ого  Древа  голубоватым электрическим сиянием,  словно  на  тысячи
километров ветвей  и  трепещущих листьев  подали  высокое напряжение.  И
повсюду -  жизнь и  движение:  Бродяги-"ангелы" с километровыми крыльями
парят  среди  ветвей,  взмывают  к  солнцу,  стремительно проносятся над
десятками  тысяч  километров  корневой  системы,  в  атмосферном силовом
коконе мельтешат мириады радужных паутинников,  цепочки эльфов, попугаи,
синие  древесницы,  обезьяны Старой Земли,  громадные косяки тропических
рыбок,  серые  цапли,  стаи  гусей и  марсианских птиц,  дельфины Старой
Земли...  Я не успел толком разглядеть,  кто там еще,  -  Древо осталось
далеко позади.
     Зато издали стали очевидны масштабы крупных существ.  С  "высоты" в
несколько тысяч километров я  заметил мерцающие стаи голубых тарелочек -
странствующие компании разумных акератели.  После  первого  знакомства с
обитателями облачной планеты я спросил у Энеи,  много ли их тут. "Совсем
немного,  - ответила она. - Миллионов шестьсот". Теперь я видел, как они
многотысячными роями легко плывут по течению воздушных струи от ствола к
стволу, минуя сотни километров пустоты.
     Вместе  с  ними  плыли  их  верные  слуги  -  небесные  каракатицы,
цеппелины,  прозрачные медузы и  громадные аэростаты с  щупальцами вроде
того, что заглотил меня тогда, но только крупнее. Длину того левиафана я
на глаз оценил километров в десять, эти же достигали километров пятисот,
если не  больше.  Все гиганты были заняты делом -  сплетали из  ветвей и
стеблей затейливые биологические конструкции,  обрезали отмершие ветки и
листья,    прилаживали   на   место   созданные   Бродягами   постройки,
перетаскивали грузы.
     - И много у акератели цеппелинов? - спросил я у Энеи.
     - Не знаю, давай спросим у Навсона.
     - Понятия не  имею,  -  сказал  Бродяга.  -  Они  плодятся по  мере
надобности.  Сами  акератели -  отличный пример коллективного организма,
разумного  роя...  По  отдельности ни  одно  из  дисковидных существ  не
наделено разумом, но в массе они гениальны. Небесные каракатицы и вообще
существа с планет юпитерианского типа воспроизводятся по мере надобности
свыше семисот стандартных лет Я  бы сказал,  что в Биосфере их несколько
сотен миллионов... пожалуй, даже миллиард.
     Я  уставился  на  крохотные  фигурки,  затерявшиеся на  поверхности
Биосферы.  Подумать только,  миллиард существ размером с плато Пиньон на
моей родной планете!
     С расстояния в полмиллиона километров стали заметны и зияющие между
ветвей гигантские прогалины - некоторые были оставлены намеренно, другие
еще предстояло затянуть живым материалом.  Но даже в  них царила деловая
суматоха -  между  корней,  веток,  листьев и  стволов шныряли по  своим
извечным траекториям кометы,  испаряли драгоценную влагу  тепловые лучи.
Образующиеся облака проплывали среди висячих корней и  омывали миллиарды
квадратных километров листвы.
     Куда  заметнее  комет  были  десятки  астероидов и  лун,  аккуратно
размещенных в  тысячах и  десятках тысяч  километров от  живой сферы,  -
компенсирующих орбитальный дрейф,  обеспечивающих тяготение и правильный
рост   ветвей,   отбрасывающих,   где   требуется,   тень   и   служащих
наблюдательными   площадками   и   рабочими   мастерскими   бесчисленным
садовникам,  которые опекали орбитальный лес из века в век,  десятилетие
за десятилетием.
     Тут,  в половине световой минуты от сферы,  обнаружилось даже более
оживленное движение:  боевые корабли Бродяг - по имперским понятиям, все
до единого устаревшие,  - с грушевидными утолщениями двигателей Хоукинга
или  с  гигантскими ковшами из  силовых полей,  старомодные истребители,
штабные  корабли  давно  минувших дней,  элегантные солнечные клиперы  с
огромными парусами из  мономолекулярной пленки  -  и  повсюду  "ангелы",
взмахивающие мерцающими крыльями, парящие в солнечном ветре.
     Энея ушла с  балкона.  В  библиотеке продолжалось обсуждение самого
насущного  вопроса:  как  избежать  атаки  Имперского  Флота,  придумать
контрудар или отвлекающий маневр,  чтобы увести отсюда армаду.  Но  меня
беспокоило другое.

