Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Симмонс Дэн. Эндимион 1-2 -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  -
ты по ватиканской моде - точнее, завивка начинала входить в моду, когда де Сойя последний раз был на Пасеме, три года назад по объективному времени (а по субъективному всего два месяца). - Отец Вандрисс, вы слышите меня? Молодой священник молча кивнул. Насколько было известно де Сойе, сразу после воскрешения язык какое-то время не слушается. - Что ж, - проговорил капеллан, - я, пожалуй, займусь вторым. - Он нахмурил брови и поглядел на де Сойю так, словно капитан был виноват в неудачном исходе процедуры. - Непорядок, святой отец. Пройдет несколько недель, если не месяцев, прежде чем отец Гавронски станет самим собой. Ему предстоят тяжкие муки. - Де Сойя промолчал. - Не хотите на него взглянуть? Тело... гм... лишь отдаленно напоминает человеческое. Внутренние органы видны отчетливо и... - Займитесь делом, отец, - перебил де Сойя. - Вы свободны. Сапиега как будто хотел что-то сказать, но тут прозвучал звуковой сигнал, извещавший об изменении силы тяжести. Отец Вандрисс, который как раз пытался сесть, рухнул обратно на каталку. Сапиега медленно двинулся к выходу. После нулевой гравитации даже сила тяжести в один "g" казалась непереносимой. - Отец Вандрисс, - тихо повторил де Сойя, - вы меня слышите? Молодой священник снова кивнул. Судя по выражению глаз, его терзала адская боль. Кожа Вандрисса поблескивала, словно ее минуту назад пересадили - или он только что родился. Неестественно розовая, будто обожженная, а крестоформ - лиловый, в два раза крупнее обычного... - Вы знаете, где находитесь? - прошептал капитан. "И кто вы такой?" - мысленно добавил он. Человек, которого воскресили, мог пребывать в полуобморочном состоянии от нескольких часов до нескольких дней. Де Сойя знал, что курьеры проходят спецподготовку, однако не представлял, как можно подготовить к смерти и воскрешению. Помнится, инструктор в семинарии выразил эту мысль без обиняков: "Даже если мозг забывает, клетки помнят, как умирали и как были мертвыми". - Я помню. - Голос отца Вандрисса напоминал зубовный скрежет. - Вы капитан де Сойя? - Совершенно верно. Капитан отец де Сойя. Вандрисс попробовал приподняться на локте, но у него не вышло. - Ближе, - прошептал он, не в силах оторвать голову от подушки. Де Сойя наклонился над каталкой. От Вандрисса пахло формальдегидом. Лишь немногие среди служителей Церкви были посвящены в таинства воскрешения; де Сойя к таковым не относился. Он мог совершить крещение, причастить, соборовать (должность капитана космического корабля последнюю возможность предоставляла гораздо чаще, нежели две первые), однако ни разу не присутствовал при воскрешении, а потому не имел ни малейшего понятия, каким образом из расплющенных чудовищной гравитацией костей, бесформенной груды плоти и мозговой жидкости вновь возникло человеческое тело. Наверно, все дело в крестоформе, этом божественном чуде... Вандрисс зашептал ему на ухо: - Должны... поговорить... - Слова давались курьеру с громадным трудом. - Через пятнадцать минут начнется совещание, на которое прибудут капитаны двух других кораблей. Вас перенесут на кресло и... - Не надо. - Вандрисс покачал головой. - Послание... только для вас. - Хорошо. - Выражение лица де Сойи осталось прежним. - Вы не хотите подождать, пока... Вандрисс снова качнул головой. Кожа у него на лице топорщилась, словно из-под нее выпирали мускулы. - Сейчас... - Де Сойя молча ждал продолжения. - Вы должны... взять звездолет-"архангел"... Компьютер знает, куда лететь... Значит, и мне придется умереть, подумал де Сойя. Господи, ну почему меня не миновала чаша сия? ["И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует