Для кого как;  я всегда ощущал, если можно так
выразиться, запах истории, исходивший от старинного оружия.
     Следом за револьвером я проверил игломет. Чтобы удостовериться, что
с ним все в порядке,  хватило одного-единственного выстрела.  Качавшийся
на волнах пищевой контейнер исчез в  мгновение ока,  осколки разлетелись
метров на тридцать.  Гребень волны словно срезало.  Да, из такого оружия
трудно промахнуться, вдобавок оно бьет наповал, почему я его и выбрал. Я
поставил игломет на предохранитель и сунул обратно в вещмешок.
     С  плазменной  винтовкой  пришлось  повозиться.  Оптический  прицел
позволял  навести  винтовку  на  что  угодно,   от  очередного  пищевого
контейнера метрах  в  тридцати  от  плота  до  горизонта,  расстояние до
которого составляло километров двадцать пять,  но  если в  эффективности
оружия в  ближнем бою сомневаться не приходилось -  я утопил контейнер с
первого  же  выстрела,  -  то  относительно  поражения  удаленных  целей
сомнения  оставались,   и  разрешить  их  не  представлялось  возможным,
поскольку  стрелять  было  не  по  чему.  Теоретически импульсный  заряд
способен поразить любую цель (не  надо делать никаких поправок на  ветер
или падение пули);  в  прицел я видел,  как выпущенный из винтовки заряд
проделал дырку в волне на расстоянии в двадцать километров от плота.  Но
волны волнами,  а цели целями...  Я навел оружие на луну, на поверхности
которой виднелась увенчанная снежной шапкой гора - скорее это не снег, а
замерзший углекислый газ,  -  и,  сам не знаю почему, нажал на спусковой
крючок.  По сравнению с древним пистолетом винтовка стреляла практически
бесшумно:  так, обычное негромкое "кхе-кхе". В прицел, естественно, было
не  разглядеть,  попал я  или нет,  да  и  следовало принять во внимание
вращение небесных тел,  но  меня удивило бы,  если бы выяснилось,  что я
промахнулся.   Бойцы   гиперионских  сил   самообороны   на   все   лады
пересказывали  историю,  случившуюся  со  швейцарскими  гвардейцами:  по
слухам,  те ухитрились однажды сбить вражеских коммандос с  расстояния в
несколько тысяч километров. Главное, как подтверждает тысячелетний опыт,
- первым заметить врага.
     Ухватившись за  эту  мысль,  я  сказал,  после  того  как  проверил
напоследок дробовик:
     - Нам не мешало бы провести разведку.
     - Боишься,  что портала может не  оказаться на  месте?  -  спросила
Энея. Я пожал плечами:
     - В  "Путеводителе" сказано,  что  расстояние между порталами всего
пять километров. А мы проделали уже сотню, если не больше.
     - Мы полетим на ковре? - Свет местных солнц золотил кожу девочки.
     - Вообще-то  я  собирался воспользоваться левитатором.  -  Ковер  с
большей вероятностью засекут на радаре,  прибавил я  мысленно,  а  вслух
сказал: - И полечу один. Ты останешься с А.Беттиком.
     Я  достал  левитатор,   застегнул  ремни,   стиснул  в  одной  руке
плазменную винтовку,  а другой прикоснулся к рукояти управления.  Ничего
не  произошло.  Неужели местное электромагнитное поле вытворяет такие же
штучки,  как и  гиперионское?  Тут мне бросилось в глаза,  что индикатор
батареи мигает красным. Аккумулятор сел. Замечательно. Очень вовремя.
     - Черт!  -  Я  расстегнул  ремни  и  принялся  проверять  контакты.
Спутники молча наблюдали за  моими действиями.  -  Я  ведь  зарядил его,
перед тем как покинуть корабль. Причем зарядил вместе с ковром.
     А.Беттик попытался запустить диагностическую программу, но мощности
не хватило даже на такую малость.
     - Может, попробовать комлог? В него встроена похожая программа.
     - Правда? - глупо спросил я.
     - Разрешите. - Андроид протянул руку. Я вручил ему браслет.
     А.Беттик открыл крошечное отделение,  которое я только что заметил,
вытащил  бусинку-индикатор,  за  которой  тянулся тонюсенький провод,  и
подсоединил ее к левитатору. Замигали разноцветные огоньки.
     - Левитатор поврежден,  - сообщил механический голос. - Аккумулятор
разрядился  приблизительно на  двадцать  семь  часов  раньше  расчетного
времени. Вероятно, повреждены накопительные элементы.
     - Здорово!  -  с горечью проговорил я.  -  А можно его починить или
хотя бы снова зарядить?
     - Батарею починить невозможно,  -  отозвался комлог.  -  Но в трюме
корабля находятся три запасных элемента.