     Когда андроид повернулся,  чтобы уйти с  балкона,  я ухватил его за
рукав.
     - Не задержишься на минутку? Поговорить надо.
     - Конечно, месье Эндимион, - как всегда вежливо отозвался синекожий
человек.
     Дождавшись, пока не ушли все остальные и ропот голосов не обеспечил
хоть какое-то уединение, я сказал, прислонившись к перилам:
     - Жаль,  что у нас не было другой возможности поговорить со времени
прибытия на Звездное Древо.
     Лысина А.  Беттика сверкала в ярких солнечных лучах.  Голубые глаза
смотрели спокойно и дружелюбно.
     - Ничего  страшного,  месье  Эндимион.  Со  времени нашею  прибытия
события неслись буквально галопом.  Однако я  согласен с вами,  что этот
артефакт заслуживает отдельного разговора. - Он махнул уцелевшей рукой в
сторону циклопической чаши Звездного Древа.
     - Я не о Звездном Древе. И не о Бродягах. - А.Беттик кивнул, ожидая
продолжения.  -  Ты  был  с  Энеей на  всех планетах от  Старой Земли до
Тянь-Шаня.  На Иксионе,  Мауи-Обетованной, Возрож-дении-Вектор и на всех
остальных?
     - Да,  месье Эндимион. Мне выпала честь сопровождать ее всякий раз,
когда она позволяла кому-либо ее сопровождать.
     Я прикусил губу, прекрасно понимая, что выгляжу круглым дураком, но
ничего не мог с собой поделать.
     - А когда она не позволяла ее сопровождать?
     - Когда  мы  с  мадемуазель Рахиль,  мадемуазель Тео  и  остальными
остались на Грумбридже Дисоне Д.  Мы продолжали работу мадемуазель Энеи,
месье Эндимион. Я был весьма занят на строительстве...
     - Нет-нет,  -  перебил я. - Меня интересует, что тебе известно о ее
отсутствии.
     - Практически ничего,  месье Эндимион, - помолчав, сказал А.Беттик.
- Она  сообщила  нам,   что  на  какое-то  время  отлучится,   и  отдала
распоряжения относительно наших  занятий и  продолжения работы  с  ее...
учениками. А потом ушла и отсутствовала примерно два стандартных года.
     - Один  год,  одиннадцать месяцев,  одну  неделю и  шесть часов,  -
уточнил я.
     - Да, месье Эндимион, совершенно верно.
     - А после возвращения она никогда не рассказывала, где была?
     - Нет,  месье Эндимион.  Насколько мне известно, она не говорила об
этом никому из нас.
     Мне  очень  захотелось схватить андроида за  плечи  и  потрясти как
следует,  чтобы он понял для меня это вопрос жизни и  смерти.  Да только
способен ли он понять? Вряд ли. Тщетно стараясь говорить непринужденно и
чуть ли не равнодушно, я поинтересовался:
     - А  ты не заметил в Энее ничего особенного,  когда она вернулась с
каникул, А.Беттик?
     Андроид  снова  помолчал  -  не  от  нежелания говорить,  а  словно
припоминая нюансы человеческих эмоций.
     - Мы  отбыли на  Тянь-Шань  почти  тотчас же,  месье Эндимион,  но,
помнится, в ближайшие месяцы мадемуазель Энея была крайне эмоциональна -
то приходила в  безмерный восторг,  то впадала в крайнее отчаяние.  Но к
моменту  вашего  прибытия  на   Тянь-Шань  эти   эмоциональные  перепады
практически сошли на нет.
     - И  она  никогда  не  упоминала,   что  послужило  причиной?  -  Я
чувствовал себя  полнейшей свиньей,  выуживая  подобные  сведения за  ее
спиной, но Энея же сама ничего мне не рассказывает.
     - Нет,  месье Эндимион.  Она ни  разу не  говорила об  их  причине.
Полагаю,  причина в каком-то событии или событиях,  случившихся за время
ее отсутствия.
     Я сделал глубокий вдох.
     - А перед тем как она ушла...  на других планетах...  на Амритсаре,
Патаупхе... где угодно, до того, как она покинула Грумбридж Дисон Д... у
нее... была она... был кто-нибудь?
     - Не понимаю, месье Эндимион.
     - Был  в  ее  жизни  мужчина,  А.Беттик?  Она  кому-нибудь отдавала
предпочтение? Кто-нибудь был ей ближе других?
     - А-а,  -  протянул андроид. - Нет, месье Эндимион, ни один мужчина
не проявлял к мадемуазель Энее специфического интереса... Разумеется, не
относящегося к ее роли учителя и мессии.