меня чаша сия..." Евангелие от Матфея, 26:39.] - Что мне сказать остальным? - спросил он. - Ничего. Передайте командование кораблем... старшему офицеру... а "Волхвами" будет командовать капитан Буле... У нее другие задачи... - Могу я узнать, какие именно? - Де Сойя с громадным трудом сохранял спокойствие. Всего лишь тридцать секунд назад весь смысл его жизни заключался в том, чтобы одержать победу и сохранить в целости "Бальтазар" и весь отряд, а теперь... - Нет, - прошептал Вандрисс. - Эти приказы... вас не касаются. - Священник был бледен и явно изнемогал от напряжения. Де Сойя вдруг осознал, что находит удовольствие в мучениях ближнего, и вознес про себя молитву о прощении. - Итак, - произнес он, - я должен покинуть свой корабль. Могу я взять личные вещи? - Он имел в виду фарфоровую статуэтку, которую незадолго до своей смерти на Возрождении-Вектор ему подарила сестра. Хрупкая вещица, которую при ускорениях помещали в стазис, сопровождала капитана на протяжении всех лет, какие он провел в космосе. - Нет. Отправляйтесь немедленно. - От чьего лица вы мне приказываете? - справился де Сойя. - От лица Его Святейшества Папы Римского Юлия Четырнадцатого. - Лицо курьера исказила гримаса боли. - Приказ имеет приоритет "омега", который перекрывает все распоряжения Ордена и Генерального Штаба. Понимаете, капитан де Сойя?.. - Понимаю. - Де Сойя почтительно наклонил голову. Названия у звездолета класса "архангел" не было. Факельщики никогда не казались де Сойе прекрасными - похожи на бутылочные тыквы, мостик и боевая палуба кажутся крохотными рядом с огромным двигателем Хоукинга и сферой ускорителя, однако по сравнению с авизо они выглядели верхом совершенства. Тот представлял собой нагромождение асимметричных сфер и додекаэдров, между которыми вились бесчисленные кабели, тянувшиеся от двигателя Хоукинга; подо всем этим была погребена крохотная пассажирская каюта. Капитан вкратце объяснил Хирну, Буле и Стоун, что его срочно вызывают по делам, и передал командование над "Бальтазаром" и отрядом бывшим подчиненным, которые никак не могли прийти в себя от изумления, а затем переправился на одноместном боте на авизо. Он запрещал себе оглядываться, но перед тем как бот пришвартовался к "архангелу", все же не выдержал и бросил прощальный взгляд на "Бальтазар", из-за корпуса которого, будто из-за горизонта некоей чудесной планеты, вставало солнце. На мостике авизо обнаружились панель управления и тактический процессор. Размерами мостик напоминал каюту де Сойи на "Бальтазаре", разве что на факельщике отсутствовали все эти кабели, приборы и два амортизационных кресла. По соседству с мостиком располагалась каютка, служившая одновременно штурманской и платяным шкафом. Де Сойе сразу бросилось в глаза, что амортизационные кресла резко отличаются от обычных. Стальные, начисто лишенные обивки конструкции в форме человеческого тела больше напоминали столы в прозекторской, нежели кресла. По ребру кресел бежала кромка - для того, чтобы жидкость не сливалась на пол; во время ускорения силовое поле наверняка поддерживается только у кресел, дабы то, что в начале полета составляло тело человека, не разлетелось по каюте в краткий период невесомости. Де Сойя заметил раструбы, по которым, очевидно, подавалась вода или специальный раствор - чем там моют стальные кресла? - Ускорение через две минуты, - произнес металлический голос. - Пристегнитесь. Ни тебе "здравствуйте", подумалось де Сойе, ни даже "пожалуйста". - Корабль? - позвал он. Разумеется, на корабле Ордена не могло быть настоящего ИскИна - как не могло их быть на всей подвластной Ордену территории, - однако де Сойе вдруг показалось, что Ватикан сделал исключение для авизо. - До начального ускорения одна минута