     - Какое счастье!  - С этими словами я поднял левитатор и швырнул за
борт. Он мгновенно исчез под водой.
     - Все   готово,   -   сказала  Энея,   сидевшая  скрестив  ноги  на
ковре-самолете,  который парил сантиметрах в двадцати над плотом.  -  Не
желаешь прокатиться?
     Я  не  стал  спорить -  молча сел  позади девочки,  которая тут  же
прикоснулась к нитям управления.

     С высоты приблизительно пять тысяч метров - мы жадно хватали воздух
и цеплялись за края ковра -  планета выглядела просто устрашающе.  Кроме
нашего плота,  крохотного черного прямоугольника на  лиловой поверхности
воды,  в  бескрайнем море  ничего  не  было.  Волны,  которые  с  палубы
представлялись чуть ли не штормовыми валами,  отсюда были практически не
видны.
     - По-моему,  мы  отыскали новую  ступень "близости к  естеству",  о
которой писал твой отец, - заметил я.
     - Какую именно?  -  Энея  дрожала от  холода.  На  ней  были только
рубашка с жилетом, неудивительно, что она замерзла.
     - Перепугаться до смерти.
     Девочка засмеялась.  Мне нравилось,  как она смеется;  даже сейчас,
через  столько лет,  я  с  удовольствием вспоминаю ее  смех  -  звонкий,
мелодичный, доброжелательный... Признаться, я сильно по нему скучаю.
     - Надо было остаться на плоту, а на разведку отправить А.Беттика.
     - Почему?
     - Судя по  тому,  что  он  рассказывал,  ему  вовсе не  обязательно
дышать, да и перепад давления на него не очень действует.
     Энея прижалась ко мне.
     - Ты зря так думаешь,  - возразила она. - Просто у него такая кожа,
которая может,  если понадобится, ненадолго сойти за скафандр. А дыхание
он умеет задерживать немногим дольше нашего.
     - Похоже, ты разбираешься в конструкции андроидов.
     - Мне стало интересно,  и я спросила у него,  -  объяснила девочка.
Она прикоснулась к нитям управления, и мы полетели на восток.
     Честно говоря,  мне жутко не хотелось терять из вида плот, тем паче
кружить над безбрежным океаном.  А вдруг сядет аккумулятор и мы рухнем в
воду,  где  нас  поджидает  левиафан  с  пламенной  пастью?  Впрочем,  я
запрограммировал инерционный компас, взяв за исходную точку плот; если я
не потеряю компас,  что маловероятно,  поскольку он висит у меня на шее,
мы всегда сможем отыскать наше средство передвижения.  Тем не менее меня
снедали сомнения.
     - Давай держаться поблизости от плота.
     - Хорошо.  -  Энея  снизила  скорость  километров до  шестидесяти -
семидесяти в  час и  направила ковер вниз.  Какое-то время спустя дышать
стало  легче,   заметно  потеплело.  Под  нами  расстилалась  безбрежная
фиолетовая гладь.
     - Твои порталы словно играют с нами в прятки.
     - Почему мои, Рауль?
     - Почему?  Так ведь это тебя они...  узнают.  -  Энея промолчала. -
Нет,  серьезно.  Как ты  думаешь,  есть в  наших прыжках из  мира в  мир
какая-то логика?
     - Естественно,  есть,  -  отозвалась Энея,  смерив меня взглядом. Я
молча ждал  продолжения.  Скорость была невысокой,  поэтому силовое поле
имело минимальную мощность и  ветер так и норовил забраться под одежду и
трепал волосы Энеи. - Что ты знаешь о Сети? И о порталах?
     Я пожал плечами,  потом заметил, что Энея не смотрит а мою сторону,
и сказал:
     - Порталами  управляли  ИскИны  из  Техно-Центра.  Церковь  и  твой
дядюшка Мартин,  если судить по  "Песням",  сходятся в  том,  что ИскИны
использовали   порталы,    чтобы   создать   нечто   вроде   гигантского
биокомпьютера.   Этот  компьютер  получал  импульс  всякий  раз,   когда
кто-нибудь из людей входил в портал. Правильно?
     - Да.
     - Иными словами,  когда люди путешествовали по Сети, ИскИны, где бы
они ни находились, присасывались к ним точно кровожадные клещи.
     - Ты  ошибаешься.  -  Девочка вновь повернулась ко мне.  -  Разными
порталами  управляли  разные   сущности.   В   "Песнях"   упоминается  о
гражданской войне в  Техно-Центре?  О войне,  первым о которой узнал мой
отец?
     - Да.  -  Я закрыл глаза и попытался вспомнить нужные строчки.  - В
"Песнях" говорится о  некоем ИскИне,  с которым кибрид Китса беседовал в
мегасфере кибер-пространства.