     - Угу.  А через один год,  одиннадцать месяцев, одну неделю и шесть
часов она вернулась без провожатых?
     - Да, месье Эндимион.
     - Спасибо тебе,  друг.  Извини за дурацкие вопросы.  Просто... Я не
понимаю...  Где-то есть...  Черт, не важно! Просто дурацкие человеческие
эмоции.
     Я повернулся, чтобы уйти к остальным, но А.Беттик придержал меня за
локоть.
     - Месье Эндимион,  -  вежливо произнес он, - если под человеческими
эмоциями вы подразумеваете любовь, то мои довольно длительные наблюдения
за  человечеством  подсказывают,  что  любовь  не  может  быть  дурацкой
эмоцией. Я понимаю, что мадемуазель Энея права, когда учит, что любовь -
главная движущая сила Вселенной.
     Я стоял и в полном ошалении смотрел на него,  а андроид невозмутимо
удалился с балкона и вошел в забитую народом библиотеку.

     А в библиотеке дело шло к принятию решения.
     - По-моему,  надо  в  звездолет-авизо с  двигателем Гидеона вложить
послание,  -  говорила Энея,  когда я вошел. - И через час отправить его
прямо на место.
     - Они конфискуют авизо, - певучим контральто возразила Сян Куинтана
Ка'ан.   -  А  это  единственный  наш  корабль,  способный  перемещаться
мгновенно.
     - Вот и хорошо,  -  ответила Энея. - Эти авизо омерзительны. Всякое
их перемещение разрушает часть Бездны.
     - И  все  же,  -  с  сильным акцентом,  словно  сквозь радиопомехи,
проговорил Поль Юрэ,  - у нас еще есть возможность воспользоваться авизо
в качестве носителя.
     - Чтобы выпустить против армады ядерные и плазменные боеголовки?  -
уточнила Энея. - По-моему, мы уже отказались от такого варианта.
     - Это  единственный  способ  нанести  упреждающий  удар,  -  сказал
полковник Кассад.
     - Ничего хорошего из  этого  не  выйдет,  -  возразил Истинный Глас
Древа Кет Ростин.  - Авизо не рассчитаны на точное попадание. "Архангел"
уничтожит его в  нескольких минутах от цели.  Я согласен с Той-Кто-Учит.
Отправим послание.
     - А разве письмо помешает им напасть? - спросил Систинж Кордуэлл.
     - Нет никаких гарантий... но если это выведет их из равновесия, они
по  крайней  мере  воспользуются своими  авизо,  чтобы  задержать атаку.
По-моему, попытаться стоит.
     - И что же будет в послании? - поинтересовалась Рахиль.
     - Пожалуйста, дайте веден и стило, - попросила Энея.
     Тео принесла и положила все на "Стейнвей". Мы все столпились вокруг
Энеи. Она написала:

       [Папе Урбану Шестнадцатому и кардиналу Лурдзамиискому.
       Прибываю на Пасем, в Ватикан.
                                                                   Энея]

     - Вот,  -  протянула она  велен Навсону Хемниму.  -  Как  только мы
причалим, пожалуйста, вложите послание в авизо, установите передатчик на
"несу депешу" и отправьте его в систему Пасема.
     Я тогда еще не слишком хорошо понимал чувства по лицам Бродяг,  но,
по-моему,  прочтя послание,  он смутился.  Пожалуй,  он испытывал что-то
похожее на  ту  панику и  замешательство,  которые всколыхнулись в  моей
груди.
     "Прибываю на Пасем"...  Как это понимать,  черт возьми?! Она думает
заявиться на Пасем и остаться в живых?!  Как?!  Да никак. Но куда бы она
ни отправилась,  я знаю одно -  я буду рядом.  Из чего следует, что меня
тоже убьют,  если на  ее  слова можно положиться.  А  на ее слова всегда
можно положиться.  "Прибываю на  Пасем".  Или  это просто уловка,  чтобы
задержать их Флот?  Пустая угроза, попытка сбить всех с толку? Мне очень
хотелось взять Энею в охапку, тряхнуть хорошенько, чтобы зубы застучали,
и вытрясти из нее объяснения.
     - Рауль,  -  поманила она меня.  Я подумал,  что сейчас она все мне
объяснит,  но вместо этого она сказала: - Палоу Корор и Драйвенж Никагат
хотели показать нам, как летают "ангелы". Хочешь со мной? Лхомо идет.
     Летать, как ангел? Что за вздор?