тридцать секунд, - сообщил металлический голос. Де Сойя понял, что расспрашивать бортовой компьютер бесполезно, и поторопился занять одно из кресел и пристегнуться ремнями - широкими, толстыми. Интересно, зачем они здесь? Для красоты? Неужели мало силового поля? - Тридцать секунд. Примите к сведению, что переход в состояние С-плюс смертелен для человека. - Спасибо, - поблагодарил Федерико де Сойя. Сердце бешено колотилось, этот стук громом отдавался в ушах. На панели управления замигали огоньки. Поскольку возможности пилотировать корабль у него не было, де Сойя не обратил на них внимания. - Пятнадцать секунд. Предлагаю помолиться. - Пошел в задницу! - Де Сойя молился с той самой секунды, когда покинул отца Вандрисса. Сейчас он добавил к своим мольбам еще одну - попросил простить за сквернословие. - Пять секунд. Конец связи. Благослови вас Бог, воскресните во имя Христово. - Аминь, - произнес де Сойя и закрыл глаза. В тот же миг заработал двигатель. 8 Вечер в Эндимионе наступил рано. Я наблюдал за тем, как сгущаются над городом осенние сумерки, из окна той комнаты, где пришел в себя днем. В комнате, в которую меня привел А.Беттик, поджидал элегантный, но без вычурности вечерний наряд - хлопчатобумажные коричневые брюки, зауженные к икрам, льняная белая рубашка с чем-то вроде кружевных манжет, черный кожаный жилет, черные носки, черные ботинки из мягкой кожи и золотой браслет. Андроид также показал мне ванную, которая располагалась этажом ниже, и сообщил, что я могу надеть висевший на двери купальный халат. Я поблагодарил А.Беттика, принял ванну, высушил волосы, надел все, что лежало на кровати, за исключением браслета, и стал ждать. Солнечный свет постепенно приобрел золотистый оттенок, с холмов к университету поползли тени. Когда же свет поблек и над горами на востоке показалось созвездие Лебедя, А.Беттик вернулся за мной. - Пора? - спросил я. - Не совсем. Вы упомянули, что хотели бы со мной поговорить. - Ах да! - Я указал на кровать, единственный предмет мебели в комнате. - Присаживайся. Голубокожий андроид не сдвинулся с места. - Если не возражаете, сэр, я предпочитаю стоять. Сложив на груди руки, я оперся спиной о подоконник. Прохладный вечерний воздух был напоен запахом челмы. - Обойдемся без "сэров". Вполне сойдет просто Рауль. - Я помедлил. - Если, конечно, тебя не запрограммировали обращаться к... э... - я чуть было не сказал "людям", однако мне не хотелось, чтобы А.Бетгик подумал, будто он в моих глазах - не человек, - ...к окружающим таким образом. А.Бетгик усмехнулся: - Нет, сэр. Если честно, меня вообще не программировали - по крайней мере в том смысле, в каком программируют машины. За исключением синтетических мышц и верхнего слоя кожи, которые увеличивают, к примеру, мою силу и сопротивляемость радиации, во мне нет искусственных частей. Однако андроид должен быть вежливым. Посему, если вам так угодно, я буду вас называть "месье Эндимион". Я пожал плечами: - Как хочешь. Извини, но в андроидах я не разбираюсь, поэтому и попадаю впросак. - Не стоит извиняться, месье Эндимион, - с улыбкой отозвался А.Бетгик. - Лишь немногие из живущих ныне людей видели воочию представителей моей расы. Вот как? "Моей расы". Интересно. - Расскажи мне поподробнее про свою расу. Кажется, законы Гегемонии запрещали изготавливать андроидов? - Да. - Я заметил, что А.Беттик стоит в позе "вольно". Может, он когда-то служил в армии? - Подобный запрет существовал на Старой Земле и на многих мирах Гегемонии еще до Хиджры, однако Альтинг принял решение, по которому разрешалось изготавливать андроидов для использования на Окраине. А Гиперион в те дни относился как раз к планетам Окраины. - И относится к ним по сей день, - буркнул я. - Так точно, сэр. - Когда тебя изготовили? На каких мирах ты побывал? Чем занимался? - Спохватившись, я прибавил: - Надеюсь, ты понимаешь мое любопытство? - Конечно, месье Эндимион, - ответил андроид с акцентом, который я не смог определить. То был инопланетный, неизмеримо древний акцент. - По гиперионскому календарю меня изготовили в 26-м году новой эры. - То бишь в двадцать шестом веке. Шестьсот девяносто четыре года назад. - А.