     - А, Уммон, - проговорила девочка. - Его звали Уммон. Мама побывала
однажды в мегасфере вместе с отцом...  Но лоб в лоб с Уммоном столкнулся
мой... э... дядя, второй кибрид Китса. Продолжай.
     - Зачем? - удивился я. - Тебе, похоже, и так все известно.
     - Нет. Когда мы встречались с дядюшкой Мартином, он говорил, что не
хочет заканчивать "Песни"...  Ты помнишь, какими словами Уммон описывает
гражданскую войну в Техно-Центре?
     Я снова закрыл глаза и напряг память.

        Два века мы размышляли,
        затем разделились,
        пошли своими путями:
        Ортодоксы хотели сохранить симбиоз,
        Ренегаты грозили смертью,
        Богостроители призывали
        дождаться просветления.
        Начались размолвки
        и разразилась война.

     - Для тебя это случилось двести семьдесят с  лишним стандартных лет
назад, - проговорила Энея. - Перед самым Падением.
     - Ну да,  - подтвердил я, открывая глаза и тщетно пытаясь различить
хоть что-нибудь на фоне фиолетового безбрежья.
     - А дядюшка Мартин объясняет, что двигало Ортодоксами, Ренегатами и
Богостроителями?
     - Более  или  менее.   Понять  нелегко,   Уммон  и   прочие  ИскИны
изъясняются у него коанами.
     Энея кивнула:
     - Так и было.
     - Из "Песней" следует, что ИскИны, известные под именем Ортодоксов,
стремились сохранить прежний порядок вещей.  То есть они хотели и дальше
паразитировать на людях.  Ренегаты требовали уничтожить человечество.  А
Богостроителям,  насколько я могу судить, на людей было плевать, лишь бы
им не мешали создавать их бога... Как, кстати, они его называли?
     - ВР. - Энея сбросила скорость. - Высший Разум.
     - Точно.  В общем,  сплошная эзотерика.  Не пойму,  какое это имеет
отношение к  нашим прыжкам...  Признаться,  я  не уверен,  что мы найдем
портал.  -  Я не кривил душой:  сомнения терзали меня все сильнее. Океан
казался поистине безбрежным;  даже  если  течение несет  плот  в  нужном
направлении, вероятность того, что мы в конце концов отыщем арку шириной
в какую-то сотню метров, представлялась почти нулевой.
     - Далеко  не  всеми  порталами  управляли Ортодоксы,  эти,  как  ты
выразился, кровожадные клещи.
     - Да? А кто еще?
     - Порталы  реки  Тетис  сконструировали  Богостроители.   Это   был
эксперимент,  так сказать,  попытка заглянуть в Связующую Пропасть.  Это
выражение ИскИнов. Дядюшка Мартин использовал его в "Песнях"?
     - Да.  - Мы опустились ниже, ковер парил приблизительно в километре
над поверхностью воды, но плота нигде видно не было. - Летим обратно.
     - Как  скажешь.  -  Мы  сверились с  компасом,  развернули ковер  и
направились домой -  если можно назвать домом потихоньку разваливающийся
плот.
     - Никогда не понимал, что такое "Связующая Пропасть". Ясно, что это
некое  гиперпространство,  в  котором  действовали  порталы  и  прятался
Техно-Центр.  Но не более того.  И потом,  разве оно не было уничтожено,
когда Мейна Гладстон распорядилась взорвать порталы?
     - Связующую Пропасть нельзя уничтожить,  -  объяснила Энея. Девочка
говорила  отстранение,  словно  размышляя  о  чем-то  своем.  -  Как  ее
описывает дядюшка Мартин?
     - Планково время и пространство...  Точно не помню, но вроде бы там
упоминались  производные  трех  основополагающих физических  констант  -
гравитационной, постоянной Планка и скорости света. Если мне не изменяет
память, какие-то смехотворно малые единицы пространства и времени.
     - Приблизительно  десять  в   минус   тридцать  пятой  степени  для
пространства,  - сказала девочка, слегка увеличивая скорость, - и десять
в минус сорок третьей степени для времени.
     - Может быть. Я только знаю, что они были чертовски маленькими. Как
говорится, меньше комариной задницы... О, прошу прощения.
     - Ничего,  я и не такое слышала.  -  Ковер потихоньку забирался все
выше.  - Важны не столько пространство и время сами по себе, сколько то,
что они вплетены в Связующую Пропасть. Отец пытался мне объяснить еще до
моего рождения...  -  Я моргнул.  - Тебе известно, что такое планетарная
инфосфера?
     - Да.  Эта хреновина, - я постучал по комлогу, - утверждает, что на
Безбрежном Море инфосферы нет.
     - Правильно.  Од