     - Если идешь,  для тебя есть гермокомбинезон.  Но только быстро. Мы
уже  подлетаем  к  Звездному  Древу,  и  через  несколько минут  корабль
причалит.  Хету  Мастину  надо  проследить за  погрузкой  и  подготовить
"Иггдрасиль", а мне еще предстоит переделать до завтра уйму дел.
     - Ага, иду, - проговорил я, толком не осознавая, на что соглашаюсь.
"Отличная метафора для моей десятилетней одиссеи,  - угрюмо подумал я, -
Именно:   не   представляю,   во   что  вляпаюсь,   но  можешь  на  меня
рассчитывать".
     Адаптированная к  вакууму Палоу  Корор вручила нам  "вторую кожу" -
так  Бродяги  называют  гермокомбинезоны.   Конечно,   я   уже  ходил  в
гермокомбинезоне,  последний раз -  всего две недели назад, но с тех пор
для меня прошли годы.
     Гермокомбинезоны изобрели много веков назад.  Идея проста: защитить
организм от взрывной декомпрессии не громоздким скафандром,  как на заре
космической  эпохи,   а  покрытием  настолько  тонким,   что  оно  будет
пропускать пот,  защищая кожу от ужасающего космического жара,  холода и
вакуума.  И за века их конструкция почти не изменилась,  если не считать
рециркуляционных   нитей   и    осмотических   масок.    Мой   последний
гермокомбинезон,   сделанный  еще  во  времена  Гегемонии,   был  вполне
работоспособен, пока Радаманта Немез не превратила его в лохмотья.
     Но  сейчас Палоу  Корор положила мне  на  ладонь ком  протоплазмы -
серебристый,  теплый,  невесомый и текучий,  как ртуть. Хотя нет, не как
ртуть,  скорее -  как непоседливое жидкое существо. Шарахнувшись, я едва
не выронил ком и подхватил его другой рукой,  а ком потек по моей кисти,
охватив запястье, будто какое-то плотоядное животное.
     Наверное, я что-то пробормотал вслух, потому что Энея ответила:
     - А это и есть животное.  "Вторая кожа" -  организм, продукт генной
инженерии и нанотехнологии... Но всего три молекулы толщиной.
     - А как его надевать?  -  спросил я, глядя, как этот продукт генной
инженерии взбирается по  моей  руке,  натыкается на  рукав и  отступает.
По-моему, оно больше смахивало на хищника, чем на одежду.
     А  проблема с  гермокомбинезонами в  том,  что они и  в  самом деле
сродни второй коже - под них не наденешь даже белье.
     - Очень просто, - улыбнулась Энея. - Никаких тебе застежек, не надо
ничего натягивать.  Разденься,  встань неподвижно и  опусти его  себе на
голову. Кстати, нам надо поторопиться.
     Меня это как-то не вдохновляло.
     Извинившись,  мы с  Энеей взбежали по винтовой лестнице в спальню и
поспешно стащили с себя одежду. Глядя на любимую, стоявшую возле древней
(и  весьма  удобной,  насколько я  помню)  кровати Консула,  я  едва  не
предложил использовать время до посадки с большей пользой.  Но Энея лишь
погрозила мне пальцем, подняла ком протоплазмы и положила его на голову.
     Я  в  ужасе смотрел,  как серебряный организм поглощает ее,  стекая
словно жидкий металл по русым волосам, покрывая глаза, губы, подбородок,
струясь зеркальной лавой по  шее,  одевая плечи,  грудь,  живот,  бедра,
колени... Наконец Энея по очереди оторвала от пола миниатюрные ступни, и
поглощение завершилось.
     - Как ты  там?  Нормально?  -  блеклым голосом выдавил я,  держа на
вытянутой руке пульсирующий ртутный ком.
     Энея -  то  есть серебряная статуя Энеи -  показала большой палец и
похлопала себя по шее.  Я  понял:  как и  в гермокомбинезонах Гегемонии,
обещаться теперь придется через  ларингофоны.  Подняв пульсирующую массу
обеими руками, я затаил дыхание, закрыл глаза и опустил ее на голову.
     На  все  ушло  меньше пяти секунд.  Поначалу,  когда текучая пленка
покрыла нос и рот, я испугался, что не смогу дышать, но нет - я спокойно
сделал вдох и ощутил прохладную, свежую струю кислорода.
     "Рауль,  ты меня слышишь?" -  Голос Энеи прозвучал куда отчетливее,
чем из наушников гермокомбинезона.
     "Ага. Жутковатое ощущение".
     "Мадемуазель Энея, месье Эндимион, вы готовы?"
     До  меня  не  сразу дошло,  что  на  связь вышел вакуумник Драйвенж
Никагат.  Прежде я  слышал его  голос  только через  речевой синтезатор.