Беттик молча кивнул. - Выходит, ты родился... появился на свет уже после гибели Старой Земли, - проговорил я, обращаясь скорее к себе, чем к нему. - Да, сэр. - И Гиперион был твоим первым... местом работы? - Нет, сэр. Первые пятьдесят лет своей жизни я провел на Асквите, при дворе его королевского величества Артура Восьмого, сюзерена Виндзорского двора в изгнании, а также при дворе его кузена Руперта, князя Монако в изгнании. Когда король Артур скончался, я по завещанию перешел к сыну монарха, королю Уильяму Двадцать Третьему. - А, Печальный Король Билли. - Да, сэр. - Ты попал на Гиперион вместе с королем Билли, когда тот бежал от Горация Гленнон-Хайта? - Да. Вообще- то нас, андроидов, отправили на Гиперион за тридцать с лишним лет до прибытия короля Билли и прочих колонистов. Сразу после того, как генерал Гленнон-Хайт одержал победу в битве при Фомальгауте. Его королевское величество решил тогда на всякий случай подыскать новую планету для своих подданных. - И в те дни ты повстречался с месье Силеном, правильно? - Я указал на потолок и представил себе старого поэта в паутине трубок системы жизнеобеспечения. - Нет, - возразил андроид. - В ту пору, когда в Граде Поэтов кипела жизнь, мы не были знакомы. Я имел удовольствие познакомиться с месье Силеном позже, во время паломничества в Долину Гробниц Времени, которое состоялось через два с половиной столетия после смерти его королевского величества. - И больше не покидал Гиперион, так? Получается, ты провел здесь пятьсот лет, даже больше. - Да, месье Эндимион. - Ты бессмертен? - Я знал, что задаю нескромный вопрос, однако мне очень хотелось услышать ответ. А.Беттик вновь усмехнулся: - Вовсе нет, сэр. Если со мной произойдет несчастный случай, я могу умереть, как всякий человек. Однако при изготовлении в мои клетки заложили возможность непрерывной поульсенизации, поэтому я практически не старею и не болею. - Это из-за поульсенизации у всех андроидов голубая кожа? - Нет, сэр. Голубая кожа у нас потому, что такой кожи нет ни у кого из людей, а разработчики считали своим долгом подчеркнуть разницу между андроидами и людьми. - Значит, человеком ты себя не считаешь? - Нет, сэр. Я считаю себя андроидом. Я улыбнулся, подивившись собственной наивности. - Ты по-прежнему служишь людям. Но ведь законы Гегемонии запрещали использовать андроидов в качестве рабов. - А.Беттик молча ждал продолжения. - Ты не хочешь обрести свободу? Не хочешь стать самостоятельной личностью? А.Беттик подошел к кровати. Я решил, что андроид собирается сесть, однако он всего-навсего аккуратно сложил рубашку и брюки, в которых я днем гулял по городу. - Месье Эндимион, позвольте заметить, что я вот уже несколько столетий ощущаю себя самостоятельной личностью. И потом, законы Гегемонии погибли вместе с Гегемонией. - Однако ты продолжаешь служить месье Силену. И остальные тоже. - Совершенно верно. Но я делаю это потому, что считаю нужным. Меня сконструировали в помощь человеку. Я выполняю свои обязанности и делаю это с удовольствием. - То есть ты остался здесь по своей воле, - подытожил я. А.Беттик утвердительно кивнул и улыбнулся. - Да, сэр. Другое дело, что свобода воли применительно ко всем нам, андроидам и людям, - понятие растяжимое. Вздохнув, я оттолкнулся от подоконника. За окном было темно. Очевидно, вскоре поэт пригласит меня за стол. - И будешь служить месье Силену, пока он не умрет, так? - Нет, сэр, - ответил А.