Теперь он  оказался даже более чистым и  мелодичным,  чем напевный говор
Сян Куинтаны Ка'ан.
     "Готовы", - ответила Энея.
     Спустившись по винтовой лестнице, мы пробрались через толпу и вышли
на балкон.
     "Желаю  удачи,  мадемуазель Энея,  месье  Эндимион",  -  раздался в
наушниках голос А.Беттика,  взявшего одну из корабельных раций. Когда мы
подошли к перилам, он по очереди похлопал нас по серебристым плечам.
     Лхомо   уже   ждал   нас.   Серебристая  "вторая   кожа"   рельефно
прорисовывала каждую жилку его мускулистых рук, ног и плоского живота. Я
застыдился,  пожалев,  что  не  накинул  хоть  что-нибудь  на  микронное
покрытие  из   серебристой  жидкости  и   не   уделял   больше  внимания
тренировкам.   Энея   походила   на   прекрасную  хромированную  статую.
Признаться,  я  порадовался,  что,  кроме А.Беттика,  нас никто не вышел
провожать.
     До  Звездного Древа оставалось всего несколько тысяч километров,  и
корабль резко  тормозил.  Палоу Корор вспрыгнула на  перила.  За  ней  -
Драйвенж  Никагат,  потом  -  Лхомо,  Энея  и,  последним -  куда  менее
грациозно,   -   я.   Меня   пронзило  ощущение  высоты  и   собственной
незащищенности:  под нами висела зеленая чаша Звездного Древа,  по бокам
уходили  в  перспективу лиственные стены,  за  спиной  высилась  громада
корабля,  балансировавшего на  призрачной колонне  голубого  пламени.  Я
понял, что мы собираемся прыгать, и мне стало худо.
     "Не беспокойтесь,  я открою силовое поле и перейду на ТМП,  пока вы
не покинете пределы реактивной струи", - проинформировал Корабль.
     "В  этих  костюмах  вы  получите  приблизительное представление  об
адаптации,  -  сказала Палоу Корор.  -  Конечно,  тем, кто избрал полную
интеграцию,  жить и  странствовать в космосе помогают не живые костюмы с
молекулярными  микропроцессорами,   а  реконструированная  кожа,  кровь,
зрение и мозг".
     "А как нам..." - Я осекся: горло вдруг перехватило.
     "Не тревожьтесь,  -  откликнулся Никагат.  - Мы не раскроем крылья,
пока  не  разойдемся достаточно далеко.  Они  не  столкнутся -  поля  не
позволят.  Управляются они интуитивно. Оптическая система ваших костюмов
будет взаимодействовать с  вашей нервной системой и  синапсами,  вызывая
данные по мере надобности".
     "Данные?  Какие  данные?"  -  подумал  я,  но  ларинги подхватили и
передали мою мысль.
     Энея взяла меня за руку.
     "Позабавимся, Рауль. Боюсь, больше у нас сегодня не будет свободной
минуты. И не только сегодня".
     В  тот  миг,  балансируя на  перилах перед  жутким  падением сквозь
реактивную струю, я как-то не придал особого значения ее словам.
     "Пошли!" - Палоу Корор прыгнула с перил.
     Не разнимая рук, мы с Энеей прыгнули вместе.

     Она  выпустила мою  ладонь,  и  мы  устремились в  разные  стороны.
Силовое  поле  распахнулось и  выбросило нас  на  безопасное расстояние,
реактивная струя померкла,  давая нам время удалиться от корабля,  потом
вспыхнула снова, и мне показалось, что корабль стремительно взмыл вверх,
хотя  на  самом деле он  продолжал опускаться,  только гораздо медленнее
нас,  а  мы все летели и летели -  ощущение падения было потрясающим,  -
пять  серебряных,  раскинувших руки  и  ноги  фигурок,  расходящихся все
дальше и  дальше,  с головокружительной быстротой устремляясь к далекому
Звездному Древу. Затем наши крылья распахнулись.
     "Сегодня нам  вполне хватит световых крыльев километрового размаха,
- зазвучал в  наушниках голос Палоу Корор.  -  Если бы  надо было лететь
дальше или быстрее,  они распахнулись бы  шире -  скажем,  до нескольких
сотен километров".
     Когда   я   поднял  руки,   энергетические  плоскости,   выпущенные
скафандром,  развернулись,  как  крылья  бабочки.  И  я  внезапно ощутил
давление солнечного ветра.
     "Более всего мы чувствуем течение основных силовых линий магнитного
поля,  вдоль которых след