Беттик. - Если, конечно, мое мнение кого-то заинтересует. - Неужели? - Я вопросительно приподнял бровь. - А что бы ты предпочел, если бы тебе предложили выбирать? - Если вы согласитесь выполнить поручение месье Силена, - проговорил андроид, - я бы предпочел отправиться с вами. Очутившись наверху, я обнаружил, что больничная палата превратилась в столовую. Пенолитовая "летающая кровать" исчезла вместе с медицинскими приборами и прочим оборудованием, потолок сделался прозрачным. Как и пристало бывшему пастуху, я легко отыскал на небе созвездия Лебедя и Сестер-Близнецов. У каждого из витражных окон стояли высокие треноги со светильниками, пламя которых одновременно освещало и обогревало комнату. Посреди помещения располагался длинный обеденный стол с двумя затейливыми канделябрами; свечи отражались в хрустале, фарфоре и столовом серебре. На противоположных концах стола размещались два кресла, в одном из них сидел Мартин Силен. Старого поэта было не узнать. Казалось, за то время, что мы не виделись, он сбросил несколько столетий. Вместо мумии с восковой кожей и запавшими глазами я увидел обычного старика - разве что, судя по выражению глаз, страшно голодного. Подойдя поближе, я заметил под столом переплетение трубок, но в остальном иллюзия того, что передо мной оживший мертвец, была полной. Заметив мое изумление. Силен хмыкнул. - Днем ты застал меня в самый неподходящий момент, Рауль Эндимион, - прохрипел он. Изменился даже голос: чтобы расслышать поэта, уже не требовалось напрягать слух. - Я никак не приду в себя после заморозки. Он указал на кресло напротив. - После криогенной фуги? - уточнил я, расстилая на коленях салфетку. Последний раз я сидел за столь роскошным столом в тот день, когда демобилизовался и отправился прямиком в лучший ресторан портового города Гран-Чако на полуострове Южный Коготь, где заказал самые дорогие кушанья и просадил все свои деньги (но оно того стоило). - Естественно. - Я смутился, поняв, что свалял дурака. - Иначе прожил бы я, по-твоему, столько лет? - Силен снова хмыкнул. - Да, возраст уже не тот. Пока очухаешься... Я набрал полную грудь воздуха и произнес: - Пожалуйста, сэр, не обижайтесь, но сколько вам лет? Пропустив мой вопрос мимо ушей, Силен сделал знак андроиду - не А.Беттику, - который стоял у двери. В следующий миг другие андроиды начали вносить кушанья. Мне налили воды. А.Беттик приблизился к Мартину Силену с бутылкой вина в руках, дождался утвердительного кивка, проделал освященный веками ритуал - подал старику пробку и малую толику вина на дне бокала. Силен посмаковал вино, проглотил и фыркнул. Приняв это за одобрение, А.Беттик наполнил наши бокалы. Подали закуску - запеченный в углях шашлычок из цыплят и нежные ломтики сырой говядины под соусом. Силен, кроме того, пододвинул к себе стоявший на его конце стола паштет из печени с листьями мандрагоры. Я поднял с тарелки украшенную резьбой крышку, попробовал цыплячье крылышко и нашел его восхитительным. Несмотря на весьма почтенный возраст, лет восемьсот, а может, и все девятьсот, Мартин Силен, едва ли не самый старый на свете человек, отличался завидным аппетитом. Когда он набросился на говядину, я заметил, как сверкнули ослепительно-белые зубы; интересно, они искусственные или палеореконструированы? Вероятно, второе. Внезапно я осознал, что жутко голоден. Аппетит разыгрался то ли после несостоявшейся казни, то ли после прогулки по городу и проникновения в башню с кораблем. Несколько минут в комнате царила тишина, которую нарушали только шаги андроидов, потрескивание свечей да звон ножей и вилок; время от времени тихонько завы

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору